Тепло

Агата выскользнула из теплых объятий в холодную комнату. Слугам запрещалось заходить сюда, а зажигать камин с вечера слишком опасно. Но если это цена, чтобы спокойно жить со своей возлюбленной, что ж, Агата готова её заплатить. Да, с утра не хотелось двигаться вообще, но за окном вовсю бушевала осень, а значит, теплее не станет. Открыть вьюшку, расположить бревна. За последние пару месяцев эти действия стали обыденностью. Агата уже развела огонь, когда Роза завозилась. Девушка вылезла из одеяла, а Агата замерла. Такая полусонная, растрепанная и в кои-то веки не думающая о других она была слишком слишком… слишком красивая, слишком милая, слишком обаятельная, слишком… слишком. И как только такая роза досталась ей. ― Ты чего не спишь? ― о Странник, этот голос! Будучи влюбленной в подругу с детства, едва ли ещё не при Роберте, она никогда не думала, что сможет вот так смотреть на Розу, зная, что ей можно, что вот это чудо, вот это творение ― её девушка. Но ответить на вопрос надо было. Агата потянулась сначала было за табличкой, но потом просто показала за спину. Роза умная ― поймет. Роза умная. Это аксиома, которая как-то пропала во дворце, пока Агаты не было. Все словно забыли, как приходили к ней за помощью или просто выговориться. Сначала Агата не понимала куда пропали шипы её розы, ведь они были, это подтвердят даже оба принца, не раз получавшие от нее ( да словесно, да в мягкой форме, но получавшие). Её шипы были той самой иголкой, уколовшись об которую, успокоешься почти сразу. Но когда Роза рассказала, это стало логичным. Она переживала за... да за всех. За королеву, за короля, за Эда и за Агату. И это то, что заставляло саму Агату каждый раз стыдиться себя. Она постоянно твердила, что нельзя бежать от своих проблем, что надо отпустить Роба и жить дальше. И она же просто сбежала из дворца. Но Роза, её прекрасная Роза, не злилась, она просто надеялась, что с ней все хорошо. Агата улыбнулась. Роза солнышко. А солнышки теплые. — Ты холодная. Почему ты такая холодная? — Роза поежилась, но руки не убрала, наоборот, сильнее обняла свою девушку. — Спи давай. Время всего семь, до завтрака ещё пара часов. И уснула сама. А Агата просто лежала. Она хотела было взять книгу с полки рядом, но тогда Роза проснется, а этого совершенно не хотелось. А ещё не хотелось вылазить из тёплых объятий в уже чуть более теплую, но все ещё холодную комнату. Так что ей оставалось только любоваться своей девушкой. Не то чтобы Агата была против. — Спи уже, а? — Роза, уже проснувшаяся, сидела на Агате, прижав ту к постели. Сама Агата не придумала ничего лучше, чем показать язык. Роза рассмеялась. И это стало её роковой ошибкой. Уже Агата сидела на ней. Одной рукой она держала девушку, другой потянулась за табличкой. — Генри обещал зайти за завтраком, если ты про это, — Роза предугадала, что хотела написать Агата. И от этого в груди разлилось такое сильное тепло, что ей стало жарко даже без одеяла. Она в очередной раз, даже не за жизнь, за это утро захотела сказать, как же сильно она любит Розу. Сильно-сильно. Даже не сказать, прокричать на всё королевство. Но она не могла. Она могла только обнять свою розу. Крепко. Выражая в этих объятиях те сотни невысказанных люблю. За окном бушевала осень. Во всем дворце было холодно. Но здесь в этой комнате, куда закрыт вход практически всем, здесь было тепло. Да, через час за ними придет Генри. Через час они будут играть роль подруг. Через час они будут ходить по холодному дворцу. Но это будет через час. А пока они лежат на одной кровати. В тепле. Грея друг друга.