Лагерю и Миру

Люк его отсека открылся с шипеньем. На пороге стояла Мику. Она в волнении то наматывала на палец, то разматывала прядь своих длинных волос, выбивающихся из её левого хвоста. - О, Мику! Конбанва ватаси но аи! Мику зарделась. Эти слова значили буквально “добрый вечер, любовь моя”. - Хоть раз ты вечером доброго утра не пожелал. - Она хихикнула, выпустив прядь волос из своих пальцев. - Так я и не спал. - Фумей спрыгнул с койки и подошёл к ней. - Может, наверх пойдём, на звёзды посмотрим? - Давай. - Фумей подошёл к ней, обнял за плечи и вывел из отсека. Через довольно короткое время оба они вылезли из люка свободного доступа на верхнюю палубу. Их взгляду предстала следующая картина. Электроник с подавленным выражением всего своего тела сидел на палубе, а перед ним стояла Женя и возмущённо и раздражённо говорила: - Свет далёких звёзд достигает нас миллионы лет? Что ты мелешь, чёрт побери?! Вся эта видимая фигня над тобой находится на расстоянии от четырёх световых лет до трёх тысяч. Тысяч, чёрт побери! Знаешь, что находится на расстоянии миллиона световых лет от нас? Знаешь, нет? - Н-н-нет… - Электроник, видимо, жалел, что вытащил Женю смотреть на звёзды. Он, наверно, попытался сказать что-то умное и романтичное про то, что, смотря на звёзды, мы смотрим не только вдаль, но и в прошлое, но Женя, которой он, видимо, не нравился, решила разметать его слова по науке. - ДРУГАЯ! ЧЁРТОВА! ГАЛАКТИКА! ТЫ ПОНЯЛ?! - П-п-понял. Я, н-н-наверно, пойду… - Иди-иди. Я за тобой. - Хорошо, Жень, хорошо. Фумей полностью вылез из люка, вытащив за собой Мику. Тот помахал Электронику, шедшему к люку от края шканцев: - Не выходит? - Агась… - Ничего. Это дело наживное. - Ага, наживное… Я за ней с шестого класса ухлёстываю, а ей плевать. - Вы вместе учитесь? - Нет, только в лагере пересекаемся. - Ничего, ничего. Хоть такая свиданка - это уже прогресс! - Ага… - Электроник криво ухмыльнулся. - Ничего. Не сдавайся. Всё получится. - Агась. Получится. У тебя-то всё быстро получилось, я смотрю. - Он покосился на Мику. - Ну, тут нельзя объяснить это ничем, кроме везения. - Фумей развёл руками и хохотнул. Мику поддержала его тихим смешком. - Везёт же иным. Но ладно. Пусть тебе везёт и дальше. Пост сдал. - Электроник отдал честь пионерским приветствием. - Пост принял. - Фумей повторил его жест. Оба хохотнули, после чего кибернетик пошёл к люку, а Фумей, обняв Мику за плечи, подвёл её к краю палубы, к самым поручням. За их спинами к люку раздражённо протопала Женя, но они не обратили на это внимания. Они были поглощены небом и друг другом. А небо стоило того, чтобы быть поглощённым им. Ночь была безоблачной, но безлунной. С иссиня-чёрного неба были видны десятки звёзд: яркие и не очень, большие и малые, светящие ровным белым светом, отдающие желтизной и уходящие в синеву… Множество звёзд было видно. - Мы сейчас в южном полушарии, поэтому привычных нам звёзд не видно. - Фумей мечтательно смотрел в даль небес. - Во-о-он та яркая звезда почти прямо перед нами - альфа Киля, Канопус. - А жёлтенькая, чуть правее? - Это бета Киля - Миапляцид. Одна из ярчайших звёзд на нашем небе, как и Канопус. Он, кстати, второй по яркости. Ярче его из ночных звёзд только Сириус. - Ох. Я в южном полушарии никогда не была, я не знаю местных созвездий. Только Южный Крест. Где он, не знаешь? - А вот и он, родименький, вправо от Канопуса. Четыре яркие звезды. В области Млечного пути. Видишь? - Ага. - Она вытянулась чуть вперёд, пытаясь разглядеть созвездие, следя взглядом за указующим перстом Фумея. - Вижу. А что за звезда во-о-он там? - Она показала сильно вправо, в сторону кормы. - Ой. Мне отсюда не очень хорошо видно. - Фумей обошёл Мику, чтобы оказаться с другой стороны - необходимую звезду почти что загораживала стойка, поддерживающая капитанскую каюту над всей подлодкой - не то чтобы совсем загораживала, неудобно было смотреть. Звезда была недалеко от Южного креста. - Так это ж альфа Центавра. Тройная система. Самая маленькая из них - Проксима - самая близкая к нам звезда. Ну, кроме Солнца. - О-о-о. Не знала. Они постояли так ещё минут пятнадцать, молча смотря в сверкающее сотнями огней ночное небо. В какой-то момент Фумей обнял Мику за плечи, прижав к себе. Та, отвлекшись от созерцания небес, повернулась к нему. Он же, в свою очередь, чуть подогнул ноги - Фумей же, в конце концов, был выше Мику на семь сантиметров - и поцеловал её улыбающиеся губы. Через три минуты Фумей отстранился от Мику и, продолжая обнимать её, повёл её обратно к люку. За пятнадцать минут до описываемых событий Семён пришёл в медпункт. Судовой врач дежурил за своим столом, отправив дочь-медсестру на боковую - посещения были разрешены, но должен же кто-то наблюдать за порядком. Алиса сидела на койке и читала какую-то книгу. Её правое плечо было перевязано. Сама она была уже давно не в окровавленной пионерской форме, а в лёгком сарафане зеленовато-синего цвета с закатанным правым рукавом. - Привет. Как дела? - Да нормально. - Как плечо? - Да тоже неплохо. Если не двигать, то и не чувствую особо ничего плохого. - Ну, это хорошо. Спасибо вам. - Семён легко поклонился в сторону врача. Тот ответил кивком и улыбкой, не вставая. - Как его, кстати, зовут? - спросил он тихо у рыжеволосой девушки. - Ливси. Дэвид Ливси. Семён не выдержал и прыснул. - А что смешного? - Алиса, похоже, действительно не понимала. - Ох… Трудно объяснить. Знаешь мультик “Остров сокровищ”? - Ой. Кажется, знаю. Там одного из героев так зовут. Он тоже доктор. Но мультик снят по книжке, оттуда и взят персонаж. - Между прочим, меня ещё в мединституте задолбали отсылками на этот роман Стивенсона, - подал голос сам доктор Ливси. - С тех пор я его ненавижу. Хотя книга, безусловно, прекрасная. - Ага. А мультик-то не менее прекрасен. - Семён продолжал разговаривать с Алисой. - Хоть и снят с отклонениями от основного сюжета книги. Там, правда, доктор Ливси смеялся очень… Ну, если смотрела, то, наверно, знаешь. - А-а-а-а, да. Припоминаю. - Кстати, товарищ Ливси, какой-нибудь из ваших предков носил такое же, как и у вас, имя? - Э-э-э… Да. Дедушка. Он был врачом и судьёй. Когда-то пропал на четыре месяца, но никому ни о чём не рассказывал. - Он тоже был Ливси? - Да. - Оп-па. А описываемые романом события - правда, оказывается. Всё сходится. - Ох. - Ливси погладил лысину пальцами. - Не знал. Я деда плохо помню. Мне об этом батька рассказывал, но я тоже не особо вслушивался. - А представьте, какой прикол будет, если на “Наутилусе” обнаружатся потомки Джимми Гокинса. - Или долговязого Джона, - вставила Алиса. - Он единственный из всей этой кодлы имел подтверждённую жену. - Маловероятно. Я ничего о них не знаю, дальше ничего не рассказывалось. - Ливси вновь погладил лысину - видимо, скучал по когда-то густой шевелюре. - Надо будет поспрашивать. Мы же тут минимум неделю болтаться будем. Пока Алиса не поправится. - Мне, кстати, с завтрашнего дня выходить разрешат. Ну, руку там разрабатывать, чтобы мышца правильно восстановилась. По кораблю ходить. Надоело лежать. Сказали ещё, что вроде бы всё заросло правильно, но мышцу надо в тонусе держать. Мне ещё повезло, что кость не пробило. - А-а-а. Понимаю. Ты, кстати, как пережила этот джанфу с двигателем? - Что за “джанфу”? - Это американское военное сокращение. “Джоинт Арми-Нейви Фак-Ап”. Гендец всех родов войск. То есть это настолько всё плохо, когда это уже гендец какой гендец. Мне Фумей объяснил. Антивещество, если его пропустить из вакуумного контейнера, прореагирует с веществом подлодки и совершит огромнейшей мощности ядерный взрыв. Само оно не радиоактивно. Но оно высвобождает частицы, в том числе и гамма-лучи. А подъём температуры и эти лучи приведут к взрыву крюйт-камер, и вот тогда будет полный джанфу. - Понимаю. Ну, тогда дежурил не доктор Ливси, а медсестра, его дочка. Ну вот. Сирены заорали, врубилось аварийное освещение, что-то зашипело, внизу заругались, заверещали, затрещали… Так минут двадцать. Потом всё успокоилось. - Тебе ничего не угрожало? - Ну, вроде. Судя по тому, что мы с тобой живы, нет. Но перепугалась я не на шутку. - Да я тоже. К тебе подсесть можно? - Да. - Алиса подвинулась, отложив книгу - она сидела поперёк койки. Семён сел. - Чего читаешь? - Да так. Верна. Двадцать тысяч льё под водой. Только начала читать. - Двадцать тысяч льё? - Семён вновь не выдержал и захохотал. Ливси тоже понял комизм ситуации и засмеялся сам. До Алисы тоже дошло, и теперь смеялись все трое. - А самое смешное, что Аронакс плавал в тысяча восемьсот шестидесятые годы, а сейчас - тысяча восемьсот восемьдесят девятый! - Да наш корабль был спущен на воду в семьдесят седьмом году… Ой. - Ливси перестал смеяться. Все остальные - тоже. - Я, кажется, проболтался. Но плевать. Слыхал я, что у вас есть просто кладезь информации. Ваш Фумей, командир. - Фумей? Да, он знает об этом очень многое. Он здесь служил в рембригаде. - Да у него знаний о нашем мире и всех организациях около того, что происходит с нами больше, чем у нас всех, вместе взятых. Он знает даже то, чего не знает сам Немо! - А вы откуда знаете? - Старпом по секрету рассказала. - Понятно. - Семён приобнял Алису. Та прижалась к нему, но осторожно - рана в плече давала о себе знать. Ливси понимающе усмехнулся. Так они и сидели ещё минут пять: Семён и Алиса - наслаждаясь обществом друг друга, а Ливси - ненавязчиво наблюдая за ними и предаваясь воспоминаниям о том, как он сам, будучи восемнадцатилетним парнем, точно так же сидел на скамейке в бристольском парке в обнимку с Джейн, его будущей женой… Как же давно это было, но, чёрт побери, он помнит это, как если бы это было вчера! В конце концов Семён поглядел на часы - они показывали без пяти минут десять. - Ой. Мне пора. Простите. - Погоди. - Алиса повернула его голову к себе и быстро поцеловала. Ливси этого не видел - он всё ещё витал в своих воспоминаниях. - Теперь можешь идти. - Хорошо. - Семён встал и быстрыми шагами пошёл к шахте с лестницами. К этому моменту - а точнее, за пять минут - Фумей и Мику уже были на четвёртой палубе. - Может, ко мне пойдём для разнообразия? - предложила девушка. - А давай. Жила Мику вместе с Леной, как и в лагере. Номер их отсека был четыреста пятый. Когда люк этого отсека с шипением утопился в стену, на шеи Фумею и его пассии бросилась Лена. Она плакала. Для Фумея и Мику это было довольно неожиданно. Лена, конечно, была человеком неоднозначным, но чтобы вот прямо настолько быстро менять настроение - это было слишком даже для неё. Ещё на заседании команды подлодки она тихо шутила насчёт кошек, людей и их возможных гибридов и вполне искренне смеялась. Что же её так расстроило? - Слушай, может, зайдём? А, Лен? - Фумей легко отстранил Лену от себя. - Давайте. - Лена отпустила парочку и вошла внутрь отсека. Фумей с Мику последовали за ней. - Можешь объяснить, что произошло? Почему ты плачешь? - Ну вот что. - Лена, слегка успокоившись, присела на нижнюю койку, где сидели Фумей и Мику. - Я же тогда… В лагере… Убивала ни в чём не повинных людей. - Она нервно сжимала металлические ножны, висевшие у неё на шее, в пальцах. В них, наверное, и был тот самый десантный нож, “Отмычка”. Ножны были явно новыми для самой Лены - скорее всего, она не пожелала расставаться с ножом в качестве оружия, и Электра дала ей ножны для безопасного ношения. Её заплаканные глаза выражали раскаяние и растерянность. - Они не были ни в чём не повинными. Первое: они перебили мою опергруппу. Второе: я не видел, что они приводили в библиотеку персонал столовой, который явно не эвакуировался - значит, скорее всего, и повариху они кокнули. Третье: думаешь, они вне “Совёнка” людей не убивали? Таки убивали. - Ну я же этого не знала! - она снова расплакалась. Фумей приобнял её, пытаясь успокоить. - А какая тогда была мотивация? Я вот, к примеру, был зол на них. Перебили моих оперативников, захватили лагерь. Опергруппу, конечно, жалко. Но захват лагеря недостаточен, на мой взгляд для такой агрессии. Неужто ты мстила за моих солдат? - Мстила. Но не за них. - А за кого? Лена замялась и расплакалась ещё пуще. - Ну-ну, не надо. Это глубоко личное? Если да, то я отстану и не буду тебя мучить. Я это прекрасно понимаю. - Личное, да. - Лена внезапно успокоилась. На её лице даже появился намёк на улыбку. Мику смотрела на неё обеспокоенно. - Но я думаю, вы имеете право знать. Вы для меня близкие люди. Ну вот. Мой отец - майор десантных войск, Василий Тихонов. Был. - По её щеке покатилась слеза. - Мне было четыре года, когда они убили его. - Кто “они”? Нео-Атланты? - Может, и не они. Но они были одеты так же. Может, даже и не совсем прямо так, как эти, но тоже были в масках и капюшонах. - Что они хотели? Они спрашивали про Голубую Воду? - Нет. Они просто искали деньги и ценности. У нас их особо не было, мы вынесли всё, что было. Но они считали иначе, и грозились убить меня и маму. Папа закрыл нас собой, а их главарь начал философствовать… - Лена прокашлялась и попыталась передразнить голос главаря: “Что ты можешь сделать, чтобы остаться в живых?” - Она вернулась к нормальному голосу. - Потом он выстрелил. Папа упал на спину с раной слева в груди. А этот гад ещё что-то сказал и выстрелил снова. Но я этого уже не слышала, я была в обмороке, мне потом рассказали. Мама была тяжело ранена, но её удалось спасти. А папу - не успели, рана была смертельной… - М-да… То есть, ты мстила за отца? - Да. Они меня в столовой скрутили и повели в библиотеку, а на меня как нахлынет! Я вспомнила это в мельчайших подробностях! Я решила убивать их. Они этого заслуживали. - Да. Согласен, заслуживали в полной мере. Пэтээсэрит тебя, конечно, нехило. - Пэтээсэрит? - Ну да. ПТСР - посттравматическое стрессовое расстройство. Смерть твоего отца глубоко ранила твою душу и психику, а гаргойловцы тебя затриггерили. Возбудили в тебе эти воспоминания. - Понимаю. А то я сейчас вспоминаю себя, но всё будто в тумане. Я не помню своих эмоций, лишь одно желание: убить как можно больше людей в масках и капюшонах. Ты ещё, это… - Она повернулась к Фумею. - Извини меня за то, что я тебя в библиотеке ударила. И в бомбоубежище чуть не зарезала. - Ничего. Я понимаю твоё положение. Если бы моих родителей так хладнокровно убили из-за такой фигни, как жадность, я бы нашёл этих убийц и убил бы сам. - Спасибо. Ты меня понимаешь. - Лена вновь улыбнулась. Её глаза блестели от слёз. Внезапно она быстро двинулась к Фумею и совершенно неожиданно для него самого и Мику поцеловала его. Тот через секунду ступора попытался освободиться - и у него это получилось, хотя ему было очень неприятно убирать со своего затылка Ленину руку. Мику мрачно и строго посмотрела на свою соседку. - Не была бы ты моей подругой - врезала бы тебе по башке. Фумей же ничего не говорил - он отходил от ступора. Поцелуй этот, конечно, был далеко не первым в его жизни, но то, что его совершила Лена безо всяких на то видимых предпосылок, было для него шокирующим. Лена же, видимо, и сама не знала, по какой причине она это сделала. По натуре она не была разлучницей, то, что Фумей и Мику - пара, она признавала, более того - считала, что они идеально друг другу подходят, к нему она особых чувств, кроме благодарности и уважения, не испытывала, но что-то бессознательное в её душе взяло верх над разумом. Видимо, так её инстинкты выбились на поверхность из-под сотен слоёв масок, которые она наложила на себя за те четырнадцать лет, что прошли с тех пор, как был жестоко убит её отец. Наконец, она, глядя в пол, сипло и тихо произнесла: - Вы оба. Простите меня. Не знаю, что на меня нашло. Не хочу вас разлучать. Вы отличная пара. Не хочу вам мешать. Простите. Фумей ничего не сказал. Он продолжал сидеть и не понимать. Что на неё нашло? Зачем? Спасибо ей, конечно, но почему? Или по какой причине? И какой из этого следует вывод? Наконец, до него дошло. Психологом и психиатром он, конечно, не был и не считал себя даже хоть сколько-нибудь понимающим в этом деле, но объяснение могло подойти. - Переизбыток чувств, он такой. Видимо, ты была на взводе из-за накативших воспоминаний и осознания произошедшего, и готова была давать по морде. Но мы пришли, ты выговорилась. Настроение у тебя поменялось, пар ты выпустила. Но готовность сделать что-то резкое осталось. Что именно резкое, твоё бессознательное решило на месте. - Наверно. - Лена продолжала смотреть в пол. - Ничего-ничего. Ещё тебе нужен мужчина, который тебя защитил бы от опасного внешнего мира. Прости уж, но я уже занят. Семён, наверно, тоже. На “Наутилусе” искать не советую - я попытаюсь найти выход из этого времени выход, чтобы вернуть нас всех в более подходящие условия. Ищите и обрящете. Могу лишь пожелать удачи. - Спасибо. Извините меня ещё раз. Сама не знаю, что на меня нашло. - Да ладно тебе. Я тебя понимаю. - И всё-таки, Лена, я поражаюсь. Я прекрасно знаю, что у вас с Фумеем не было никаких отношений, вы до его побега даже не виделись. Его я не виню, но ты… Действительно, какая муха тебя укусила? Может, тебе к врачу сходить? Я серьёзно. Тебе нужна помощь квалифицированного психолога. Фумей, конечно, голова светлая, но помощь тебе нужна. - Ну ладно, схожу. - Врач здесь, кстати, очень хороший, - проговорил Фумей. - Его зовут Ливси. Доктор Ливси. - Юноша захихикал. - Доктор Ливси, говоришь? Это этот? “Печень увеличенная, селезёночка, аритмия, а-ха-ха-ха, слово “ром” и слово “смерть” для вас означают одно и то же”? - Лена подняла голову и рассмеялась. - Не он. Тот был его дедушка. Но врач он первоклассный. - Как там Алиса? Её же они ранили, гады эти в масках… - Не знаю. Семён её проведать ходил, вернётся - узнаю. Ой! Мне же к десяти часам надо быть в своём отсеке. До свидания, девушки. - Пока. - Мику встала с нижней койки и обняла Фумея. Через двадцать секунд тот отстранился и пошёл в свой отсек. Там его с нижней койки поприветствовал Семён: - Ну как? - Конбанва, Семёныч. Неплохо. - Он, поприветствовав Семёна пионерским приветствием и увидев ответный жест, влез на верхнюю койку. - Как Алиска? - Да нормально. С завтрашнего дня выписывают. - Так быстро? Ты же говорил, с послезавтрашнего? - Да видимо ошибся. Что новенького? - Да вот. Ленку запэтээсэрило с того, что её пэтээсэрило. - Чего? - Ну, её резня в лагере - это было проявление ПТСР. Наверно. У ней же отца убили такие же гниды в масках и капюшонах. Когда её скрутили, у неё начались вьетнамские флешбеки, и пошла резня по лагерю. А потом до неё дошло, что убивала она всех без разбору, даже не знала, что они в чём-то виноваты. Я ей это разъяснил, а она успокоилась и с какого-то перепугу даже поцеловала. Ну, Мику рассердилась, конечно, но ей и мне показалось, что Лене к психологу надо, завтра, думаю, её к доктору Ливси надо послать. - Ну да. Враз вылечит. Он ведь кто? “Очень хороший и весёлый человек. Характер общительный”. - “Женат”. - Фумей хохотнул. - Тебе, чёрт побери, на девушек везёт. Липнут к тебе, как мухи на мёд. Ты гляди, Алиску у меня не уведи. - Да начерта? Она по мне сохла, а я даже и не заметил. Да и Ленка ко мне вроде ничего не испытывает. Я ей сказал, что ей парень нужен. Мику она огорчать не хочет очень сильно, сказала, что мы очень хорошая пара. Так что не думаю, что Ленка просто за мной ухлёстывает. - Ну да. Поживём - увидим. - Поживём - увидим. Да. Спокойной ночи. - Уже ложишься? - А что ещё делать? В компе сидеть не хочется, говорить вроде как и не о чем… Так что я спать. - Ну, ладно. Спокойной ночи тогда и тебе. Свет в отсеке выключился. На коробочке интеркома загорелись цифры: 22:00:00, после чего пошёл отсчёт времени. Они горели и раньше, просто в темноте это стало заметнее. Затем в углах соприкосновения пола и стен загорелись более тусклые лампы вспомогательного освещения. Фумей расстелил постель, положил визор в штальхельм и улёгся обратно на верхнюю койку, занавесив себя по периметру. По его щеке текла слеза, но она принадлежала не ему. Это была слеза Лены.