Юность чувств

Кёко казалось, что она попала в самую романтическую дораму, которую только можно представить. Ибо с того самого разговора об экзаменах Шо-чан каждый вечер приходил к ней в комнату – и они занимались. А еще просто разговаривали, вернее, Шо-чан рассказывал о своих успехах, а она радостно слушала его. А еще он пару раз принес гитару и спел ей новые песни… А еще она готовила для него обеды и он не отказывался! Даже если по своей рассеянности забывал обенто и она приносила ему на большой перемене прямо в «музыкальный» корпус, он кивал и благодарил… Сегодня снова он ушел пораньше – в клуб, и Кёко, неся в сумке две коробки с обедом, уже предвкушала, как снова услышит чуть смущенное «спасибо». Да за такое «спасибо» она горы готова свернуть!! Он такой милый, когда смущается своей забывчивости! Она сдержала восторженно-нежную улыбку и прибавила шагу. Опаздывать нехорошо, тем более, после того, как она доказала свою целеустремленность на отличный результат в учебе. Да, кроме нее максимальное количество баллов набрало еще семеро человек, и трое сразу в ее классе, но ведь это никак не дает повод расслабляться! Мысленно кивнув самой себе, девушка вошла в школьные ворота. До начала урока оставалось еще пятнадцать минут, можно спокойно дойти до класса, достать учебник по истории Японии и переброситься парой фраз с подругой. До третьего урока Кёко сидела в окружении трех пустых парт – и была бы не против сидеть так дальше, но… - Привет, Банни-чан, – Кагурадзаки по привычке оседлал стул и вздохнул. – Такояки в среду были вкусные. - Таяки в клубе вчера тоже получились, – не сдержалась от поддразнивания Кёко и прикусила губу, сдерживая смех, когда парень душераздирающе вздохнул. - Банни-чан, Янки тоже озвереет от твоих попыток сманить Оду в свой клуб, – рядом за парту сел Ошино. – Он уже грозится. - Чем он может грозиться? – девушка покосилась на входящего Хизури. - Ууу, – в унисон протянули оба парня, многозначительно двигая бровями. В ответ Кёко лишь пожала плечами – можно подумать, она будет бояться! - Привет, Банни-чан, – Янки поставил сумку на свою парту, оценивающе оглядел друзей и хмыкнул. – Опять уговариваешь Оду перейти в свой клуб? - А может, ему самому хочется? – она вызывающе вскинула подбородок, встречая хитрый зеленоглазый взгляд. - Ему хочется есть, с этим спорить не буду, – мирно кивнул Хизури. – На халяву. - Эй-эй!! - А вы предоставляете ему эту возможность, сбивая настрой на тренировку, – он и ухом не повел на протест Кагурадзаки. – И если мы из-за этого проиграем, я первым укажу на тебя, как причину проигрыша команды. - А... – Кёко задохнулась от возмущения. – То есть, если вы проиграете, то дело не в капитане команды, который выбрал неверную стратегию, а в человеке, который пожалел измотанного одноклассника?! Левый уголок рта Янки дернулся. - Неверная стратегия капитана?.. – голос парня упал до минимума. – Что ты хочешь этим сказать, а, Банни-чан? - Только то, что сказала! – твердо ответила она, не отводя взгляда от горящих недобрым глаз Хизури. – Если команда проиграет, то вини в первую очередь себя, так как на любой войне именно полководец несет всю ответственность за сражение!! - Режим боевого кролика включен, – тихо рассмеявшийся Ошино вздрогнул, когда оба спорщика одинаково зверски глянули на него. – Тихо-тихо, спокойно, Банни-чан, Янки. Вы такими темпами друг друга покусаете еще до конца семестра. И я не переживу, если Янки передастся этот самый режим боевого кролика. Кёко задохнулась второй раз за пять минут, Янки недобро сузил глаза, но ответить ни она, ни он не успели – Кагурадзаки самым простецким образом заржал: - Кён, да типун тебе на язык! Этого же не переживет никто! А я все же люблю эту школу! Смех у него был таким заразительным, что весь гнев как-то сдулся, возмущение опало и… Кёко сама фыркнула, стараясь не рассмеяться: - Да ну вас… – однако, стоило ей представить разъяренного Хизури и надпись «режим боевого кролика» над его белобрысой головой… Ладонь спрятала и смешок и улыбку. - Э… Янки? – осторожный вопрос успокоившегося Ошино заставил девушку обернуться. Успевший сесть за парту Янки медленно опустил руку, которой прикрывал глаза, холодно глянул сначала на Кёко, затем на друзей: - Я вам припомню. Она сама не поняла, что нашло на нее, но факт остается фактом – она склонила голову набок и самым невинным тоном поинтересовалась: - Покусать для лучшего эффекта? На мгновение в зеленых глазах мелькнул гнев, а затем на его место пришла какая-то поистине дьявольская хитрость. - Давай, – Янки пальцем оттянул ворот рубашки, открывая шею. - Б-бака!! – вспыхнувшая Кёко отвернулась, пытаясь унять и возмущение и дикое смущение. Он вообще нормальный такое предлагать, а?! Да еще с такой ухмылочкой!! Ууууу, янки одним словом!! Даже вошедший Юмено-сенсей не остудил эмоции. Тем более, она была уверена на все сто процентов – этот гад смотрит сейчас в ее спину и посмеивается! Ну ничего, в следующий раз найдет, как ответить, чтобы именно она смеялась последней! Пятничная физкультура, следовавшая за литературой, со второго приснопамятного урока вызывала у Кёко двойственные чувства – с одной стороны она была счастлива хотя бы на эти пятьдесят минут учиться вместе с Шо, но с другой стороны был Янки и его насмешливо-ехидный вид, от которого Шо начинал явно злиться. Ну почему Янки не может прогуливать и физкультуру в своем клубе, а?! Раздражение немного утихло, когда на стадионе она нашла взглядом Фуву. Шо-чан… Он словно услышал ее мысли, повернул голову, и даже со своего места Кёко рассмотрела, как скривилось его лицо. Куда он смотрит?.. Впрочем, можно даже не следить за его взглядом – Янки. Девушка мрачно провела взглядом высокую фигуру, рядом с котором маячили еще две чуть поменьше, и тихо вздохнула. Опять настроение у Шо-чана испорчено. Она хмуро глянула на Хизури, который, поймав ее взгляд, с невозмутимым лицом поправил воротник футболки. Позер. И как он смог до сих пор удерживать авторитет и популярность в школе – с таким-то поведением и таким самомнением! Одним словом – павлин! Не рассчитывая, что Янки увидит, Кёко изобразила руками ту самую фигуру павлина, которая когда-то разозлила парня, и отвернулась. Вот еще, будет она обращать внимание на него. У нее есть Шо-чан! Кстати, после физкультуры надо будет очень быстро переодеться и отнести обенто ему. Или может, прямо в спортивной форме отнести? Не очень культурно, зато можно сразу быть уверенной, что успеет перехватить его. Тем более, обенто в ее сумке в шкафчике… - Слушай, – уже покидая стадион в конце урока, Сугита дернула ее за рукав спортивной кофты, – может, ты скажешь своему Шо, что Янки его просто дразнит? Пусть не обращает внимания, как сейчас. Кёко тяжело выдохнула: - Я говорила, Рина-чан. Сказала, что он все равно самый лучший, но… – она поискала взглядом Фуву, проследила, как он скрывается в раздевалке, затем прикусила губу. – Рина-чан, я немного опоздаю на обед, хорошо? - Только не сильно, – улыбнулась подруга. – Давай, торопись. - Спасибо! – поддержка окрылила и вселила уверенность в том, что все получится. На переодевание – Кёко все же решила, что не будет вести себя некультурно – ушло от силы пять минут. Оправив пиджачок и юбку, девушка схватила сумку, пакет со спортивной формой и выбежала из женской раздевалки. Стоять прямо перед выходом раздевалки парней было явно не лучшей идеей, и девушка скрепя сердце направилась в центральное здание, рассудив – Шо-чан будет голодный, а бенто у нее, следовательно, он пойдет в кафе. Вот она и встанет так, чтобы уж точно быть у него на пути. Расчет оказался верен, и спустя минут десять она с замиранием следила, как в широкие двери холла заходит Фува в сопровождении двух девушек. - Шо-чан, – Кёко решительно направилась навстречу, доставая из сумки коробку обенто, – я не успела раньше передать тебе обед… - Можешь его выкинуть, – парень не замедлил шага, проходя мимо. - Шо-чан, но я приготовила его так, как ты любишь! – она ухватила его за руку. – Все так… - Я сказал – можешь выкинуть!! – Шо резко вырвался и яростно глянул сверху вниз. – И ты достала со своими обедами, ясно?! Кёко на мгновение оцепенела, как от удара. Достала?.. Нет, нет, нет, Шо-чан просто расстроен, просто нервничает, а он в таком состоянии всегда немножко груб… - Шо-чан, я понимаю, что… – она вздрогнула, когда он махнул рукой, развернулся и вновь зашагал по коридору. – Шо-чан… - Поражаюсь я наглости некоторых людей, – манерно растягивая слова, проговорила одна из сопровождавших парня девушек. Кёко медленно повернула к ней голову и невольно задержала выдох – незнакомка с презрением оглядывала ее. – Они как тараканы – их выгоняют, а они лезут и лезут… - Ни стыда, ни совести, – поддакнули со второй стороны. Кёко даже не надо было оборачиваться – она и так могла представить, как смотрит на нее другая, что пришла с Шо. - Тебе же ясно сказали – отвали, серость, – первая незнакомка придвинулась чуть ближе к Могами, вынуждая ту слегка отпрянуть. – Ты никто, звать никак… - И если еще раз увидим тебя рядом с Шо, одними туфлями не отделаешься… Кёко резко развернулась ко второй и ощутила, как к горлу подкатывает тугой ком паралича – глаза девушки горели злым предупреждением. - Значит… это вы… - Ты вообще поняла? Это они!! Могами бросила взгляд в спину удаляющемуся парню. Это они, Шо-чан!!.. Она сама не знала, чего ждала от него. Может, чуда – он бы вернулся, осадил этих девушек, сказал, что она сама – его любимая… Он просто не слышит… Иначе бы вернулся, точно вернулся… - И кто тут у нас тявкает на Банни-чан? – от тяжести, опустившейся на макушку, Кёко пошатнулась и, сморгнув, осознала – на нее, ничтоже сумняшеся, облокотился Янки и теперь снисходительно рассматривал растерявшихся девушек с музыкального отделения. – А, карманная свита Фувы. - Ч-что? – те попытались возмутиться, но он лишь саркастично усмехнулся: - То, что слышали. У карманного короля и свита карманная. Кёко, стоявшая неподвижно, словно парализованная рукой на макушке, расширила глаза – Шо, отойдя уже на приличное расстояние, замер, обернулся и зло сощурился. - … хотя, о чем это я? Какой король? Канарейка, не больше, – Янки, наконец, убрал руку и выпрямился, надменно усмехаясь возвращающемуся Фуве. Канарейка?! Могами изумленно уставилась на Хизури. - Почему канарейка? – девушки переглянулись. - Потому что хоть голос и есть, а песенки все на один мотив. На разнообразие ума не хватает – голова маленькая. - Что ты сказал?! – на последних словах подошедший Шо буквально взвился от ярости. - У тебя что, еще и со слухом проблемы? – язвительность, растекающуюся из голоса Янки, Кёко практически увидела. – Как же ты вообще на музыкальное-то попал? Фува зашипел: - Тебя спросить забыл… качок недоделанный!! - Мимо, – издевательски улыбнулся Янки. – Баскетболист. К тому же набравший на тесте на добрую сотню баллов больше, чем ты. Хотя, да-да, – он понимающе закивал, – зачем тебе что-то еще, кроме голоса? Достаточно. Глядишь, к концу третьего года и начнут узнавать тебя не только в твоей свите. - Меня и сейчас узнают!! – Шо побагровел, шагнул ближе, и Кёко пораженно распахнула глаза – никогда она еще не видела у него такого гневного лица. – И к концу первого года я, – он указал на себя, – стану самым популярным парнем в Академии. А ты… - Хоооо… – в голосе Янки послышалась заинтересованность, от которой у девушки мурашки побежали по спине – слишком недоброе ощущалось за такими интонациями. – А смелости-то хватит, а, Фува-кун? - На тебя – хватит!! - Давай проверим, – Хизури ослепительно улыбнулся, и Кёко уверилась окончательно – ничем хорошим это не кончится. Потому что и Янки она никогда не видела в таком гневе. Но она успела лишь открыть рот, чтобы возмутиться – каким-то невероятно неуловимым движением парень задвинул ее к себе за спину, а дальше обзор перекрылся чем-то темным. Что это?! Девушка забарахталась и стащила с головы пиджак. Что?! - Спокойно, Банни-чан, – ее за плечи приобнял Кагурадзаки, не давая даже сдвинуться с места. – Спокойно. - Останови его… их! - Еще чего, – тихо хмыкнул рядом Ошино, складывая руки на груди. – Смотри-смотри. Что смотреть..?! Кёко ахнула, когда Шо, насмешливо скривив губы, скинул на руки девушек свой пиджак. - Молодец, – одобрил Янки, развязал галстук и отправил его в тут же протянутую руку Кёна. – Смотрите-ка, канарейка отлично обучается, – он усмехнулся, когда и Шо стащил свой галстук. - В тебе умер великий дрессировщик, – рассмеялся Кагурадзаки. - Никогда не поздно начать, – парировал Хизури и – Кёко вспыхнула, не в силах сделать вдох для праведного возмущения – полностью расстегнул рубашку. Нет, ну Шо-чан до такого не опустится!! Он же… Девушка пораженно задержала дыхание – Шо с ожесточенным лицом дернул манжеты, затем ворот. Сзади послышались смешки. Обернувшись, она обнаружила, что в коридоре столпилось немало студентов, оживленно перешептывающихся и вовсю следящих за импровизированным поединком. Будда, за что?! - Да после такого я могу смело идти дрессировать хищников, – Янки как-то по-особенному двинул плечами, и рубашка соскользнула к его ногам. Кёко зажмурилась. Это… это все бред. У нее горячечный бред, потому что не может такого быть в школе, не может!! И Шо-чан не может вестись на подобные провокации, и Янки не такой испорченный, несмотря на характер… Щелчки фотокамер заставили ее открыть глаза и оглядеться. Будда… Они еще и фотографируют все это на телефоны!! Все эти студенты и студентки!! Они фотографируют полуголого Янки… и полуголого Шо-чана?!! Который еще и ухмыляется?! В следующий момент Кёко захотелось или поубивать всех или упасть в обморок – Янки, пожав плечами, взялся за ремень брюк. - Ооо… – восхищенная волна от зрителей заставила девушку схватиться за голову – он это серьезно?! Нет, действительно серьезно собирается раздеться?! Прямо в школьном коридоре?! Да будь оно проклято, это обенто!! Если бы она знала, что все приведет к этому, выкинула бы еще по дороге в школу!! Расстегнув ремень и сами брюки, Янки подбоченился и кивнул Шо, мол, чего стоим? Шо покраснел, ощущая себя под десятками заинтересованных взглядов, но упрямо стиснул зубы и принялся неловко расстегивать пряжку. Даже со своего места потрясенная Кёко видела, как подрагивают его руки. - Сенсей!! Зрители охнули и отхлынули, отшатнулись и заозирались даже Кагурадзаки и Ошино. Фува, вздрогнув так, что свалился прямо на пол, стремительно ухватил рубашку и пиджак, пытаясь то ли натянуть их на себя, то ли засунуть в штаны. Янки же, не шевельнувшись и не сменив позы, холодно, с презрением бросил: - Трус. Под его взглядом Шо побледнел так, что Кёко отстраненно подумала – сейчас упадет в обморок. Реагировать как-то еще она уже не могла, шокированная произошедшим душа словно спряталась на самое дно сердца. Ода, отпустив девушку, шагнул к Хизури и накинул ему на плечи рубашку: - Все? - Да, – тот кивнул и глянул на бледных и явно напуганных девушек с музыкального. – Еще раз услышу или увижу, что кто-то из вас смеет тявкать на девушек с моего отделения, – он сделал многозначительную паузу, – надену намордники. На всех. Это понятно? – девушки неистово закивали. – Приятного аппетита. Развернувшись, он даже не глянул на Шо, продел руки в рукава и двинул по коридору: - Идемте отсюда, здесь воняет. - Кто… вообще тебе позволил… Янки поднял голову и глянул на вставшую перед ним Кёко: - Банни-чан, ты о чем? - О том, что произошло в коридоре!! – она сжала кулаки, разгневанная на всё и вся – на этого невыносимо-наглого пижона, на Шо, который как последний идиот поддался на провокацию и опозорился у всех на глазах, на Кагурадзаки и Ошино, которые не остановили этот фарс, а следили за ним… Она была в ярости даже на себя – дура, растерялась, остолбенела, позволила себя увести оттуда!! Почему сама не остановила?! Почему не осталась с Шо-чаном, утешая и помогая?! Наверное, только на Сугиту не было злости – именно ее крик прекратил издевательство. Никакого учителя, разумеется, не было, но от этого легче не было. - Ах, об этом, – легкомысленно усмехнулся Янки. – В коридоре была проверка, которая поставила кое-кого на то место, которое этот самый кое-кто и заслуживает. - Не тебе решать!! - Ну разумеется, – криво усмехнулся он. – Вот только, я бы никогда не позволил никому наезжать на мою девушку. В отличие от твоего Шо-чана. «Шо-чан» прозвучало настолько глумливо, что девушка вспыхнула: - Не тебе судить, что бы и кому позволил Шо-чан!! - А, то есть с его благословения те две чихуахуашки унижали тебя? - Кто? – молчавшая до сего момента Сугита удивленно приподняла брови. - Чихуахуа, – повторил Хизури. – Значения мало, самомнения много, – парни захмыкали. – А что? Разницы никакой же… - Ты… – Кёко гневно блеснула глазами, – ты… деспот… самовлюбленный нарцисс… - Маслом маслено, – он издевательски улыбнулся. – Банни-чан, ты уж подбери позаковыристей выражения, а? - Я тебе не Банни-чан!!! – от вопля вздрогнули все, даже голуби на ограждении крыши, куда выбралась вся компания. Хизури медленно поднялся и сложил руки на груди, глядя на разгневанную девушку сверху вниз: - Пока ты будешь думать, как кролик, ты останешься Банни-чан. Имя, знаешь ли, заслужить надо. Она застыла, пораженная услышанным. Заслужить?! Имя, которое у нее уже есть?! У него?! - Ты… – Кёко стиснула зубы, затем выпрямилась, – … ты ничем не лучше тех чихуахуашек. - Что? – опасно сузил глаза Янки. - Значения мало – самомнения много, – холодно отчеканила она. – Считаешь себя центром вселенной, венцом творения? Так же, как и те девушки, – от парня словно хлынула волна гнева, от которого по спине поползла волна ледяного страха, но Кёко лишь выше вскинула голову. Она защищает то, что ей дорого и важно!! – Интересно даже – что бы ты сделал мне на их месте, а? Глаза Хизури зажглись злым огнем: - Ты пожалеешь о своих словах. - Добро пожаловать в клуб ненавидящих Могами Кёко, – холодно отозвалась Кёко. – Твой номер сто пятьдесят четвертый, – развернувшись, она под всеобщее молчание покинула крышу. Уже на лестнице ее догнала Сугита: - Кёко, что за клуб ненавидящих? Могами тихо выдохнула – кажется, ее подруга умеет очень внимательно слушать. И делать выводы. - Тебя что, травят в школе? Она снова вздохнула и немного виновато глянула на Сугиту: - Я… я не хотела беспокоить тебя глупостями. - Глупости? – та остановилась прямо на последней ступеньке с изумленным видом. – По-твоему, если мою подругу преследуют какие-то посторонние личности ни за что, то это глупости?! Ты серьезно так считаешь? - Я не… – интуитивно ощущая, что подруга рассержена, Кёко заискивающе улыбнулась. – Рина-чан, я не… - Что ты? – Сугита сложила руки на груди с выжидающим видом. Ну и как ей объяснить, что это все не стоит внимания – ведь чем больше обращаешь на такие выпады внимания, тем больше их будет… - Или по-твоему, это не мое дело? И мне, как и другим, надо просто проходить мимо, украдкой снимая все на телефон? - Нет… – от ровного голоса слезы сами подкатили к горлу. – Рина-чан, просто… - Я думала, мы подруги, – Рина перебила ее. – И ты так думаешь – как мне казалось. - Я так думаю! – прижав руки к груди, Кёко неистово закивала. – Рина-чан, ты моя самая первая, самая лучшая подруга!.. Честно-честно! - Тогда почему о твоих проблемах я узнаю из твоей перепалки с Янки? Почему он знает больше? Кёко сглотнула, ощущая полный раздрай на сердце. Ну что сказать, а?! Как объяснить и собственную позицию и то, какую вообще роль играет этот белобрысый павлин в происходящем?.. Звонок на урок стал поистине спасением, но встретив взгляд Сугиты, девушка испытала новый приступ вины. - Ри… – Рина развернулась и направилась вниз. Кёко с отчаяньем выдохнула и бросилась следом. – Рина-чан, пойми, я… я не хотела тебя беспокоить по пустякам! - Пустяки? – тем же ровным тоном уточнила Сугита, не глядя на нее. – Интересная точка зрения. Все хуже и хуже!.. - П-пустяки, потому что… – слова вылетели из головы, когда Рина резко остановилась и развернулась: - Почему? – темно-синие глаза смотрели прямо и требовательно, и Кёко, невольно сникнув, честно призналась: - Потому что ничего все равно не изменится, – она немного виновато улыбнулась, когда Рина нахмурилась. – Пошли в класс, а то скоро второй звонок. Оставшиеся три урока она просидела в одиночестве, даже на переменах – Сугита сидела на своем месте, серьезная и даже чуть хмурая. Впрочем, Кёко осознавала свою вину за молчание и не знала, как оправдаться. Ну и попросить прощения. Это даже в первую очередь – совершенно не хотелось терять подругу. Единственную. Едва прозвенел звонок с последнего урока, как Рина сама подошла к ней. - Я в клуб, – Кёко робко кивнула под серьезным взглядом. – А завтра мы с тобой встретимся и ты обо всем мне расскажешь. - К-конечно! – облегченно выдохнув, она быстро закивала. – Давай в двенадцать на нашей станции метро, да? - Хорошо, – Сугита едва заметно улыбнулась, но тут же вновь посуровела. – Только обо всем. Иначе обижусь и не буду дружить. Поняла? А то не поняла!!! Домой девушка почти бежала – а вдруг Шо-чан, обидевшись на всех и вся, не пошел в клуб? Хотя, с другой стороны, если он дома обиженный, то может вообще не захотеть ее видеть… А поговорить надо! Шо дома не оказалось, и Кёко, переодевшись и засев в своей комнате, принялась продумывать разговор. Что она скажет? Как успокоит его задетую гордость? Ведь она уверяла, что Янки не очень-то и популярен… Павлин! Хуже павлина! Она прикусила губу, сдерживая вернувшееся раздражение от пережитого днем. Кто его вообще просил вмешиваться?! Она, что ли? Только хуже стало! И еще потом с таким видом – ну я ж одолжение тебе сделал… Ишь, заслужить она должна, чтобы ее по имени называли… Облезет! По имени ее могут называть только Шо-чан и Рина-чан! Ну еще Корн, разумеется. Вспомнив о далеком друге детства, Кёко решительно достала кошелечек и, старательно игнорируя сложенный листок с рисунком, вытащила свой волшебный амулет. Вот кто ей поможет успокоиться, прояснить голову и придать сил и решительности для разговора с Шо-чаном. Лишь в десятом часу раздался знакомый голос в коридоре – Яёй-сан столкнулась с пришедшим домой сыном, и теперь тот коротко и резко отвечал на ее претензии. Девушка подорвалась с татами, ойкнула от слегка замлевших от долгого сидения ног и поспешила в коридор. - Я сказал – отстань!! – дверь комнаты Шо с грохотом задвинулась, скрывая явного разозленного парня. Яёй-сан всплеснула руками: - Да как ты с матерью разговариваешь?! - Тетя, – Кёко бросилась к ней, – не волнуйтесь, пожалуйста!.. У него был сегодня очень тяжелый день… Простите его, не волнуйтесь! - Даже тяжелый день не дает ему права так… - Тетя, – девушка даже не подумала, что раньше бы не осмелилась так перебивать Фуву-сан, – простите его, ему сейчас очень… сложно!.. Я… я поговорю с ним, хорошо? Не сердитесь, пожалуйста… Женщина поджала губы, выдохнула и покачала головой: - Ну попробуй. Но он должен будет извиниться передо мной! Кёко закивала, закусив губу – извиниться? Ой-ой, Шо-чан редко когда извиняется… Но как иначе? Она с замиранием сердца постучала в дверь, затем позвала: - Шо-чан? Можно к тебе? Он рывком сдвинул дверь и практически прорычал: - Что тебе надо, предательница?! Предательница?! Наверное, впервые в жизни Кёко ощутила желание стукнуть своего принца по голове. Предательница?! Возмущение было столь велико, что девушка просто втолкнула Шо в комнату: - Это я предательница?! – она ткнула себя пальцем в грудь. – Я?! После того, как предупреждала – тебя могут спровоцировать?! После того, как говорила, что ты становишься популярным, и это может обернуться проблемами именно для тебя?! После того, как я всячески поддерживала тебя в школе?! И я предательница?! – Шо открыл было рот, но Кёко, не глядя, захлопнула за собой дверь и шагнула к нему, заставив отпрянуть. – А кто ты тогда, раз как дошколенок поддался провокации?! Не был умнее этого Янки? Не верю, что ты не нашел бы пару фраз, чтобы срезать этого нахала словами! Нет, ты ни с того, ни с сего принялся позориться, доказывать непонятно кому, что не уступаешь! – парень непроизвольно отступал после каждого ее шага, пока не допятился до кресла и не упал в него. Кёко нависла сверху, чуть дрожа от возмущения. – И ладно бы кому действительно достойному! Так нет – перед Янки решил выпендриться! Перед второгодником, обычным спортсменом-нахалом! Ты же лууучше его!! – она уперла палец в лоб изумленному Шо. – Как ты этого не понимаешь?! И опускаясь до подобных провокаций, ты позволяешь ему унижать себя! Разрешаешь выставлять себя на посмешище! И теряешь баллы популярности!! Вон, в начале те две девушки, что были с тобой, заревновали тебя ко мне, а после того гнусного представления чуть ли не на цыпочках слушались Янки! Ну, как это называется?! Шо поморщился и отвел ее руку: - Ну ты… аккуратнее… - Аккуратнее? – Кёко нахмурилась. – А сам, а? - Да ты ж видела! Он меня на понт брал! - На что?! - Да блин… – он закатил глаза, пытаясь подобрать синоним. – Ну давил на то, что я хуже… - Ты лучше! – перебила она возмущенно. – Сколько мне это говорить, а?! - Да ты ничего не понимаешь! - Я не понимаю?! Шо-чан, опомнись! Ты соревнуешься с тем, кто ниже тебя! Менее талантливый, менее сознательный!.. - Он популярнее! Кёко, застонав, прикрыла глаза рукой: - Шо-чан… Он зарабатывал себе популярность три года! А ты чуть больше двух месяцев побыл в школе и уже известен!.. – она опустила руку. – Но если и дальше будешь вестись на провокации Янки, то популярен станешь лишь как козел отпущения! - Козел?! – медленно, с придыханием протянул Фува, зло глядя на нее. – Я козел, по-твоему?! Ты идиот, так и рвалось с языка. Девушка прикрыла глаза, досчитала до двадцати и выдохнула: - Шо-чан, я же сказала – если будешь вестись… – она присела перед креслом и взяла Шо за руку, заглядывая ему в лицо снизу вверх. – Шо-чан, не обращай на него внимания, пожалуйста… Ты лучше, красивее, умнее, талантливее!.. Уверена, что к концу года Янки будет зубами скрежетать от зависти к тебе… Ну же, давай! Поверь просто, Шо-чан… Она умоляюще смотрела ему в глаза, чуть сжимая пальцы. Ну же… - Думаешь, так легко не обращать на него внимания, – парень, наконец, отвел взгляд и скривился. – Как ни старайся – ой, вон Янки пошел, ой, он такой высокий, ой, он такой блондин… - Да это потому, что ты еще серьезно не взялся за себя! – тут же парировала Кёко. – Сдашь экзамены на пятьсот баллов, запишешь свой первый диск – и все, будут говорить только о тебе! Ой, вон Шо-чан пошел, ой, он такой талантливый, он такой красивый… – она нежно улыбнулась брошенному на нее подозрительному взгляду. – Шо-чан, ты же просто несерьезно относишься к себе. - Ну… может быть, – помолчав, Шо с напускным равнодушием пожал плечами. – Просто раньше и не надо было… - Не надо было, – тут же согласилась девушка, – потому что это была средняя школа. А тут – старшая, платная, влиятельная, потому и надо уже думать. - Надо, – кивок согласия заставил ее чуть не воскликнуть от радости. – Но он меня вывел сегодня. - Он это умеет, – с чувством призналась Кёко и вздохнула. – Я тоже стараюсь не обращать на это внимание. - А тебя чего задирает? Хороший вопрос! - Новенькая, пришла позже всех в класс, вот и… – она пожала плечами, затем легкомысленно махнула рукой. – Ну его. Шо-чан, ты извинись перед тетей, а? – парень скривился. – Шо-чан, ну она же тоже переживает… Шо-чан… - Ладно, – выдохнув, он кивнул. – Извинюсь за ужином. - Молодец! – Кёко просияла. – И прости, что накричала на тебя – я очень переживала! - Если ты так переживала, чего ж молчала там, в коридоре? – съехидничал парень, складывая руки на груди. Отличный вопрос… - И что мне надо было бы сказать, Шо-чан? «Не делай этого»? А ты бы послушался? – он пожал плечами. – Ну вот… Еще хуже бы стало… - Это точно. Ладно, иди отсюда, мне надо переодеться. - Ага, – девушка поднялась и улыбнулась. – Пойду помогать тете с ужином. Фух… Закрыв за собой дверь комнаты, Кёко едва сдержалась, чтобы не упасть от облегчения прямо в коридоре. Кажется, получилось. И успокоить Шо-чана, и втолковать ему, что все эти соперничества глупости, и уговорить его извиниться перед матерью. И как только слова нашлись? Раньше бы лепетала, а сегодня вон, даже накричала… Хорошо, что он не обиделся! Осталось сказать тете, что все в порядке, поужинать, завтра поговорить с Риной-чан… и все, можно считать это происшествие в прошлом! Как же хорошо! Она достала из потайного кармашка юкаты синий камушек и счастливо улыбнулась, прижимая его к щеке – он снова дал силы и уверенность преодолеть все плохое. Спасибо, Корн. - И почему ты никому не говоришь про такие выходки? – Сугита подперла щеку рукой, глядя на Кёко. - Кому? – пожала плечами та, теребя коктейльную соломинку. – Учителям? Так поди еще докажи, кто и что сделал. - Тому же Шо. - Я однажды сказала. - И что он? Кёко снова пожала плечами, не поднимая взгляда от своего стакана: - Сказал, что это все глупости, меня не могут обижать из-за него. Он ведь не дает повода для этого. Рина тяжело вздохнула: - В кои-то веки я полностью согласна с Янки. - Насчет чего?! - Того, что твой Шо канарейка. - Рина-чан! – возмущенно нахмурилась Могами. – Как ты можешь такое говорить! - Хотя нет, не канарейка. Глухарь. Только те, когда токуют, не видят и не слышат ничего вокруг, – Рина выпрямилась и серьезно глянула на засопевшую подругу. – Любой нормальный парень, видя, что его девушку обижают, вступится. И неважно, по какому поводу травля. А твой Шо мало того, что вчера проигнорировал нападки на тебя, так и на остальное закрывает глаза. И это не глупости, – Сугита качнула головой, пресекая возражения. – Сначала печенье, затем туфли, угрозы. А что завтра? Толкнут с лестницы? Плеснут чем-нибудь опасным, типа кислоты? Подговорят избить? Кёко поежилась от ровного тона: - Ну ты и предположила… - Предположила, – подтвердила Рина. – И ты сама понимаешь – это уже не будет считаться глупостями, когда ты пострадаешь и попадешь в больницу. Понимает – будет большой скандал. И затронуть в первую очередь может Шо-чана и его родителей. - Я… я теперь предельно осторожна, Рина-чан, – вздохнув, девушка серьезно кивнула на недоверчивый взгляд подруги. – Сменную обувь ношу с собой, всегда слежу за продуктами… - Поговори с Шо еще раз, – Сугита неодобрительно покачала головой, когда Кёко виновато глянула на нее. – Кёко, хватит его оберегать от последствий его же равнодушия! Пойми, ты его девушка, он твой парень – так пусть скажет это всем своим поклонницам! - Будет только хуже… - Сначала да, но потом, когда он отстоит свое решение быть с тобой, все примут его выбор! А сейчас ты потакаешь его безответственности и чужой наглости и безнаказанности! – Рина даже пристукнула кулаком по столу. – Вот ты ругаешь Янки, а он в такой же ситуации так осадил своих поклонниц, что те зареклись вообще показываться ему на глаза! - У Янки была девушка? – Кёко немного удивленно приподняла брови. – У этого павлина? - Девушка она ему была или нет – не знаю, – Сугита вздохнула, остывая, – но она ему призналась, и ее начали травить. Брат рассказывал. Янки вступился за нее, после чего ни одну девушку, которая осмеливалась ему признаться, никто даже не думал пальцем тронуть. Вот тебе пример нормального отношения к последствиям своей популярности. При всем своем эгоизме и пренебрежении правилами Янки не допускает, чтобы из-за него страдали девушки. - Просто Янки бабник… - Просто Шо дурак! – вспылила Рина на тихое протестное бурчание. – Да-да, и не смотри так на меня – эгоист почище Янки! Неправда, Шо-чан не такой эгоист, молча возразила Кёко. Молча – потому что где-то глубоко в душе все слова подруги пробуждали какое-то странное собственническое чувство. От которого хотелось требовать от Шо-чана внимания, заботы, каких-то приятных мелочей… Но разве так должна чувствовать себя идеальная девушка? Ведь идеальная – это принцесса, которая заботится о любимом, окружает его вниманием, радует… И идеальный принц отвечает на эти чувства! - Поговоришь? Она вздохнула, принимая непростое для идеальной принцессы решение, и глянула на серьезную подругу: - Поговорю, если повторится еще раз такой случай. - Упрямая, – бессильно выдохнула Сугита. – Хуже осла. - Прости… - Было бы за что. Пошли, в кино опоздаем. Упрямая. Потому что любовь ведь нельзя просто так взять и отдать при первом же испытании. А Шо-чан увидит, обязательно увидит, что ее любовь предназначена только ему и никакие трудности не поколеблют ее решимость быть с ним. И тогда он, ее идеальный принц, поверит и ответит. Если успеет, ехидно добавил тот самый подозрительный голос, который и нашептывал ей собственнические мысли. Успеет, парировала она, торопясь за подругой. У них впереди вся жизнь!