Лагерю и Миру

На лагерь постепенно опускалась ночь. У здания лодочной станции дежурило двое солдат с шевронами на рукавах - видимо, особенно доверенных. Два метких выстрела из СВД, накануне оборудованной глушителем - и караула нет. Отряд занял позицию у будки около лодочной станции. Лена стояла ближе всех к дороге, подняв маску на уровень лба, как козырёк, и с серьёной миной ожидала выхода Его Превосходительства из здания лодочной станции. Ночь полностью вступила в свои права. Но в лодочной станции горел свет, несмотря на отключенное во всём лагере (кроме бомбоубежища, естественно - там были аварийные генераторы) электричество. Наконец, из здания вышел Гаргойл. Его лица под маской, конечно, не было видно, но можно было предположить, что его совершенно не колышет смерть более чем половины его армии. - На всякий случай: его полное имя - Немезис ла Алголь. - Фумей тихо произнёс это. Лена кивнула, а Надя тихо ужаснулась: - Ты откуда знаешь?! - Приходилось пересекаться. Долгая история... Его Превосходительство дошёл до берега по пирсу, и тут из-за будки выскочила Лена. Её лицо выражало строгость и раздражение, но в то же время оно было немного заносчивым и… Саркастичным? За её спиной болтался автомат, а за поясом - тридцатисантиметровый нож. На голове была маска Нео-Атланта, поднятая козырьком так, чтобы открывалось её лицо. Зелёные глаза выражали готовность убить или умереть. - Не трожь меня, о дух! - иронично взмолился Гаргойл, делая жесты в сторону Лены, будто пытаясь отогнать наваждение. - Чур меня! - Никто тебя и не собирался трогать, Гаргойл. Или мне лучше называть тебя Немезис ла Алголь? Гаргойл вздрогнул - откуда эта девчонка знает его имя?! Но тут же собрался и сказал: - Что привело тебя по мою душу, о дух? Хоть ты и не дух вовсе. Как, кстати, тебя зовут, девочка? - Елена Тихонова, - стальным голосом проговорила девушка. - Ну что же. Давай поговорим по душам. Сразу к делу: признай, что это именно ты убивала моих людей, нанося им множественные ножевые ранения? - Докажи, Немезис! - Мне было сказано, что ножевыми ранениями убивает дух пехотинца в маске наших войск, которого убил мстительный дух Генды. На тебе как раз такая маска. Далее - у тебя из-за пояса торчит немаленький такой клинок. К тому же… - Гаргойл взял паузу. - Он явно окровавлен. - Браво. Плюс балл за логику первого класса начальной школы. - Лена иронически поаплодировала. - Только сейчас она тебе не поможет. Жирдяй бесполый. Твои люди плохо дерутся и имеют плохие манеры. Под капюшоном, готова поспорить, у тебя даже головы нет - так, полноразмерный муляж без мозгов. Даже если я неправа насчёт муляжа… Чего маску-то носишь? Боишься за нашу психику? Не вынесем твоей неземной красоты, которой нифига нет? Ты жалок, Немезис. Твоё имя значит “возмездие”. Кому ты что возмещаешь? Кто мерило возмездия? Ты, что ли? Хреновое из тебя мерило! Даже твоё ненастоящее имя переводится с английского как “горгулья”. Видать, хоть раз в жизни сказал правду! Гори в аду! Лена быстрым движением выхватила нож и бегом понеслась на Его Превосходительство, подпрыгнула, занесла нож для страшного удара по голове и… Послышался гулкий звон, нож и ноги Лены встретили в нескольких сантиметрах от маски Гаргойла невидимую преграду, подсветившуюся беловатым светом. Текститовый щит! “Откуда он?! Мы же отключили электричество!” - пронеслось в голове у пионеров. Лена, отлетая назад, успела оттолкнуться ногами от щита и принять оптимальную позицию, но это не спасло её от нескольких царапин на руках, которые она заработала при падении на щебёнку. Она быстро встала и выставила нож перед собой. Затем она прянула назад, тихо кряхтя от боли: Гаргойл достал пневматический пистолет. Снаряд-жало торчал из дула, готовый к выстрелу. - Ай-ай-ай, Лена. Как не стыдно говорить взрослому такие обидные слова?.. Тебя придётся наказать… - Рука с пистолетом вытянулась вперёд, готовясь нажать на спуск. Лена среагировала молниеносно. Для неё всё происходило будто в замедленной съёмке: она быстрыми прыжками понеслась к врагу - если он собрался стрелять, то в этом месте в щите должна быть амбразура, отверстие, ещё какая-нибудь дырка… И в эту дырку надо атаковать. Быстрый удар лезвием ножа по внутренней стороне запястья - клинок прошил руку насквозь, переломав кости запястья. Немезис вскрикнул, выронил пистолет и начал заваливаться назад, теряя от неожиданности равновесие. Лена так же быстро вынула нож из его руки и, отбивая его кровоточащую лапу в сторону, нанесла сильный удар в центр живота, прямо по какому-то ремню. Его красный китель начал пропитываться кровью, становясь ещё более красным. Ремень лопнул, и со спины Его Превосходительства что-то упало. Это что-то звякнуло при ударе о землю, затем оно затрещало, пискнуло и умолкло. После того, как это устройство завершило издавать звуки, Лена почувствовала, что щит вокруг Гаргойла исчез - видимо, на спине он носил вспомогательный электрогенератор или батарею, которая и держалась на том ремне и была выведена из строя при падении. Лена вытащила нож из живота Его Превосходительства. Немезис ла Алголь, зажимая руками рану на животе, повалился на спину. Он стонал и хрипел. Видимо, рана была смертельной. Из-за будки раздались голоса: - Дайте кто-нибудь пистолет. Из автомата неудобно. - Вот, держи. Хорошо. Потом оттуда выбежала Надя, держащая в руке “Глок”. Она направила его дуло в грудь Гаргойлу и каждый выстрел сопровождала “посвящением”: - Это тебе за Жана! - Бабах! - Это тебе за Мари с Кингом! - Бабах! - Это тебе за “Совёнок”! - Бабах! - Это тебе за людей на том острове! - Бабах! - Это тебе за моих друзей! - Бабах! При каждом выстреле умирающий Гаргойл тихо постанывал и дёргался. На его груди расплывалось несколько кровавых пятен. Затем подошёл Фумей и пинком открыл его маску. Его взору открылось уже бледное от кровопотерь лицо с стекленеющими острыми, но далеко посаженными зелёными глазами, длинным и точёным носом и тонкогубым ртом. Фумей ничего не стал делать. Только сказал: - Вот так и рушатся империи… Удачи тебе, Немезис ла Алголь. Генда пощадит и тебя. Ты тоже будешь возрождён. Гаргойл не ответил. Его глаза полностью остекленели. Видимо, он умер. С концами. - Немезис ла Алголь умер от чрезмерного употребления пуль. Идём. Нам надо поспать и успокоиться. Сегодня был трудный день. В бомбоубежище раздавались лишь звуки чавкания - люди обедали, тихие стоны боли - Виола, оставившая Алису спать в вертолёте, обрабатывала Ленины царапины, посапывание - некоторые уже завалились спать. - Надя, я должен тебе кое-что сказать. - Фумей подошёл к девушке, сидящей на стальной полке и болтающей ногами. - Да? - Голубая Вода… Она здесь, в бомбоубежище. Я решил оставить её здесь. Чтобы её никто никогда не нашёл. - Ты с ума сошёл? - Нет. Про бомбоубежище Нео-Атланты и знать не знают. Они будут заняты выживанием - запасов на всех не хватит. А… Я вроде как знаю некоторые вещи из будущего. Ну вот: если они найдут одну Голубую Воду - то отсутствие второй будет критично, их же две на самом деле. Их планы без второй Голубой Воды никогда не будут исполнены. А даже если и найдут - то им отсюда не выбраться! - А. Тогда хорошо… Фумей отошёл от Надиной койки, на которой девушка уже посапывала. Он тоже улёгся спать. Но ему не спалось. Он встал, пошарил по карманам, нашёл мелок, пошёл к тому месту, где оставил Голубую Воду и мелком написал “Здесь был Фумей Ядзива” на русском, английском и японском языках. После чего с чувством выполненного долга он снова пошёл спать. На следующее утро все проснулись отдохнувшие, хотя и частично в состоянии полуразрушенной психики - многие среди пионеров впервые в жизни убили человека. Отряд позавтракал и в практически полном молчании - раненые слегка покряхтывали, а Ульяне было тяжело нести автомат, она тоже покряхтывала - вышли на площадь. Залезли в вертолёт, бряцая автоматами. Фумей сел в кресло пилота, проверил работоспособность систем управления и запустил двигатели. Чёрная туша “Чинука” задрожала, двигатели заработали, вращая пропеллерами. Через некоторое время вертолёт поднялся в воздух. Вот прошли вниз бронзовый Генда, административный корпус, высокие деревья… С этой высоты весь лагерь был как на ладони. Вон дорога, стоянка, четыреста десятый автобус, лагерь, лес вокруг него, река, железнодорожное полотно, опоры линии электропередач - даже та, что была подорвана… Но Фумей упорно продолжал набирать высоту. Показания бортового альтиметра перевалили за полкилометра над уровнем земли, когда Фумей прекратил подъём и начал движение вперёд. Под брюхом вертолёта простирались бескрайние морские воды. Фумей снизил высоту до сотни метров над уровнем моря и начал прочёсывать океан. Особо ничего интересного видно не было, поэтому он включил автопилот - новейшую разработку Фонда - на автоматическое радиопрочёсывание по квадратам и откинулся на спинку кресла. За его спиной, в грузопассажирском отделении, слышались разговоры. Говорили в основном Надя, Ольга Дмитриевна и Семён - Алиса молчала и тихонько кряхтела - раненое плечо сильно болело. Он мог расслышать лишь некоторые слова: “Тихий океан”, “Наутилус”, “долететь до суши”. Эти слова дали Фумею надежду: если они оказались в родном мире Нади, то их вполне мог подобрать “Наутилус” - топлива хватит на сутки непрерывного полёта, а еды - дней на восемь, не больше. За сутки им, скорее всего, до суши не добраться. Остаётся надежда лишь на “Наутилус”...