такой нужный Омск

Арсений любит обнимать со спины. Обнимать так, что сопрёт дыхание и даже на секунду покажется хруст собственных косточек. Обнимать, укладывая голову на плечо с вымученным выдохом, обнимать и комментировать чем ты пахнешь, тыкаться носом в плечо, сцепив руки на животе и приговаривая о любви. Это Арсений. Арсений почти-что-муж, с которым кое-как уживается Антон, каждый раз недовольно ёжась под жгучими поцелуями, но это не значит, что он не плавился как сырок. Втайне просто хотелось грубого и большего. Арс же просто боялся навредить или испугать, поэтому ему хватало вот таких тёплых объятий в рандомный момент, будто чтобы просто перезарядиться. Шастун не перечил, пытаясь насладиться их близостью и таким способом, но иногда просто умалчивал о некомфортных чувствах во время таких нежностей. И он думал, что так будет всегда, пока отправной точкой не стало седьмое октября, концерт в родном для Попова городе — Омске. Где-то в зале сидели родители мужчины, очень статные люди, как считал Антон. И тогда без особого контекста Арс решил резко обнять парня, прижимаясь к нему всем телом. Наверное, таким образом он напомнил родителям, а особенно маме, что вот «я продолжаю быть счастливым!» — эта мысль приятно защекотала мозг ещё прямо там, на сцене. По телу прошёлся разряд тока. Конечно, такие важные люди в жизни Попова как его родители, обо всём знали, хоть он и долго решался на это, но таких трепетных действий на сцене этого же самого города ещё не было никогда. Эти едва ощутимые касания рук, когда он сцепил их в районе живота, счастливая улыбка, щекотные касания лежащего на плече подбородка. Впервые так сильно ощущалась разница в эти семь сантиметров — тридцативосьмилетний мужчина как маленький ребёнок, который подбежал к маме с самым ясным приливом любви. Только вот на глазах у нескольких тысяч человек. Он не побоялся казаться маленьким, слабым, и просто примкнул всем телом к своему любимому парню, со сцены убежали все из остальных ребят, даже Стас на удивление не пытался нарушить идиллию, даже зал не стал кричать счастливые визги. Они стояли так несколько минут. И Шастун поймал себя на мысли, что где-то в груди разливаются очень тёплые чувства. Впервые к такой трепетности не было ни капли ненависти, он наоборот ценил такое открытое доверие, прямо на сцене, перед огромной аудиторией, без капли стеснения и только с огромным желанием стоять так вечно. Несколько лет назад о таком нельзя было даже мечтать, потому что оба из них были слишком зашуганными новизной популярности и папарацци вокруг, было страшно ловить волны хейта ещё и ещё, поэтому нужно было тщательно следить за любой деятельностью жизни, любым шагом, словом и действием. Арсений преодолел себя и только что показал что-то очень личное, что на протяжении большого количества времени было страшно вынести в сеть. Теперь уже нет. И Антону даже стыдно, что он с таким пренебрежением относился к любимому действию мужчины. Всё это время за этим крылось что-то более грандиозное, чем просто желание касаться любимого человека в любую свободную минуту. Хотя и это, бесспорно, тоже. Шастун блаженно улыбается, стоя возле кухонной форточки и опираясь ладонями на подоконник. В голове прокручиваются все видео поклонников с этим моментом, все твиты по этому поводу, которые ему показывал Попов. — Радость моя, ты где? — а вот и сам он. Видимо, парень настолько задумался обо всём этом и таком некритичном действии вчера, что оставил мужчину на произвол судьбы. Взлохмаченный Арс появляется в дверном проёме в растянутой футболке, кажется это как раз футболка самого парня, клетчатых широких «дедовских» штанах, и тапочках надетых так, «чтобы ножка дышала» и он кажется абсолютно не думает о том, что через пару часов у них следующий концерт и надо бы быть хоть при каком-нибудь параде. Мужчина как всегда подходит сзади, накрывая своими ладонями потные ладони Шастуна. Антон откидывает голову назад, открывая шею впервые настолько очевидно и Арсений тут же утыкается в неё носом, медленно втягивая любимые запахи тела парня. Тут и духи с запахом дерева, и благовония с запахом корицы из салона их машины, и шампунь с персиком, и какой-то особый запах дома, тепла, уюта, ласки и любви. — Моя радость, — Попов шепчет, вызывая табун мурашек и снова прилепляет руки к животу, сцепляя руки в замок. — Прости меня, — тяжело выдыхает Антон и появляется желание даже по-детски всхлипнуть, чтобы показать всю грусть ситуации. Он чувствует себя некомфортно за такое глупое отношение к данному действию. Мужчину прошибает током, он резко распахивает глаза и готовиться слушать, что уже успело случиться, пока он просто прилёг немного отдохнуть, прежде чем ловить следующий джетлаг. — Я очень не люблю это действие, — Шастун кладёт свою ладонь поверх ладони мужчины, чтобы дать понять о чём идёт речь. И как только тот готов неожиданно одёрнуть руки, парень сразу продолжает: — Я никогда не знал, что в этом твоём действии может быть столько нежности и чувств, поэтому мне всегда хотелось больше и сильнее. Всё изменилось вчера и я не могу понять почему посыл твоих вроде бы обычных объятий был таким нежным, чистым, честным и робким, вместо напористого, крепкого и тяжёлого, как обычно я привык. Что сломало динамику этого действия? — с каждым словом голос звучал всё более озадаченным. — А, так вот ты о чём. Мне важно было показать родителям посыл «Любовь без капли пошлости, желания только тела. А так, чтобы он знал о том, что я люблю находиться в носочках, спать в обнимку, лежать у него на коленях. Чтобы знал, что я до безумия боюсь грозы и молнии, люблю яблоки с корицей и часто грущу под дождь, чтобы он был в курсе моих любимых книг и стихов, встречал дома с любимой запечённой курочкой, когда у него выпадает выходной, и краткими поцелуями со лба до щёк, чтобы знал, что по утрам я не люблю разговаривать и лишь заваривал мне любимый чай с малиной, чтобы терпел километровые сообщения о любви, если он работает, чтобы знал почему я злой и что люблю заказывать в маке, чтобы он приносил мне первый снег с улицы и мы в квартире играли в снежки, а потом вместе встречали закат, выпивая какао с молоком в объятиях друг друга. Я просто хочу, чтобы вы знали, что меня продолжают любить.» — и ничего важнее этого действия я не придумал, потому что у нас уже сложился ритуал, который его касается, и было бы глупо думать над чем-то другим. Я думаю, они всё поняли, — зачем-то Арсений подмигивает, хотя Шастун явно не может заметить этого действия затылком. — Собирайся, радость моя, нам надо выезжать на концерт! — мужчина тихо хохочет, целуя любимого в макушку и отстраняется. А у Антона в груди ещё большее тепло разрастается.