В поисках тепла

В детстве Цзинь Юйчжэня лечила мама. Ласково обнимала и гладила по голове, как только ему становилось больно. Делилась своим теплом от всего сердца. Ее заботы хватало надолго, поэтому до поры он даже не понимал, насколько отличается от остальных детей. Ну и что, что иногда маме приходилось дуть ему в лоб, хотя там не было ни синяка, ни царапины. Всего лишь семейный ритуал, непонятный остальным. После того, как он вырос и стал жить отдельно, стало сложнее. Иногда боль не приходила месяцами, а иногда его скручивало на ровном месте. — Удивительная аномалия, — разводили руками врачи. — Физически вы здоровы. И он действительно был здоров. Просто иногда не мог даже шага сделать, настолько сильно ощущалась боль. Она расходилась волнами под кожей, вспыхивала от малейшего движения. Единственным способом пережить приступ было полная неподвижность. Цзинь Юйчжэнь замирал на месте и старался даже не дышать. Когда становилось совсем плохо, он возвращался в родной город. Мама обнимала его прямо на пороге, и они долго стояли так, пока он не отстранялся. Мама торопливо утирала слезы и радовалась его возвращению. Он проводил дома две-три ночи, а после вновь уезжал. Цзинь Юйчжэнь не собирался всю жизнь оставаться в родительском доме, лишь бы не чувствовать боль. Он искал кого-то важного. — Ты найдешь того, кто сможет избавить тебя от этой боли, мой мальчик, — часто повторяла ему в детстве мама. — Того, чьего тепла хватит на вас двоих. Цзинь Юйчжэнь надеялся, что это произойдет до того, как он умрет от болевого шока. Сначала он думал, что будет достаточно хотя бы иногда касаться окружающих. Но приступы становились все сильнее и чаще, как будто сама его сущность наказывала Цзиня за попытку смухлевать. Тогда он решил, что лучше не касаться вообще никого. Заказал несколько пар перчаток, позволяющих избегать телесного контакта, перестал сближаться с людьми, придумал объяснение про аллергию для особо любопытных. — Ты совсем похоронил себя в работе, — грустно вздыхала мама, когда он в очередной раз приезжал за ее трогательной заботой. — Ты не сможешь отталкивать людей вечно. Она не понимала, что лучше испытывать слабую привычную боль, чем обжигаться чужими прикосновениями до искр перед глазами. В последний раз, когда Цзинь Юйчжэнь позволил кому-то прикоснуться к себе, его кожа начала плавиться. И это было чудовищно страшно. К счастью, мама не могла увидеть оставшийся после этого на животе шрам. Лишь однажды за все это время он не почувствовал боли, прикоснувшись к другому человеку. Ничего особенного, случайное столкновение на улице, досадно совпавшее с тем, что он не стал надевать перчатки с утра. Парень с самой обаятельной улыбкой на свете протянул ему флаер дизайн-компании, и засмотревшийся Цзинь машинально его взял. Парень отдернул руку, и Цзинь сделал несколько шагов, прежде чем понял, что произошло. Боли от прикосновения не было. Только ощущение, будто он только что держал в руках солнечного зайчика. Цзинь Юйчжэнь торопливо обернулся, но незнакомец уже скрылся из вида. Все, что осталось на память, — флаер и приятное покалывание в кончиках пальцев. За следующие несколько недель Цзинь Юйчжэнь развернул бурную деятельность. Он внимательно изучил соцсети «Цзинчен» — компании по металлообработке и дизайну, куда приглашал флаер. На нескольких фотографиях из мастерской мелькнула знакомая улыбка, и Цзинь то и дело возвращался к ней взглядом, просматривая посты. Дела у компании шли не очень хорошо, и Цзинь Юйчжэнь уже знал, что будет делать. Он не собирался полагаться на волю случая, устраивая для проверки случайные встречи с Ши Леем — так звали нужного ему парня. Если оказалось бы, что его прикосновения действительно не причиняют боли, то у Ши Лея не должно быть ни малейшей возможности сбежать из жизни Цзиня. Поэтому сначала нужно было прописаться в его жизни, а уже потом рискнуть вновь прикоснуться. Приступы в эти дни слегка поутихли, и Цзинь Юйчжэнь счел это хорошим знаком. Спустя полтора месяца он выкупил компанию. Нужно было решить, что делать дальше. Цзинь Юйчжэнь запаниковал. Пока он занимался вопросами бизнеса и разработкой стратегии, не было времени подумать, что он скажет Ши Лею. Даже если окажется, что тот сможет облегчать его боль, захочет ли он это делать? Прилагается ли к ослепительной улыбке доброе сердце? После первой официальной встречи Ши Лей записал его во враги. Наверное, правило о запрете на отношения для сотрудников и правда было перебором, но Цзинь Юйчжэнь делал это прежде всего для Ши Лея. Он сомневался, что сможет справиться с собой и избегать целебных прикосновений, если не будет хоть какого-то ограничения. Шепотки в мастерской о собственной тирании Цзинь Юйчжэнь игнорировал. Как не обращал внимания и на различные версии собственного странного поведения: хождения в перчатках даже в доме, отказа обедать со всеми остальными, добровольного заточения в кабинете. Наблюдение за Ши Леем помогло понять, что он — один из самых добрых людей, которых Цзинь Юйчжэнь когда-либо встречал. Он искренне желал помочь коллегам и дружил со всеми, кто встречался ему на пути. Со всеми, кроме Цзинь Юйчжэня. Несмотря на то, что они жили в одном доме, Цзиню удалось избегать прикосновений еще пару недель. Наверное, он просто не был готов к разочарованию, если бы оказалось, что все было зря. Очередной приступ боли скрутил его возле холодильника. Цзинь Юйчжэнь подполз к холодной поверхности, стараясь хотя бы так облегчить боль. Она ощущалась острее обычного. Сквозь шумящую в ушах кровь он услышал, как кто-то настойчиво повторяет его имя. — … Юйчжэнь! Цзинь Юйчжэнь! Да что с тобой? — голос становился все громче, а после его накрыло волной ласкового тепла. Так хорошо он не чувствовал себя даже в детстве. Боль схлынула моментально, на смену пришла восхитительная мягкость чужих объятий. Ши Лей обхватил его обеими руками и слегка раскачивал, успокаивая. Кажется, он решил, что у несговорчивого босса случилась паническая атака. — Все хорошо, все будет хорошо, — повторял он, гладя Цзинь Юйчжэня по плечам. От его прикосновений под кожей расходились волны удовольствия. Так Цзинь Юйчжэнь удостоверился, что нашел своего человека. Дело оставалось за малым: убедить его, что они не враги. Они сближались медленно, шаг за шагом. Боль постепенно слабела: Цзинь даже не заметил, как перестал носить осточертевшие перчатки, как все чаще жал окружающим руки в ответ без угрозы приступов. Ему нужно было касаться Ши Лея как можно чаще, поэтому он подстраивал ситуации, в которых они оставались наедине. Ничего предосудительного: совместный ужин, прогулка до дома, тихий вечер на работе. Ши Лей постепенно оттаивал, кажется, привыкнув успокаивать Цзиня. Поверив, как и все, в историю про аллергию, он заботливо следил за тем, чем ужинает Цзинь. Массировал ему спину после жалоб на неудачную позу во сне, подставлял плечо во время долгих прогулок. Цзинь Юйчжэню были необходимы его прикосновения. А вот то, что он не может отвести от Ши Лея взгляд, стало сюрпризом. В этом не было никакой логики, ему не могло стать от этого легче. Но парадоксальным образом от улыбки Ши Лея тепло разливалось уже в груди. Он совершенно не представлял, что с этим делать. Собственное дурацкое правило о запрете отношений казалось издевательством, но отменить его сейчас значило бы потерять лицо. И Цзинь Юйчжэнь ждал, почему-то не сомневаясь, что Ши Лей первым найдет выход. — Знаешь, Цзинь Юйчжэнь, я так больше не могу, — сказал в один из вечером Ши Лей, и Цзинь почувствовал отголоски тянущей боли под кожей. — Это просто невыносимо. Страх того, что его сейчас прогонят, заставил Цзинь Юйчженя оцепенеть. Ши Лей, должно быть, исчерпал все запасы приветливости и тепла, и теперь ему вновь придется привыкать к бесконечной боли. И, самое страшное, ему придется жить дальше одному, без Ши Лея. — Меня все сильнее тянет к тебе прикоснуться, — с досадой заявил Ши Лей. — Это уже становится зависимостью. Цзинь Юйчжень не дыша смотрел, как Ши Лей подходит все ближе, чувствовал, как он прослеживает пальцами линию подбородка. Едва уловимо касаясь, ведет дальше, очерчивает родинки на его лице: одну — под глазом, вторую — возле носа. Наконец его большой палец замер на губах Цзинь Юйчженя, легко поглаживая. Цзинь Юйчжень прикрыл глаза, мысленно приготовился к тираде в духе «Ты неправильно меня понял, извращенец!» и легко прихватил палец зубами. Ши Лей шумно выдохнул, и Цзинь Юйчжень тут же распахнул глаза, не желая пропускать ни одной эмоции на его лице. Ши Лей многообещающе улыбался. Боли не было. Можно было двигаться.