Юность чувств

Большое окно в спальне было давно светлым, но девушка по-прежнему лежала под пуховым одеялом, хоть уже и не спала пару часов. Она действительно ощущала себя Золушкой, которая ждет свою фею-крестную во дворце с принцем. Тот пытается развеселить ее, признается в любви, и она ведь любит его… но ощущение ожидания не проходило. Кажется, стоит только расслабиться, и позади раздастся незнакомый голос, который скажет – что ж, Золушка, пора тебе… А что пора? Она уверена в своих чувствах и в Куоне. Уверена в том, что хочет выбирать свое будущее сама, пусть даже пока не знает о нем почти ничего. Уверена в том, что если ничего не получится у Такарады, она не вернется в Киото до совершеннолетия. Три года? Ничего страшного. Да, в таком случае ее образование будет незавершенным, но что ж поделать. Найдет подработку в Токио, будет помогать Куону… Мысли соскользнули на парня, и легкая улыбка сама появилась на губах. Накануне он повез ее в центр, и она чуть было не потерялась в том круговороте людей, который был просто до ужаса огромным после родного города. Потом они ели мороженое в уличном кафе и любовались фейерверками над заливом, неторопливо гуляли по улицам, и лишь вернувшись в дом Такарады, Кёко вспомнила, что именно привело их в Токио. Сев на постели, она нашла взглядом часы на трельяже. Полдевятого утра. Ну, логично, если вспомнить, что она полночи проворочалась под одеялом – слишком непривычно было спать на такой огромной кровати. Вчера было уютнее… Вспомнив, как именно она проснулась вчера, девушка покраснела, сползла на ноги и отправилась в душ. А страшно то, что ей понравилось, как она спала с Куоном!.. И как было спокойно ощущать себя сквозь сон в кольце его рук… Ужас. Сокрушалась Кёко до самой общей комнаты, в которой нашелся Куон, удобно устроившийся поперек кресла с планшетом в руках. - Доброе утро, – он запрокинул голову, улыбаясь, и ее сердце заторопилось от волны смущенного счастья. - Доброе утро, – подойдя к парню, она улыбнулась. – Давно встал? - Неа, – Куон сел нормально и взял ее за руку. – Сама выспалась? - Не очень… Кровать слишком большая для меня. Он прижмурился, словно был доволен, затем потянул к себе и обнял за талию: - Ну, она явно рассчитана на двоих. Нет, вы посмотрите на этого кота!.. Зеленые глаза прям аж горят лукавством!.. Вот видно же, что ждет, когда она покраснеет!.. - Как думаешь, тут найдется футон? – девушка с самым простодушным видом положила руки ему на плечи. – Мне все же привычнее спать именно так. - Неа, Такарада такого не держит, – невозмутимо помотал головой Куон. – Но я могу помочь тебе с решением проблемы. Их взгляды встретились, и она снова ощутила знакомое чувство восхитительного бессилия перед этим странным горячим выражением. Он словно пытался охватить взглядом ее всю, с ног до головы… - Ну, она пока не сильно… – Кёко с трудом сглотнула, – животрепещущая… – многозначительная улыбка, появившаяся на губах парня, заставила решительно одернуть себя – а ну-ка быстренько приводи его в тонус! А то вон, как улыбается!.. – Раз уж мы проснулись, идем на кухню? Вчера не добрались, а мне любопытно. - Так завтрак можно заказать прямо сюда… - А мы сейчас не на учебе, и я планирую сама кормить тебя! - С ложечки? - Завтраком, обедом и ужином, – по возможности невозмутимо парировала она, убеждая себя не краснеть. – Идем-идем, нечего отлынивать от нормального питания, – Куон насмешливо поморщился. – И своим режимом ты не прикроешься – сейчас каникулы. - Слушаю и повинуюсь, – вздохнув, он внезапно поднял ее на руки, как ребенка, и лишь двинул бровью, когда девушка, охнув, заволновалась: - Поставь меня на место! У тебя плечо! - Без поцелуя не поставлю. Вспыхнув, она стукнула кулачком по его левому плечу: - Янки! - Да-а-а, – довольно протянул парень. – И сейчас это лишь придает силы. - Вот, у тебя травма!.. – Кёко обхватила его за шею, когда он неторопливо закружился на месте. – Куон!.. - Сейчас только не хватает музыки, да? Музыки? Сердце замерло в груди от светлой легкой улыбки, а затем словно сорвалось в бег, гоня прочь смущение, пугливое возмущение и сомнения. Прикрыв глаза, девушка нежно поцеловала Куона, который, остановившись, так же нежно ответил на поцелуй. - Теперь поставишь? - Как и обещал… Оказавшись на ногах, она прильнула к парню и счастливо улыбнулась, когда он крепко обнял ее и потерся подбородком о ее макушку. Все правильно, все так, как надо. И она бы ни на что не променяла ни эти моменты, ни свое смущение, ни его хитрости! И пусть что хотят, то и думают про нее! Это ее жизнь, ее чувства, ее настоящее! - Идем? – вскинув голову, Кёко улыбнулась Куону, перехватила его за руку и потянула к двери. – Пока ты не начал урчать животом. - Я же не мой отец, – он послушно пошел следом, и она прекрасно слышала смех за ворчливыми интонациями. - Не надо быть им, чтобы хотеть есть! - Слышал бы тебя Такарада… – в коридоре уже Куон повел ее за собой. - О, так он тоже любит вкусно покушать? - Не волнуйся, Хозу Шухей один такой на всем белом свете. Хихикнув, девушка прибавила шагу, чтобы не отставать, и попыталась запомнить дорогу к кухне. Они спустились на первый этаж, свернули пару раз и остановились перед большими дверями, открывающимися в обе стороны. Из-за них слышались голоса и звяканье посуды. - Последний раз предлагаю вернуться и заказать завтрак в номер, так сказать. Кёко показала язык и толкнула двери. Внутри оказалось большое помещение, больше смахивающее на ресторанную кухню, чем на домашнюю. Трое поваров в белой униформе удивленно оглянулись. - Здравствуйте, – девушка поклонилась и вежливо улыбнулась. – Простите за беспокойство, не могли бы вы разрешить мне приготовить завтрак? - Вам достаточно просто позвонить и заказать, – один из поваров указал на телефон, висящий на стене у посудного шкафа. - Конечно, и вчера завтрак с обедом были замечательными, – Кёко снова улыбнулась и кивнула на Куона за своим плечом. – Но ему надо соблюдать спортивный режим питания, поэтому… - О, разумеется, – мужчина кивнул. – Проходите, вон та стойка у стены сейчас свободна. - Спасибо! - Спортивный режим питания? – едва слышно поинтересовался парень, садясь на высокий стул. - Именно, – серьезно подтвердила она, стараясь не улыбаться, и обернулась к поварам. – Какой нож я могу взять? - А вы умеете готовить? - В основном киотскую кухню, но могу и другие блюда. - Никогда не пробовали никуманы с натто? – Куон облокотился на стойку. – Поверьте, незабываемый вкус. Мужчины переглянулись и заулыбались. - Что ж, мое имя Усукава, – проговорил один из них. – Это Танада, а его зовут Нимато. - Могами Кёко, – девушка отвесила небольшой поклон. – А это… - Хизури, – парень помахал от стойки. – Хизури Куон. - А я вас помню, – проговорил Усукава. – Лет пять назад вы были у нас… разве нет? - У вас отличная память, – кивнул Куон. – А я помню, что у вас был отличный глинтвейн. Глинтвейн?! На ее вопросительный взгляд он невозмутимо пожал плечами, мол, было, не отрицаю. - Янки, – тихо проговорила Кёко. – Так какой нож я могу взять? – ее взгляд пробежался по магнитному держателю, оценивая клинки. – Мне достаточно и сантоку*. - Выбирайте любой, свои ножи мы держим в другом месте, – кивнул Нимато и вернулся к плите с кастрюлями. - Бывают и свои ножи? – тихо уточнил парень, когда она с ножом и предоставленными продуктами вернулась к стойке. - Каждый уважающий себя повар держит несколько клинков под свою руку, – Кёко чуть улыбнулась, устраиваясь на стуле напротив него. – Сталь, заточка, рукоять – все влияет на настроение. - Только не говори, что у тебя тоже есть свой нож. - Нет, пока нет, – она покачала головой, очищая побеги спаржи. – Но, когда будет свой дом, то обязательно куплю. Едва слышное хмыканье Куона заглушили распахнувшиеся двери, и в кухню сначала вкатилась тележка с тарелками, которую толкал мужчина в строгом фраке, а затем, чеканя шаг, вошла девочка не старше десяти лет. Повара тут же встали ровно и поклонились. - Я же сказала – я это есть не буду!!! – она гордо вскинула голову с длинными кудрявыми волосами и сложила руки на груди. – И я повторила вам это еще вчера утром! - Но, одзё-сан, меню утверждал ваш дедушка. И он говорил, что вам… - Вот ему и несите!!! Кёко, не сводя настороженного взгляда с девочки, шепнула: - Кто это? - Судя по всему… внучка Такарады, – так же тихо ответил Куон и закинул в рот черри. – Правда, когда я последний раз ее видел, она была не больше метра от пола. - А звать ее как? - Мария, если не изменяет мне память, – он чуть приподнял брови, когда девочка, заметив их, обвиняюще ткнула пальцем: - Кто пустил на кухню гайдзина?! - Я такой же гайдзин, как и ты, мелочь, – ленивым тоном ответил парень, катая в пальцах очередной помидор. – Так что аккуратнее с жестами, я вполне могу поймать тебя и отшлепать. Кёко положила нож и укоризненно покачала головой: - Где твоя дипломатия? Ты же старше, а уже угрожаешь, – растерявшаяся было Мария снова приняла ту же вызывающую позу, но девушка уже подошла и присела перед ней с улыбкой. – Привет, меня зовут Кёко. А тебя как? - Стану я говорить свое имя непонятно кому! – девочка отвернулась, помолчала и нехотя проговорила. – Такарада Мария. - У тебя такие красивые волосы, – Кёко кивнула на немного удивленный взгляд. – Прямо как у принцесс. - Это у меня от рождения, – Мария накрутила на палец локон, косясь на нее. – Я вообще красивая вся. - Как куколка, – девушка закивала. – Позавтракаешь с нами? - Нет! Я не завтракаю! - А я сама нам готовлю. Мария недоверчиво сдвинула брови: - И ты умеешь? - Она лучший повар в Киото. Она обернулась к Куону, смерила его оценивающим взглядом, затем с сомнением перевела взгляд на девушку. Та тепло улыбнулась: - Ну так что? Мисосиру, тамагояки, сосиски-осьминожки и онигири с тунцом. - Я не люблю тунец. - Сделаю тебе обычные. Согласна? Только давай быстрее, а то он съест все черри. - Съем, – невозмутимо подтвердил парень, очищая еще один помидор от хвостика. - Ладно, – Мария с тяжелым вздохом направилась к стойке, но Кёко успела заметить заинтересованность в светло-карих глазах. – Эй ты, как тебя зовут? - Сядь на стул, тебя не видно, – Куон чуть насмешливо хмыкнул, дождался, пока девочка вскарабкается на стул, и пожал плечами. – Вообще, мы с тобой знакомы. Только виделись лет шесть назад. - Не помню такого! - Конечно, а знаешь почему? – его голос стал вкрадчивым. – Потому что ты тунец не любишь. А в нем много фосфора, который очень полезен для памяти. Кёко тихо вздохнула, глядя, как Мария, хмурясь, спорит, и обернулась к притихшим поварам: - Ничего страшного, что она не поест по меню? - Главное, что позавтракает, – торопливо проговорил Усукава. – Она ж вообще не завтракает практически, разве что конфеты таскает… Хозяин беспокоится. Вы уж позаботьтесь о ней, раз… – он выглянул из-за девушки, – она согласилась. Берите любые продукты… - Эй, онэ-сан, он последний съел! – возмущенный возглас Марии заставил Кёко вернуться к стойке. Куон невозмутимо дожевал помидор: - Так ты сама сказала, что не ешь овощи. - А вот бы взяла и съела! - В холодильнике еще были..? – девушка прикусила губу, когда повара в шесть рук мгновенно протянули ей миску с мытыми черри. – Вот. - Смотри! – девочка запихала в рот сразу четыре штуки, попыталась прожевать, и парень едва успел отпрянуть, когда на него брызнуло соком. - Вижу… – он пригнулся, когда Кёко шлепнула его по макушке и нахмурилась. – Ауч! За что? - За вредность, – она глянула на покрасневшую от натуги Марию. – Ешь аккуратно, не торопясь. Черри обычно гораздо сочнее обычных помидоров, – та поспешно закивала. – Вот и молодец. Будешь помогать мне? - Угум… А што делать? - Вот тебе ножницы, разрежь нори вот такими полосками… ими обернем онигири… - Мне с тунцом! – девочка бросила торжествующий взгляд на Куона. - Договорились, – мягко проговорила Кёко, пряча улыбку. Точно так же прятал улыбку и парень. – Тебе в мисосиру тофу добавлять? В процессе готовки она заметила краем глаза, как тихо уходят из кухни двое мужчин, оставляя лишь Усукаву, примостившегося в уголке. Это ж как тут они беспокоятся о внучке своего хозяина, что готовы сделать все ради ее завтрака?.. - А почему ты не готовишь обычную яичницу? - Потому что это тамагояки, – Кёко налила часть взбитых с соевым соусом яиц в сковороду для омлета. – Хочешь, внутрь что-нибудь добавим. Будет рулетик с начинкой. - А что туда кладут? - Зеленый лук, спаржу, морковку, – на каждое название Мария выдавала недовольную гримаску, – креветки… - Креветки! – подпрыгнула девочка и подбежала к холодильнику. – Они должны быть, вон, мусс из креветок готовили… Бееее! - Могу тебе гарантировать… – подошедший следом Куон открыл тяжелую дверцу, – настоящее «бееее» ты еще не пробовала, – он достал из нулевой камеры тарелку с вареными креветками. Мария нахмурилась, указывая на другую упаковку. – Нет, это сырые, их просто так в омлет не добавишь. Верно? - Верно, – улыбнулась Кёко, когда к ней обернулись и парень, и девочка. – Так что несите сюда вареные. Они чищенные? Мария двумя пальчиками взяла одну креветку и насупилась, разглядывая ее. - Нет, сейчас почистим. Мария, смотри, как надо – вот тут зажимаешь, отрываешь голову… Девушка покосилась на них – не будет ли для наследницы дворца этот процесс неприятным? Но вопреки предположениям, девочка деловито кивнула и старательно расправилась со своей креветкой. - Так? - Да, вполне. Кёко, сколько надо в омлет? - Ну… давайте дюжину, – улыбка сама появилась на губах девушки. - Эй, ты чего их ешь?! Онэ-сан, он их ест! - Они вареные. Сама попробуй, это вкусно. - И попробую! Ммм… сладенькие… - А ты думала, они какие? - Мусс гадкий, – проинформировала Куона Мария, очищая креветку и отправляя ее в рот. – А вот так сойдет. - Я не поняла, – Кёко развернулась от плиты и оглядела устроившегося на полу парня и девочку, присевшую рядом, – где начинка для тамагояки? - Мы увлеклись, – он протянул последнюю креветку Марии и обезоруживающе улыбнулся. – Не сердись. - Да чего уж там… – вздохнув, она кивнула на холодильник. – Поищите там умебоси. - Они здесь, – мужчина, до этого старавшийся не отсвечивать, быстро достал небольшую коробку и отдал в требовательно протянутые руки Марии. - Это вкусно? – поинтересовалась та, снимая крышку. - Попробуй, – с самым невинным видом предложил Куон. - Пф! Кёко не успела даже моргнуть, как девочка ухватила большую сливу и целиком засунула в рот. - Янки! Мария, выплюнь сюда в полотенце! - Ммм… – Мария замерла, смаргивая слезы неожиданности – парень спокойно достал еще одну сливу и отправил в рот. – Ммм! - Маленькая ты еще просто, – он выразительно цокнул, смакуя и чуть прищуриваясь. – Это еда для взрослых. - Ммм!!! – она вручила коробку девушке и встала напротив него, складывая руки на груди. Вот только слезящиеся глаза и гримаски выдавали ее с головой. Ну и ну. Кёко переглянулась с поваром, укоризненно вздохнула и вернулась к омлету. Как дети оба. Хотя, она догадывается, почему Куон так себя ведет – судя по всему, Марии тут слово боялись сказать против. И сейчас, получив отпор, она всячески старается доказать свою правоту… не замечая, что противоречит самой себе и своим требованиям. Нащипав кусочками умебоси, она выложила их на омлет, быстро свернула рулетиком и долила остаток яиц. Усукава так же быстро и молча подставил тарелку, и девушка благодарно кивнула, выкладывая на нее готовый тамагояки. - Давай сюда косточку, – Мария выплюнула косточку в подставленную ладонь парня. – Ну, пить хочешь? - Ага… – она поморщилась, вытирая рот ладошкой. – Как взрослые это едят? - Вырастешь – узнаешь, – он усмехнулся, поднимаясь. Обе косточки отправились в мусорное ведро, и, сполоснув руки, Куон заглянул в холодильник. – Так, есть сок манго, молоко и газировка. - Газировки! - Да держи, – достав бутылку, он протянул ее девочке. – Только предупреждаю – сделаешь глоток, будешь прыгать до потолка. У тебя все внутри сейчас обожжено от соли, и пузырьки сделают еще больнее. Мария испуганно попятилась от него, уперлась спиной в ноги Кёко и с мольбой глянула снизу вверх. - Янки, – девушка сурово нахмурилась, – перестань! Просто воды. Никаких газировок, соков и молока. Тем более, что от него и умебоси может быть не очень хорошо. - Смотря у кого, – Куон налил стакан воды, и успокоившаяся девочка жадно принялась пить. – Моему отцу скорми – он еще добавки попросит. Кстати, отличная идея на его будущий визит… Кёко погрозила ему пальцем, вызвав довольную улыбку у Марии, и взялась за онигири. Усукава помогал молча, по возможности не привлекая внимания, на все попытки девушки поблагодарить скупо показывал жестами, мол, все в порядке, не беспокойтесь. Когда же Куон помог девочке удобно устроиться на высоком стуле перед тарелкой и пиалой с мисосиру, вообще бесшумно выскользнул за двери. - Разве ты никогда не завтракала таким образом? - Ммм! – Мария, затолкавшая в рот последний кусочек онигири, отрицательно помотала головой на вопрос девушки, и поспешно прожевала. – Вечно какие-то муссы, пудинги и всякое такое подают. - А почему ты не скажешь, что тебе хочется другого? - Зачем? Для чего тогда они тут, – она указала себе за спину на плиту, – стоят? Хмыкнув, Куон потянулся к пакету с соком: - Даже я таким капризным в детстве не был. - Мария-чан, – Кёко облокотилась на стойку, внимательно глядя на девочку, – если бы люди умели читать мысли других, многого бы плохого не случилось на земле. Нет ничего страшного, если ты просто скажешь, что хочешь онигири или… - Да она просто пытается привлекать к себе внимание. - Неправда! - Да неужели? – приподнял одну бровь парень на возглас. – Думаешь, я таким не был? Думаешь, мои родители не оставляли меня одного на Рождество? Ее вон, – он кивнул на Кёко, – мать вообще подкинула чужим людям на десять лет. И? Почему-то ни у меня, ни у нее не возникало мыслей издеваться над невиноватыми, – последнее слово было выделено выразительной интонацией. – При чем тут повара, которых нанял твой дед? Хочешь высказаться – высказывайся ему, – Мария, насупившись, открыла рот. – А знаешь, почему ты ему не выскажешься? Потому что ты любишь его и не хочешь причинять боль. Но это не значит, что можно делать больно другим окружающим, которые почему-то не попали в твой круг любви. - Ты… ты говоришь, как дедушка!.. – она надулась еще больше. - И заметь, это я не видел тебя почти шесть лет, а сегодня мы пообщались от силы час, – Куон пожал плечами. – Ты эгоистка, Мария-чан. - Неправда! – девочка возмущенно выдохнула и глянула за поддержкой на Кёко. Та немного грустно улыбнулась: - Тебя это обижает? - Конечно! Я не эгоистка! Я… я… - Ты хочешь быть лучше? - Я, – Мария внезапно осунулась, сжалась с виноватым видом, – я не могу быть лучше. - Почему? - Я убила маму. Кёко онемела от изумления, бросила взгляд на Куона, который с не меньшим удивлением смотрел на девочку. - Уж прости, но ты не тянешь на убийцу, – наконец кашлянул он. - Можно подумать, ты знаешь!.. – она спрыгнула со стула и бросилась к дверям. – Вы тут вообще… чужие!!! - О чем она? - Понятия не имею, – парень покачал головой и выдохнул, выпрямляясь. – Надо спросить у Такарады. Но ребенок, который считает себя убийцей собственной матери… - Это ненормально, – согласно кивнула Кёко и поднялась. – Где она может прятаться? - Хороший вопрос. Тут дом не меньше рёкана, укромных уголков хватает… – он осекся, когда в кухню вошел помощник Такарады и сдержанно проговорил: - Одзё-сан выбежала отсюда в слезах. - Да, это наша вина, – девушка поклонилась ему. – Кажется, мы затронули болезненную тему… - Что произошло с ее матерью? На лице мужчины отобразилось понимание, которое затем сменилось легкой печалью. - Ясно. Лина-сан разбилась два года назад в авиакатастрофе. Накануне дня рождения одзё-сан. Девушка испуганно прикрыла рот руками. О боги, что же пришлось перенести Марии-чан!.. - А кто внушил ей, что она виновата в смерти матери? Мужчина откровенно растерялся на вопрос Куона: - Никто и никогда… не обвинил бы ее в таком. Что вы, это была просто трагическая случайность. - Но не придумала же она такое. - Так, – девушка опустила руки, – где сейчас может быть Мария-чан? Где у нее секретное место? - Или в игровой комнате или в библиотеке. - Как туда пройти? - Игровую я знаю, где найти, – Куон выдохнул. – Отведите девушку в библиотеку. Тихие всхлипывания Кёко услышала, едва прикрыв за собой тяжелые деревянные створки двери. Сердце сжалось от сочувствия и жалости. Бедняжка… Заметив светлое кружево детского платья в уголке под бархатной портьерой, она бесшумно подошла и опустилась на пол. - Мария-чан. - Уйди!.. Девушка придвинулась поближе и обняла Марию прямо через плотную ткань. Она ничего не говорила, просто гладила там, где должны была быть кудрявая головка с бантом, и сама кусала губы, слушая тихий плач. Значит, так ощущал себя Куон, когда в детстве утешал ее, ревущую на берегу реки от отношения матери – сильнейшее желание защитить и успокоить. Наконец девочка затихла, сжавшись в комочек. - Знаешь, – тихо проговорила девушка, – самолеты падают. Это всегда страшно и всегда будут люди, которые винят себя в произошедшем. - Но я попросила ее… - А кто-то сам посадил своего близкого на самолет, заставив полететь куда-то. Кто-то позвал на свадьбу, на праздник, кто-то просто ехал в отпуск, – она сглотнула. – Это бывает, Мария-чан. - Но если бы я не… - А она бы решила сделать тебе сюрприз. Она ведь любила тебя, верно? – движение под тканью было похоже на кивок. – Может, твои слова совсем не подтолкнули ее, и билет давно был куплен. - Правда?.. Кёко зажмурилась, слыша отчаянную надежду в дрожащем голосе. - Мария-чан, она любила тебя… мамы любят своих детей, особенно дочек с кудрявыми волосами… и она бы прилетела к тебе в любом случае. Просто… так бывает, понимаешь? - А папа думает, что я… - Неправда, – твердо возразила она и покрепче сжала руки, когда девочка прижалась к ней. – Ему просто больно, плохо… - Но они-сан сказал, что если любишь, то не причиняешь боль! - Конечно, но иногда так больно, что не замечаешь ничего вокруг. А потом приходишь в себя и понимаешь, что мог сделать больно близким. Но это не специально, Мария-чан. - Он бросил меня!.. Сидит в своей Америке и все… - Он там работает, – Кёко понадеялась, что говорит все правильно. Упрямое хмыканье из-под ткани заставило чуть улыбнуться – все верно. – У меня вон мама тоже в Токио работает. Я ее уже десять лет не видела. - Десять лет? – девочка зашевелилась под шторой, стянула ее с головы и шмыгнула носом. – Почему? - У нее очень ответственная работа, которая занимает даже выходные, – девушка достала бумажную салфетку из кармана. Мария снова шмыгнула носом, взяла и принялась вытирать заплаканное лицо. – Взрослые часто работают с утра до ночи. И я уверена, что твой папа любит тебя и не винит ни в чем. - Ага, как же!.. Если бы дедушка его не заставлял, он бы даже и не звонил… - А он звонит? - Угу… – она теребила в руках размякшую салфетку. – Когда еще уроки были, звонил после них – что было, что задали, что нового… - Из Америки? – кротко уточнила Кёко. – Мария-чан, знаешь, сколько там времени, когда у нас обед? - Сколько? - Часа два ночи, – раздался позади голос Куона. Обернувшись, они обе увидели парня, присевшего на край журнального столика. – Или все три. - Видишь, – девушка снова глянула на Марию, – он сидит полночи, ждет, пока у тебя закончатся уроки, чтобы позвонить и узнать, как дела. - Еще наверняка и счета за международные звонки просто адские. Совсем не дешево так часто звонить через океан. Девочка прикусила губу, задумчиво сводя брови к переносице. - У него родители в Штатах, – Кёко улыбнулась, указывая на парня. – Он знает, о чем говорит. Они ему звонят. - Хотя, как видишь, – он с сокрушенным видом развел руками, – я уже давно не ребенок. - Папа… правда не считает меня… виноватой? Робкий вопрос сжал сердце. - Мария-чан, точно-точно. - Кто тебе сказал вообще такую чушь? – Куон покачал головой. – Серьезно, более глупой вещи я не слышал еще. - Ну… – Мария исподлобья глянула на него, потом перевела взгляд на девушку. – На похоронах я слышала… – на ее глаза снова набежали слезы, – как другие взрослые говорили, что если бы я не попросила… - Что они вообще знали? – резко перебил ее парень. – Они что, стояли рядом с твоей матерью в тот момент? Читали ее мысли? - Он прав, Мария-чан, – мягко проговорила Кёко, гладя девочку по голове. – Есть люди, которые очень любят посплетничать, пообсуждать чужие проблемы или беду. - Зачем?! - Им так легче, – Мария снова перевела взгляд на Куона. – Понимаешь, у них в жизни мало радости, счастья, поэтому они с удовольствием обсуждают тех, у кого это все было и вдруг пришла беда, – он пожал плечами. – Иногда они это делают не со зла, просто вот такие они… А иногда и специально, чтобы было больнее тебе. - Верь себе, папе, дедушке, – девушка тепло улыбнулась. – И помни, что они любят тебя. Как и твоя мама. - Няня говорит, что мамина душа всегда рядом со мной… - Наши близкие всегда с нами, – в голосе парня было столько уверенности, что Мария во все глаза уставилась на него. – В мыслях, в воспоминаниях, в прошлом и будущем. И наверняка твоя мама переживает, что ты считаешь себя виноватой. Девочка глубоко выдохнула, опуская голову, и Кёко с Куоном переглянулись – кажется, получается? - Конечно, ты можешь нам не верить, – он чуть улыбнулся. – Но подумай вот о чем – о том, что случилось с тобой, мы узнали полчаса назад. У нас нет интереса обманывать тебя. Мы просто сказали тебе правду. Ты не виновата в случившемся с твоей мамой и ты по-прежнему остаешься любимой дочкой своего отца. Про деда вообще молчу. - Дедушка да, любит меня… – Мария снова вздохнула. – Но папа так и не приехал… я думала, что он приедет на мой день рождения… - А когда он у тебя был? – девушка снова погладила ее по голове. - Позавчера. - Так ты родилась двадцать четвертого?! – она заулыбалась. – А я двадцать пятого! - Правда?! То есть, у тебя вчера был?! Прямо на Рождество? - Ага. - И что тебе подарили? – с любопытством поинтересовалась девочка. – Мне вот куклу в мой рост, у нее сгибаются руки и ноги… – она снова сникла. – А папа даже подарка не прислал… - Знаешь, уверена, что он приедет, – Кёко кивнула. – Серьезно. Скорее всего, он не успел купить билеты. Если бы ты знала, сколько туристов приезжает на праздники в Японию… - А чего ж он заранее не купил? - Посоветуй сменить секретаря, – нейтральным тоном посоветовал Куон. – Хороший секретарь помнит о планах своего босса всегда и следит, чтобы не возникали проблемы. Мария воинственно сверкнула глазами: - Точно! У дедушки секретарь такой, что понимает даже взгляды!.. – она насупилась. – То есть, папа приедет? - Конечно, – в два голоса ответили ей парень и девушка. – Даже не сомневайся. - А если нет? - Тогда скажешь, что мы обманщики, как и все взрослые, – усмехнулся он. – И перестанешь нам верить. Ответить ему девочка не успела – рядом как-то совершенно незаметно появился тот самый секретарь Такарады и тихо проговорил: - Могами-сан, хозяин просит вас подойти в малый кабинет. - Конечно! – Кёко вскочила на ноги. – Сейчас? - Да, я провожу вас. Она глянула на Куона, затем указала ему взглядом на Марию – останься. Сейчас нельзя оставлять ее одну. Только-только она успокоилась… Легкое движение его бровей дало понять, что парень согласился, и Кёко улыбнулась растерянной девочке: - Я скоро. Приготовим потом обед по-киотски? Уже на пороге до нее донеслось тихое: - Эй, а что дедушке надо от нее? - Мелочь, у меня есть имя вообще-то. Хватит звать меня «эй». Что надо? Видимо, Такараде-сану сообщили, что они расстроили его внучку. Ну, по крайней мере, его можно успокоить, что все разрешилось. Мария-чан, кажется, поверила им и больше не будет считать себя виноватой. Это ж надо было каким-то сплетникам такое сказать! В ее присутствии да еще прямо на похоронах!.. Сердца нет у них! Секретарь довел ее до кабинета и распахнул двери: - Прошу. - Доброе утро, Такарада-сан! – она поклонилась сидящему в кресле хозяину дома. – Простите за опоздание. - Нет, ты не опоздала ни капли, – тот улыбнулся и жестом пригласил ее сесть на давешний диван. И лишь опустившись на его край, Кёко вдруг поняла, что в кабинете они не одни. Напротив в кресле оказался еще один мужчина. Очки в тонкой деловой оправе, строгий костюм и короткая стрижка говорили о серьезном бизнесмене. - Итак, – Такарада глянул на нее, одновременно протягивая мужчине папку, – представься, пожалуйста. - Могами Кёко, – девушка поклонилась, сидя. – Семнадцать лет, живу в Киото, учусь во втором классе Северо-Восточной Академии Санбиджюцу. Взгляд напротив был пронзительным, словно пытающимся заглянуть прямо в мысли, затем мужчина опустил его в раскрытую папку на коленях, не задавая никаких вопросов. Молчал и Такарада, посасывая свою сигару. Наконец незнакомец закрыл папку, аккуратно положил ее на столик между диваном и креслом и снова глянул на девушку. Она невольно поежилась про себя и чуть упрямо прищурилась – вообще-то невежливо вот так смотреть, даже не представляясь! - Мне хотелось бы получить результат к Новому году, – нарушил молчание Такарада. – Чтобы иметь запас по времени. Результат чего? Кёко покосилась на него. К Новому году? - Если вас беспокоит, что в личном деле неполная информация, то… Кёко-чан, почему не указано имя отца? - Мама сказала, что он умер до моего рождения, и никогда не упоминала, как его звали, – девушка немного насторожилась – ведь говорила не раз это!.. Стоп. Догадка опалила, и она отстраненно порадовалась, что смотрела в это время на Такараду. Этот мужчина в очках… тот, о котором рассказывали вчера?.. Она перевела взгляд на незнакомца, по-новому рассматривая его. На вид лет сорок, но маме сейчас уже сорок пять, значит, ему больше… Глаза темные, морщинки у их уголков говорят о том, что он часто щурится… И седина на висках заметна. Ей показалось, что в мужском взгляде что-то изменилось, когда она открыто глянула. Словно… испугался? Или понял, что она догадалась? - Меня зовут Кумада Акира, – неторопливо проговорил мужчина, по-прежнему глядя на Кёко. – Не обязательно ждать, Такарада-сан. Девушка ощутила, как все внутри натянулось, как струна, задрожало в предчувствии нового поворота в ее жизни. Кумада? Кумада-сан. Если бы все сложилось по-другому, ее фамилия была бы Кумада… Нет, хватит! Он же сейчас просто откажется, скажет, что ему не нужна… - Давайте попробуем. Она непроизвольно глубоко вздохнула, не веря своим ушам. - Вы понимаете, что после этого у вас уже не будет возможности отказаться от последующих событий? – Такарада дотянулся до пепельницы. – Отказаться можно только сейчас. - Нет, я не откажусь, – взгляды мужчины и девушки снова встретились. – Мне самому уже интересно. Незаметно сжав кулачки, Кёко тут же расслабила руки, поднялась и поклонилась: - Хочу заверить вас, Кумада-сан, я не буду злоупотреблять вашим вниманием и отношением, даже если Такарада-сан окажется прав. Спасибо вам за потраченное время. Кумада тоже встал: - Не думаю, что я буду жалеть о потраченном времени. Такарада-сан, требуется ехать в какую-либо клинику? - Зачем? – тот достал сотовый, пару раз кликнул по экрану и в кабинет вошел секретарь. – Врачи готовы? - Разумеется. Все ждут в медицинской комнате на первом этаже. - Идемте, – Такарада встал и усмехнулся. – Не хочу пропустить ни единой детали. Выходя за ними, Кёко краем глаза заметила поодаль у коридорного окна парня и Марию. И если девочка заинтересованно следила за ними, то Куон выпрямился во весь рост, и от него словно повеяло напряжением. Все хорошо, она быстро улыбнулась ему, чуть кивнула и поспешила в указанном направлении. Дальнейшее девушка запоминала отрывками, стараясь не задумываться – успеет еще перебрать воспоминания и проанализировать происходящее. Пока же она послушно подставляла руку для забора крови, так же послушно отвечала на вопросы врача об аллергии и прочем. Кумада в основном помалкивал, но его внимательный взгляд Кёко ощущала постоянно. - Я позвоню, как только мне сообщат о готовности, – Такарада вышел вместе с ними в коридор и глянул на мужчину. – Спасибо, что не отказались. Кумада кивнул, поклонился и глянул на девушку: - До встречи. - Спасибо за все, – она поклонилась ему. – До встречи. Такарада дождался, пока Кумада и секретарь скрылись за поворотом, затянулся сигарой и хмыкнул: - Тебе не интересно, почему он так быстро согласился? Она задумчиво нахмурилась: - Я… я не знаю, если честно. Наверное, мне главное то, что он все же согласился. - Дедушка! – к ним подбежала Мария, ухватила Такараду за руку и глянула на него снизу вверх. – А что за человек был? Зачем ты к нему звал онэ-сан? Выражение на мужском лице Кёко даже не поняла – то ли удивление, то ли недоумение… а может, все сразу. - Я же просил тебя не подслушивать мои разговоры. - А мы и не подслушивали, – девочка замотала кудряшками. – Мы просто стояли вон там! - Мы? - Ну, с они-саном, – она указала на тихо подошедшего Куона. - Хм… – Такарада задумчиво смерил его взглядом. – Может, вас усыновить обоих? Кривая усмешка парня была настолько выразительной, что Кёко поспешила взять его за руку и мирно улыбнуться: - Такарада-сан, спасибо за предложение, мы подумаем. - Дедушка, так кто это был? - Мария… Девочка топнула ногой: - Я имею право знать, я же твоя внучка, а значит, и наследница этого дома! Ты сам говорил так! - Это не мой секрет, Мария, – Такарада был сама невозмутимость. – Без разрешения я не могу раскрыть его. Она, нахмурившись, вопросительно глянула на девушку. Кёко улыбнулась: - Если ты не против, я расскажу через несколько дней. Тогда все-все будет понятно и известно. - Ну ладно, – вздохнув, Мария кивнула. – Но ты обещала после разговора приготовить обед по-киотски. И я хочу смотреть! - А помогать не собираешься? – чуть насмешливо уточнил Куон. – Есть-то наверняка будешь. - Конечно буду, – она гордо вскинула голову. – И есть, и помогать. Прикусив изнутри щеку, чтобы не рассмеяться, Кёко покосилась на Такараду. Тот смотрел на внучку с нескрываемым удовольствием. - Тогда… – она кашлянула, привлекая внимание, – идемте все вместе? До самого вечера девочка была с ними. Она упрямо требовала своего участия во всех делах, даже помыла сама посуду, разбив всего пару пиал. И лишь после ужина послушно отправилась вместе с няней и дедом ложиться спать, немного устало потирая глаза. - Я перемолвился с Такарадой, пока вы хозяйничали в игровой, – Куон опустился на диван в общей комнате. – Отец Марии должен приехать на днях. - Правда? Она ведь так ждет. - Да, они не говорили ей, потому что в прошлый раз она устроила полномасштабную истерику, запретив ему появляться в Токио, – он вздохнул. – Подозреваю, что она просто боялась повторения истории матери, несмотря на желание увидеть отца. - Могу представить, – Кёко села рядом и с удовольствием вытянула ноги. – Учитывая, что ей наговорили… - И про это сказал Такараде. Пусть больше обращает внимания на своих родных, чем на меня. - Ты же уважаешь его, – она глянул на него. – Почему же так отзываешься? - Потому что раздражает это снисходительное отношение, – поморщился парень и обнял ее, давая устроиться у себя под боком. – Мне уже не пятнадцать, чтобы совестить или учить. - Думаешь, он этого не понимает? - Кёко, одно дело понять, другое принять. У него есть один недостаток – он считает себя курицей-наседкой, у которой главное предназначение опекать и заботиться. И неважно, что опекаемые выросли, свои семьи завели… - Не ворчи, – улыбнулась девушка. – Ты так к этому относишься лишь потому, что являешься залюбленным ребенком. Как Мария-чан. - Я не был таким капризным в детстве, – она прикрыла глаза, ощутив его губы на своем лбу. – Тот мужчина в очках – твой потенциальный отец? Кёко открыла глаза. Воспоминания нахлынули из-за выставленного барьера, обволокли и принялись занимать мысли. - Я… я даже сначала не поняла, что это тот самый человек, о котором говорил Такарада-сан, – помолчав, призналась она. – А потом меня как стукнуло. - Он согласился. - Такарада-сан ему отвел время до Нового года, – Кёко прижалась к парню покрепче, – но он сказал, что не надо ждать, – он тихо хмыкнул. – Так все странно. Когда я поняла, кем он может быть, я невольно подумала, что могла бы быть Кумада Кёко… ну, если бы все было по-другому. - Ты хотела бы, чтобы все было бы по-другому? По-другому? - Я… я не знаю. Мне очень сложно представить, как это могло бы быть по-другому, – она заглянула в лицо парня. – Чем отличалась бы моя жизнь при двух родителях от той, которая была у меня? Мама так же бы работала в своей компании… пусть даже в Киото. А тот человек… он ведь тоже бы работал, как и до встречи с мамой, да? – Куон кивнул. – Так чем бы отличалось? Разве что фамилией… - Твоя мама не относилась бы к тебе так сурово. Ну и просто понимание, что у тебя всегда есть защитник, тот, кому ты можешь рассказать об обидах. - У меня был ты, – девушка опустила голову и взяла его за руку. Он переплелся пальцами с нею: - Кёко, я скорее про тот возраст, когда ты осознаешь – есть сильный-сильный человек, большой и добрый, за которым всегда можно спрятаться от чего-то страшного. У меня это понимание пришло года в четыре, и я почувствовал, что у меня есть отец. По-настоящему, – парень чуть сжал пальцы. – У тебя было бы так же, – она закусила губу, не отводя взгляда от их рук. – Не можешь представить? Девушка отрицательно помотала головой. Как представить, когда все время была ответственна за что-то? Всегда заботилась о близких, просто пытаясь… заслужить их внимание, оправдать свое существование, показать, что ее можно любить… Как теперь представить, что у нее мог бы быть с самого начала человек, чье внимание не требовалось зарабатывать?.. - У меня был ты, – тихо проговорила Кёко. – У меня есть ты. Мне достаточно. - Кёко… - И вообще, откуда мы знаем, что он бы любил меня, как дочь? – она вжалась в бок парня, словно пытаясь спрятаться от горьких мыслей. – Мы ведь не знаем ничего о нем. Может, сейчас он согласился, чтобы отомстить маме за молчание. - Ну, за ее отношение к тебе я бы поддержал его в этом стремлении. - Зачем ты так… Куон выдохнул, решительно сгреб ее в объятья, подтянул выше и усадил на свои колени: - Кёко, посмотри на меня. Она упрямо сжала губы, обнимая его за шею и пряча лицо на его плече. - Кёко, – вздохнув, парень прижался щекой к ее волосам, – ты защищаешь ее, потому что она твоя мать. А я чужой… Ауч! – он дернулся, когда девушка недобро прищурившись, укусила его за шею. – Кёко! - Ты не чужой, – она не шевельнулась. – Не говори так. Молчание стало достаточно красноречивым ответом. - Я не знаю… Корн, я честно не знаю, что ощущаю от этого всего. Если раньше я чувствовала ожидание чего-то неизвестного, то сейчас, когда все произошло… – Кёко прикусила губу, пытаясь собрать прыгающие мысли. – И мне страшно, что я стала причиной каких-то будущих бед всем… Ведь если подтвердится, что Кумада-сан мой отец, и ему и мне придется встретиться с мамой… Что будет? А вдруг… она возненавидит меня еще больше? Вдруг она… – ее голос задрожал, – вдруг она откажется от меня?.. - Она уже отказалась от тебя один раз. Всхлип сам сорвался с губ: - Я… - Да, она может сделать это еще раз, – парень говорил тихо, но ей казалось, что она глохнет от каждого слова. – И этот Кумада-сан может после всего сказать, что долг он вернул тебе и больше ничем не обязан, – Кёко сжала кулачки. – Но ты не будешь в этот раз одна, слышишь? – замершее от страха сердце затрепетало. – Ты нужна мне, больше жизни. И не просто потому, что ты самая добрая, сама красивая, самая замечательная… я люблю тебя просто потому, что ты это ты, моя Кёко-чан, моя принцесса. Сердце забилось так, что слезы мгновенно прорвались через заслон ресниц. - И с нами будут наши друзья. Ты нужна девчонкам, потому что ты как пример для них – не надо ничего бояться, – теплый выдох она ощутила всей душой. – А еще, если захочешь, у тебя будет отец, который уж точно ценит тебя такой, какая ты есть. - Кто?.. – девушка подняла голову, пытаясь сообразить. - Некий Хозу Шухей, – Куон светло улыбнулся и бережно принялся вытирать ее слезы самыми кончиками пальцев. – Ну и его жена, думаю, тоже не откажется принять тебя как дочку. Все мысли вылетели из головы, когда она наконец поняла, что именно говорит он. - Ты… ты думаешь, что твои родители… не будут против меня? - Слушай, если мой отец столько нарассказал о тебе Такараде, то это явный признак того, что ты ему понравилась. - А… – улыбка сама появилась на губах девушки, – он мне сказал… тогда, весной еще, что был бы рад, если бы у него была бы такая дочка, как я… Куон немного снисходительно усмехнулся: - Ну, во вкусе ему не откажешь, верно? Но я бы отказался от такой сестры, как ты. - Почему? – Кёко показалось, что она ослышалась. - Потому что я не смог бы сделать вот так, – он осторожно коснулся губами ее губ. – Сестру же так не поцелуешь… И вот так не поцелуешь. Облегчение смешалось со смущением, а затем чувства, которые нес в себе поцелуй, взрослый, жадный, оттеснили все мысли, оставляя лишь нежность и желание, чтобы это не прекращалось… - Кстати. - М? – она, расслабившись после долгих поцелуев, чуть приоткрыла глаза. - Ты знаешь, что на шее очень тонкая кожа? - Конечно. - Значит… у меня синяк на месте укуса? Девушка сфокусировала взгляд, чуть сдвинула край свитера Куона и замерла, глядя на темное пятно на шее. - Ой… - Ой? – уточнил парень таким тоном, что она вспыхнула. Некстати вспомнились ощущение тепла и нежности под губами и едва заметный легкий запах чего-то такого взрослого… – Как ты покраснела, – довольно мурлыкнул он. - А… я… счас в аптечке посмотрю!.. – попытка двинуться была пресечена поистине стальным захватом вокруг талии. – К-куон… - Будем всем говорить, что это засос. - Янки!!! Рассмеявшись, парень завалился на бок, увлекая ее на спину, и тихо выдохнул в губы: - Мне нравится. Она смотрела на него снизу вверх, обмирая внутри от новых странных ощущений. - Не бойся, – едва слышно проговорил он. – Просто не бойся. Ты ведь никогда не боялась, – его пальцы нежно огладили девичью щеку. – И именно это давало мне силы. - Для чего? – смущение незаметно растворилось. - Для себя, – Куон задумчиво улыбнулся. – Ты впечатлила меня своей уверенностью в хорошем будущем, в том, что можно все исправить. Девушка невольно на мгновение затаила дыхание. Уверенность в хорошем будущем? Да, она всегда хотела, верила, старалась делать все для того, чтобы потом, завтра, на следующей неделе или в следующую минуту все было… хорошо. Потому что если все будет хорошо, то она не зря старалась, не зря вообще – живет. И будет жить. Потому что сейчас она хочет, чтобы все было хорошо. Для нее, для ее эльфа-волшебника, для его родителей, для ее родителей. - Ты прав, – она не отводила взгляда от зеленых глаз. – Можно исправить. - По крайней мере, попытаться, верно? – парень все так же улыбался. – Чтобы потом не корить себя за то, что не попытался, не решился. Кёко, ты уже решилась. Ты сделала все, что могла. Не бойся того, что случится. - Потому что я всегда могу попытаться еще раз, – Кёко улыбнулась и погладила его по щеке. – Вместе с тобой. Куон издал короткий смешок, склоняясь к ее губам: - С удовольствием поучаствую… ---------------------------------------------- *сантоку - название универсального поварского японского ножа.