Бракованный дуэт

—Ты же понимаешь, что если не будешь ничего делать, тебя подомнут под себя, и ты станешь как домашний питомец,—нравоучительным тоном говорила кареглазая. Девочка старательно обрабатывала разбитую бровь своей подруги, это происходило не в первый раз, поэтому правильно обработать рану и надежно приклеить пластырь Таня умела. Ужасная картина, девятилетняя избитая девочка с пустым взглядом сидит на лавке больничного крыла, и смотря в стену на против, даже не знает что и ответить. С одной стороны она права, но предпринять что то было тяжело, как физически так и морально. Что может слабая, хрупка девочка против толпы одноклассниц, которым просто хотелось повеселиться? Да, для них это весело. Да и что мелочится, все равно всем наплевать на пепельноволосую, иногда даже педагоги оскорбляли девочку, на глазах всего класса ее выставляли «добычей». Печально, но как бы тяжело не было–это пройдет, малышка верила что нужно просто дождаться совершеннолетия, а до этого времени постараться вытерпеть все избиения и буллинг. —Ну ты как всегда, я не знаю сколько ты намерена это терпеть, но я уже на исходе,—Таня злилась, это было и понятно. Сколько бы она не заступалась за девочку, буллинг не прекращался. Она понимала, пока подруга сама не даст отпор–это не прекратится. И она знала что не всегда будет рядом что бы если что помочь, от этого короткостриженная очень злилась. Девочка была ей слишком дорога, что бы оставлять это в таком положении, но и что то сделать тоже была не в силе. Ева была для неё ,как младшая сестра, которую нужно опекать от этого жестокого мира. —Слушай,— девочка наконец-то обратила внимание на подругу, и улыбнулась. —Я понимаю, и буду стараться все поменять. Только не бей и не преследуй их больше, из-за этого у тебя могут быть проблемы… — комнату наполнило неловкое молчание. Таня не говорила, что ведёт расправу самостоятельно, ведь она ожидала таких слов от девочки. Но это и было логично что она все знает, кто ещё попытается заступиться за можно сказать «изгоя» класса. —Я не могу этого обещать, они нагло забирают частичку того что принадлежит мне, и видит Бог что это была моя последняя капля. Таня, которая до этого сидела возле подруги, встала, и стремительно вышла из кабинета медсестры, но остановившись возле двери, не оборачиваясь, продолжила. — Ева, если это произойдёт вновь, мне будет плевать на все рамки законного в этом мире, и клянусь, они пожалеют что вообще рискнули что то говорить или делать в твой адрес.              Громкий звук хлопка двери оповестил, что девочка все же покинула кабинет. «Будет плевать на все рамки законного в этом мире » — слова ,которые , заставили почувствовать себя нужной. Девочка сидела и глупо улыбалась. Кто ещё может сказать такие опасные но в тоже время согревающие слова? Думаю никто, кроме неё. Таня — это единственная подруга Евы, и то, они познакомились в неудобных для девочек обстоятельствах. ***** — Пожалуйста, не надо… Прошу! —говорила восьмилетняя девочка, сидя в углу на кухне. Еву трясло от страха, ведь опять еë приняли за такую полюбившуюся обидчикам жертву. — Ты такая грустная всë время ходишь, без улыбки. Давай-ка мы еë тебе нарисуем? — сказала Надежда с ножом в правой руке. Надя начала медленно подходить к Соколовой, а та же в свою очередь отодвигалась поближе к тумбочке. Но всë когда-то заканчивается, как, например, пол или терпение Жениловой. Тринадцатилетняя девушка провела пальцем по ножу. —Ммм, острый. Как раз для тебя,— саркастично посмеялась девушка. Она открыла рот Евы и вставила кончик ножа в рот восьмилетней и провела до скулы. Было неимоверно больно, но сероволосая знала, что лучше перетерпеть и пойти дальше. Второй порез, третий и одна щека изуродована. Надя почти закончила со второй щекой, как послышался голос… — Привет?.. Что ты делаешь? Десятилетняя Таня в то время проходила по детдому осматривая вновь прибывших, сочувствуя им, и не зная чем заняться. Проходя мимо кухни, она краем уха уловила какие-то странные звуки. Шестое чувство предсказывало неладное, поэтому Каширина пошла проверить. Войдя в маленькое помещение Таня увидела Надю. — Привет?.. Что ты делаешь? —с нотками подозрения спросила кареглазая. — Эм-м. — Женилова обернулась и что-то начала говорить, в то время как Соколова просто лежала, как окровавленная кукла с каменным лицом, и беззвучно плакала. — Надя! Женилова! Сюда подошла! —зло прокричала воспитательница. — Слушай, Тань, пойдëм со мной, пожалуйста — сказала рыжая девушка, но шестое чувство почему-то остановило Таню и, она помахав головой в отрицательном значении, не двинулась с места. Тринадцатилетняя девушка ушла и коричневолосая, только тогда, заметила скрючевшуюся и плачущую девочку. Она медленно подошла к этому созданию, которое ещë не встречала в детдоме. — Эй? Слышишь меня? — восьмилетняя девочка подняла пустые глаза на Таню и та увидела, какой ужас сотворила Надя с этим, когда-то милым, личиком. Каширина ужаснулась, но не подала виду — Пойдëм, — сказала кареглазая и дала восьмилетней маску- вот надень и прикрой лицо.—Соколова так и сделала. Они шли в медпункт и, пока Таня думала как отомстить Жениловой, Ева недоумевала «почему она мне помогает? Обычно новые знакомые издеваются надо мной, как Надя». Придя в медпункт в котором, как всегда, не было медбрата, короткостриженая взяла аптечку, посадила пепельноволосую на кушетку и начала обрабатывать кровь, а еë было много. — Не больно? -отрицательное покачивание головой — Говорить можешь? — «Нет» — Блять. — Ева начала показывать, что ей нужен карандаш и листок. Таня дала ей, то что она хотела и через несколько секунд смотрела на надпись. «Как тебя зовут? Я Ева» — гласила надпись на листке. — Я Таня, приятно познакомиться. —кивок — почему ты не звала на помощь? Я понимаю, воспитатели, но друзья же должны помочь? — и девочка начала писать. «У меня нет друзей, да и я привыкла к подобному отношению.» Обе начали рассматривать друг друга. Каширина заметила, что на худом теле виднеются то ожоги, то глубокие шрамы, то царапины. На самом деле, Тане стало еë жаль. Ева же заметила, что костяшки пальцев у кареглазой ободраны. Наверно много тренируется. «Ходишь на бои? Или бокс? Бои без правил?» — Я-то? Ну да. Защищаюсь. А тебе сколько? «Восемь, а тебе» -зеленоглазая попыталась улыбнуться, но раны болели и из глаз потекли слëзы. —Не плачь, это пройдëт. Мне десять. «Будем друзьями?» —Почему зачëркнуто? Будем. — девочки пожали друг другу руки. Так и подружились. ***** —Таня, ты мне нужна, пожалуйста, забери меня с собой!— плача говорила шестнадцатиленяя Ева сидя на коленях перед кроватью Тани. —Ева, послушай меня. —Каширина подняла голову зеленоглазой двумя пальцами— Я тоже не хочу тебя отпускать, но через месяц мне прийдется уйти. Ты сможешь себя защитить, я же тебя учила. Тебе исполнится 18 и мы будем жить вместе. Но я не смогу тебя забрать с собой, они же меня помнят. —Ты обещаешь, что не забудешь меня?— уже вытирая слëзы сказала пепельноволосая. —Ха, тебя невозможно забыть. Как ты можешь такое говорить. Я навсегда запомню твою улыбку. —Ха-ха, хватит меня этим подкалывать!—она посмеялась и слабо ударила кулаком по плечу Таню. —Ты меня тоже не забывай, мелочь. —кареглазая провела рукой по пепельным волосам, которые она так любила. Обнимашки помогли расслабиться и Соколовой, и Кашириной. ***** Со слезами на глазах и теплыми объятиями , но Ева осталась одна в этом кошмаре. «Поскорее бы прошли эти два долбаных года.» — каждый божий день думала пепельноволосая. Ева послушалась совета Тани, и как та учила, отлично давала отпор последние годы прибытия в детском доме. И как хорошо, что эти года прошли довольно быстро. Уже завтра Ева окажется в объятиях своей лучшей подруги. Тане скоро двадцать, Еве-только вчера исполнилось восемнадцать. Соколова думала, насчëт подарка короткостриженой и придумала. ***** —Сюрприиииз! Поздравляю с днем рождения! — такой улыбчивой Еву никто не видел и не мешало Тане разглядеть настоящую улыбку через шрамы. —Зачем? Это же дорого! Где ты деньги нашла? — с шоком говорила Танк, стоя перед тату-салоном. —Во-первых, это чтобы тебя порадовать. А во-вторых. Я работаю бариста. С шестнадцати, после того как ты ушла. —Спасибо, Ева,— уже заключëнная в обьятих лучшей подруги проговорила кареглазая. Спустя часов восемь, девушки вышли из салона с татуировками. У Тани красовалась татуировка на левом предплечье, у Евы — на правом, татуировка волка. Также девушки набили парные тату на средних пальцах в виде сердца. —Спасибо, Таня. —сказала Соколова. —Хех, за что? —недоумевала кареглазая. —Да за всë. За то, что спасла меня тогда. —Эй, не надо это вспоминать. То время прошло,— Каширина положила руку на щëку Евы, и та прижалась к ней. —Всë равно спасибо,—прошептала девушка. —И тебе,— также шëпотом сказала короткостриженая. ***** Последний год Каширина и Соколова перестали общаться. У Тани своя жизнь, у Евы — своя. Виделись они только на общих пьянках, и то их присутствие проходило только под неловкие иногда безразличные взгляды. Но последние полгода Ева живëт в Санкт-Петербурге. Ей нравится этот город. Зарабатывает она на своих песнях. Пишет и поёт она сама, отлично владеет игрой на гитаре. Но сероволосая всë также пьëт и курит. Иногда хочется расслабиться, или ещё лучше, забыться. Сигареты у её неё бывают обычные, но иногда так h-ка. Больше она курит обычные сигареты. Забавляется, как еë фанаты пытаются понять, что у Соколовой под маской. Без неё двадцати четырёх летняя Ева и шагу из дома не сделает, эти шрамы не убрать, но зато можно скрыть. ***** Подать заявку на участие в шоу «Пацанки» было легче чем казалось, но оно и к лучшему, ведь было понятно — Еве нужно выбраться из пучины алкоголизма и курения, разобраться в себе и своих комплексах, тоже не помешало бы. Пройти кастинг не составило труда, надо было просто рассказать свою историю. Сейчас же Ева идëт по лесу к месту проведения первых испытаний. У неë настороженное лицо, каре которое окрашено в зелëный цвет, чуть подчеркивали её светло зелёные глаза. Одета же Соколова в серый топ и чëрные джинсы, а также кислотные кроссовки. Ева считала каждый шаг, предчувствие у её было не ладное. Впрочем оно всегда било тревогу, когда девушке предстояло побывать в людном месте.