Eleven million euros

*** Юнги только недавно приняли в ряды агентов ВРУ. По меркам организации год –это совсем мало. Вот и Юнги, если можно так выразиться, стажируется на роли агента уже как год. Омега прошел специальные войска, мечтая об этом с самого детства, когда смотрел фильмы про шпионов, Юнги хотелось тоже тайно все узнавать. Однако на деле Юн – простой мальчик на побегушках. «Подай то. Принеси это. Не путайся под ногами» — так обычно и проходят дни внутри огромной высотки, посреди города, где и расположена штаб-квартира ВРУ. — Пятнадцатый! Начальник уже прибыл, значит, сейчас кто-то будет получать нагоняй. В коллективе никто не знает имен друг друга, все общаются с помощью позывных номеров. Пятнадцатым же именовался некий служащий, который провалил вчерашнее задание. — Мы уже как шесть лет не можем поймать этого гребанного ублюдка, а ты мне сообщаешь, что он вылетел из страны? Бумаги в руке начальника осыпаются градом на землю, а сам он держится за голову. — Н-но, начальник. Я выяснил, что он прилетит в следующем месяце, у нас есть время, чтобы подготовить еще людей и вывести его на чистую воду.–Тихо говорит тот самый пятнадцатый. — Да? Правда? А ничего, что через две недели с меня сдерут шкуру вышестоящие за невыполнение задания в срок. Мужчина закипает на глазах, кажется сейчас оторвет голову парнишке. — Хорошо, поручаю это дело тебе, если по истечении двух недель ты не найдешь зацепок, я похороню тебя на заднем дворе, в нашем красивом саду. Парень аж побледнел, когда начальник приблизился ближе к нему. Пятнадцатый так и остался стоять на месте, смотря вылупленными глазами в пол. Юнги же, стоящий у кофе-автомата, лишь с ухмылкой на него глянул, а потом и вовсе пошел смеясь над участью паренька. — Эй, двадцать четвертый! Юнги окликают неожиданно, ведь, если его прерывают во время обеда, это значит, что Юну придется бежать далеко за бумагами. — Не хочешь мне помочь? — Не имею желания, это твои проблемы, чао! Попивая кофе, он прошел мимо пятнадцатого и нарочно громко отхлебнул чая. — Ты вроде, давно хотел пойти на задание, а тут такой большой куш. Неужели сам двадцать четвертый откажется от роли агента? Парень давит на больное, заставляя омегу впасть в ступор. Связываться со звездной всех дневных и ночных газет Чон Чонгуком ему не очень хотелось. По новостям этот парень прекрасный бизнесмен, нереально мил и нежен со своими спутниками на вечерах, а еще холост, что давало репортерам желтой газетенки печатать о нем разные гадости. Это лишь общественная версия. У ВРУ же есть своя, которую успели нарыть за 6 лет жестокого правления в преступных кругах этого самого Чонгука. По источникам, у него имеется сеть нелегальных казино, есть порт с грузом в виде оружия и свинца к нему и конечно же увеселительные дома, которые в стране строго-настрого запрещены, еще и убийства негодных ему личностей. Но это лишь догадки ВРУ, которые без веских доказательств являются лишь теорией или выдумкой больного. — Этот человек опасен, так что связывайся с ним сам, это не мои проблемы. Пятнадцатый опускает голову, понимая, что, даже новенький, который так рвался к заданию, не будет ему помогать. *** Юнги уже 26 лет. Как не странно, но у него нет личной жизни, нет той работы, о которой он мечтал. Парень на побегушках такая себе работенка, поэтому Юн смело может назвать себя несчастным человеком. Раскинувшись на широком диване, Юн жует сушеный рыбный хвостик, и смотрит новости по плазме. — Господин Чон недавно срочно вернулся из поездки, чтобы уладить дела в компании. По нашим данным в одном из автомобильных салонов Чонгука пропало около сорока лимитированных спортивных машин. Приятный голос диктора говорит совсем неприятные ушам новости. — Как жаль, лучше бы мне одну подогнали. Юн оборачивается на окно в прихожей и видит через стекло яркий свет фар. Машина явно остановилась у дома Юнги. — Что за хрень, если вновь кто-то решил припарковаться у моего дома, я самолично откручу ему колеса. Мин вытирает руки о серые спортивные штаны и выходит в прихожую. Разглядеть, что за обалдуй остановился прямо у крыльца дома, ему не удалось из-за яркого света, что ослепил его на пару секунд. — Че за… Юн так и застыл с раскрытым ртом, смотря перед собой. — Твою мать! Крик оглушает местность. — Это же лимитированная бугати! Юнги хорошо разбирался в машинах, поэтому смог без труда распознать марку Bugatti La Voiture Noire, которая стоит около одиннадцати миллионов евро. Из машины выходит парень и подбегает к Юнги. — Пятнадцатый?! Новый крик заглушается ладонью у рта, а далее Юна заводят обратно в дом, не выпуская руки от лица. — Что за хуйня?! Какого черта эта тачка у тебя? Я не знал, что агенты на стажировке столько получают! Вопросы из Юнги так и сыпались, но ни на один из них альфа не ответил. Лишь после долгого молчания пятнадцатый подал голос. — Это тачка из автосалона моего заказа. Я больше ничего не придумал, чтобы вернуть Чонгука из Японии. Мне удалось разузнать, что этот автосалон подарок его друга, поэтому он им сильно дорожит. Однако еще я узнал, что на каждой машине стоит датчик слежения. Поэтому нам срочно надо съебывать. Юнги замер, пытаясь переварить ситуацию. — Тоесть, ты хочешь сказать, что выкрал 40 машин и остался незамеченным? А потом пригнал одну из них к моему дому и говоришь, что НАМ надо съебывать?! А я здесь при чем, мать твою?! Юнги кричит на альфу, а потом бьет со всего размаху его по животу кулаком, благо военная подготовка пошла телосложению Юнги на пользу. Альфа скручивается, держась за живот. — Придурок, еще и порылся в моих документах, чтобы узнать, где я живу. Скажи, ты чокнутый? Ты небось вырубил охранника у архива? — Юнги~я, — парень мычит от боли и пытается выдавить улыбку, — не будь таким злым и помоги своему старшему братику. И получает за это еще одну оплеуху от Мина. — Никакой я тебе не братик, уебывай из моего дома и тачку свою ебанную забери. Хоть она и капец какая красивая. Юн выталкивает парня из своего дома, но потом понимает, что слышит в дали полицейскую сирену. — Нам пизда… Юнги быстро хватает ботинки и куртку. — Залезай в машину, придурок! Пятнадцатый лишь улыбается и садится за руль. — Нам придется скинуть машину в реку. Констатирует Юн, а у самого сердце сжимается на такую красоту. Альфа рулит плавно, но педаль газа не отпускает. — Классно, ищи в навигаторе реку или хоть что-нибудь глубокое. Юнги вбивает в мониторе запрос, как ему мгновенно отвечает голосовой помощник. — Разблокируйте устройство. И рисунок отпечатка пальца. — Пятнадцатый, а с этим что делать? — У тебя вроде телефон есть, на кой черт тебе навигатор в машине! — Но…стой. А каким образом ты завел машину, если, даже на навигаторе стоит отпечаток пальца? Только не говори мне… — Это была вынужденная мера. Я не отрезал больше трех пальцев, им оказался палец старшего начальника охраны. Юнги держится за голову, а потом и вовсе начинает мотать ею. — Да успокойся ты и вбей уже в навигатор чёртов запрос! — Ты говоришь мне успокоиться, в то время как сам отрубил людям пальцы, чтобы выкрасть машины? А кстати, как ты выкрал остальные, если одна из них та, на которой мы едем? — Авторежим, я задал им координаты, они сами туда поехали. Скорее всего их уже нашли, осталась только эта тачка. И она самая дорогая из остальных. — Какой же ты придурок, почему именно я? Юнги не успевает подумать о сложности своего положения, как ударяется о панель впереди головой. — Твою мать… — Юн стонет от боли, а потом понимает, что они впечатались в огромный камень. — Юнги…сейчас приедут полицейские, скажешь им, что я тебе угрожал, и еще проберись наконец до правды. Юнги не понимает большинства слов, но основной смысл от него не уходит. Пятнадцатый поднимает пистолет к своей голове и пытается выстрелить, но в руку стреляют раньше, чем палец нажимает на курок. — Полиция! Всем выйти из машины с поднятыми руками! Юнги плачет. Хотел же какого-то разнообразия в своей жизни. Вот и получил, пятнадцатый ему устроил красивый цирк. Голова все также болит, что Юн, даже пошевелиться не может. Тогда полиция подходит к дверям, направляя дуло пистолета на Юнги и альфу. — Не стреляйте, я не могу выйти. А он в отключке, — указывает кивком в сторону парня. Вскоре приезжает наряд скорой помощи, увозя и Юнги и альфу в больницу. *** — Вот же сукин сын! Чонгук злится, что допустил такое. Сорок машин были украдены, тридцать девять из которых были на автопилоте. — Пусть дадут мне увидеть этого самоубийцу, я лично его прикончу! Денег у Чонгука достаточно, чтобы купить еще тысячу таких салонов, но сама суть, что какой-то простой парень смог выкрасть что-то из собственности Чона бьет по самолюбию. Только вчера Чон спокойно вылетел в Японию, чтобы увидиться с семьей, но ему вдруг сообщают, что автосалон был опустошен. — Господин. Полиция нашла их. Мужчина в черном склоняет голову. — Их? Сказали же, что он был один. — Да, однако в процессе угона он захватил с собой заложника, которому угрожал. — Интересный случай. Что же это за самоотверженец. Мы отправляемся прямиком к ним, заводи машину. — Есть, сэр. *** Альфа приходит в себя и первое, что видит это белый потолок больницы. — Неужели я не успел выстрелить? Нет, нет, нет! Юнги, я надеюсь, что ты сказал именно так, как я тебе велел. Пятнадцатый пытается встать, но понимает, что рука прикована к железному краю кровати. — Черт! В палату вбегают, когда слышат голос парня. — Господин, вы задержаны за угон и удержание заложника. После реабилитации вас направят в суд. Мужчина в полицейской форме оглашает вердикт парня, а тот лишь жмурится от громкого голоса. — С вами хочет поговорить хозяин угнанных вами машин. А сейчас стало по настоящему страшно, потому что Чон Чонгук может прирезать его прямо в палате, а потом откупиться от всего деньгами. — Я не хочу ни с кем общаться! Пятнадцатый брыкается, пытаясь вырвать руку из оков, но как и следовало ожидать метал не поддается слабому воздействию. — А тебя никто и не спрашивает. В палату входит Чонгук, одетый в строгое пальто черного цвета, словно сама смерть пришла за альфой. — Уходите. Я не хочу никого видеть, свою вину я признаю. — Оставьте нас. Обращается Чон к врачу и полицейскому, которые тут же покидают палату. — Ублюдок, да как ты посмел трогать, то, что принадлежит мне! Альфа хватает парня за горло, с легкостью сжимая его. Пятнадцатый держит его за руку, пытаясь освободиться, но хватка железная, и он лишь тратит последние силы на это. — Тебя убьют на зоне, знай это и жди с нетерпением. Чон отпускает парня, и тот вздыхает, глотая жадно воздух. — Надеюсь, все твои махинации станут известны миру, мразь! Отправляйся к черту! — Первым к сожалению с ним встретишься ты. Дуло глушителя смотрит прямо в лоб альфы, а потом производит выстрел. Пятнадцатый умер. Без сомнений, с пулей во лбу выжить сложно. — Не скажу, что ты пал смертью храбрых, но хотя бы не трясься в мольбах. Чон хмыкает и смотрит на уже мёртвое тело, вокруг головы которого красным кругом разливается кровь, образуя своеобразный нимб. В палату, словно вихрь влетает омега, услышавший из коридора выстрел. — Оу, прекрасное создание, тебе не стоило этого видеть. Юнги с ужасом смотрит на тело бывшего коллеги, а потом еле как переводит взгляд на альфу, стоящего перед ним с раскрытыми руками. — Это ведь он тебя похитил? Я убил букашку, и надеюсь про это, — Чон подходит все ближе, как удав, окутывает свою жертву, говорит тише, словно шипит. — будем знать, только мы с тобой, да, малыш? Юнги раскрывает рот, но из него не выходит ни звука. Юнги нем. В данный момент он смотрит в глаза дьяволу, и голос, словно испугался больше самого Юнги и решил вовсе уйти. — Ну, ну. Ты чего, не надо делать такое лицо, словно я и тебя собираюсь убивать, я же лишь избавился от твоего обидчика. От чего-то Чонгуку омега понравился с первого взгляда, весь такой белоснежный, с ужасом в глазах и болью в сердце. Чону приятен этот экземпляр больше, чем та в смятку угробленная бугатти. — Пойдем, я напою тебя кофе. Но Юнги похоже не доживет до той самой чашечки кофе, он просто безвольной куклой падает в отключке. Альфа успевает подхватить Юнги, а потом и вовсе поднять на руки. — Простите, мы не смогли остановить его, может он сам хотел поквитаться с тем парнем. Тихо говорит врач и охает, когда видит труп парня на кровати. — Сожгите его тело и ни слова лишнего. Врач кивает и заходит в палату. А Чон уносит на руках замену той самой машины, которая в точности так же понравилась ему с первого взгляда. *** Юнги только 26 лет. А он уже на грани смерти. Именно так ему кажется, когда он видит сидящего на кресле перед кроватью Чонгука. — Очнулся, заложник? Чон выпивает из стакана воды и смотрит с прищуром на Юнги, пытается распознать его эмоции и по ним давить на парня. — Простите, но, что я делаю здесь? Я ведь заложник. Юнги эти слова даются с трудом, ком в горле от пережитых событий не дает ему спокойно мыслить. — А теперь я тебя решил взять в заложники. Чон пару секунд смотрит в серьёзное лицо омеги, а потом заливается смехом. — Не бойся, я просто хотел с тобой поговорить, а может и не только поговорить. Юнги знал, что, если вдруг агент пропадает на задании, его не будут искать, потому что раскрывать свое рабочее место ему ни в коем случае нельзя, либо его убьют на задании, либо в штаб-квартире. «Ну раз выбора не осталось, надо либо завершить задание, либо умереть.» — Хорошо, я согласен с вами говорить. Произносит Мин. — А мне и не нужно твое согласие. Голос Чонгука стал холодным в миг, словно не он смеялся пару секунд назад. — Ты мне понравился, хочу чтобы ты был со мной. Вот так в лоб, без лишних слов, Чон обозначил свою территорию. — Но я не хочу с вами быть. Юнги снимает с себя одеяло и ставит ноги на пол, пытаясь встать. — Ванная здесь же, в комнате. Чон не обращает внимание на возражения Юнги. — Я уйду. Всего вам доброго. Юнги продевает ноги в тапочки, и быстро шаркая по паркету идет к двери. Которая оказывается закрытой… — Дверь закрыта. Юнги смотрит на Чонгука. — Правда? Неужели мы заперты. Юнги начинает нервничать. Этот псих, что угодно может с ним сотворить, раз остался безнаказанным в стольких крупных злодеяниях. — Откройте дверь! Голос омеги дрожит, Юн начинает бить кулаком по двери, пытаясь достучаться до людей снаружи. — Никто не придет, лучше сядь ко мне на коленки. Если не хочешь сидеть на полу у моих ног. Юнги в шоке осматривается и понимает, что, даже окна зарешечены. — Прошу, отпустите, я ведь еще не пришел в себя после похищения, я подумаю над вашим предложением, только выпустите меня сейчас. Чонгук вновь пьет воду из стакана, со скучающим видом смотря на омегу, который ужасно начал нервнивать. — Подойди и сядь ко мне на колени. Продолжает Чонгук, прожигающим взглядом смотря на Юнги. — Я не буду… Юну страшно, он в закрытом помещении с психом, и неизвестно, что он с ним может сделать. — Х-хорошо. Юнги заикается и медленно перебирая ногами, идет в сторону Чонгука. — Хороший мальчик. Но Юнги срывается на бег в сторону двери в ванную комнату. Он успеваете закрыть дверь на крючок и выдохнуть со спокойной душой. Никаких шагов Юнги не слышит из-за двери. Он осторожно осматривается и замечает небольшую форточку, под которой стоит раковина с зеркалом. — Мне везет за всю мою жизнь так в первый раз, мать его. Юнги улыбается и отходит от двери. Форточка достаточного размера, чтобы в нее смог пролезть такого телосложения, как Юнги человек. Юн подходит к раковине и пытается на нее залезть, но соскальзывает, когда слышит хруст дерева сзади. Острие топора торчит из двери, но потом скрывается обратно, ломая хрупкую конструкцию. Юнги кричит и отползает к раковине, пытаясь вновь на нее забраться, к счастью, на этот раз омега не соскальзывает, он пытается открыть форточку, которая с трудом поддается ему. — Непослушный, я ошибся, — слышится рык позади. — Если хочешь выпасть с тридцатого этажа, валяй. Топор с глухим треском падает на кафель, а Юнги дрожит. — Слезай, малыш, а то поранишься. Юнги держится за кафельный выступ и дрожит, роняя слезы прямо в раковину. — Сука, я же сказал слезть! Чон подходит к Юнги и хватает его за шкирку. Мин начинает брыкаться, окно так и манит перед собой. Но уже поздно думать, Чон снимает омегу с раковины, впечатывает животом в нее же, плачущего Юнги. Чон с легкостью снимает брюки с Юнги, опускает их до щиколоток. Омега брыкается, пытаясь вырвать руки из захвата, которые Чон держит своей одной. Чон замирает, а вместе с ним и омега, которому альфа одевает наручники за спиной. — До неприличия непослушный, а еще врунишка. Наглый, жалкий врунишка. Чонгук сдергивает темные боксеры с Юнги и шлепает его по заднице. — Ты думал, что твой покойный дружок такой умный? Нихуя подобного, даже не додумались сломать регистратор, придурки. Юнги рыдает очень громко, пытаясь заглушить слова Чонгука о бывшем коллеге. — Ну что ты так горько плачешь? От правды глаза щиплет? Чонгук понимает, что не дождется никакого ответа, поэтому вжимает парня в раковину и заставляет выгнуться. — Сухой, ну ничего, я не позволю такому экземпляру пострадать, все будет аккуратно, толь если ты не решишь соскочить вдруг на топор лежащий у моих ног. Альфа открывает ящик над головой Юнги и достает оттуда бутылек с каким-то препаратом. Открыв его, он подносит к носу Юнги бутылек, закрывая другой рукой ему рот, а бедрами удерживает на месте. — Вдыхай. Юнги мычит и пытается махать головой, но не смеет вдохнуть ни клочка воздуха. — Вдыхай, или я залью тебе его в нос. Юнги уже не хватает дыхания, в глазах начинает темнеть, поэтому вдох происходит без его на то воли. Он дышит как озабоченный, получая вместе с кислородом жидкий афродизиак. Его вдруг крутит в спазме, который заставляет зажмуриться. Чонгук убирает бутылек на место, а затем следит как дырочка сзади раскрывается, пропускает природную смазку, которая бежит потом по бедру. — Вот так, а теперь можешь дышать. Глаза Юнги видят мозг чуть ли не с внутренней стороны, так сильно у него закатываются глаза. Тело вдруг становится горячим, а затем холодным, от контраста температур Юнги ведет не на шутку, каждый участок кожи, как минное поле, становится очень чувствительным. Собственный член наливается кровью, ударяя в голову возбуждением. Чонгук отпускает голову Юнги, но потом вновь хватает, когда тот чуть не бьет ее о раковину. — Ну что ты, малыш, слишком много ты принял в себя. Последняя фраза звучит для разума Юнги двухзначно, от чего в голове рисуются пошлые картинки. Юнги стонет, хоть Чон и не прикасался к нему. Он лишь держит его за голову, чтобы тот не умер раньше времени от раскроения черепа. — Ммхм, — Юнги не может молчать, холод раковины пускает разряды по телу и не дает сосредоточиться на чем-то одном. — Как же сладко стонет этот лгун. Я отрежу тебе язык, он ведь не нужен, для того чтобы ты так сладко мурчал для меня? Омега мычит. Он соглашается, представляет на себе это, и ему нравится. Этот альфа сотворил с ним ужасную вещь, он просто забрал его рассудок, заставляя возбуждаться от такой жестокости. — Ты так сильно течешь, это для меня? Чонгук прекрасно знает, как действует этот афродизиак, особенно на омегах, поэтому и задает такие вопросы. — Д-да! — выстанывает Юн. — Такая красивая дырочка, розовая, ты ведь не против, если я погрею в тебе свои пальцы? Юнги с мольбой смотрит назад, а глаза нереальным блеском горят. — Такой ты мне нравишься больше. Чонгук подносит холодные пальцы к сокращающейся дырочке, слегка прикасается, а Юнги уже плывет, хочет поскорее принять в себя пальцы, хоть никогда и не ощущал такого. Чонгук плавно размазывает смазку по ягодицам Юнги, царапает их же, оставляет красные следы своего присутствия. — Такая задница по праву является самой красивой, которую я когда-либо видел. Чонгук не под настоем, но его ведет не меньше. Он еще в больнице учуял среди медикаментов яркий запах своего истинного, у которого накануне должна была начаться течка, которую Чонгук спровоцировал сейчас той самой настойкой. Один из пальцев Чонгука проникает в Юнги, только лишь на часть фаланги. Омега тянет руки к чонгуковым, но не дотягивается из-за наручников, стонет от сожаления и выпячивает попку сильнее. — Прошу, еще. Больше, хоть чуть… Ахх, — Юнги не разрешает договорить второй палец, который зашел на пару с другим до конца. — Хочешь еще подышать? Действие жидкого афродизиака не длится долго, поэтому его надо вдыхать в процессе, Чон надеется, что омега сам согласится, иначе вновь придется прибегнуть к насилию. — Д-да, хочу еще, я хочу сам. Юнги лязгает металлом на руках. Чон не выходя из Юнги, вытаскивает из шкафчика тот же бутылек и открывает зубами, выплевывая крышку на кафель. — Вдыхай, Юн вновь, чуть не роняет голову, благо Чонгук успевает его снова схватить. — Не так быстро. Юнги кричит. Крик смешивается со стоном, причина которому уже третий палец в заднем проходе. Чонгук поднимает торс Юнги и заставляет посмотреть на себя в зеркало. А Юнги словно под наркотой, в замедленном действии моргает и улыбается. — Ты такой красивый. Комплимент разливается теплом в сердце омеги, у которого в этом моменте еще и струя крови из носа побежала. Юнги вновь может держать баланс, поэтому Чонгук отпускает его, взамен на это размазывает кровь на лице Юнги, а потом облизывает свой же палец. — На вкус, как самое лучшее вино. Юнги смеется, как будто ему делает комплимент понравившийся в школе мальчик, а не жестокий убийца и насильник. — Ч-Чонгук, там…сзади. Собственное имя из омежьих уст звучит слишком прекрасно, поэтому альфа решает наградить мальчика и наконец двигать пальцами. Чонгук надавливает на бугорок нервов, так сладко растягивая Юнги, что второй содрогнулся и захныкал. — Я не могу, я хочу другое. Юнги плачет, как ребенок выпрашивает вкусняшку, только вместо сладости, член альфы. — Он наверное большой, с красивыми венками. Услышь себя Юнги в трезвом состоянии, он наверное умер бы от стыда, но расширенные на всю радужку зрачки, говорят за него и думают тоже. — Мой мальчик хочет что-то побольше? А твоя попка выдержит? Юнги судорожно кивает головой, лишь бы альфа согласился. Он уже готов ползать у него в ногах, потому что это выглядело бы очень пошло, представляя еще и затычку в виде кошачьего хвостика. Юн издает странный звук, что удивляет Чонгука. — В моих руках, даже такой строптивый котик замурчал. Хороший мальчик. Омега внутри Юнги готов взорваться от восторга, что альфа называет его хорошим, гладит его по голове, еще и двигает своими длинными пальцами внутри, заставляя каждый раз сжимать руки в кулачки от удовольствия. — Мой мальчик хочет, чтобы его хорошенько оттрахали возле этого зеркала? — Х-хочеет, — всхлип вырывается из груди омеги, делая из него самое беспомощное существо на планете. Чонгук снимает с себя брюки, выдыхает от того, что член больше не натирает грубая ткань одежды. — Мой мальчик будет делать так, как я ему буду говорить? — Да…хочу. Чонгук берет Юнги за горло и притягивает к себе, целует в мокрую от слез и пота шею, находит самое ярко пахнущее место и лижет его, затем клыками начинает царапать нежную кожу, чтобы потом впиться в нее, оставляя след уже на всю жизнь. Чонгук таких конфет никогда не ел, он был оказывается жутким ненавистником сладкого, но сейчас готов вылизывать это существо сантиметр за сантиметром. Член заменил пальцы, заставив омегу проскулить и даже вспомнить Бога в лице Чонгука. Ритмичные движения сменяются на быстрые. Юн уже задыхается, не знает куда еще себя деть. Руки натер металл, но на это даже мыслей не хватает, все о чем думает Юнги это член сзади, который так жестко выбивает из Юнги всю светлость, всю чистоту, заменяет ее на грязную и липкую похоть. С губ стекает слюна, пачкая подбородок Юна. — Лучше займи ротик моими пальцами, пососи их так, как сосал бы мой член. У Юнги как будто второе дыхание открывается, он с таким голодом вбирает в себя пальцы Чонгука, что член внутри омеги дергается. — Сука, самая красивая шлюха, ты и правда стоишь тех денег. Юнги пропускает все мимо ушей, сосредоточившись на пальцах, сосет их, причмокивая. Вбирает две фаланги до самого горла, даже не давится, и Чонгук думает, что омега раньше был самой элитной проституткой. Сожалеет, что его не ограбили раньше, даже благодарит того паренька, что втянул в это все его мальчика, а в том, что он уже его, он не сомневается. — Молодец, твой язык не хуже тебя изнутри, пожалуй оставлю тебе его. Омега опускает голову вниз, примыкает к бутыльку и вновь втягивает носом афродизиак, сам отвечает на толчки альфы. Он кончает слишком ярко, до искр в глазах, так что Чонгуку приходится его по новой держать за голову, пока тот с микроинсультом и в отключке вновь не приходит в себя. Последние толчки альфы слишком резкие, заставляют омегу застыть в судорогах и немом крике, потому что не сорвать голос в этой ситуации было непосильной задачей. Чонгук кончает глубоко внутрь, прижимается к омеге сильнее, придерживая того за талию и голову, заполнить так, чтобы ни одной капли не протекло из растраханной задницы Юнги . — У меня самый лучший мальчик, так ведь, он оставит все при себе. Юнги моргает, несколько раз, тяжело дышит, кажется даже задыхается, от распирающего внутри узла. — Тебе нельзя быть агентом Юнги, ведь теперь ты моя собственность, а если тебя кто-то попрбует тронуть, я обещаю, что это существо будет страдать до скончания веков. Юнги внимательно его слушает, смотрит в зеркало, но глаза цвета самой черной ночи точно видит позади, чувствует руку, держащую его за челюсть. — Человек стоит шестьсот тысяч евро. Та машина же стоила одиннадцать миллионов. Теперь подумай, сколько своих жизней ты должен мне за нее. — Всего одну. Шепчет Юнги и смотрит на своего Бога и Дьявола в одном лице. — Правильно, мальчик мой, всего одну.