* * *
На самом деле, Завейд не собирается задерживаться. В конце концов, у них с ребятами время нерезиновое, и на их с Эдной личные драмы и так отвели более чем достаточно времени. Но всё же с Айзеном хочется попрощаться как подобает мужчине. Он подходит ближе к могиле, опускаясь перед ней на колени и задирая голову вверх. В руках шляпа — напоминание о ещё одной болезненной утрате. — Ты уж меня извини, мужик, — Завейд ухмыляется, глядя в небо. — Но мы с крошкой Эдной будем двигаться вперёд. Без тебя. Конечно, будет тяжело, но, думаю, в наших силах будет поддержать друг друга. Мы справимся. Во всяком случае, говоря это, Завейд хочет верить в это и сам. Он привык к чувству утраты и следующей за ним скорби. И всё же, как бы не привык, всё равно в груди что-то до сих пор болезненно тянет, и… — Чёрт. Снова дождь капает.* * *
9 октября 2021 г. в 00:19
На священном пике Рейфолк, сквозь обычно густые, тёмные тучи, наконец, проглядываются солнечные лучи, как символ развеявшегося зла. Как символ того, что они сделали всё правильно. Эдна даже не смеет сомневаться в этом. После всех тех разов, когда они не могли очистить пусть и действительно очень мощных, но всё же просто хеллионов, разве можно было надеяться на то, что им будет подвластно возвращение в норму того, кто стал драконом?
Эдна знала, что у Айзена нет шанса на спасение. Ещё тогда, когда согласилась помочь Сорею в обмен на то, что он найдёт способ спасти Айзена. Нет. Даже раньше. Когда решилась жить здесь, ещё несколько столетий назад. Она знала ещё тогда — нет для него пути к спасению в жизни. Нет для него надежды. Знала об этом каждый раз, когда обнаруживала его пожирающим редкого, но очередного их гостя, решившего потягаться с драконом. Когда укрывалась от него в укромных уголках, потому что знала — не признает в ней сестру, убьёт.
Знала. С самого начала. Она ведь немаленькая уже. Но глушила знание совершенно детской надеждой, что добрый брат вернётся в норму и первым делом крепко обнимет её, ревущую, сказав что-то смешливо-ласковое.
Эдна оборачивается — вокруг ни души. Ребята решили проявить такт, оставив её наедине с могилой брата. И хорошо.
— Возможно, я вписываюсь в ваш идеалистический наивный кружок куда лучше, чем мне всегда казалось.
Эдна такая же полная надежд идеалистка, прямо как они. Только отрицает, лицемерит, выстраивая панцирь из циничной мизантропии.
Но сейчас она предельно честна перед собой. И слёзы почему-то сдержать не выходит, хотя ей казалось, что вся соль в ней кончилось тогда, когда её прорвало после слов Завейда.
Хотя, наверное, плакать в её состоянии нормально? Но Эдне всё равно так странно и неприятно слышать собственные всхлипы. Она слишком давно плакала так много. Даже когда её всю сковывал страх, когда Айзен пролетал близко-близко мимо её укрытия, она глушила в себе слёзы и боль от осознания, что собственный брат её больше не узнаёт.
— Не только ты, Эдна.
По коже проходит неприятный мороз, когда она слышит неожиданно спокойный голос Завейда за спиной, безо всяких уменьшительно-ласкательных словечек, которые он так любит использовать в отношении неё. Проклятье. Она не может подавить слёзы, она не может подавить всхлипы. Но при этом меньше всего ей хочется показывать кому-то собственные слабость и боль ещё больше, чем она уже это сделала.
— Ч-что тебе нужно? — Эдна пытается скрыть эмоции, но её голос дрожит, скатывается по высоте надломом, выдавая все её чувства. Руки крепче цепляются за рукоять зонтика, как утопающий за соломинку. Если он скажет хоть слово про её слёзы, она точно не стерпит этого.
— Просто попользоваться твоей предусмотрительностью, — теперь он звучит расслабленнее, уже более похоже на Завейда, но всё ещё будто есть какая-то тонкая грань, отличающая его от обычного поведения.
— Что?.. Что ты несёшь?
От неожиданности она даже оборачивается, смаргивая с тёмных, в контраст волосам, ресниц слёзы, мешающие видеть. Завейд закидывает руки за голову и ухмыляется, однако на его лице можно различить поблёскивающие дорожки. Он… тоже плакал?
— Ты единственная, у кого можно укрыться от дождя. Пустишь? — он кивает на зонт, улыбаясь своей нелепо-залихватской улыбкой, а Эдна даже не знает, что сказать.
Пытается ли Завейд так приободрить её? Или самого себя? Или их обоих?
— Только тупица вроде тебя мог бы гулять полуголый под дождём, — это должно звучать ехидно, но сил на ехидство у неё нет, лишь на слабое фырканье. А губы сами собой тянутся в подобие улыбки. Разбитой, конечно, но улыбки. — Ещё и шляпу своего ученика всю попортил наверняка.
— Жестокая! Как можно быть такой жестокой? — он озорно подмигивает. Никто из них обоих не воспринимает это всерьёз.
— Только сегодня, — Эдна вытягивает руку с зонтом чуть вперёд и вверх, чтобы такой огромный столбина как Завейд смог вместиться. Выходит у него это только после того, как он снимает шляпу Дезеля и горбится.
Они выглядят нелепо, когда вот так стоят перед могилой Айзена, укрываясь под зонтом от несуществующего дождя.
Но почему-то от этого становится заметно легче. Завейд стоит близко-близко, и от этого нет чувства напряжения, а наоборот — будто тяжёлую ношу кто-то взял и разделил на двоих. Впрочем, она всегда была такой. Жаль, раньше она не замечала этого, думая, что несёт бремя страха и надежды в одиночку.
— Мы с тобой такие страшные идеалисты, а, Эдна? — он хмыкает, скашивая следом взгляд к могиле друга. — Заставили его так долго ждать.
— … Ага. Парочка наивных идиотов.
После этого слов как-то не находится. Да и не то чтобы они очень сильно им сейчас нужны. Наверное, перед Завейдом не так уж страшно показывать свою слабость. В конце концов, он не побоялся раскрыть ей свою. Да и о чём речь, когда слабость и боль у них одни на двоих.
Эдна смотрит в насыщенно-оранжевые, немного покрасневшие глаза, скользит взглядом ниже, по дорожкам «дождя» на смуглой коже к мягкой, беззлобной улыбке, пока вновь не поднимает взгляд к глазам. Завейд никак не комментирует её любопытство и даже не вздрагивает, когда она касается его щеки, чтобы немного размазать дорожку.
— Надеюсь, он не слишком сердится на меня за это, — он опускает взгляд вниз. — Меньше всего он хотел, чтобы ты так страдала. Если бы я не цеплялся за прошлое и за надежду найти другой путь каждый раз, когда решался его убить, с этой болью давно было бы покончено.
— Неправда.
— Почему?
Эдна грустно улыбается, убирая ладонь с щеки друга, чтобы взять в неё зонт. Рука затекла держать. Замечая это, Завейд аккуратно накрывает её ладонь на зонте своей. Обычно Эдна бы возмутилась, но сейчас она не против, чтобы с ней обращались как с хрупкой девушкой, нуждающейся в помощи.
— Потому что какая-то часть меня даже сейчас, после того как я сама же вместе с Сореем добила брата, сомневается в правильности всего этого и старательно думает над возможностями, благодаря которым он был бы жив, — Эдна вдыхает и выдыхает, делая небольшую паузу, прежде чем, наконец, закончит: — Покончи ты со всем столетия назад самостоятельно, я… я не смогла бы тебя простить. И, кто знает? Может, ещё одним драконом стала бы я.
Завейд выглядит растерянным, и, чёрт, Эдна может его понять. Потому что она чувствует то же самое. Опускает взгляд, рассматривая братские сапоги, в которых свободно болтаются её тонкие, как две ветки, ноги. Отвлекается от них, лишь когда рука Завейда, помогающая ей держать зонт, сжимается чуть сильнее. Достаточно, чтобы это было ощутимо, но недостаточно, чтобы это стало болезненным.
— Ха… — хриплый смешок срывается с его губ. — Ты права.
Сперва Эдна не понимает, в чём же она права, но через несколько секунд до неё доходит осознание. Завейд такой же. Он бы и сам возненавидел себя, если бы убил Айзена прежде чем стопроцентно убедиться, что иного выхода нет.
— Как и всегда, — она улыбается чуть самодовольно, после чего аккуратно отбегает от него с зонтом. — Спасибо, Завейд, — и на его недоумение отвечает: — Ждать окончания дождя с тобой было веселее, чем в одиночку.
— А, это… Пустяк, Эдна, милая. Тем более, это ты пустила меня к себе.
— Как знаешь, — она пожимает плечами, пропуская мимо ушей вернувшуюся фамильярность. Кажется, кто-то пришёл в себя. — Я вернусь к остальным.
Завейд лишь молча кивает, разворачиваясь к могиле.