Под Фрэнка Синатру

Им определенно было сложно начать разговор. Они продолжали упорно играть в молчанку вот уже как пятый день подряд. Все потому, что просто не поделили колонку в один из пятничных вечеров. Еще в среду было решено провести день вдвоем: просмотр фильмов под белое полусладкое, а после разговоры ни о чем до пяти утра. Только все пошло не так, когда Тэхен и Чонгук не смогли договориться о том, какой трек будет играть следующим. Это была битва не на жизнь, а на смерть. Тэ продолжал отчаянно доказывать, что под вино, в особенности глубокой ночью, следует включить американскую музыку времен семидесятых или восьмидесятых, на что Чонгук закатывал глаза, слушая очередное название трека, и продолжал листать плейлист в поисках чего-то ненавязчивого и еще лучше — про любовь. Бокалы, как и бутылка, были давно пусты, а экран телевизора перешел в «спящий режим», громко пискнув, уведомляя о своем выключении, но ни то, ни другое не было замечено. Лишь изредка можно было услышать громкое тиканье настенных часов в гостиной. И то, только потому, что Тэ и Чон замолкали, ища подходящую песню. Их идеальный, на первый взгляд, вечер, был убит еще два часа назад, когда закончились даже титры и было решено включить что-то для фона. Когда Тэхен подключился к массивной колонке, Чонгук удивленно посмотрел на парня. Они не обговаривали, кто будет выбирать музыку, потому что ранее этого не требовалось, но в тот момент, как бы Гук не любил Тэ, не было никакого желания превращать вечер в вечеринку тех, кому слишком далеко за тридцать. Да, было что-то очаровательное и в музыке восьмидесятых, и в Тэхене, когда он подпевал любимым песням, прикрыв глаза, но именно в ту пятницу никакое очарование не могло убедить Чонгука слушать духовые на пару со скрипкой. Было лишь настроение включить что-то слезливое и попсовое, про отношения (определенно не про расставание — Тэ поймет не правильно). На третий час бурных споров, Чон раздраженно вздохнул в очередной раз и не нашел ничего лучше, как встать со своего удобного места и выдернуть шнур колонки из розетки, как только запел Синатра. На подобный жест Тэхен лишь произнес «заебал» и ушел в комнату, громко хлопнув дверью. Очевидно, Гуку осталось только устало упасть обратно на диван и вспомнить, где лежит второе одеяло, ведь идти за парнем было опасно в буквальном смысле. В моменты ссор, особенно, когда не было ни правых, ни виноватых (в том числе, когда и Тэ это понимал и осознавал), Чонгук чувствовал себя провинившимся ребенком, а Тэхен просто был настолько раздраженным и злым, что казалось, может прибить одним взглядом. Только когда Гук лег на диван, укрывшись одеялом, пришло осознание: он кажется и правда слегка переборщил, сказав полчаса назад, что завывания Синатры звучат хуже тиканья уродливых настенных часов, которые уже которую неделю они собирались выбросить или спихнуть кому-то из родителей парней. Возможно, и сказать «меня заебала твоя старческая музыкальная подборка» тоже было определенно лишним, но об этом уже Чонгук подумает завтра, или точнее через пару часов, когда проснется от громкого хлопка входной двери. Однако ни после возвращения Тэхена с университета, ни на следующий день поговорить не получалось. Только Чонгук собирался что-либо сказать, Тэ вставал и уходил в другую комнату, втыкал наушники в уши или вовсе кому-то звонил (к слову, он даже позвонил тете Чхве, которую на дух не переносил, чтобы узнать рецепт пирога с креветками, и это при том, что не мог их терпеть). На четвертый день молчания Гук, зная о любви своего парня к токпокки с сырным раменом, заранее заказал доставку еды на дом перед его возвращением с пар и купил бутылку того самого белого полусладкого. Чонгук, услышав звук щелчка входной двери, вылетел из-за кухонного стола, чуть не уронив стул на пол, и вышел в коридор встречать Тэ. Только вот тот даже не взглянул на него, а когда увидел накрытый стол и открытое вино, прошел на кухню, взял бутылку и демонстративно вылил все в раковину, а после схватил еду и ушел в комнату. Чон в растерянности смотрел то на закрытую дверь, то на мусорное ведро, где покоилась уничтоженная бутылка, и не знал что делать теперь. Звонить Юнги или Джину, хоть они и были лучшими друзьями Тэхена, не хотелось совсем, а вариантов, как подойти к человеку, который даже не пытается пойти на встречу и не желает перестать играть в детские игры, совсем не осталось. Гук раздраженно крикнул «не за что» и сел смотреть телепередачу о том, как правильно окучивать картошку в этом сезоне, про себя отмечая, что никогда не заведет собственное хозяйство, ведь колорадские жуки — отвратительное зрелище. Возможно, именно сейчас он чувствовал себя этим самым жуком, от которого не то чтобы хотят избавиться, но хотя бы отравить точно мечтают. Когда Чонгук впервые увидел в стенах университета Тэхена, то подумал сразу о том, какой же высокомерный и зазнавшийся этот парень. Костюмы только от гуччи или прада, вечно в телефоне, окружил себя такими же высокомерными Джином и Юнги, которые если и случайно смотрели на кого-то кроме друг друга, то делали это так, что чувствовалось какое-то презрение, если не отвращение. Но одна лекция перевернула представление Гука о Тэ на сто восемьдесят, когда пришлось разбиться на группы для решения кейса по маркетингу. Чонгуку не повезло (сейчас же понимает, что это была невероятная удача и знак свыше) опоздать и присоединиться к свите. Те, к удивлению парня, как-то даже радостно приняли его в свою команду и быстро ввели в курс дела. Именно тогда Гук впервые обратил внимание на милые ямочки на щеках и на забавную улыбку Тэ, когда Юнги и Джин шутили про уродливую юбку профессора Хан. После той пары, Чонгук стал часто зависать с ребятами, встречаться с Тэ, чтобы подготовиться к контрольной или тестам. Вскоре общение Кима и Чона переросло из подготовки к парам в походы в кино или прогулки по ночному Сеулу. На вечеринке в честь хэллоуина они впервые поцеловались, а спустя две недели неловких взглядов на занятиях и бесконечной переписки в какао, Чонгук предложил парню встречаться и тот согласился. Они стали одной из самой обсуждаемых пар в сеульском государственном: заносчивый мудак и глава топового фотоклуба, за которым бегали как парни, так и девушки с самых разных курсов. Порой их отношения можно было сравнить с поездкой на американских горках: то медленный и приторно-сладкий подъем вверх, то яркое и болезненное падение вниз. Как правило, второе заканчивалось так же быстро, как и начиналось. Неважно из-за чего была ссора или спор: оба быстро признавали вину и шли мириться. Только вот не на этот раз. Чонгук даже и подумать не мог, что выбор музыки станет «яблоком раздора». Ситуация была крайне нелепой и такой же, откровенно говоря, глупой, как и сами парни, видимо. На шестой день очередной игры в молчанку, Гук прошарил весь интернет в поисках решения проблемы. На третий час поисков он наконец спокойно выдохнул и радостно захлопнул крышку ноутбука, лишь после подумав о том, что в следующий раз так делать не будет — нести технику в ремонт не очень уж хотелось. Через три дня намечалась вечеринка в стиле Америки восьмидесятых, и как раз еще остались билеты в наличии. Чонгук оплатил заветный пропуск к долгожданному примирению, распечатал и заботливо оставил утром седьмого-дня-молчания на кухонном столе, прекрасно выучив за два года отношений, что без кофе Тэ на пары никогда в жизни не выйдет из дома. Вернувшись с работы, Гук определенно с небывалым облегчением увидел прикрепленный магнитом к холодильнику клочок бумаги, на котором было заветное «я подумаю», Это означало лишь одно — лед наконец треснул, и Тэхен согласен принять приглашение, просто не может выключить «королеву драмы» так просто (и это за два года понял Чонгук). В воскресенье, на удивление Гука, Тэ позавтракал вместе с парнем, а не подождал, пока тот освободит кухню, и после, выходя из-за стола, попросил одеться прилично и быть готовым к семи, ведь начало в восемь. На это Чонгук широко улыбнулся и радостно закивал, чуть ли не хлопая от счастья. Казалось, звезды сошлись как надо именно сегодня, планеты выстроились в один ряд, а Гук сиял ярче солнца. Тэхен, без сомнений выглядел неотразимо в темно-зеленом костюме тройке, а его пшеничного цвета волосы были красиво уложены. Он мог затмить собой любую голливудскую звезду. Чонгук не уступал своему парню: белоснежная рубашка и черные брюки и пиджак. До места они добрались хоть и в уже привычном молчании, но не чувствовалось прежнего напряжения, которое, казалось, можно было спокойно собрать по крупицам в банку и сохранить на долгие года, как напоминание, что и Тэ и Гук полнейшие дураки, раз умудрились поссориться из-за дурацкой музыки. На вечеринке было на удивление слишком много людей: найти тихий уголок здесь определенно что-то из ряда невозможного. Громкая музыка и смех, танцы, яркие наряды, от которых рябило в глазах — все так и кричало, что праздник в самом разгаре. Чонгук хоть и чувствовал себя здесь лишним, но в своем положении был готов подняться на сцену и спеть все известные песни Синатры, а за два года он услышал их достаточно много. Чон не знал как начать разговор с Тэ. Он вообще не понимал как вести себя в подобной ситуации. Вроде Ким тут, рядом, но в то же время так далеко. Гук будто бы вновь вернулся на ту самую пару по маркетингу, когда все, что он мог делать — молча наблюдать за парнем, ведь они ни разу не разговаривали друг с другом. Чонгука так злила сложившаяся ситуация, он попросту не мог найти себе места. Причина — пустяковая, а последствия слишком масштабные для их маленького мира. Все, что мог делать Чон — ждать чуда, пока на него решат хотя бы взглянуть, не то чтобы заговорить. Прошло полчаса, прежде чем лед между парнями начал стремительно таять. Тэ положил руку Чону на плечо и немного приблизился, чтобы его было хоть немного слышно из-за ужасной громкой музыки, которую перекричать — что-то невозможное.  — Будет просто чудесно, если ты принесешь нам чего-нибудь выпить, и желательно покрепче, — Гук сегодня явно выиграл в лотерею, ведь это вторая длинная фраза от Тэхена за семь-самых-тупых-дней-молчания. Парень с огромной радостью направился к столу с алкоголем, который заметил сразу, как только вошел, ведь без спиртного перенести вечер будет слегка тяжеловато. Аккуратно лавируя между танцующими парами, Чонгук старался изо всех сил не разлить содержимое бокалов, потому что было ощущение, что буквально каждый пытался то и дело случайно толкнуть его или задеть локтем. Достигнув места назначения, он вручил Тэхену шампанское и залпом выпил свое. Пока Тэ заинтересованно изучал зал, Чонгук не мог оторвать взгляд от парня. Ему до сих пор иногда не верилось, что они стали парой: до безумия разные, но тянуло друг к другу как магнитом. Тэхен всегда был не просто красивым. Нет, он был каким-то неземным: сдержанный, грациозный, статный, и в то же время невероятно милый и нежный. Периодически, рядом с ним Гук забывал, что значит дышать и мыслить здраво. Их отношения сносили крышу, выключали сознание и каждый день привносили в жизнь самые яркие и незабываемые моменты. Вот и сейчас, все еще влюбленно смотря на парня, Чон, кажется забыл как дышать. В миг стерлась из памяти и ссора, и шумная толпа ушла на задний план. Были только Тэхен, его милая квадратная улыбка и Чон, который уже давно и надолго любит до безумия. И знает прекрасно, что к нему в ответ чувствуют тоже самое: не раз было и доказано, и показано.  — Тэ. Парень кажется не услышал из-за громкой музыки свое имя и продолжил пить шампанское, смотря на сцену, где уже выступала известная певица. — Тэхен, милый, — Чонгук взял Кима за руку, и тот посмотрел на своего парня, — я готов ради тебя выучить все твои любимые песни Синатры и петь их и вечером, и в обед, и утром, да хоть ночью, а еще научиться играть на трубе и устроить персональный концерт с ужином при свечах с твоим любимым белым полусладким, только, прошу, давай перестанем играть в молчанку. Это слишком тяжело. К удивлению Чона, Ким рассмеялся и поставил пустой бокал на ближайший столик, а после и вовсе обнял сбитого с толку парня.  — Дорогой, прости меня, у меня в ту пятницу был тяжелый день в университете, вот я и сорвался, — Чонгук нахмурился, но не поспешил разорвать объятия. — Нет, безусловно ты переборщил со своими высказываниями, но и я поступил не очень. Я конечно ценю твое рвение узнать побольше о музыке восьмидесятых, но пожалуйста, давай до исполнения ты не будешь доходить. Не хочу, чтобы соседи вызвали полицию, из-за странных звуков в нашей квартиры. Чон второй раз за вечер поймал ощущение, что выиграл не то что в лотерею, перед ним приз намного ценнее — самый замечательный парень на свете. Гук поцеловал Тэхена в щеку и хотел было еще крепче прижаться, но тут же отстранился.  — Так, стоп, то есть, по-твоему, я ужасно пою? — Чонгук нахмурился и скрестил руки на груди. — Так значит, да? Тэ рассмеялся.  — Гуки, я безумно люблю тебя и все твои персональные выступления, но давай лучше мы сейчас уйдем с этой вечеринки стариканов домой? Кажется у нас там на кухне грустит бутылка вина, которую срочно надо выпить, а еще, я совершенно случайно купил на днях вторую часть твоей любимой игры. Если однажды Чонгука попросят назвать то, что делает его самым счастливым, то он без промедлений произнесет до безумия родное и самое дорогое имя на свете.