Единственный конец

Спать. Я всего лишь хочу спать. Хочу спокойствия и тишины. И в ближайшее время шанс поспать мне навряд ли предоставят. В этом я могу быть уверен. Откуда? Скажем чутьё, подумаем знание. Да и не стоит вам этого знать. Не нужно. Я, свернувшись калачиком, мирно лежал на зелёной сочной траве, которая слегка щекотало мне нос. Ветер спокойным медленным потоком приятно поддувал моё тело, чуть убаюкивая. Вокруг шелестели листья, и где-то вдалеке пели птички. Я лежал на поляне. Неизвестно где, неизвестно когда и неизвестно зачем. Просто лежал. Лежал в белой рубашке, брюках, красном галстуке и без обуви. Разве должны быть веские причины наподобие устал, долго не спать или захотел побыть приманкой, чтобы просто полежать на траве? Я просто захотел и просто лёг. Нет здесь веской причины. Мне просто захотелось. А тем временем на небе возвышалось оно — солнце. Не люблю солнце. Оно беспощадное, яростно палящее и, словно необратимый рок, пронзает тебя многочисленными лучистыми копьями, заставляя страдать под жаром. Но даже сейчас оно ни капли не изменилось. Всё также жарит на посуде земли, пронзает лучами, испепеляет. «Оно не меняется…» — промелькнула мысль. Однако ветер позволял не думать об этом. Он вновь подул прохладным приятным воздухом, одарив им меня и заставив деревья шелестеть чуть сильнее, что не осталось незамеченным от моего слуха. Как и самолёт, летящий не близко, но и недалеко на голубом небосводе… Вдруг самолёт взрывается красным дымом и падает на землю, оставив в воздухе сгустки дыма, а звук доходит с опозданием. Отовсюду послышались человеческие голоса с нотками страха и отчаяния. Запахло кровью, смрадом и смертью. Поляну заволокло алым светом и громким грохотом, оставив после себя едва тлеющий уголь и наседающую пыль. Голоса стихли. Деревья сгорели, трава почернела, небо заволокло тёмными тучами, через которые проглядывало яростное и безумное солнце, будто со злой усмешкой и вглядывалось в меня. Вдали горизонт сливался с небом. А вокруг лежали мёртвые тела людей с застывшими отчаянными лицами и открытыми глазами… Я дрогнул, и они все синхронно посмотрели на меня своими мёртвыми глазами и шевельнулись, пытаясь встать. Но мгновением позже их тела иссохли, кровь высохла, глаза закатились, мышцы сгорели, а кости превратились в прах… Поляну озарил белый яркий приятный свет, заставив почувствовать себя в безопасности, и медленно погас, оставив или же вернув старую поляну. Зелёная сочная трава, деревья вокруг, песня птичек, прохладный приятный ветер, голубое небо и солнце. Мой слух уловил едва слышимый звук шагов. Они медленно приближались ко мне, не торопясь. Из-за деревьев показался яркий силуэт, весь обвиваемый тем белым приятным светом. Он медленно, шаркая своими босыми ногами траву, подошёл, наклонился и по-доброму потрепал мои чёрные волосы, словно брат, и сказал: — Ты, словно я, также всемогущ. Затем встал, развернулся и пошёл назад, в лес. Я открыл глаза и быстро глянул туда, где должна была быть его спина. Однако увидел лишь лес. «Наваждение…» — с горечью констатировал. Глаза закрылись, и я попытался уснуть, но сон никак не шёл. Он, будто желанный мной нектар, исчез, оставив меня валяться на траве. Делать было нечего. Уснуть я не мог, но и лежать уже не хотелось. Раздражение тронуло разум. Я с трудом принял сидящее положение, оглядел деревья тусклыми глазами, будто ища что-нибудь интересное, но не найдя это интересное, прикрыл глаза ладонью, опустил голову вниз на траву и так застыл. Ветер всё ещё поддувал, деревья шелестели, величественно качаясь, птицы пели за большими деревянными стенами. Всё это могло продолжиться долго — веками, тысячелетиями. Однако мой слух уловил быстро приближающийся звук. Он нёсся стрелой прямо на поляну, ко мне. А звуки его становились всё чётче и ближе. Вот он напоминает близкого комара, позже — далёкий гром, и уже совсем близко — рёв. На поляну стремительно выскочил здоровый волк и, раскрыв слюнявую пасть полную клыков, прыгнул на меня. Его сероватая шерсть колыхалась, лапы с острыми когтями устремились на меня, а глаза с голодом глядели. Я, заинтересовавшись, опустил руку, повернул голову чуть в бок, взглянул на волка и после прищурил глаза, вглядываясь в его зрачки. Они мгновением позже наполнились страхом и ужасом. Волк пронёсся мимо и не приземлился на лапы, а, то ли забыв, как приземляться, то ли запутавшись в них, кувырком покатился и ударился об ближайший ствол дерева. Но, вспомнив, как ходить, или распутавшись в лапах, моментом убежал вглубь леса, лишь жалобно скуля себе под нос. Ветер похолодел, больше не принося приятного для тела воздуха, и забушевал, деревья сильно закачались из стороны в сторону, будто жалкие люди, заскрипели и захрустели, птицы замолкли. Солнце потускнело, небо затянулось облаками, закрывающими светило. Они, словно тот волк, забоялись меня? Или узрели ту вещь во мне, что не видел я сам, и следственно стали бояться меня? Словно монстра? Одиночество тронуло разум. Одиночество. Ха. Оно действительно таково, каким вообразил его я, — непонятное. Я не понимал его тогда. И не понимаю его сейчас. Полагаю, таковы мои мысли, потому что я никогда не чувствовал одиночество в полном его познании. Я встал, непринуждённо отряхнулся, огляделся и пошёл вон от поляны, а деревья, рядом с которыми я проходил, словно расступились, создавая пустой коридор. Шагать долго мне пришлось, ибо через пару минут, за которые облака успели поплыть дальше по небу, открывая солнце, ходьбы я вышел на дорогу, всё ещё находясь в лесу. Я шагнул на чёрный камень босиком, не ожидая боли, и пошёл параллельно дороге. Время шло стремительно долго, позволяя насладится ничем. Я привык к нему. Ведь ничего иного не было мне дано. С самого того момента. Солнце стало клониться к закату, стараясь ослепить меня своим светом и окрашивая небо в красные тона. В знакомые красные тона. Нет, не знакомые тона. Они мне неведомы. Я остановился, повернулся телом к закату и обратил свой взор на солнце, как на обычное явление. Мгновением позже я также смотрел на него. Действительно не люблю солнце. Однако это скоро станет неважным. Почему? Ещё рано говорить это. Я глубоко вдохнул и медленно с некоторым облегчением выдохнул, после без всякой мысли упал на траву позади себя. Прикрыл глаза и потянулся. Приятно. Открыл глаза, уставился на медленно покидающее солнце на горизонте и протянул руку к нему, словно пытался ухватить светило в свою кисть. Так и случилось. Только для моих глаз солнце осталось у меня, для остальных — оно где-то там. Мимо проехала машина, несущаяся куда-то в даль так стремительно и так беспощадно. И мне предстоит также. Устремится туда, куда я хочу. Сбежать от неопределённости и ничего. Насладится всем, чем только смогу в полном их познании. Наступила темнота вместе с плеядой космических звёзд. А я всё также держал руку с сжатой кистью. И только после разжал. За кистью показалась луна, и я усмехнулся, испустив тихий смешок. Мигом встал на ноги, чуть не упав в процессе, громко хлопнул в ладоши, раскинул руки по бокам и крикнул в небо: — Вот он! Тот самый момент, когда не любовь к солнцу неважно, когда я могу отпустить свои догматы, когда я смогу начать. Это тот самый момент, когда я могу начать и обязан начать свою новую жизнь, в которой нет месту неопределённости и ничему, в которой я наполнюсь всем тем, что смогу познать! Этот момент… Этот момент начало моей истории!