Собственник

Дазай надеялся. Дазай искренне надеялся, что по отношению к Ацуши одна из черт его характера, очень нехорошая, не проявится. Дазай сидит за своим рабочим столом, натянув на лицо улыбку, и смотрел, как Ацуши общается с Кекой и Наоми. Эта картина вызывает внутри нехорошее, почти отчаянное чувство. Осаму любит Ацуши. Осаму не понял, когда начал испытывать чувства к Накаджиме. Тот вызывал теплые, нежные чувства, и испытывая их, Дазай чувствовал, что впервые в его жизни происходит что-то правильное. Нет, он не признавался Накаджиме: он любил его по настоящему чисто и сильно, нежно, до щемящего чувства в груди. А потом пришло еще одно чувство, Собственничество. Когда хочешь, чтобы все знали, что этот человек принадлежит тебе. Когда не хочешь, чтобы другие хоть как либо посягались и прикасались к человеку, которого ты считаешь объектом твоей собственности. Дазай всегда отчаянно защищал то немного, что называл своим. Даже отчаянно отстаивал свое право на самоубийство. Но до последнего надеялся, что это чувство не распространится на Ацуши. Лучше бы ревность. Дазай не ставил знак равенства между ревностью и чувством собственничества. Ревность — это когда не доверяешь своей любви, подозреваешь в возможностях измены, когда кажется, что тебя в любой момент обманут и бросят. Собственничество это другое. Это то, с чего начинают психи и маньяки, которые запирают своих жертв в подвале, чтобы те кроме своих похитителей никого не видели. Дазай душил в себе это, напоминая себе в голове каждый раз, что Ацуши не его собственность, что они даже не встречаются, а Осаму таит в себе такие нехорошие мысли по отношению к Накаджиме. Смотреть на непринужденно общающего Ацуши с Наоми и Кекой уже нет сил и Дазай прячет лицо в сложенных руках, притворяясь спящим за рабочим столом. Ни мысли о том, что Ацуши не его собственности, что Кека для него словно младшая сестра, а Наоми ему не интересна, уже не помогали. Тошно. От самого себя тошно. Он даже не может правильно любить Накаджиму. Еще один пункт в голове, почему ему нельзя признаваться Ацуши. По голове легонько ударили папкой с документами. — Дазай-сан, хватит спать на работе! — серьезно сказал Ацуши, но потом сразу же смягчился. — Если вам так хочется спать, выпейте кофе. — Не хочу, — протягивает недовольно Осаму, словно ребенок маленький. — Давайте сходим вместе до кофейни? — мягкой предлагает Ацуши, улыбаясь. Дазай посмотрел на Накаджиму так преданно и отчаянно, что заметили, наверное, все сотрудники агентства. Осаму так быстро среагировал, что не додумался скрыть это. Но быстро взял себя в руки, снова натягивая на себя привычную маску. — Ну если ты так просишь, — театрально безразлично ответил Дазай, однако в душе ликуя. — Веди, — вставая с места, бросил шатен. Идя в кофейню с Ацуши, Дазай ощущал себя самым счастливым человеком на свете. И не чувствуя привычного чувства отчаяния и собственничества, когда Ацуши общался с баристой, делая заказ, Осаму подумал, что с ним не все потеряно. Очень эгоистично, но Дазай нашел свое спасение в том, чтобы под разными предлогами утаскивать Ацуши от посторонних глаз и проводить с ним время наедиене. Накаджима был и не против, иногда только говоря обидчиво, что он вообще-то разговаривал, но сразу же смягчился, с улыбкой отвечая на все вопросы наставника и добровольно следуя за ним. Признаваясь Ацуши в любви с дружеского «пинка» Куникиды, Осаму не надеялся на взаимность. Хотелось облегчить душу хотя бы, сбросить груз тайны. Когда Ацуши в ответ поцеловал его, Осаму почувствовал, будто он переродился. Осаму старался быть первоклассным парнем, будто все время доказывал Накаджиме, что тот не зря выбрал его. Свидания, внимание, подарки, любовь и нежность — всем этим он окружил Накаджиму. Чувство собственничества не напоминало о себе все два месяца с начала отношений. Осаму надеялся, что смог перебороть этого. До сегодня. Это был обычный день в агентстве. Дазай сидел за своим столом и заполнял отчет, который Куникада ждал от него уже вторую неделю. Если честно, он бы так его и не начал, если бы не попросил Ацуши. Ему Осаму не мог отказать, не посмел бы. На столе рядом лежала сложенная пополам записка от Ацуши, где тот предложил вечером вместе посмотреть фильм по интернету, засев у Дазая. Записка и подстегивала Осаму к продуктивной рабочей деятельности. Вдруг в помещение ворвался Ацуши, весь красный и перепуганный, как воробей. Неожиданно остановился, выдохнул и спокойно прошел к Дазаю, ставя на его стол стаканчик с кофе. — Держите, Дазай-сан! — проговорил Ацуши, натягивая улыбку и нервно теребя рукой прядь волос с черной прядкой. — Спасибо. Что случилось? — внимательно посмотрел на него Осаму. — Я просто торопился, ничего такого, — сев на свое место, ответил Ацуши и тут же склонился над документами, имитируя рабочую деятельность. Дазай поставил себе в голове пометку все же расспросить позже, что произошло. Ацуши вышел первым с работы: Дазай заканчивал отчет, а Накаджима решил быстро забежать в магазин напротив, чтобы взять продуктов на вечер, не сомневаясь в том, что холодильник возлюбленного без его присмотра как всегда пуст. Закончив отчет, Дазай с довольным видом вышел из здания агентства. И услышал голос Ацуши издалека. — Пожалуйста, отстаньте от меня! — Ацуши отбивался от какого-то приставучего поклонника. Дазай сразу узнал его: во время одного из расследований Ацуши и Дазай спасли от преступника-эспера, который занимался похищениями людей и подпольной продажей органов с помощью способности. — Ацуши-кун, я так благодарен вам за спасение! Это судьба! Вы такой добрый, я не могу устоять! Внутри Дазая змеилось клубком знакомое нехорошее чувство. Хотелось дать наглецу в глаз, схватить Ацуши и утащить к себе домой, скрывая от всех глаз. — Прошу прощения, но я… — начал отнекиваться Ацуши, но настойчивый поклонник протянул к нему руки, намереваясь прижать оборотня к себе. Дазай не выдержал и за пару шагов приблизился к Ацуши, прижимая его к себе. — Осаму! — вскрикнул от удивления Ацуши, краснея. — Это… тут… — Ацуши запинался, не зная как объяснить. — Я все видел, не волнуйся. Идем домой, — резко ответил Дазай, дергая Ацуши на себя и быстро направляясь в сторону дома. Всю дорогу они прошли молча. Ацуши еле поспел за Осаму, обеспокоенно смотря на его сердитое выражение лица. Возлюбленный крепко сжимал руку Накаджимы. Дазай не мог дать описания всех мыслей и чувств, чтобы были в его голове в данный момент. Непонятная злость, змеиное чувство ревности, желание закрыть Ацуши от всех, чтобы никто не посмел прикоснуться к его Ацуши. Осаму не отдавал себе отчет в том, что делает и что собирается сделать. Входную дверь Дазай открыл быстро, заталкивая Накаджиму внутрь и тут же запирая дверь. Ацуши не успел опомниться, как его грубо прижали к стене и так же грубо поцеловали. Чужие руки расположились на талии и крепко прижимали к телу возлюбленного. От грубого и крепкого поцелуя у Ацуши начал кончаться кислород. — Осаму… — пытался говорить Ацуши, но его затыкали новым поцелуем. — Осаму… Я не могу дышать! Дазай отпрянул, посмотрев на покрасневшего и тяжело дышащего Накаджиму безэмоциональным взглядом. Быстро скинул с себя пальто, прижимаясь губами к чужой шее. С силой прикусил, оставляя кровавый укус и вызывая вскрик от возлюбленного. Бинтованные руки залезли под рубашку, грубо лаская, царапая кожу. Прижимался губами к шее, оставляя засосы и укусы. В голове Дазая была лишь одна мысль: пометить! Пометить, чтобы все видели, что Ацуши его. И чтобы не подходили и не прикасались. Ацуши не понимал, что происходит. Немного было страшно: он не понимал, что нашло на его возлюбленного и почему он так зол и груб. Он же все видел, он не должен быть зол. — Осаму… — взмолил Ацуши, пытаясь оттолкнуть от себя возлюбленного. — Осаму… Остановить, пожалуйста… Что происходит — жалобно протянул Накаджима, начиная бояться еще сильней, так как Дазай не реагировал на его просьбы. Звук удара. Дазай ошарашенно смотрит на оборотня, потирая ударенную щеку. Ацуши с испугом смотрит на возлюбленного. — Прости, но только так ты отреагировал… — прошептал Ацуши, шмыгая носом. В уголках глаз стали собираться капли слез. — Что происходит? — так же тихо спросил Ацуши. Дазая словно водой окатили. Он так же ошарашенно смотрел на Ацуши, что жалобно смотрел в ответ, прижавшись к стенке и обхватив себя руками. Не смог. Не сдержал своих демонов. И из-за чего? К Ацуши пристал назойливый поклонник, а теперь еще и Дазай напугал его. Он ведь любит его. Больше своей жизни, которую считает никчемной. Нежно, сильно. Он знал, что не достоин Ацуши, но он хотел делать все, чтобы доказать себе обратное. Он хотел заботиться и защищать Ацуши, а в итоге сам напугал его. Ацуши в очередной раз всхлипнул, утирая уголок глаза от выступившей слезы. Сердце Дазая ушло в пятки. Не осознавая как, Дазай спустился перед Накаджимой на колени, прижимаясь к головой к животу и обнимая за ноги, продолжая опустошенно смотреть вперед себя. — Осаму? — удивленно спросил Ацуши, глядя вниз на каштановую макушку. — Прости, — хрипло попросил, крепко прижимаясь к худому животу. — Прости. — Осаму, — проговорил Ацуши более мягко, кладя руку на голову Осаму, поглаживая по голове. Дазай только крепче прижался. — Осаму, посмотри на меня, пожалуйста. Дазай поднял голову, виновато смотря на Накаджиму. Ацуши впервые видел его таким. — Пойдем поговорим, — ласково проговорил Ацуши, беря руки Осаму в свои, подтягивая на себя, чтобы тот встал. Глядя в глаза, легко улыбнулся и потянул за собой, к футону, усаживаясь вместе с ним. Несколько минут они просидели в молчании, держась за руки. Дазай утыкался в связку рук носом, не смея поднять глаза на Ацуши. Тот же внимательно смотрел на возлюбленного, обдумывая в своей голове и осознавая некоторые моменты. — Осаму, — все так же ласково проговорил Накаджима. — Спокойно объясни мне, что произошло, пожалуйста. — Прости меня, — поднял голову Осаму. — Пожалуйста, прости. Я… не хотел. Я старался, но не смог. Я… — Все хорошо, я не злюсь, — Ацуши разговаривал с ним, как с ребенком маленьким, но кажется, сейчас только эта тактика и работала. — Я просто хочу понять. Что ты не смог? — Не быть собственником. Я… ужасен. Я не хочу, чтобы к тебе кто-то прикасался. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что может иметь на тебя виды и красть твое внимание. Я хочу всегда быть рядом. Я хочу, чтобы все знали что ты мой. Чтобы даже незнакомые понимали, что ты мой и даже не подходили к тебе. Я ужасен, правда? — криво улыбнулся Дазай, смотря пристально на возлюбленного. — Я просто хотел правильно и честно любить тебя, без этого чувства, но не смог. Я по разному пытался с этим бороться. Я… — Утаскивал меня ото всех, чтобы провести со мной время и никто не посягал на меня, верно? — ласково улыбнулся Ацуши. — Как все время до того, как признался. А потом мы стали парой и чувство внутри тебя успокоилось верно? До сегодня. — Ацуши, ты… — удивленно смотрел на него Осаму, вызывая легкий смех со стороны возлюбленного. — Ну я же не глупый. Не забывай, я детектив, я могу сложить поведение сегодняшнее и прошлое, — Ацуши придвинулся ближе, прижимаясь лбом ко лбу. — И что же мне с тобой делать, а? — Я ужасен, любовь моя, — усмехнулся Осаму. — Собственник, к тому же напугал тебя. — К тому же шею искусал, болит теперь, — беззлобно ответил Ацуши, заставляя Дазая помрачнеть. — Прости меня, — прикрыл глаза Осаму. — Я не знаю, что мне делать. Боюсь, что не смогу сдерживаться и дальше и сделаю еще хуже. Прости. На вопрос, что со мной делать: ну, от таких как я обычно уходят, чтобы не стало еще хуже. И как по мне, это правильное решение. Я люблю тебя и не хочу причинять тебе боль. Я и без собственничества ужасен на самом деле. — Идиот, — Ацуши отстранился и дал щелбан детективу. — И кто из нас взрослый, а? Или хочешь так от меня избавиться? — усмехнулся Ацуши, перенимая театральную манеру общения Дазая. — Нет, ни за что на свете. — Тогда мы поступим так, как я скажу, — улыбаясь, властно проговорил Накаджима. — И что же? — Мы расскажем всем в агентстве, что стали парой два месяца назад, — довольно проговорил Ацуши, забираясь на чужие колени и обнимая за шею. — Мы будем везде ходить за руку и вести себя так же, как все пары, а не скрываясь от всех знакомых. Ты, засранец, принимаешь, что друзья не имеют на меня никакие виды и я до конца жизни только твой. Не нужно всем доказывать, что я твой: это я и сам всем с удовольствием расскажу. — Ацуши, ты серьезно? Я же… — начал говорить Осаму, но Ацуши приложил к его рту палец, заставляя молчать. — Я люблю тебя. Я люблю тебя со всеми твоими демонами. Любовь и отношения это не романтизированная фигня из ромкомов и романтических книг, когда все радужно и красиво. Это любить и принимать как хорошие, так и плохие качества, — Ацуши поцеловал Дазая в нос. — Я люблю тебя со всеми твоими демонами и фиг ты куда от меня денешься. Ацуши любит его. Ацуши принимает его. Ацуши укрощает его демонов. Даже если Дазай жуткий собственник, Ацуши принимает это. Он решил рассказать всему миру, что они вместе. Он легко в разговоре называет себя его, Дазая. Дазай надеется, что после этого чувство собственности будет молчать, удовлетворенное всем этим. Осаму повалил Ацуши спиной на матрас, прижимаясь и оставляя поцелуи на щеке. Ацуши смеялся, обвивая шею руками. На душе у обоих было легко. — Я люблю тебя, — Дазай навис над Ацуши, нежно улыбаясь. — Давай жить вместе. — Ты серьезно? — спросил Накаджима, протягивая руку и поглаживая по щеке. — Да. Пожалуйста? — жалобно попросил Осаму, прижимаясь щекой к ласковой руке. — Ты так просишь, что я не могу отказать, — улыбнулся Ацуши. — Но прежде чем мы начнем жить вместе, ты должен понести наказание за мою истерзанную шею. — Что я должен сделать? — проговорил Дазай серьезно, сев на футон. — Только скажи, я все… — Просто сиди, — ответил Ацуши, усаживаясь рядом и хитро стреляя глазами. — Чтобы я сейчас не сделал, просто сиди. Они просидели минуту в тишине. Ацуши резко приблизился к шее Дазая, оголяя ее от бинтов и грубо кусаясь, до крови. Дазай удивленно пискнул. — Ты… чего это? — спросил удивленно Осаму, пока Ацуши отстраняясь от шеи и удовлетворенно смотрел на результат. — И не смей прятать бинтами, — серьезно проговорил Ацуши. — Чтобы всякие чертовки даже не смели к тебе подходить. — Ацуши, но… — Да, я тоже засранец собственнический, помолчи! — бросил Ацуши, притягивая к себе Дазая для поцелуя. Тот просмеялся в поцелуй и нежно ответил. Дазай любил Ацуши сильно и нежно, боясь показать своих демонов. Кажется, он недооценил Ацуши и его способность к прорицанию и принятию. Даже хорошо что недооценил.