Роза ветров

Самосохранение это базовый инстинкт. Оно есть у всех и оно нужно для того, что бы сохранить наши жизни, но есть те кто могут через него переступить, проигнорировать. Был ли я в их числе? Понятия не имею, но на то, что я собираюсь сделать решился бы не каждый. Я сам до сих пор не уверен в своем решение. В конце — концов оно в основном продиктовано моим эгоизмом и болью потери. Оно не взвещеное, не хорошо продуманное, рискованное и может привести к смерти. И все же я решился на него. В этом деле Моро — сан не мог мне помочь, у нас с ним договор и на передовую лезть он не станет. Другие тоже нет, в конце то концов, что может сделать кучка детей? В этом деле у меня был один союзник, пока что один. — Алё? Кавай — кун? Если причина почему ты звонишь мне в полчетвертого? Голос Мотидзуки был таким знакомым и в какой — то мере даже родным. Она звонила мне три или пять раз в месяц, интересовалась делами, учебой, присылала деньги каждый месяц. Мы не были близки, но я мог положиться на нее. И от этого стало легче. — Да такая причина есть и я надеюсь, что вы поможете мне Мотидзуки — сан. — Что же, выкладывай, что ты задумал на этот раз. — Ничего такого. Всего лишь прижать Акаги Нагаи к стенке. Пару минут тишины и я могу слышать смех, громкий и какой — то безумный. Она смеется долго, но когда говорит на смех нет даже намека. — Ничего такого, говоришь. Всего лишь прижать к стенке одного из влиятельнейших людей Японии, а почему не сразу, ну там Английскую королеву? — Я знаю как это звучит, но так надо. — Надо?! Если ты решил самоубийца есть способы и попроще, если не знал. — Мори хотела этого. Это было подло с моей стороны, низко, словно удар ниже пояса, но это подействует. — Я что — нибудь придумаю, позвоню ближе к полудню, до этого момента ничего не предпринимай. — Да. Это всегда работает, ведь я давил на больное место Мотидзуки — сан, использовал ее чувства для собственной выгоды и как бы низко это не было, это был гарант ее помощи мне. Мне очень жаль, что я такой эгоистичный. Я шел домой с четкой целью. Тот кто владеет информацией, тот владеет миром, но на одной информации не выедешь. Кроме информации, нужны так же знания как этой информацией воспользоваться, опыт, чтобы знать как это сделать лучше всего, а еще нужен полный самоконтроль и лицемерие, чтобы выехать за счет той информации которая есть, но ее как бы нет. А с такими людьми как Акаги, только такая информация и есть. Листы ложатся рядами и я перечитываю их раз за разом, в блокнот мы с Эммой выписали самое главное и пусть это будет невозможно доказать, то что у нас есть такая информация было впечетляюще и очень опасно. Ведь когда он обратит внимание на меня, на нас, то пути назад не будет. Акаги всегда действует по принципу «либо сделай, либо умри, для него не существует полумер.» Он опасен, но он человек, а у каждого человека есть своя слабость. — Что случилось? Эмма стоит в проходе. На ней светло — голубой комбинезон и кажется мы сегодня должны были пройтись по магазинам. На ее лицо выглядит встревожено и я вижу как она закусывает губу, она всегда так делает когда чего — то не знает или не понимает. Когда Акаги обратит на меня внимание пути назад уже не будет. — Ничего. — Не ври. — Эмма, ты ведь понимаешь что то с чем я связан опасно, очень опасно и может привести к смерти. А потому я даю тебе возможность уйти, мы не перестанем быть друзьями, просто так тебе будет лучше, ты не будешь в постоянной опасности и пока мы не зашли слишком далеко. — Но мы уже зашли далеко Рё — чан и если ты думаешь, что после всего что было я брошу тебя испугавшись, ты ошибаешься. Пусть мне страшно, но оставить тебя одного еще страшнее. И к тому же мы всегда совсем справлялись вместе, да возможно сейчас мы прыгаем выше головы и пусть я не знаю что ты задумал, я знаю что не брошу тебя, что не буду стоять за твоей спиной. Мы на равных, мы друзья и биться му будем бок о бок, вместе. Она подходит совсем близко и наклоняется, ее глаза напротив моих и я могу ощутить ее дыхание. Ей страшно, но она не отступит, в своих слова она уверена. Садится рядом на полу, скрещивая ноги. — Итак, что на этот раз? — Кое — что безумное. — То есть обычный четверг. — Да, обычный четверг. В самом то деле, моя жизнь полна безумств. Сам я оживший мертвец, а моя старшая сестра из будущего и возможно из другой реальности, моя мать имеет какой — то собственный скрытый секрет, а об отце и говорить не стоит лишний раз. Люди с которыми я работаю, и на которых я работаю тоже не самые обычные. Моя жизнь одно сплошное безумия, а это будет просто новым прыжком в неизвестность. И прыгать я буду не один. И пусть это в какой — то мере эгоистично, но я всего лишь человек пусть и не самый обычный. Итак, для начала нам нужно было подготовиться и тут торопиться не следовало, но Акане по прогнозам врачей не протянет долго без операции. Так что у нас был месяц максимум на все про все. Информация была, но нам нужно было ей правильно воспользоваться. Подготовка была занятием долгим даже ускоренная, а я все еще был не просто школьником, но и старостой. Мое влияние нарастало и среди старост младшей школы я был главным, а так же я был первым в рейтинге школы, а по спорту я был в первой десятке. Так что у меня было много обязанностей, я так же присматривал за Сейшу пока Акане этого сделать не могла, а заодно и за его другом. И то чем они занимались мне категорически не нравилось, но я мог их понять. Сам ведь когда — то поступил так же и все же я не был настолько рисковым, но мне и не нужно было заработать четыре миллиона в кратчайшие сроки. Так что я приглядывал за ними, но не вмешивался. А вот старшие Инуи. Они меня слегка разочаровали. Они конечно приехали, заплатили за жизнеобеспечение Акане, побыли дома неделю и умотали в командировку оставив Сейшу одного. И пусть им это было нужно для того что бы заработать деньги для Акане, но бросить Сейшу одного, после случившегося, в доме в котором еще остались следы от пожара было жестоко и даже то, что Коко почти переехал к Сейшу ситуацию не скрашивало. Ему снились кошмары, я знал это. Слышал, когда приносил продукты и лекарства к его дверям. Сейшу бы вряд ли бы озаботился покупкой лекарств и приготовлением еды, так что это делал я. Но так как я все еще не желал вмешиваться в их жизнь напрямую, то делал я это анонимно. Посреди ночи я либо оставлял пакет подвешенный за ручку двери, либо подкидывал его на кухне через открытое окно. Сейшу часто кричал от кошмаров и почти не спал, я видел синяки под его глазами. И даже если он считал это странным, он все равно игнорировал мои действия, пользуясь мазями и съедая еду. Я знал как ему тяжело, в какой — то мере ему было даже тяжелей чем мне. У него была надежда, а еще реализм. И когда одна его часть надеялась, то другая полная жестокого рационализма отчаялась и сгорала. Ему было одиноко и я тоже это прекрасно понимал. Я видел как он иногда оборачивался или заходил куда — то словно ожидая что там будет кто — то, как он готовил завтрак на троих, а лишнею порцию выбрасывал, но это только когда, Коко был с ним, когда Сейшу был один, он мог часами сидеть за столом и смотреть в тарелку пустую напротив.Как он хотел с кем — то поговорить, рассказать о кошмарах, но не мог. Некому было. Хотя нет, он мог рассказать это Коко и иногда даже рассказывал, когда наверно становилось совсем плохо. Но правда в том, что он не хотел говорить о кошмарах с Коко, он хотел говорить с Акане, но не мог. У него часто тряслись руки, я видел это, а еще я видел что когда это начиналось Коко подходил к Сейшу и брал его за руки. Они могли стоять так довольно долго, пока Сейшу не становилось легче, а после продолжить свой путь как ни в чем не бывало. Я был рад, что у Сейшу был кто — то кто мог позаботиться о нем. Я так же часто бывал у Акане, ну настолько часто насколько мог сделать это незаметно. Приносил цветы и ставил в вазу на тумбе, Акане любила запах цветов и сами цветы. Смотреть на нее было больно. Я заговорил с ней лишь однажды, хотя она и была в коме, сказал что ей не о чем волноваться, что я обо всем позабочусь. И когда прозвучали эти слова я знал, что теперь не за что не отступлю. Настал день x. Сегодня у Акаги должна была быть встреча с кем — то, но Мотидзуки — сан убедила этого парня отдать встречу нам, при чем в последний момент и так же оставив это в секрете от всех кроме нас. Изначально я хотел идти один, в конце — концов если будет прямая опасность, то пострадаю только я. Но не Мотидзуки, не Эмма, идею не поддержали. Было решено, что навстречу мы пойдем с Эммой в двоем, предварительно саму Эмму замаскировав. Не сколько от Акаги и его людей, сколько от братьев Эммы и их людей. Ее старший брат Шиничиро был главой первого поколения одной известной банды, что — то там с драконом и у него до сих пор было много последователей и друзей среди преступников. Так что мы перекрыли ее светлые волосы временной, темной краской и я дал ей специальную купленную к этой встречи одежду, что делала ее визуально выше. Сам же я не старался как — то изменить внешность, наоборот наша схожесть была важным фактором игры. Я был напуган. Мне было страшно, так страшно. Волнения захлестнуло меня с головой и только такая же теплая, потная от волнения ладошка Эммы помогала держать страх в узде. Там куда мы шли нас ждал один из наиболее опасных авторитетов бизнеса. Множество ужасающих слухов и так же много ужасающей правды. Я боялся этого человека, но он был нам нужен. И все же он был моим отцом и в дальнем углу моего сознание, сидело любопытство. Я хотел узнать о нем больше чем просто сводка информации и слухи. Я хотел знать, что в нем такого особеного и почему ему плевать на своих детей. Он был там. В этом дорогом ресторане, за одним из приватных столиков. Он и еще один мальчишка, темно рыжий с веснушками, вроде бы он был одним из приближенных, Тадаши Саки. И хотя на виду был только он по залу и вокруг здания также были разбросаны охранники. Но мой взгляд был прикован к нему. Акаги сидел там и не заметил бы нашу схожесть только слепой. Мы не просто были похожи я был словно его клон, только с более длинными волосами и мягкими чертами. Акаги слепцом не был и заметил меня всего через три секунды после того как мы зашли в здание. Мы направлялись прямо к нему и я видел как его взгляд стал темный, пугающим. Мне хотелось сбежать только от взгляда или хотя бы сжаться, но я лишь улыбнулся глядя ему в глаза. Как бы страшно не было, в этой битве проиграть не мог. Даже если моим врагом был мой отец. — Акаги Нагаи собственной персоной, рад наконец — то увидеть вас. — Не сказал бы того же. Где господин Койросаки? — О, господин Койросаки не придет у него появились дела, так что он любезно послал меня встретиться с вами. — Вот как. Я видел как тьма в его глазах наполнялась гневом, но кроме глаз его ничто не выдавало. Хотя даже глаза с трудом давали это понять. Видела ли это Эмма? Он был раздражен. — Так чем могу быть полезен господин.? — Кавай, Рё Кавай. Но вы можете звать меня просто Рё и прошу на ты. — И чем же я могу помочь тебе, Рё? — О, если не трудно, не мог бы ты побыть хорошим отцом? Кривая усмешка на губах. Яд в словах. Отчуждения напопалам с раздражением в глазах. — Для чего мне это? Я давал каждой понять что детей не хочу и даже давал деньги что бы избавиться от них, но некоторые из них этого не захотели. — Ну законодательство с вами вряд ли было бы согласно. В конце — концов вы биологический отец и это накладывает некоторые обязательства, вы так не думаете? — Нет. Акаги вздыхает устало и пусть внутри глаз у него кромешная мгла, сейчас он выглядит как по настоящему уставший человек. И от этого вида мне должно было стать совестно, но нет. Я уже знал его тактику. И на это не вёлся. Внутри меня шевилилось что - то темное и глухое. Мама тоже выглядела такой же несчастной и усталой. — В самом деле? Но может вы хотя бы выслушаете меня? Вижу как гнев дергается в глазах. Заполняет собой, отражается в глазах. Он не то что бы недоволен, ему безразличны мои слова. Его раздражала потеря времени. — Конечно, я могу тебя выслушать, но время встречи подходит к концу так что тебе следует поторопиться. — Один из ваших детей пострадал в пожаре и может умереть. Нужно четыре миллиона на операцию. — И что с того? Каждый день умирают тысячи. Так что если это все, то я пойду. Прощай парень надеюсь больше никогда не увидимся. Акаги встал и собирался уходить, Тадаши тоже отмер от стены и собирался последовать за ним. Волнение захлестнуло с головой, я не мог выдавить и слова. Страшно и больно, было больно. Надо следовать плану, что — то сказать, сделать. Иначе, иначе… Акане умрет. Этот человек был отцом, почему же ему плевать на нас? — Если вам все равно на собственных детей, то может прессе будет не все равно? Эмма. Акаги остановился. И я почувствовал опасность, словно впервые за вечер, он обратил внимание на нас. Мне хотелось бы сбежать, но страх сковал движение. — Угрожаешь мне, девочка? — Вовсе нет, сэр, я просто интересуюсь вашим мнением. Вот как вы думаете отреагирует пресса, например, на то что у вас около десятка детей? — Это не их дело и к тому же сначала потребуется доказать нашу связь. Так же нет такого закона в котором говорится об обязанности перед внебрачными детьми. Эти женщины сделали свой выбор. — Может быть вы и правы о том, что закона об внебрачных детях и нет. Но что на счёт других ваших деток, не тех кто произошел от вас, а о тех что с вами связаны? На лице Акаги появляется злобная улыбка и я чудом, не менее успеваю стать перед Эммой. Дуло пистолета направлено мне прямо в лоб, Тадаши смотрит на нас как на мелкий мусор и готов в любой момент нажать курок. С такого расстояния он убьет нас обоих, одним выстрелом. Давлю страх, пока он не стал больше, не захватил полностью. Надо взять себя в руки, успокоиться. — Зачем же так грубо Тадаши — сан, Акаги — сан, мы ведь просто разговариваем. Разве вам не было все равно? Дыхание у Эммы прерывистое и я чувствую ее испуг. Акаги неожиданно начинает смеяться. — Сначала угрожаете, теперь шантажируете, а вы явно не цените жизнь малявки. Ну в самом деле, не стоит так грубо Тадаши, пристрелить парочку жуков ты всегда успеешь, так что давай послушаем, что они скажут. И я говорю, так как на репетициях, четко и без запинки, а самого едва не трясет, но ввиду не подаю. Эмма иногда дополняет меня, но в основном молчит. Но я ей благодарен, она не просто поддерживает меня, она меня спасла. Если бы не Эмма, то он бы ушел. Так что нужно с умом воспользоваться шансом. Я не говорю прямо, обхожу острые углы. Несмотря на информацию у нас нет сил прижать Акаги к стенке, но мы можем заставить его пойти на уступки. С каждой минутой его лицо становилось все темнее, а Тадаши выглядел так словно мог пристрелить нас, хотя он и в самом деле мог это сделать. Какая ужасающая аура. — Так что я надеюсь на вашу помощь Акаги — сан. Акаги неторопливо встает, отряхивает несуществующею пыль. И весь его вид словно говорит о том какое мы ничтожество по сравнению с ним. — Какое нынче поколение. Я подумаю над вашим предложением и сообщу свой ответ в течение трех этих дней. А сейчас у меня есть еще дела. Я провожаю его пару минут взглядом, а после ухожу с Эммой. Мы не прячемся или скрываемся, идем ровно, скрыться от него все равно не получиться. Нам не сбежать. Уже дома я делаю пару шагов, сокращая расстояние между мной и Эммой. Обнимаю ее и чувствую объятия в ответ. — Спасибо. Шепот сбивчивый и неразборчивый. Я сдерживаю слезы. — За что? Я ведь ничего не сделала. — Нет. Ты сделала многое. Ты не только пошла со мной, не только поддерживала, но и спасла. Не только меня, но еще и Акане. Я бы не смог это сделать Эмма. Когда я смотрел на него мне было…больно и так плохо, страшно было и я чувствовал злость. Я так волновался, что не смог вымолвить и слова. — Это нормально Рё — чан. Я ведь тоже испугалась. Я так сильно испугалась. Сначала когда увидела его. Понимаешь у меня ведь брат глава банды и я часто видела преступников и даже самые воспитанные из них…ну можно было понять кто они и чем занимаются. А этот…он не выглядел как преступник, не вел себя как преступник. Все в нем, внешний вид, голос взгляд, манера держаться это все было таким идеальным. И я так испугалась когда он …словно давил своей аурой. И то что он говорил это было жестоко, а ведь мы и до встречи знали информацию о нем и то как он вел себя… Страшно так страшно. И когда этот парень направил пистолет тебе в голову… Я так сильно испугалась. Я думала…думала что мы умрем. — Прости меня Эмма. Я не должен был тебя вмешивать в это. Я.мне тоже было так страшно я боялся. Боялся, что мы умрем там. Это была правда, но неполная. Я не только боялся смерти, я боялся что Эмма умрет из — за меня, боялся что из — за меня умрет Акане, боялся что буду умирать и видеть как он уходит, видеть как Эмма рядом безжизненно серая и кровь, от прямого в голову было бы много крови. И я плачу от ужаса. Но я знаю, что не отступлю как бы страшно не было. Я должен позаботиться о них, а с Акаги бы в любом случае пришлось бы выйти на контакт, я просто не думал, что так рано. Прости меня Эмма, я такой эгоист.

Прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости…мне так жаль. Перед всеми вами, Мори, Эмма, Акане, Мотидзуки, мама.мне так жаль.

В этот вечер Эмма осталась у меня. У нас была банка ванильного мороженого, упаковка печенек и мамин ноутбук. И может использовать ноутбук с информацией на Акаги, для просмотра фильма было странно, но так плевать если честно. Мы устроились в маминой комнате, вообще теперь почти все наши заседания у меня проходили тут, укрылись теплым, стареньким махровым пледом и просто смотрели какой — то фильм. В эти несколько часов можно было расслабиться и ни о чем не думать, на эти пару часов мы были свободны и счастливы. Три дня полные напряжения, полные волнения и страха. За себя, за Эмму, за Акане. Маскировка против Акаги и его людей не поможет, если захочет найти, найдет и убьет. Единственное на что можно было рассчитывать, это то что он назначил встречу, так что предположительно убивать нас не собирался. Я хотел верить в лучшее, но жизнь научила надеяться на худшее. Утром третьего дня, перед выходом в школу к дому подъехала машина. О том кому она принадлежала, и для чего приехала я догадался сразу. Так что оставив сумку, я запер дом и сел в машину. Просторный салон отгораживался от водителя непрозрачным стеклом. Так что у меня было время подумать. У меня нет права на ошибку или страх. Я облажался в прошлый раз, в этот раз у меня нет такого права. От того что я сделаю будут зависеть жизни и я обязан сделать все для того что бы сохранить их. Я должен защитить их. Они могут умереть и я не могу допустить этого, прямо или косвено. Машина остановилась перед зданием офиса. Внутри меня сразу встретили и провели в комнату на четвертом этаже. Акаги сидел на кресле за столом и как только я вошел наши взгляды встретились. Кажется я понял что имела в виду мама. Глаза словно пожирающие все на своем пути пламя. Удущающие, обжигающие, затягивающие и мучительно убивающие. — Доброе утро Акаги — сан. Я так понимаю вы приняли решение? — Именно. Но давай повторим требование. Я оплачиваю операцию, а после помогаю денежно если кому — нибудь из моих детей понадобиться помощь? А в ответ, ты не будешь пытаться доставить мне неприятности. Что же, я не согласен. — Но... — Я не закончил. Я предлагаю так, я помогу и с операцией и с другими материальными нуждами по своему усмотрению. Так же защитничек всех обделенных деток, ты получишь информацию об этих самых детках. А в обмен ты станешь моим отвлекающим маневром. — Отвлекающим маневром? — Именно. Понимаешь некоторые в силу моего возраста и своего маразма, требуют что бы я представил своего наследника и он у меня есть, но пока что я не собираюсь выводить его в свет. Ты станешь на некоторое время обложкой для него. Это никак не повлияет на твою повседневную жизнь, но у тебя так сказать появиться вторая жизнь как у наследника, тоже временная. И конечно для каждой новой помощи будут представлены некоторые условия по ситуации сделки. Ты также сможешь выдвинуть свои условия. Ну так что? Это было выгодно, но как — то слишком легко. Наверняка тут есть двойное дно или какой — то подвох, но все же. Звучит слишком выгодно. К тому же в случае чего я не могу гарантировать даже собственное выживание, что уж говорить про жизни других? Я знал на что иду. Так что если был хотя бы шанс, я должен был им воспользоваться. Я не должен забывать, Акаги не мой отец, он жестокий, циничный, лицемерный, эгоистичный, ищущий только выгоду и заботящийся только о себе человек. Но от так же вежливый, улыбчивый, добрый и справедливый, покрайней мере так говорят. Я был обречен с момента моего рождения и связь с этим человеком была лишь очередным шагом в бездну. — Я согласен. Интересно, я только что подписал себе приговор? Но только вот, не подписали ли, мы контракт с дьяволом? И кто был дьяволом? Я или Акаги? Ну только время покажет.