Чёрная кошка на коленях суеверного моряка — к счастью

      Диана Ливси подобна второй кошке, она своенравно вырывается из рук, шипит, стоит протянуть ладонь к саквояжу, укутывается в единственное одеяло и сварливо прячется, показывая только глаза — но порой, сама подставляет щеку под короткую ласку, засыпает положив голову на колени или уткнувшись подбородком в здоровое плечо, почти свернувшись в клубок во сне подкатывается к груди, едва не мурлычет.       А когда-то Александр сравнивал её с птицей — смесью чайки и безголовой наседки.       Сейчас же, стало ясно — голова у неё на плечах имелась всегда.       Иначе бы его история закончилась ещё на острове.       В алом пятне и с призрачной тенью «Джека»* над головой.       И он не смог бы прикоснуться к спасшим его рукам, провести пальцами до тёплых запястий.       — Дурак, — сопит Диана, упирается, ей не нравится казаться укрощённой.       — Вам пора оставить оставить эту проклятую практику, — поглаживание спотыкается о мозоли.       — О, небеса, я слышу нашего друга Трелони, — хмурится от обращения, но не поправляет, после подыгрывает; вывернувшись отступает и скрещивает руки на груди.       — И хороший доктор нуждается в отдыхе, — напоминание.       — Помнится, вы обещали выбросить меня за борт, — детский прищур.       — Не при первой встрече, — наблюдение.       — «При первой встрече» вы приняли меня за мужчину.       — Женщины не жуют табак, — спор.       — А ещё постоянно носят платья и не марают руки наукой.       — Полно вам.       — Верно, я не могу долго злиться на вас.       — Точно кошка.       — Если они вам так нравятся, то заведите ещё одну, — отступив, Ливси подхватывает под живот не вовремя сунувшую свой нос в пахнущие лекарствами бумаги кошку — урождённую Софи. Чернильница вместе с пером отправляется на пол, а коготки мимолётно царапают спинку стула.       Чёрный ком шерсти — щедрый подарок Джемаймы.       Морда бедолаги почти утыкается розовым носом в лицо Смоллетта.       — Боюсь, мне достаточно двух.       — Двух? — кошка отдаляется, — Но я вижу только одну, — поправляет Диана, позволяет Софи перебраться себе на плечи.       Не понимает.       — Раз, — Александр плавно указывает на Софи, — Два, — очередь Ливси получить прикосновение ко лбу.       — Глупость, — смахнув тонкий хвост с груди, противится Диана, но улыбается: «Я же не сравниваю вас с ослом».       — Мне казалось — это будет лестно.       — Предпочту «хороший доктор», — упирается.       — Очевидно.       — Я не кошка.       — Тоже очевидно.       — Детские глупости.       — Вы слишком серьёзны.       — И это мне говорите вы, капитан? У вас жар?       — Комплимент.       — Вы невыносимы, — смущение заметно тронуло края щек — что-то всё же задело её.       — Обсудим позже — работа ждёт вас.       — Вызов?       — Предложение отдыха.       — Тогда, до встречи, — фырканье, спугнувшее кошку — дернувшись, она вновь потянулась лапой к заметкам, — Доброй ночи, Александр, — кусаче улыбается, без недовольства, но с искрами.       Задумала что-то — что-то тёплое.       Дьявольское.       — Я буду ждать.       — Я и не заставлю, — надувает губы, не обижается.       — Чудесно, — уходит — знает, как уживаться — прекрасно понимает.       Уступает, позволяя проводить себя взглядом до самой двери кабинета — а после хлопка едва слышно задерживается прежде, чем направиться к лестнице.       Выждав до того момента, когда шаги стихли, Ливси встряхнулась — легко оттолкнулась ногами, и ловко приземлилась на четыре — в этот раз не промахнулась.       Потянувшись, выгнула кремовую спину и дружелюбно взмахнув хвостом приблизилась к не возражающей Софи — она давно привыкла к странной компании.       Даже приветственно ткнула лбом в плечо, перед тем, как сесть рядом.       Так, сравнить.       На тонкой, украшенной белым пятном-шрамом мордашке задержалось сомнение:       — Неужели, похожи?       Кошка ответила простодушным мурлыканьем — с ней она капитаном поделится, но точно не миской:       — Разные.