Командировка

— Ты пропустишь свой самолёт, если сейчас же не проснешься! — раздалось над ухом Сынхёна. Кто-то отчаянно его тряс, стараясь разбудить. Парню же было абсолютно всё равно. Он понятия не имел, который сейчас вообще час, и проспит ли он свой рейс на самом деле. Сон был намного важнее. Такая реакция явно не устроила человека перед ним, и через некоторое время парня уже будили с помощью просьб, похожих чем-то на мольбу. Сынхён был вынужден открыть глаза. Он огляделся по сторонам и, заметив, что за окном всё ещё темно, решил было уже вернуться в сон, но ему не дали. Кое-кто уже стаскивал его с кровати. Отчаянно цепляясь за постельное белье, Сынхён пытался отпираться от нахальных действий своего парня. Но его всё-таки смогли повалить на пол. — Осталось всего восемь часов до вылета, что ты себе думаешь? — спросил давно уже полностью одетый Дэсон и склонился над старшим, ухватившись за ворот его пижамы. — А может я просто не поеду? Разве оно стоит того, чтобы просыпаться так рано? — ответил ему Сынхён, протяжно зевая. Такое заявление крайне шокировало младшего, который до этого чуть-ли не месяц ежедневно выслушивал, насколько для Чхве важна эта поездка. — Нет уж, вставай, тебе ещё чемодан собирать! — специально погромче воскликнул Дэсон. — Слушаюсь, мой повелитель, — шутливо, с долей флирта сказал Сынхён, поцеловав младшего в щеку и, поднявшись с пола, ушёл в ванную. Стоя под освежающими струями воды, он усиленно пытался проснуться, но ничего не получалось. Переработка и нехватка сна за последнюю неделю дали о себе знать. Облокотившись о стену, он надеялся, что неведомое чудо поможет ему взбодриться. Заметив это, младший, зашедший в ванную, чтобы уточнить кое-что, медленно расстегнул и снял свою рубашку, открыл дверь душевой и так близко приблизился к Чхве, что последний уже было начал подыскивать слова для отказа Дэсону в его предложении. Но тот лишь быстро повернул переключатель температуры, сделав воду ни много ни мало ледяной и похлопал парня по плечу, не забыв при этом сказать: «Доброе утро». Сынхён некоторое время после этого пытался делать вид, что обижен: наигранно отворачивал голову всякий раз, когда младший пытался заговорить с ним, надувал щеки, хмыкал и ворчал себе что-то под нос. Упаковывание чемодана заняло не более получаса. Кто-то, и Сынхён даже догадывался кто, уже положил на кровать все вещи, которые чисто теоретически могли бы пригодиться в командировке, поэтому ему оставалось только добавить ещё парочку и упаковать всё. У него оставалось ещё немного времени до завтрака. Дэсон, всю сознательную жизнь ненавидевший готовить, сам вызвался сделать завтрак на двоих, чтобы ничего не мешало старшему собираться. Последний же решил с умом воспользоваться своими десятью минутами и, облокотившись на холодильник, внимательно наблюдал за каждым действием своего парня. Он безумно любил такого домашнего Дэсона, ворчавшего из-за того, что пища пригорает к сковородке, а брызги раскаленного масла попадают на руки, стоит только немного шевельнуть яичницу лопаточкой. Любил его недовольное лицо, сморщенный от напряжения и недовольства лоб. В этот момент Сынхён чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, хотел просто остаться в объятиях своего возлюбленного навсегда, никуда и никогда не уезжать. За завтраком парни увлеченно разговаривали о планах на будущее. После командировки Сынхёну должны были дать отпуск, а это значило, что появится возможность съездить куда-нибудь вместе, отдохнуть, повеселиться, забыв обо всех проблемах и рабочей рутине. Они уже почти остановились на том, что полетят в Париж, как вдруг Дэсон посмотрел на часы и с ужасом крикнул: — О БОЖЕ, ХЁН, ТЫ ВЕДЬ УЖЕ ОПАЗДЫВАЕШЬ! — он быстро подскочил из-за стола и быстрым шагом вышел из кухни Сынхён был полностью уверен, что у них ещё достаточно времени в запасе, но спорить с младшим не стал. Он собирался уже пойти помыть посуду, но его окликнули: — Положи, хён, я сам потом помою. Сынхён стоял полностью собранный в прихожей и собирался уже открыть дверь, как вдруг Дэсон перецепился через лежащий на полу канат и упал прямо на чемодан старшего. Не успел Чхве поинтересоваться, всё ли у младшего в порядке, как Кан, быстро проговорив, что обязательно сделает что-то с этой чёртовой ниткой, поднялся, поправляя рубашку и штаны. Они быстро доехали до аэропорта, даже не опоздав. — Пожалуйста, позвони мне, когда прилетишь, — тихо, с тревогой в голосе сказал Дэсон, поправляя галстук старшего, когда они уже стояли в очереди на рейс. Его руки еле заметно потряхивались, и это не могло ускользнуть от внимательного Сынхёна. Он сразу понял, что заставило его любовь нервничать. — Тысячи самолётов летают каждый день и ни один из них еще не упал, — ласково произнес Сынхён, сжав в своих ладонях дрожащие руки младшего, нежно поглаживая их, пытаясь успокоить, — всё будет хорошо, не волнуйся так. — Но они ведь иногда всё же падают, — неуверенно пробубнил Дэсон. — Слушай, машины намного чаще попадают в аварии, но ты ведь не беспокоишься о том, что мы с тобой умрем по пути на работу, — потрепал его по волосам старший. — Нуу, есть такое, — согласился младший, уже закончивший поправлять одежду Чхве и сейчас просто крепко обнимавший возлюбленного. — Привезешь мне что-нибудь из Праги? — Магнитик подойдет? Младший засмеялся, а Сынхён был только рад, что смог хоть немного приподнять настроение своего парня. — Мне казалось, ты более креативный. — Тогда может быть чашку из старбакса? — Я ведь их не собираю. — Мне тебе что ли пиво привезти? — Хён! — воскликнул младший и шутливо, не прикладывая сил, ударил Сынхёна кулаком в грудь. Тут уже они оба тихо засмеялись. Заметив, что вот-вот подойдет очередь Сынхёна проходить контроль, Дэсон освободился от его объятий и, поцеловав парня в щеку, уже думал отойти в сторону, как вдруг Чхве притянул его к себе в долгий, сладострастный поцелуй. Заняв своё место в самолёте, первое, что сделал Сынхён — написал Дэсону о том, что у него все хорошо, они уже в самолёте и готовятся к вылету. После этого он выключил телефон, пристегнул ремни и, закрыв глаза, погрузился в раздумья о том, что будет делать этим днём в Праге. К тому времени Дэсон уже был на работе. Он бы и хотел остаться в аэропорту, понаблюдать за посадкой пассажиров и взлётом самолёта, но, увы, начальство пожелало видеть его в офисе на очень важной конференции, которая продлилась в итоге около получаса. Вернувшись в офис, он заметил огромную стопку документов, с которыми ему предстояло работать, и уже предвкушал, как будет ломать голову, чтобы подготовить отчёт на основе всех этих бумажек. Что ни говори, а работа хорошо отвлекала парня от тревоги за Сынхёна. Сейчас его волнения казались даже в какой-то степени глупыми. Тем более это было не впервой, и в прошлые разы он тревожился за зря. Как и говорил его возлюбленный, тысячи самолетов летают каждый день, и авиакатастрофы — огромная редкость, нет смысла так переживать из-за каждого полёта. Коллеги тоже способствовали тому, чтобы отвлечься от волнения. С ними, по правде говоря, никогда не было скучно. Сплетни, непринужденные разговоры, баловство, локальные офисные шутки, — всё это практиковалось в их компании, так что коллектив нельзя было назвать недружелюбным или неслаженным, все они были друг другу друзьями и товарищами. — Ты, я надеюсь, помахал своему милому-ненаглядному? — спросил Джэхёк, когда узнал, чем сегодня утром занимался Дэсон. — Ну, белым платочком? — Нет. — Эх ты! Как ты мог! — уже осуждающе сказал Донхэ, покачав головой. В такой атмосфере проходил весь день, разве что темы для шуток периодически менялись. Закончив работу с документами, Дэсон решил проверить, не написал ли чего Сынхён, хоть и знал, что до его прибытия в Прагу осталось ещё несколько часов. К своему удивлению, он обнаружил в чате короткое: «Я люблю тебя». И больше ничего. Он растерялся и уже было думал, как ответить на это, как вдруг его окликнули: — А куда летел Сынхён? — поинтересовался Донхэ. — В Прагу, а зачем тебе? — Да вот, понимаешь, он хотел бы попросить твоего парня магнитик привезти, вот только стесняется, — объяснил Джэхёк, пока спросивший лишь молча пялился в экран монитора. — Ты только скажи, я попрошу его привезти тебе магнитик, или что ты там хочешь, — сказал Дэсон, собрал документы и поспешил к директору. В кабинете мистера Смита он был вынужден просидеть около часа. К директору наведался с визитом представитель одной из организаций, с которыми они сотрудничают, а Дэсон с его документами очень уж удачно пришел. По окончании совещания директору пообещали, что заключат с ним сделку, от чего на радостях начальник выписал премию единственному работнику компании, находившемуся рядом с ним, — Дэсону. Как только Дэсон вернулся в кабинет, сразу поделился радостной новостью со своими коллегами. Ребята начали расспрашивать его о том, что он собирается делать со всеми этими деньгами. Но на воодушевленный ответ Кана о том, что премия уйдет на их отпуск с Сынхёном, они, ничего не сказав, просто поспешили отвести взгляд: кто в пол, кто в бок и как-то даже заерзали на своих местах. — Эй, вы чего? — Дэсона такое поведение очень удивило. — Я что, что-то не так сказал? — их реакция уже начинала его злить. — Нет, ты просто ещё не понял, что произошло, — тихо ответил Джэхёк. — Что я не понял? Неужели это снова выпад в сторону моих отношений с.? — Самолёт, на котором летел Сынхён… разбился, — собравшись с силами и отведя взгляд, сказал Донхэ, — выживших нет, прости… Дэсон, вскочивший с кресла от наплыва эмоций, сразу почувствовал, что больше не может держаться на ногах. Упав на колени, он совсем потерял ощущение пространства и времени. Не способный пролить ни слезинки, парень лишь уставился в пол пустым взглядом. Казалось, искрящиеся огоньки в его вечно счастливых глазах, погасли, оставив вместо себя темную пелену. Он не мог поверить в происходящее, был не способен осознать, что всё происходящее — реальность, а не его ночной кошмар, приснившийся из-за тревоги за возлюбленного. Ему хотелось кричать. Хотелось рыдать навзрыд так, чтобы слышал весь офис, но он не мог, сил не хватало даже на то, чтобы выговорить несколько слов. Из открытого рта раздался лишь приглушенный хрип. Лицо скривилось в непонятной улыбке, а взгляд стал совсем безумным. Не вставая с колен, Дэсон подполз к креслу, схватил телефон, с пятого раза ввел правильный пароль и принялся тыкать в экран в попытках найти значок браузера. Все мысли спутались, руки дрожали, а взгляд застлали внезапно бесконтрольно хлынувшие слезы. Кан хотел проверить, правдивы ли слова Донхэ. Может это просто извращенная, крайне неудачная шутка его друзей со странным чувством юмора? И сейчас они резко засмеются, скажут что-то наподобие: «Тебя снимала скрытая камера! Чего развесил сопли? Это пранк! Неужели ты реально поверил?» Но они не засмеялись. И совсем ничего не сказали. В офисе стояла тишина, разрываемая лишь тихими всхлипами Дэсона и некоторых его коллег, не способных смотреть на своего друга и товарища в таком состоянии. Это была правда. «Самолёт, летевший в Прагу, разбился в 10:25», — написано в новостном блоке первой же строкой. Последние цифры показались Дэсону смутно знакомыми. Он проверил чат и в шоке отбросил телефон в сторону, закрыв ладонью рот, чтобы сдержать вырывавшийся надсадный, отчаянный рёв. Ровно за минуту до этого было отправлено то самое странное «Я люблю тебя», на которое Кан не смог придумать ответа ранее. — Выпей это, — Джэхёк протянул ему стакан воды. Только сейчас Дэсон осознал, что сидит на полу, опершись плечом и головой на стену, а около него двое его коллег, озабоченные его состоянием. Они решили отвезти его домой. Как полагал Дэсон, ребята боялись, что, если он будет один, то сможет сделать что-нибудь с собой. Донхэ сначала вообще предложил поехать к нему, чтобы Кану не пришлось видеть вещи, напоминающие о Сынхёне, но парень не согласился и уверил, что не станет делать необдуманных поступков и сможет всё выдержать. Первое, что увидел Дэсон, зайдя в прихожую, — канат, с которым он обещал расправиться этим утром. Парень находился в квартире не больше пяти минут, но ему уже было нестерпимо больно. Он не мог просто закрыть глаза, но и видеть что-либо из вещей уже не мог. Всё вокруг напоминало о нём: общие фотографии, сувениры из других стран, одежда, посуда, оставшаяся в раковине после их завтрака. Невозможно было больше терпеть. Он врал самому себе, когда говорил, что сможет выдержать всё это. Нет, не сможет. Уже не справляется, хоть и зашел в квартиру лишь пять минут назад. Решение проблемы пришло мгновенно: надо было только остаться наедине с собой, обдумать все в тишине. Но его друзья всячески мешали исполнению этого плана. Они пытались отвлечь его, развеселить, приободрить, ещё не понимая, что все их попытки тщетны. Дэсону удалось тайком пронести канат в ванную, когда Джэхёк мыл посуду, а Донхэ ненадолго отлучился ответить матери на звонок. Он не хотел, чтобы они мешали ему, так что просто сказал, что ему нужно в туалет, и заперся в ванной. Кан пытался не думать о том, что происходило в этой комнате. Не вспоминать о том, что было этим утром. Но перед его глазами стоял образ сонного, такого милого Сынхёна, опершегося на стенку душевой, стоявшего под холодной водой в попытках проснуться. «А ведь он не хотел никуда лететь, — вдруг подумал парень, — но я настоял». Раньше Дэсону казалось, что эта лампа была в ванной ни к чему, но Сынхён настаивал на том, чтобы купить именно её. Сейчас он благодарил себя, что не стал спорить со старшим — всё-таки за плоскую лампу верёвку было бы тяжелее зацепить. Он слышал, как его друзья начали ломиться в дверь. До них всё-таки дошло, что оставлять его в одиночестве было скверной идеей, пусть даже и в туалете. Джэхёк не стал долго думать и уже во всю старался выбить дверь, пока Донхэ искал отвёртку в коридоре. Но было уже поздно. Они уже никого не могли остановить.