Малая

      Со стороны она похожа на котёнка.       Крис тихо усмехается, наблюдая, как этот ребёнок злобно ощетинился на Машу. Почему-то захотелось её одёрнуть – с Лебедевой лучше не связываться, себе дороже. А после этого одёрнуть хочется уже себя. Какое ей в общем-то дело до Громовой? Она пришла на проект не для того, чтобы становиться чьей-то няней. Тем более такого человека, как Громова.       Малая совсем не во вкусе Крис. Вся такая озлобленная, плаксивая, с вечными истериками и дефицитом внимания. С потемневшими корнями волос и такими маленькими руками, будто ей лет двенадцать. С рыданием зовущая в телефонную трубку маму. Глядя на эту картину, Крис не может сдержать тщательно подавляемую улыбку. Но остальные тоже улыбаются, так что, наверное, это нормально. А вот слёзы, текущие из глаз, когда Громовой отвечает ублюдок-отец - это абсолютно точно ненормально.        Когда ты в последний раз ревела из-за такой ерунды, Желточенко?       Когда Громова нажирается до такой степени, что едва волочит ноги, хочется хорошенько её встряхнуть. Как нашкодившего котёнка или зарвавшегося ребёнка, но Крис только в очередной раз закатывает глаза и настойчиво тянет её на встречу с преподавателями. Возиться с ней не хочется, но какой-то внутренний голос говорит: надо.       -Тихо, Малая, - шикает она, когда та начинает петь. В груди накапливается злость и раздражение, но почему-то Крис не может сжать тонкую руку сильнее. Громова такая мелкая, будто одним только прикосновением можно сломать ей косточку, а то и несколько.       Даша только растерянно хлопает на Крис глазами и открывает рот, чтобы что-то сказать. Наверняка что-то наивное и раздражающее, как обычно. Но затем девушка сжимает губы в тонкую полоску и сосредотачивает пьяный взгляд на Лауре Альбертовне. Может быть, передумала, а может, слова показались ей слишком сложными для одурманенного выпивкой мозга. Крис лишь облегчённо выдыхает. Гроза миновала.       Они познакомились несколько месяцев назад, на очередной вечеринке у Милас. Крис тогда хватило одного только взгляда на неё, чтобы понять, что Малая не в её вкусе. Для того, чтобы мысленно прозвать её Малой, тоже потребовался только один взгляд. Ну серьёзно, Крис нечасто встречала таких маленьких и худых людей. Со стороны ей не дашь больше шестнадцати, а ведь Громовой уже двадцать два.       То, что она пошла в Пацанки, действительно удивило Крис.       У Громовой-то какие проблемы? Родители, любящая мать, квартира, работа. Не топовая модель, конечно, но Крис видела несколько рекламных фотографий у неё в инсте. Странно было видеть Дашу в числе остальных девушек, которым действительно требуется помощь. Ну, ширяется она, но её проблемы и рядом не стоят рядом с агрессией Тани или порезами Лауриты.       В первый момент Крис даже не сомневается, что Громова скоро уйдёт.       К третьей неделе она понимает, что ошиблась, а к четвёртой ей больше всего хочется, чтобы Громову отправили домой. Ради её же блядской безопасности.       Как и ожидалось, своими истериками она всё-таки настроила против себя Машу и Танка.       Крис лишь молчит, почти до боли сжимая зубы. В глазах Маши плещется тот самый опасный огонёк, который появляется каждый раз, когда она хочет кого-то отпиздить.       Но этого не происходит. Верные защитницы в лице Наточий и Кравцовых защищают Дашу, словно того самого несмышлёного ребёнка, с которым Крис мысленно её сравнивает.       Крис знает, что ей нужно радоваться. Нужно чувствовать облегчение, что эта истеричная девчонка, которая ей даже не нравится, больше не висит на шее, словно мёртвый груз.        Теперь её не замучает совесть, если Маха всё же не сдержится и хразукрасит лицо блондинки всеми цветами радуги. Громова теперь не её проблема. На место рыцаря при бухой принцессе и так слишком много кандидатов. Сердобольная Лариса и вовсе сжимает её руку так сильно, будто стоит ей отойти, Громова растает, словно Снегурочка из тупой детской сказки, которую читала Крис тогда ещё нормальная мама. И Крис просто сжимает вторую руку Ларисы, потому что, в отличие от Громовой, Лариса ей нравится.       И Крис правда-правда должна радоваться. Но глядя на обнимающихся Кравцову и Громову она чувствует только злость и раздражение. Отвратительное чувство собственной ненужности давит на грудную клетку с такой силой, будто она вот-вот сломается.       Что ж, дорогая мамочка хорошо постаралась. И даже бесконечные девушки, вечеринки и алкоголь не смогли вытравить из неё эту пустоту. Пустоту, которая всю жизнь заставляет её чувствовать себя бесполезной и предлагать другим свою помощь. Лишь бы чувствовать себя нужной.       Блядь, почему она вообще решила, что Громовой нужна её помощь? И главное, почему она думает, что стала бы ей помогать? На секунду Крис представляет себя идущей наперекор Лебедевой и Кашириной, чтобы защитить честь Малой. И от этого хочется рассмеяться, громко и истерично, как пьяная Наточий.       А ещё хочется ударить саму Громову. За то, что одним своим существованием выволокла из неё столько эмоций.       -Эй, всё нормально? – раздаётся совсем рядом голос Маши.       Крис с неохотой отворачивается от Громовой, что-то весело рассказывающей Наточий, и встречает взгляд Маши. В глазах Лебедевой вроде бы искреннее беспокойство. Это заставляет Крис чувствовать благодарность. Маша - в общем-то хорошая девчонка, просто потрёпанная жизнью, как и все они.       -Всё заебись, - отмахивается Крис. Она говорит правду, но в груди возникает ощущение, что врёт.       А какие у неё проблемы-то? Громова, которой больше не нужна помощь?       Ещё к психологу пойди с этой хуйнёй, Крис.       Маша смотрит недоверчиво и хочет сказать что-то ещё, но Крис не даёт ей этой возможности. Она быстро поднимается и хлопает подругу (когда это Лебедева успела стать ей подругой?) по спине.       -Смотрю, ты поговорила с Лу.       Маша опускает глаза и это так сильно на неё не похоже, что Крис удивлённо приподнимает брови. Что с ними всеми происходит? Возникает ощущение, будто время на проекте движется с утроенной скоростью. Иначе почему всё происходит так быстро?       -Она… - начинает Маша, но по её голосу непонятно, собирается она оправдываться или просто пошлёт Крис нахуй. Скорее всего второе, это же Маша, в конце концов.       Крис не хочет это выслушивать. Только не сейчас. Не в тот момент, когда с другого конца комнаты всё ещё раздаются раздражающие голоса Громовой и Наточий.       Не дожидаясь слов Лебедевой, она срывается с места и идёт на улицу. На крыльце довольно удобно, а прохладный воздух становится настоящим облегчением. Это лето было для неё слишком жарким, и в прямом, и в переносном смысле.       Крис проводит рукой по лицу, радуясь, что рядом нет ёбаных операторов. Курить хочется невероятно. Сейчас бы свистнуть кого-нибудь из соседей, как делала Тихая, но Крис себя сдерживает. Место в школе важнее, чем старая привычка. Она не такая слабая, пока что может себя контролировать.       Крис всматривается в вечернее небо и глубоко вдыхает холодный воздух. Нужно идти в кровать - подъёмы здесь ранние, но спать не хочется. Как и гулять с Кравцовой, Олей или Ларисой, Крис уже забыла, то из них пригласил её сегодня. Хочется просто раствориться в этом вечере.       Дверь позади скрипит, заставляя Крис недовольно выдохнуть. Видимо, придётся всё-таки поговорить с Машей и придумать хоть какое-то объяснение плохому настроению. Но развернувшись, Крис лишь удивлённо приоткрывает глаза.       Тонкие пальцы, сжимающие на плечах растянутую фиолетовую кофту, беспорядок из светлых волос на голове и глубоко посаженные серые глаза, смотрящие как-то выжидающе.       И Крис остаётся только сильнее сжать зубы и раздражённо уставиться на Дашу в ответ.       Только тебя здесь не хватало.       -Ну? – прерывает молчание Крис, когда Малая продолжает молчать, - тебе что-то надо?       -Это тебе что-то надо, - надувается Даша, и Крис снова кажется, что она сейчас зашипит. Но не как те ухоженные домашние кошки, а как самый настоящий уличный хулиган с облезлой шерстью и прокушенным ухом, готовый убежать при первой же угрозе, - почему ты так зыркаешь на меня весь день? Тебя Лебедева подговорила? Если что, я это терпеть не стану! Расскажу всё Лауре Альбертовне, как про Тихую!       Крис снова хочется рассмеяться. Ну точно кошка. Сейчас кажется, что она не только зашипит, но и бросится на Крис с когтями, оставляя на коже яркие отметины, а она даже не будет защищаться, потому что это всё слишком нелепо.       -Ты дура, - лишь качает головой Крис, - ты зачем про Тихую настучала? Маха и Танк тебе припомнят.       -А ты? – с вызовом бросает Даша.       -Что я? – медленно-медленно спрашивает Крис, не понимая, как эта тема касается её.       -Ну, ты же тоже с Тихой дружила. Не хочешь отомстить мне за неё?       Да блядь.       Крис быстро отводит от Даши глаза и опять глубоко вздыхает. Вызов в глазах Громовой бесит. Будто маленькая идиотка только и ждёт, что кто-нибудь разукрасит её лицо.       -Я не собираюсь тратить на тебя время, - бурчит она. Голос предательски дрожит. Да что с ней такое? В груди закипает злость – и на себя, и на Громову. Именно злость руководит ею, когда Крис яростно разворачивается и выпаливает на одном дыхании: - Слушай, мне правда похуй, как сильно ты хочешь быть отпизженной. Но неужели ты не можешь хоть иногда думать головой? Бухло, провокации. Чего ты этим добиваешься? Чтобы тебя отправили домой? Отлично, если так хочешь вернуться к наркоте, собирай шмотки и уёбывай прямо сейчас.       Заканчивая, Крис чувствует, что её откровенно трясёт. Чёртовы американские горки. Какая-то Даша Громова не должна так сильно выбивать её из равновесия. У неё просто нет на это права. Крис не давала своего согласия на это дерьмо.       А Громова просто смотрит. Открывает на секунду рот, но тут же его захлопывает. Как-то слишком быстро закусывает губу.       Сначала Крис кажется, что она сейчас разрыдается и позовёт своих охранниц. Потом – что всё-таки попытается её ударить. Крис едва успевает представить, как нелепо это будет выглядеть, когда Громова делает совсем что-то странное. Она усмехается, слегка приподняв уголок рта и, не отрываясь, глядит на Крис.       -Ты что, волнуешься за меня, Штрэфонд? - на последнем слоге она запинается, с трудом выговорив псевдоним Желточенко.       -Блядь! – взрывается Крис, дёргаясь с места. Щёки горят стыдом и чем-то ещё, совершенно для неё непривычным… Смущение, серьёзно?       Крис смотрит на дверь школы Леди, чётко осознавая, что должна дойти до неё, открыть и вернуться на своё место в общей комнате. Уж лучше неприятный разговор с Лебедевой, чем вся эта непонятная хуйня с Громовой.       Но не успевает она сделать и два шага, как на предплечье ложится маленькая ладонь. Первая мысль – отшвырнуть её в сторону и сбежать. Вторая – почему она, чёрт возьми, такая холодная? Хочется притянуть её к себе и растереть, чтобы согреть, а это уже, чёрт возьми, настоящая клиника.       Ну ахуеть теперь. Может ты ещё и спать её будешь укладывать, а перед сном сказки читать?       -Стой, - просит Даша, и её детский голос заставляет Крис замереть. Она тоже дрожит, и Крис не может понять, от холода или от волнения. – Ладно, прости. У меня почти нет друзей, я не привыкла…       -Никакие мы с тобой не друзья, - резко бросает Крис, а на языке в это время вертится: «Я тоже. Я тоже, блядь, не привыкла».       Даша смотрит обиженно, насупившись. Но потом замечает в лице Крис что-то такое, что заставляет обиду исчезнуть. И Крис не хочет даже задумываться, что именно она там увидела.       -Я помню тебя в свой первый вечер в Энджое, - неожиданно заявляет Малая.       Крис моргает.       -Ты тогда целовалась с какой-то брюнеткой. Такая пьяная, что и не вспомнишь теперь. Вы обе меня бесили, и я поругалась с твоей девушкой в туалете. А ты сама подралась с каким-то уёбком, которого Милас потом приказала вышвырнуть вон. В тот день я подумала, что ты пиздец отбитая. А через несколько месяцев начали говорить, что ты подала заявку в школу Леди, - Громова улыбается, будто вспоминая что-то смешное, - и я подумала: если может она, то смогу и я. Типа... и у меня получится выбраться из всего этого дерьма, перестать пить, нюхать.       Крис смотрит на неё и молчит. Она этого и правда не помнит. Нет, мужика, из носа которого ручьём лилась кровь, помнит. Но не Громову. Даже девушка, с которой она в то время встречалась, стоит в глазах размытым пятном.       -Зачем ты мне это рассказываешь? – бесцветным тоном спрашивает Крис. Потому что, действительно зачем? Они не подруги. Громова ей даже не нравится.       -Просто… - Даша пожимает одним плечом и шмыгает носом. Кажется, что сейчас она снова разревётся, как и много раз за последнюю неделю. Но сейчас рядом нет Наточий и близняшек, подставляющих плечо для утешения. Если она разрыдается, Крис просто уйдёт, чтобы этого не видеть. Словно прочитав её мысли, Громова сглатывает и продолжает: – Если бы не ты, меня бы здесь не было. Сейчас я лежала бы в очередном отходняке, а утром смотрела на слёзы и разочарование мамы.       В голове полный хаос. В какой-то момент Крис перестаёт понимать, чего она хочет больше, уйти или остаться. Наверное, стереть этот вечер из своей памяти. Сделать вид, что его никогда не существовало.       -Знаешь, у тебя хотя бы есть мать, которой не похуй на твои отходняки, - говорит она, чтобы сказать хоть что-то.       Даша всё-таки начинает реветь. Слёзы крупными каплями скатываются по её носу, делая её как никогда похожей на ребёнка. Девушка пытается их стереть, но делает только хуже, размазывая влагу по лицу. Крис хочется отвернуться и в то же время утереть ей слёзы платком, как в тех дешёвых мелодрамах. Она сейчас, блядь, взорвётся от всех этих противоречивых чувств.       -Ладно, Малая, не реви, - бурчит она. Даша уже давно убрала от неё свою руку и внезапно Крис об этом жалеет.       -Я клянусь, клянусь тебе, я больше не буду пить, - продолжая глотать слёзы, эмоционально заверяет Даша.       Хочется добавить: «И Лебедеву перестань провоцировать», но Крис вовремя себя сдерживает. Вместо этого говорит:       -Ты не мне должна клясться.       -Но ты…       Скрипучая дверь заставляет её замолчать. На мгновение Крис пугается, что это Лебедева или на худой конец Каширина, но в дверях стоит всего лишь Наточий. Блондинка упирает руки в бока и с интересом на них смотрит.       -Что вы тут делаете? – глаза Насти сканируют обеих девушек и останавливаются на заплаканном лице Громовой. – Дашка, что случилось? Она тебя обидела?       Крис закатывает глаза и складывает руки на груди. Хочется послать Наточий нахуй, чтобы та ушла и никогда не приходила, дала Громовой договорить, что бы она там не собиралась сказать. Но в следующее мгновение Настя с Дашей уже обнимаются, пока Громова заверяет её дрожащим шёпотом:       -Нет, это не она. Я просто расстроилась.       -Пойдём, я горячего чая тебе заварю, - участливо предлагает Наточий, хотя её голос звучит скорее снисходительно, будто она действительно возится с глупой пятилеткой.       Наблюдая за этой картиной, Крис сжимает руки в кулаки, чувствуя, как белеют костяшки пальцев. Вот так уйдёт? Не сказав ничего напоследок, никак не закончив разговор? Конечно, уйдёт. Зачем ей что-то говорить? Они не подруги. Крис Громова даже не нравится.       Но на полпути Даша оборачивается, смотрит на Крис как-то слишком пристально и слегка смущённо улыбается.       -Спасибо.       Крис сглатывает и хочет что-нибудь сказать. Что-нибудь хлёсткое и саркастичное, но слова в голову не лезут. А Малая уже уходит в дом в компании удивлённой Наточий.       Чёрт, что только что произошло?       Крис продолжает моргать, стараясь не допустить появления на лице абсолютно неуместной улыбки.       Малая всё ещё не во вкусе Крис. Но возможно, только возможно её голос только что выбил почву у неё из-под ног.