Вкус табака и кофе

      Когда ночь наступает, цветок любви и страсти расцветает. И дарует он свой аромат, настраивая на собственный лад...       После тяжелого дня два шинигами рухнули на одну кровать. Оба лежали молча, развернувшись друг к другу спиной. Алан не мог заснуть и кусал губы ожидая каких-либо слов или действий от наставника. Набравшись смелости, он спросил в тишину: - Эрик-семпай, вы спите?       В ответ он услышал шуршание простыни и флиртующий голос: - Нет. А ты почему не спишь?       Хамфриз развернулся, и его лицо оказалось в паре сантиметров от лица Слингби. Молодой шинигами растерялся, лихорадочно бегая глазами по темноте. - Мне не спится. - выпалил растерянно Алан, изо всех сил, пытаясь не смотреть на наставника. - Вот как...       Слингби прижал к своей груди трепещущего стажера. Зрачки Алана расширились, и сердце бешено заколотилось, кровь прилила к вискам, в глазах слегка поплыло. - Эрик-сан... - Не нужно слов.       После сказанного жнец коснулся губами губ Алана и углубил поцелуй, сплетая свой язык с языком ученика. Хамфриз чувствовал вкус горького табака и кофе на языке. Кровь прилила к щекам, и Алан залился краской.       Нежные прикосновения к телу и шуршание простыни заводили их обоих. Эрик не отрываясь от страстных поцелуев, приподнялся и стал, медленно, расстегивать рубашку Алана. Его рука плавными движениями проходилась по молодой и мягкой коже юноши. Они оба уже не контролировали своих чувств и полностью отдались порывам страсти. Эрик рывками, не прерывая ласки, стал снимать с себя одежду. Когда же жнец добрался до нижнего белья стажера, Алан засмущался осознавая, до чего они уже дошли.       Слингби вновь вцепился в губы Алана, запустив руку ему под белье и начав нежно массировать головку члена. Сквозь поцелуи Хамфриз стал судорожно ловить ртом воздух. Эрик же, не сбавляя обороты, массировал член Алана, двигая рукой вверх-вниз, всё ускоряя темп. Молодой жнец стонал и тяжело дышал, - ему было слишком хорошо, чтобы сдерживать себя. Стоны раздавались по всей комнате, пронзая тишину. Минуты блаженства тянулись вечность, - в скором времени Алан кончил, прямо в руку своего наставника. Эрик же полностью стянул с него белье, - надвигался новый акт действий в этой постельной сцене.       Жнец снял с себя одежду и вставил головку своего члена в Алана. Тот зажмурился и, изогнув дугой спину, сжал руками простыню. А ведь когда-то Грелль ему рассказывал все прелести секса, - "сначала больно, потом приятно, а на утро стыдно...", - вспомнились слова красноволосого жнеца-искусителя. Эрик все так же медленно вставил свой инструмент во внутрь до конца и начал медленно двигаться. Каждое движение наставника отдавалось дикой болью внутри, и Алан еле сдерживал сдавленные крики в груди. Нужно было время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, после чего стажер уже не так остро реагировал на движения. Теперь можно было и ускоряться...        Кровать скрипела в такт их сладким стонам и тяжелому дыханию. Это была музыка любви и страсти. Оба они получали удовольствие от акта любви.        Внутри у Алана все горело и ныло, Эрик был тоже на пределе. Оба в последний миг напряглись и извергли поток спермы. Слигби от бессилия рухнул рядом, тяжело дыша и не отрывая взгляда от своего напарника. Алан еще долго приходил в себя, а как только дыхание восстановилось, сразу уткнулся в шею наставника. - Мне так хорошо с вами, семпай.       Шинигами обнял своего любимого ученика и прижал к себе покрепче.       Как только стажер уснул, Эрик вышел покурить, придумывая фразы для завтрашнего объяснения ночного события. Хотя, он парился не ,столько, насчет слов, сколько, о своих чувствах к Алану.