Роза ветров

Находиться тут было страшно. Небо только начало окрашиваться рассветом, но это место несмотря на зарю оставалось серым, безмятежным, словно застыло во времени. Две надгробные плиты, что были рядом. Я смотрел на них и казалось, что снова переживаю те страшные моменты. Холодные камни, они безлики, но скольких они хранили? Ноги меня не держали и я стоял коленями на мерзлой земле. Холодный ноябрьский ветер дул в лицо. Пальцы впились в твердую землю и я наверно сорвал себе ногти, но боли я не чувствовал. Было только опустошение. Комок, что все это время был у меня в груди, наконец - то развязался и вышел наружу, истошным криком, полным отчаяния. В первые я посетил их могилы. Это было так невероятно больно. Но я чувствовал как что - то уходит, что - то бесспорно важное, но это что - то не просто уходило. Оно наконец дарило долгожданный покой. Мертвых не воскресить их можно только отпустить. Эммы со мной не было, она даже не знала, что я сегодня пойду на кладбище. Я этого тоже не знал, проснулся сегодня утром, до того как встало солнце с ощущением, что мне надо идти к ним. Это было страшное, тревожное ощущение потери и я не мог не придти, меня словно позвали сюда на последнее прощание. Я шел домой, ветер неприятно резал лицо, а слезы непрерывным потоком катились из глаз. Сейчас было рано, но Токио никогда не спало и пусть сейчас на улицах почти никого не было, жизнь продолжала кипеть. - Рё? Тихий, знакомый голос позвал меня, и повернув голову я встретился глазами с Такемичи. Ах, да кладбище находилось недалеко от района где он жил. Он изменился, мы давно не виделись так. Лишь редкие встречи в школе. Я все еще любил их, как вообще можно было не любить тех, кто научил меня дружбе, кто был рядом и давал мне минуты безмятежности? Просто я не мог с ними встретиться, поговорить. Мне было больно и я оттолкнул их от себя. Не хотел причинять боль им. Ведь когда нам больно мы причиняем боль другим. Такова человеческая суть. - У тебя глаза красные. Ты плакал? Я слышал, что случилось... я могу тебе как - нибудь помочь? Это было похожа на ураган, шторм, что смыл стену которую я построил. Ведь они тоже считали меня другом и им тоже было больно. Больно за меня. Я видел это в небесных глазах напротив. И даже если между нами все еще была эта недосказанность, неловкость, мы также все еще были друзьями. - Такемичи... Я не узнал свой голос, хриплый, надорванный, он казался, был более взрослым. Да, более взрослым, вырос не только Такемичи. Мы все выросли. Скоро кончится младшая школа и наступит новая пора нашей школьной жизни. Все меняется, время не стоит на месте. Я был слабым человеком и я всегда это знал. Слезы хлынули новым потоком и Такемичи напротив тоже заплакал. Какой я все же плакса. Объятия Такемичи были похожи на лучи ясного солнца, словно летом оказаться на поляне залитой солнцем. Солнце, в котором можно согреться. Я чувствовал опустошение, одновременно с ним, я словно...словно чувствовал себя более защищенным. Это не было похоже на защиту которая давала мне Эмма, она словно всегда была за моей спиной, всегда была рядом и всегда была готова принять, это не похоже на защиту мамы или Мори, это чувство когда ты можешь представить, что ты самый счастливый и любимый во всем мире. Нет, Такемичи давал мне чувство словно я оказался за каменной стеной. Он словно говорил, возможно я тебя не понимаю и не могу принять твои слова или действия, но я всегда буду рядом, что бы помочь тебе. Я восхищался Такемичи с самого начала, он был ярким, веселым, общительным и добрым. Таким он казался на первый взгляд, таким он и был просто все эти качества, они были более глубокие. Такемичи был моим самым первым другом и я любил его. В какой - то мере и он с Эммой и Такуя с Какучо, тоже были моей семьей и я любил их всех. Но сейчас, сидя с Такемичи в парке, утонув в его теплых объятиях, это чувство было сильным как никогда. Я был переполнен любовью к ним, к моей семье и пусть мне все еще было тяжело, я впервые за эти долгие месяцы был по настоящему счастлив. В этот же день когда я пришел в школу вместе с Такемичи, а не с Эммой как обычно. И я конечно же заранее ей позвонил и сказал, чтобы шла в школу без меня. Меня встретил Такуя, у него была мягкая улыбка и добрые глаза. Такуя не был особо болтлив, но когда он подошел, то сказал всего несколько слов, с возвращением приятель, а после обнял. И я в самом деле кажется расклеился, в последнее врямя только и плачу. Пора уже и за дела браться. В конце - концов я все еще староста и первый в рейтинге школы. Я знал, что Эмма увлекается языками, но я кажется пропустил когда языки стали на одном уровне с кендо. Нет в этом не было ничего плохо и это открывало Эмме новые дороги, но все же меня расстраивало, что я пропустил этот момент ее жизни. На мои мысли Эмма только рассмеялась. - Ты по крайней мере заметил это. А то Майки, Шиничиро и Баджи даже этого не сделали. Но слова Эммы не звучали обижено и я мог это понять. Эмма редко афишировала, то чем занималась, а иногда даже скрывала это. К тому же я не думаю, что Эмма была способна обидеться на них за такой пустяк. Шиничиро, Манджиро и Баджи, этих троих мальчиков, а так же Сано - сан Эмма считала семьей. Она так сильно любила их и то что в какой - то мере я тоже входил в эту категорию, было невероятно приятно, хотя я и не заслуживал нечто подобное. Итак, вернемся к языкам, одновременно с японским, она изучала английский и основы французского. - Знаешь, это ведь невероятно круто. - Я так не думаю. Я все же не профессионально знаю их, а так только учусь. - Ты такая стесняшка, Эмма, но в любом случае я думаю, что это невероятно. Эмма всегда очень стеснялась своих увлечений, будь это кендо или вот языки, она не считала то что, делала крутым. Я был с ней в корне не согласен, когда ты занимаешься тем, что нравится и когда ты вкладываешь в это душу, это круто. Неважно, что это и неважно какой результат, важно только, то что ты сделал. Эмма улыбается маленькой, смущенной улыбкой и я вижу как ей приятно от даже маленькой похвалы. - Это что, шифр?! Хотелось побиться головой об стену, информация на бумагах бесспорно была ценной, но я так с ума сойду. - Мне кажется это французский. Эмма рядом с любопытством склонила голову ближе к тексту. - По крайней мере очень похоже. - И ты понимаешь, что здесь написано? Я говорил, что Эмма невероятна? - Не все, только пару кусков. Например, здесь написано шрам. А здесь, ну это слово имеет несколько значений в зависимости от контекста, но похоже на беду или несчастье? И тут вроде что - то про весну... - Прости, я такая бесполезная. - Не говори так, без тебя бы я ничего не узнал, а так у нас есть важная информация. - Какая? Эмма выглядит удивленной когда слегка щурит глаза. - Несчастье весной. Даже если это неточный перевод, это уже дает нам что - то на что можно опираться. - Может ты и прав Рё - чан. Но до весны еще было время. Моро - сан недовольно ворчал, пока готовил новое лекарство и причина его недовольства мне понятна не была, но судя по всему была связана со мной. Ну это если судить по тому, что он все время бросал на меня недовольные взгляды. Я работал почти месяц и все потерянные навыки уже восстановились. Сейчас же я просто нарезал травы, которые мне дали. - Подкинул же ты мне работку пацан. - ? Это он о Нагаи? Есть какие - то проблемы с этим? - Но тебе повезло, что я у него на хорошем счету и мне удалось выяснить некоторую информацию, но отдать ее я смогу только к февралю или может марту. - Хорошо, я все понимаю. И спасибо Моро - сан, вы лучший. - Я знаю. Дальше мы работали в тишине. Скоро должен был приехать Тэтсуо. Я должен извиниться перед ним. Все же он мой друг и я так же как и остальных старался обидеть его. Я и ребята играли в снежки. Такемичи весело смеялся и лез прямо в эпицентр битвы, Такуя прикрывал его, Какучо кидал снежки редко, но метко. А я подкрадывался к нему с сзади. Но вот нас разделяет всего ничего. - Каакуучооо. Тяну гласные, а Какучо быстро поворачивается, в шоке распахнуты его глаза. И получает снежок в лицо. Я слышу как Такемичи и Такуя взрываются хохотом, я и сам смеюсь. - Ну все, Рё - чан, беги. О, он зол. Я вижу как неспешно он стряхивает снег с лица, а после сразу срываюсь на бег. И слышу как Какучо бежит за мной, выкрикивая угрозы. Такемичи и Такуя смеются и я вижу как Такемичи падает в снег не переставая смеяться. Но долго думать об этом я не могу, Какучо валит меня в сугробы и мы катаемся по снегу. Это не драка или что - то вроде, скорее просто дурачество и так весело и хорошо. Но вот, что Такемичи и Такуя просто стоят в сторонке меня не устраивает. И я говорю это Какучо и вижу как опасно блестят его глаза. Они все еще смеются, даже не подозревая об опасности, а мы с Какучо обходим их и оказываемся в тылу. Такуя успевает нас заметить, но отреагировать не успевает и их с Такемичи засыпает сброшенным снегом. - Эй, это нечестно! У Такемичи голос звонкий, а лицо, что он старается удержать в серьезном состояние, то и дело искажается от смеха. И мы смеемся, все вместе. Это такой оглушительный, теплый смех. И я чувствую себя таким счастливым. - Эмма, это мой пудинг! Ты, итак, уже половину съела. - И ничего не половину, так четверть. Но она все же прекращает есть мой пудинг. Белый снег кружился в воздухе, а после падал на землю. Мы с Эммой сидели в парке возле библиотеке, где мы взяли несколько иностранных словарей. Сейчас же мы купив пару пудингов, сидели и болтали ни о чем. Голова Эммы покоилась на моем плече и она, то и дело пыталась съесть мой пудинг, хотя у нее и был свой. - Ешь свой. - Но твой вкуснее. - Эмма, они у нас одинаковые. - И что? Я не мог не рассмеяться видя как она недовольно нахмурилась. Хоть Эмма и была более зрелой, чем дети нашего возраста, она все еще была одиннадцатилетней девчонкой, которая имела свои мечты и желания, вредничала и дурачилась. И пусть иногда мы не сходились во мнениях, а иногда и полностью расходились, но за это я ее и любил. Ведь даже если мы были не согласны друг с другом или даже были в ссоре, я знал, что Эмма всегда будет рядом. Хотя за ее вредность, мне иногда хотелось ее стукнуть, но ведь ей тоже и это было так здорово. Раньше мне не с кем было спорить или обсуждать что - то. С Мори всегда были только либо факты, либо ее истории. С мамой я никогда не имел подобных отношений. Такемичи и ребята... ну иногда они были тупицами. Так что дискуссировать на самые разные темы с кем - то, кто не только имел свою точку зрения, но мог и показать ее, было приятно. Как все же здорово, что Эмма появилась в моей жизни. - Чего ты такой задумчивый? - А? Да так, просто знаешь я так счастлив. - Я тоже. А снег все кружил и кружил, а в сугробах уже можно было утонуть. Мы сидели и болтали и я думал, что возможно это один из лучших моментов моей жизни. А тем временем уже прошла середина декабря. Тэтсуо наконец - то приехал и стоя перед дверьми в зал, где он обычно тренировался, я чувствовал волнения. Но ведь пока я стою тут проблема не исчезнет? Так что вперед. И сделав шаг вперед, я сделал два шага назад. Что же так страшно то? Моро - сан стоял рядом и наблюдал за моими мучениями с улыбкой. Ну да, перед ним тут такая драма разворачивается. А вообще чего я волнуюсь? Зашел, извинился, вышел, делов на десять минут. Но моя рука снова остановилась перед самой дверью. Как бы неприятно было это признавать, но перед Тэтсуо я был виноват, чуть больше чем перед ребятами. Я не хотел, но то был просто ужаснейший день, а Эмма заболела и я просто сорвался на него. С тех пор он не приходил, а я даже не мог извиниться. Но судя по всему, Моро - сан, это надоело и он просто толкнул меня в зал. Я не упал, но по инерции сделал пару шагов вперед и оказался всего в метре от Тэтсуо. Сначала тот растерялся, но быстро взял себя в руки и окинул меня холодным взглядом. Я же подобным похвастаться не мог и просто молча стоял рядом в растерянности. - Чем могу помочь? О, этот тон. Дело еще хуже, чем я думал. - Тэтсуо? Я пришел... - Я вижу, что ты пришел. Вопрос для чего? Он слегка агрессивно сузил глаза, но пока держал себя в руках. - Я...я - Что ты? - Мне жаль! Я повел себя как идиот. Я видел как его бровь слегка, заинтересованно поднялась. И выдохнул, что же все не так уж и плохо. - Еще что - то? - Я был неправ, когда сорвался на тебя. Ты поддерживал меня, а я не только гадостей тебе наговорил, но еще и ударил тебя. Я кретин и придурок. Тэтсуо прикрыл глаза и смотрел на меня, каким - то уставшим взглядом, но длилось это всего пару секунд, а после он развернулся и пошел к другому концу зала. В этот момент во мне словно, что - то рухнуло. Стало так невыносимо больно. Я почувствовал, как слезы полились из глаз. Но останавливать его я был не в праве, я ведь в самом повел себя как урод и даже разбил Тэтсуо нос. Ему ведь наверняка больно было. - И чего ты нюни распустил? Тэтсуо снова стоял передо мной, смотря чуть насмешливым взглядом, но я также видел, что он явно обеспокоен моей истерикой. И я могу его понять, раньше меня на эмоции не развести было, а сейчас реву все время. - Тэтсуо.. - Цц. Меня обняли, а после прижали к себя. - С каких пор ты такой плакса? Неужто думал, что я сейчас уйду? Я не думал, что смогу сказать, что - то и не разрыдаться еще больше, так что просто кивнул. - Идиот, в самом деле настоящий идиот. Куда же я от тебя денусь придурок? Мы же друзья. Слезы все текли и текли, новыми потоками. А в груди было так тепло и я не мог поверить своему счастью. Я не знал, чем заслужил таких друзей, но я был благодарен за них. - Вот смотри. Я слегка повернул голову и увидел, что одной рукой Тэтсуо держал небольшую, прямоугольную коробку. - Что это? - Подарок. Я хотел подарить его на новый год, но мне показалось, что лучше отдать его сейчас. Подарок, мне. Он привез его даже после того что я сделал? Во мне было так много чувств и эмоций, что описать их было невозможно, так тесно они переплились. Мои руки дрожали, и слезы продолжали течь когда я взял коробочку. Крышка с легкостью поддалась и на вид показалась маленькая деревянная шкатулка? Она была похожа на шкатулку, простая, темно - коричневая шкатулка. Я осторожно огладил гладкий бока, а после осторожно открыл. В момент когда из нее полился звук, я заплакал еще сильнее. От того, что этот звук так сильно был мне знаком. - Эта..эта мелодия..она.. - Это была идея Эммы, мы вместе хотели подарить тебе ее и теперь она наверное убьет меня. Так что мы с ней скинулись и заказали шкатулку с собственной мелодией. Тэтсуо покраснел и слегка отвел взгляд. А мелодия продолжала неспешно течь и я больше не мог отвести от нее взгляд.

Бум-бай, бумдиггибай-бай Засыпай любовь моя, засыпай Бум-бай, бумдиггибай-бай Закрывай глаза свои, закрывай

Бум-бай, бумдиггибай-бай Засыпай любовь моя, засыпай В колыбеле уснула печаль Засыпай любовь моя, засыпай

Только ломтики сердца, да пару глотков души Дайте средство, чтоб боль эту задушить Нужен доктор, чтоб чувства умолкли Удалите осколки

Колыбель бумдиггибай-бай Я не верю в твои слова, так и знай Не смогу я забыть твоего "Прощай!" Не смогу, прости...

Бум-бай, бумдиггибай-бай Засыпай любовь моя, засыпай Бум-бай, бумдиггибай-бай Закрывай глаза свои, закрывай.

И пусть слов не было, но я мог их слышать. Мог видеть как Мори перебирает струны гитары и как шевелятся ее губы. И это вернуло меня в тот последний раз когда Мори ее пела, в тот день когда Эмма привела меня домой и осталась с нами. Надо же, она запомнила. Ноги больше не могли держать и я упал на колени, но перед тем как упасть полностью я почувствовал как меня подхватили с двух сторон. С одной стороны меня придерживал Тэтсуо, а с другой Эмма. Они сделали это для меня. Они были тут. Чувства переполняли меня, я был им благодарен, так сильно им благодарен. Что только и мог шептать тихое "спасибо", я чувствовал как с двух сторон меня обнимают теплые, родные люди. Но момент идиллии был недолог. Я наконец - то успокоился и меня отпустили. - Спасибо. Эмма с Тэтсуо переглянулись, а после довольно улыбнулись. - Не за что, Рё - чан. Видишь, я же говорила, что ему понравится. - Всегда пожалуйста, приятель. И я не говорил, что ему не понравится, я лишь высказал свое беспокойство по этому поводу. Эмма и Тэтсуо были бесспорно друзьями, но они так же считали себя соперниками и ссора или перепалки были обычным для них делом. И от такой привычной картины я не смог сдержать смех и пока эти двое не понимали почему я смеюсь, я думал о том какие же они придурки. Собранная и заботливая Эмма, взрослый, хладнокровный Тэтсуо, вместе они превращались в двух спорящих из - за всяких глупостей детей. Но вот до них дошло, что смеюсь я над ними и они объединились в одну смертоносную команду. - Не смей смеяться. - Это не смешно, Рё - чан. - Если ты продолжишь, я не посмотрю, что вы с Эммой детишки и набью вам задницу. - Ты кого детишками назвал?! Чертов шкаф! Сам вымахал, а маленьких обижаешь! - Да вас обидишь! Но долго быть в одной команде у них не получалось. - Смахнемся? - Смахнемся! Я так и не понял кто из них это предложил, но они оба были идиотами, так что это и неважно. Тэтсуо уже второй год участвовал в соревнованиях по кендо и его мастерство было признано, пусть и в довольно узких кругах. А Эмма, у нее в отличие от Тэтсуо не было возможности развернуться на полную и она уступала ему в силе и выносливости, но превосходила в скорости и ловкости и пусть ее развитие в кендо шло маленькими шажками, но даже сам Тэтсуо считал, что у нее есть талант к этому. А потому, даже с учетом всего этого, сказать кто победит на этот раз было трудно, к тому же они знали стили друг - друга и могли предугадывать удары. Я же все еще был плох в кендо, но так говорила Эмма, Тэтсуо сказал, что "в кендо я отвратителен и что бы положил меч на место". Но по крайней мере меня еще никто не победил в простом бое. И теперь давая отпор янки и другим бандитам, я больше не проигрывал и пусть иногда у меня все же оставались синяки я чувствовал гордость за самого себя. Ну и за ребят, чего уж скрывать. До Нового года оставался день и это было странно. Мы никогда не праздновали Новый год как большинство. Просто в Новый год мама и Мори оставались дома и мы готовили блюда, что знала Мори, сидели на кухне и пусть мы почти не разговаривали, но эта атмосфера тепла и уюта, она была непередаваема. Этот Новый год я должен буду встретить в одиночестве. И хотя Эмма и Тэтсуо приглашали меня к себе, я отказался. Я знал насколько дорого время проведенное с теми кого любишь и я не мог идти на поводу своего эгоистичного желания, не оставаться одному. Хотя если бы Эмма или Тэтсуо узнали о моих мыслях, они бы скорее всего побили бы меня. Ну Тэтсуо так точно. И все же быть одному на новый год, это далеко не предел мечтаний. Эта была очень снежная зима, снег покрывал все, что можно. Сугробы уже были по колено для взрослого человека, а снег все продолжал валить. Я не хотел в этот вечер быть дома, а потому решил прогуляться и возможно я остановлюсь в здание общепита, если проголодаюсь. Я не знал куда шел, просто бродил по снежным улочкам, иногда стараясь не утонуть в снегу. Хотя дороги и дорожки регулярно убирались на них тоже был снег. Что же я все равно не собираюсь домой, а потому решил пройтись и поздравить их с новым годом. - Мне, пожалуйста, два букета хризантем. Даже если продавец и был удивлен, он этого не показал. Дорога до кладбища заняла минут десять и цветы начинали замерзать. На кладбище никого не было, но на некоторых могилах лежали свежие цветы. - Мама, я принес тебе цветы. Розовые хризантемы, они ведь тебе нравились, да? С праздником, мама. - Мори, я не знал какие цветы ты любишь, но я знаю, что тебе нравился снег, так что взял белые хризантемы. Как ты там? Я знаю, что ты любишь этот праздник. Так что с Новым годом тебя, сестренка. Я не знал как долго я стоял на холодной земле в окружении безликих могил. Но снег больше не шел, а тучи разошлись. Удивительно, но звезды были видны. Небо такое ярко - темно синие и такое далекое, как и звезды на нем, что светят едва заметно. Но это все словно не касалось луны, в эту ночь она была большой и невероятно яркой, белой при белой, что словно освещала своим светом каждый темный уголок земли, а так же души заблудших во тьме. Я ведь говорил, что был слабым и эгоистичным? Я слегка постучал костяшками пальцев по деревянной двери. В ответ была тишина, но вскоре двери слегка приоткрыли. - Кто там? - Такемичи? Дверь распахивается полностью. - Рё? Что ты здесь делаешь? - Ну знаешь, это мой первый новый год в одиночестве и я не хотел оставаться дома, так что я был рядом с тобой и решил зайти. Прости? Я уйду если мешаю. Такемичи выглядел удивленным пока, слушал меня. Я видел как в его глазах появляется, то самое неизвестное мне чувство, которое было присуще только Такемичи. Да, только ему, но он менялся и если раньше это чувство было не угомонить, то сейчас оно просыпалось все реже и реже. - Вовсе нет, проходи. Я тоже не хотел встречать новый год в одиночестве. Я не совсем понял как это произошло. Вот я был на кладбище, вот перед домом Такемичи, а теперь мы оба сидели и ели острую, китайскую лапшу быстрого приготовления, что завалялась у него дома. Мы сидели на терасе и несмотря на обилие снега, холодно не было. Мы сидели молча, ведь сейчас любой разговор был бы излишним. В конце - концов, прямо сейчас мы оба желали задушить свое одиночество. Такемичи так долго был один, сколько раз он встречал новый год в одиночестве? Поэтому он и понял меня, когда я оказался на его пороге. Такемичи менялся, но где - то в глубине, он продолжал оставаться одиноким мальчиком, желающим всем помочь. И в какой - то мере теперь я тоже был таким. Поэтому сейчас все слова были излишни, мы не желали общения, мы желали не быть одинокими, а может эти мысли были навеяны ночью. В любом случае это было неважно, ведь свой первый новый год после смерти мамы и Мори я встретил с Такемичи на снежной терасе, едя острую, китайскую лапшу и освещенный светом новой луны.