белые розы

Лера не помнила, как оказалась в кресле, которое стояло посреди просторного номера гостиницы, погружённом в ночной полумрак. На стене мягким светом горели светильники, бликами отражаясь от белой плитки. Голова кружилась, но девушка смогла сфокусировать взгляд на фигуре перед ней. Юма в красном платье-халате, сидела на краю кровати и держала меж пальцев ножку бокала, наполненного вином. Бордовое словно кровь, оно идеально сочеталось с неброской, но элегантной помадой Дагбаевой. Лера сглотнула. — О, ты очнулась, — губы Юмы изогнулись в усмешке, и Макарова на секунду забыла как дышать. Она списала это на своё физическое состояние и ещё не пришедшее в себя сознание. Воспоминания начали постепенно возвращаться. Несколько часов назад Лера пыталась защититься от окруживших её наёмников, но успела отбиться лишь от одного, прежде чем её вырубили одним ударом. — Прими мои извинения за это недоразумение. Эти кретины не могут сделать ничего нормально. В мои планы не входило причинять тебе вреда. Юма встала с кровати и медленно подошла к Лере. Полы длинного платья волочились по надраенной плитке, но Дагбаевой это словно и не мешало. По спине Макаровой пробежала стайка мурашек, стоило Юме оказаться вплотную к креслу. — Поэтому нужно было посылать ко мне столько наёмников? — фыркнула Лера. Она с удивлением отметила, что Юма никак не ограничила её в движениях, и девушка в любой момент могла сбежать, но под гипнотизирующим взглядом не могла даже пошевелиться. — Просто мера безопасности. Ты ведь наделала столько шума. Было бы глупо недооценивать твои способности, — Юма упёрлась одной рукой в подлокотник, не разрывая зрительного контакта, словно хищница, заигрывающая с жертвой перед нападением. — Сейчас ты гостья и вольна делать что пожелаешь. Но не злоупотребляй моим радушием. — А то что? — вопрос сорвался с губ Леры прежде, чем она успела подумать, но отступать было поздно. С губ Юмы пропала усмешка, она наклонила голову вбок. На дне красных глаз затаилось что-то тёмное, устрашающее и одновременно с этим притягательное. Лера попыталась подавить тёплую волну, сковавшую низ живота. В номере вмиг стало слишком жарко. — Не испытывай меня, пташка, — Юма нагнулась и, отведя руку с бокалом в сторону, оказалась прямо напротив Леры. Их лица были так близко, что Макарова смогла уловить тонкий запах чужой помады со вкусом черешни. Девушка сглотнула и попыталась прервать зрительный контакт, но Юма не дала этого сделать. Тонкие пальцы сжали подбородок гостьи, заставив её повернуть голову обратно и посмотреть прямо в глаза. Длинные ногти до боли впились в бледную щёку, оставляя глубокие следы. Лера подавилась кислородом. Её бросило в жар, кожа начала пылать, воздух в комнате раскалился до предела. Внутри разрастался тугой узел, который мешал дышать. Лера попыталась отодвинуться, чтобы избавиться от ощущений, из-за которых сознание застелило пеленой. Юма, заметив перемены в настроении девушки, разжала пальцы, отстранилась и выпрямилась. Она отпила вина. На бокале остался след от губной помады, от которого Лера не могла отвести взгляда. — Где мой костюм? — спросила Макарова. Юма повернулась к ней спиной и, покачивая обтянутыми красным шёлком бёдрами, прошла к соседнему креслу, медленно опустившись в него. Бокал был поставлен на журнальный столик, разделявший их. Лера вздохнула с облегчением, избавившись от жара чужого дыхания, но при этом ей до боли хотелось вернуть этот контакт, почти интимную близость. Девушка опустила голову, пытаясь собрать мысли в кучу. — На барной стойке, — Юма махнула рукой в сторону небольшой столовой за своей спиной. — Он не повреждён, не переживай. Я сняла его с тебя только ради собственной безопасности. Иначе мы бы оказались в неравных условиях, как думаешь? Лера выдавила из себя тихое «да». Юма усмехнулась и закинула ногу на ногу. Только сейчас Макарова заметила вырез на платье, из-под которого выглядывала бархатная кожа, которой так хотелось коснуться. От таких желаний щеках девушки заиграл румянец. — Наше знакомство неделю назад не задалось, — продолжила Юма, словно не замечая, какое действие производили на Леру её действия, вкрадчивый тон, плавные жесты и ухмылка. — Я Юма Дагбаева, глава клана, о котором ты наверняка наслышана. Но я не собираюсь причинять тебе вреда и прошу прощения за поведение моего брата. Я хочу только поговорить и узнать тебя получше. С твоего позволения, конечно. Лера прищурилась, вглядываясь в лицо Юмы и стараясь понять, являлись ли правдой её слова. Дагбаева откинулась на спинку кресла, и Макарова сжала руки в кулаки. Она вспомнила, что эта семейка сделала с Олегом, как Алтан пытался убить сначала Сергея, а потом и её саму. Страх поселился под рёбрами, губы превратились в тонкую сжатую линию. Это был единственный шанс Леры что-то предпринять, и девушка не собиралась его упускать. Она бесшумно поднялась на ноги и подошла к креслу напротив, но прежде чем Макарова успела что-то сделать, Юма схватила бледное запястье и дёрнула гостью на себя, поменявшись с ней местами и приставив к вене на шее невесть откуда взявшийся нож. Лера больно ударилась подбородком о подлокотник. Юма зло посмотрела на девушку и рыкнула: — Я не так представляла себе наш разговор, — в голосе Дагбаевой зазвучали стальные нотки. Лера повернулась к ней лицом. — Будь вежливее, милая. Мы ведь не хотим причинить друг другу вред, верно? Пока что. Я дам тебе ещё один шанс. Юма снова оказалась слишком близко, не желая выпускать Леру из виду. Девушка мысленно взвыла. Почти забытый жар снова накрыл её с головой, заставив низ живота стянуться в тугой комок. Её зрачки расширились, дыхание непроизвольно сбилось. Дагбаева приподняла брови, подметив чужую реакцию, и усмехнулась. — Всё ещё молчишь? Хорошо, я подожду, — Юма развернулась, и холодный шёлк скользнул по ногам Леры. Девушка дёрнулась навстречу и вскочила с кресла, не сумев сдержать странный порыв. Когда Макарова поняла, что сделала, смущение красными пятнами застыло на её шее. Дагбаева склонила голову вбок. Лера не успела осознать, что произошло в следующую секунду, но её спина прижалась к холодной стене. У шеи оказалось лезвие ножа, второй же рукой Дагбаева сжала плечо Макаровой. Губы Юмы оказались в сантиметре от уха гостьи. Вкрадчивый шёпот заставил колени девушки подкоситься: — Даже не пытайся мне навредить. Вместо ответа Лера подалась вперёд и уткнулась носом в чужую шею. Юма удивлённо приподняла брови, а после недоверчиво сложила нож и убрала его в потайной кармашек на платье. Губы Дагбаевой мазнули по щеке Леры, оставив на ней след от губной помады. Макарова тихо выдохнула, кое-как удержавшись на ногах. — Что с тобой, пташка? — спросила Юма, прекрасно зная ответ. Она провела ладонью по волосам девушки, вдыхая аромат дешёвого шампуня. Лера приподняла голову, дыша прямо в губы Юмы. Во взгляде карих глаз читалась мольба, и Дагбаева медленно кивнула, давая разрешение на дальнейшие действия. Тогда сильные руки обвили её шею, ладони надавили на затылок, притягивая ближе для поцелуя. Лере на мгновение подумалось, что всё происходящее было одной большой придумкой её измученного подсознания, которому надоело подсовывать ей кошмары по ночам, заставляя вскакивать в постели до того, как рассветное солнце освещало горизонт. Так что мозг решил переключиться на влажные фантазии о главе опасного клана, которую девушка видела лишь однажды. Но такое Лере нравилось определённо больше мрачных сновидений. Поцелуй стал глубже и чувственнее. Юма снова сжала подбородок Леры и нарочито медленно принялась вылизывать податливый рот. Макарова подавила стон, застрявший в горле. Пальцы непроизвольно вцепились в красный шёлк и сжали его в районе талии почти до треска. Юма разорвала поцелуй и повернула голову Леры в сторону, прижав бледную щёку к стене. Макарова наслаждалась прикосновениями, переполнявшими всё нутро ощущениями, но всё равно подглядывала боковым зрением за Дагбаевой, не зная, что той могло прийти в голову. — Не бойся. Если бы я хотела тебя убить, то уже свернула бы тебе шею, — заметив настороженность Леры, Юма провела языком по пульсирующей венке на шее. Красная дорожка помады отпечаталась на коже словно яркая свежая кровь. — Расслабься, пташка. Лера послушалась и прикрыла глаза, до боли вцепившись в чужие плечи. Юма бродила руками по выпирающим мышцам, а ртом продолжала исследовать шею. Зубы до боли сомкнулись на тонкой коже, и Макарова на это лишь довольно простонала и подалась навстречу. Юма восприняла её реакцию как знак продолжать. Спустя секунду на бледной коже расцвёл красноватый засос, который совсем скоро должен был окраситься в фиолетовый. Лера прикусила губу и позволила ощущениям поглотить себя с головой. Жар внизу живота становился нестерпимым, хотелось других ощущений, но голос разума не позволял девушке попросить большего. Он шептал что-то о том, что подобные действия между людьми, которые в первую встречу уложили друг друга на лопатки — неправильны. Что им бы хотя бы узнать друг друга получше. Что происходящее было абсурдом. Лера прикусила губу и отогнала ненужные мысли. Хоть раз в жизни она могла расслабиться, отпустить себя и поддаться желанием вместо того, чтобы подавлять их. Юма оставила ещё несколько засосов, разукрасив почти всю шею и ключицы девушки в красно-фиолетовые оттенки. Лера дрожала и выгибалась навстречу, светлые ресницы трепетали. Когда Дагбаева оторвалась от чужой кожи, Макарова хмыкнула и, наплевав на тянущее чувство внутри, перевернулась. Теперь она прижимала Юму к стене. На губах обеих заиграли усмешки. — Хочешь поменять правила игры? — ухмылка Юмы превратилась в оскал. — Здесь неудобно. Дагбаева без усилий вывернулась из рук Леры, словно змея, и направилась к кровати. Девушка последовала за ней. Прежде чем повалить гостью на кровать, Юма увлекла её в поцелуй. Лера до крови прикусила чужую губу и почувствовала металлический привкус на языке, от которого голова пошла кругом. Девушка тихо простонала. Нависнув над Лерой, Юма сняла с неё кофту и продолжила оставлять багровые засосы на бледной коже, изредка кусаясь. Длинные ногти царапали живот, и на торсе расцвели ярко-красные полосы, почти в тон помады Дагбаевой. Шея и ключицы Леры саднили, и девушка никогда бы не призналась в том, что ей нравились эти ощущения и то, как горячий язык Дагбаевой скользил по коже, а мягкие влажные губы всасывали её. Макарова зажала рот рукой чтобы подавить рвущиеся наружу стоны. Когда Юма оторвалась от Леры, на последней остались лишь спортивные штаны, которые Дагбаева бесцеремонно стащила вниз вместе с нижним бельём. На щеках Макаровой появился румянец. — Не против? — спросила Юма, хитро прищурившись. Слова долетали до Леры словно через тяжёлую завесу, а сформулировать ответ было чересчур сложно. — Не против, — кое-как выдавила из себя Лера, через секунду подавившись собственным стоном. Прохладные ладони сжали её бёдра, резко разведя их в стороны. Юма, довольная произведённым эффектом, подняла одну руку выше и провела ею по шее гости, слегка надавливая. В комнате становилось всё жарче. Весенняя прохлада, которая пробиралась в каждый дом с окончанием сезона отопления, пропала, оставив после себя лишь мурашки, которые танцевали на коже. Лера недовольно выдохнула, когда Юма оторвалась от неё и встала с кровати. Девушка сжала простынь меж пальцев и зажмурилась, пытаясь справиться с возбуждением, захватившим каждую клетку её тела. Дагбаева бросила взгляд на Макарову из-за плеча и почти ласково улыбнулась. — Мне нужно взять кое-что. А ты пока лежи смирно, не зли меня, — шёпот в тишине комнаты прозвучал словно раскат грома. Лера через силу кивнула. Боковым зрением она наблюдала, как Юма рылась в шкафу, что-то ища. Меж её бровей залегла складка, которую Макаровой захотелось поцеловать, а после мягко разгладить большим пальцем. Юма повернулась и снова подошла к кровати, держа в руках упаковку, на которой красовались китайские иероглифы. Лера решила не задавать лишних вопросов. Узнавать, что находилось внутри, казалось самоубийством. Зрачки Юмы почти перекрыли красную радужку, сделав взгляд томнее, глубже. Внутри Леры застыл не то комок страха, не то желания, когда она посмотрела в глаза Дагбаевой. Макарова прикрыла глаза и откинула голову на подушки. Сознание уплывало, и у девушки не получалось ухватиться ни за одну мысль. В голове мелькали только острые скулы, ярко-красные губы, на которых застыла усмешка, и соблазнительный взгляд. — Ты ведь хочешь, чтобы я сделала тебе приятно, пташка? — Юма говорила совсем тихо, словно их мог кто-то подслушать, но Лера уловила её слова. — Да, — голос хрипел, и Макаровой пришлось приложить немало усилий, чтобы дать ответ. Юма удовлетворённо кивнула, достала что-то из коробки. Упаковка зашуршала, и по комнате разнёсся запах вишни. Дагбаева растянула латексную салфетку и накрыла ею лобок и половые губы Леры. Девушка выгнулась навстречу прикосновению и зажмурилась. Ей нестерпимо хотелось большего, всё тело молило о прикосновениях. Юма, словно почувствовав настроение Макаровой, резко развела её ноги в сторону и оставила несколько засосов на бёдрах, до боли всосав бледную кожу, прежде чем на пробу провести языком по клитору. Лера сжала челюсти чтобы заглушить вырвавшийся из лёгких стон. Она машинально вплела пальцы в тёмные волосы, не давая Юме отстраниться, но Дагбаева перехватила ладонь и стиснула её почти до боли. — Не смей, — предупреждающе прорычала Юма. Она оставила ещё несколько засосов на бёдрах Леры под тихие стоны, доносившиеся сверху. Только когда гостья откинулась на подушки, а запястье, которое сжимала Дагбаева, расслабилось, Юма снова мазнула языком по клитору. Макарова стиснула шёлковые простыни и попыталась выгнуться навстречу, но её бёдра бесцеремонно вдавили в кровать. Губы Дагбаевой были до неприличия горячими, и Лера чувствовала это даже сквозь латексную салфетку. Жар поднимался выше по животу, и Макарова с каждой секундой всё больше тонула в переполняющих её ощущениях. Длинные ногти прошлись по бокам, оставив после себя ещё несколько алых полос. Лера громко застонала и почувствовала, как Юма довольно хмыкнула. Язык скользнул ниже, обвёл круг и надавил на влагалище. Лера подавила вскрик и подалась навстречу, пытаясь насадиться, но Юма не дала этого сделать. Последняя снова поднялась выше и обхватила губами клитор. Макарову бросило в дрожь. Царапины и засосы приятно саднили, а действия Дагбаевой выбивали весь воздух из лёгких. Жар разрастался, лицо Леры пылало, на лбу выступила испарина. Она напрягла бёдра, чувствуя, что сознание уплывало куда-то далеко. Все ощущения сосредоточились внизу живота и между ног, где Юма продолжала вылизывать девушку, но помимо этого начала помогать себе кончиками пальцев и массировала вход. Лера громко стонала, её тело покрылось мелкой дрожью. — Я, — выдохнула Макарова и сглотнула вязкую слюну. — Я сейчас… Юма усмехнулась и ускорила движения языком. Лера выгнулась навстречу, кислорода стало отчаянно не хватать. Девушка вскрикнула, когда пальцы до боли вцепились в её бёдра и кончила, сжав руками простынь до треска. Девушка тяжело дышала, поглядывая за Юмой из-под опущенных светлых ресниц. Тело было чувствительным и дрожью отзывалось на любое прикосновение. Дагбаева, отстранившись, мягко провела тыльной стороной ладони по румяной щеке. Лера не смогла сдержать мягкой улыбки, которая расцвела на губах словно бутон сакуры. Платье Юмы помялось, и она одёрнула его, а после пригладила растрепавшиеся волосы. Дагбаева выкинула салфетку в мусорное ведро. Лера откинулась на подушки и прикрыла глаза. Сладкая нега захватила её тело, девушке до невозможности хотелось спать, а кровать была такой мягкой, что Макарова не могла противиться своим желаниям. — Приходи в себя и одевайся. Водитель ждёт тебя на улице, — Юма завязала часть волос деревянным гребешком. Помада всё ещё алела на губах, а ноги украшали туфли на каблуках. Ничто во внешнем виде Дагбаевой не могло даже намекнуть на то, что произошло между ними с Лерой, кроме потемневшего взгляда, полного желания. — И можешь забрать костюм. — А ты? — спросила гостья, натянув кофту на голое тело. Юма взяла бокал вина и немного отпила, не отрывая заинтересованного взгляда от девушки. — Что ж, как-нибудь в другой раз. Придётся тебе снова наведаться ко мне в гости, — Дагбаева подмигнула Лере и вышла из комнаты. Макарова лишь вздохнула. *** Когда на следующей день Лера проснулась одна в своей кровати, она решила, что события прошлой ночи ей приснились. Девушка потянулась в кровати и хлопнула себя по лбу, мысленно отчитывая подсознание за такие фантазии. Но когда Макарова подошла к зеркалу, из её лёгких вырвался удивлённый вздох. Всю шею украшали засосы, спускавшиеся ниже, под домашнюю футболку. Лера покраснела и отвела взгляд от зеркала. В дверь позвонили. Лера нахмурилась и, закутавшись в плед, поплелась открывать. Дома был только брат, который отсыпался после ночной гулянки, так что девушке ничего не оставалось, кроме как самой встретить гостя. На пороге стоял курьер с огромной охапкой белых роз. Брови Леры сами собой полезли наверх от такого сюрприза. Она попыталась мысленно прикинуть, сколько мог стоить такой букет, и сознание рисовало неприлично большие числа. — Вы — Валерия? — спросил курьер, и, получив кивок, протянул девушке бумагу и ручку. — Распишитесь, пожалуйста. Лера машинально поставила подпись. Она взяла розы, кое-как сумев удержать их в руках. Между бутонов она заметила небольшую торчащую записку. Макарова положила цветы на стол, заинтересованно достала бумажку и раскрыла её, нахмурившись. «Сегодня в семь. Приходи. Буду ждать. P.S. Эти цветы очень похожи на тебя». Лера не смогла сдержать улыбки. Эйфория и радость захлестнули девушку с головой. Она аккуратно поставила букет в вазу и несколько секунд любовалась им, прежде чем взяла телефон и черкнула сообщение: «Меня сегодня не будет на тренировке, появились планы».