Не заводись, инспектор Чон, мы же в участке

***

— Ну, долго там еще? — Чимин обмякшим куском говна висит на моем плече, пока мы стоим в длиннющей очереди, чтобы сдать чертовые объяснительные. — Сначала два часа на улице жопы морозили, а теперь в этой духоте толпимся. А-ахуэнно просто. — Не гунди, моя сладкая булочка, мы уже на финишной прямой. — Да, бля-я, — завывает Чимин. — Какой же гандон решил так кончено приколоться? Надеюсь, полиция уже нашла его и как следует отмудохала дубинками. — А я надеюсь, что нет, и кое-кто приберег дубинку для меня… — протискиваюсь вперед и наконец-таки перемещаюсь из коридора в кабинет администрации. Недовольная госпожа Нам выдёргивает мою помятую объяснительную и, поправив очки, вопросительно сверлит взглядом. — И это фсё, сто ты написал? Ох, ты ж бля… Я и забыл про её прикол с дикцией. Главное не заржать. Еще раз заглядываю в собственную писанину и непонимающе передергиваю плечами:— А что, собственно, не так? Все как есть выложил. Её взгляд мрачнеет, а я чувствую, как у меня сводит скулы от попытки состряпать каменное выражение лица и не заржать во весь голос, плюс Чимин, как на зло, не прекращает и бубнит мне в затылок. «Давай резче, я срать хочу». Я пихаю его локтем в живот и мило скалюсь этой ведьме, молясь, чтобы эта канитель, поскорее, закончилась, но госпожа Нам не унимается и начинает зачитывать мои мемуары в слух: — С 9 до 12 был с Пак Симином, мы опоздали на первую пару, и преподаватель не пустил нас в аудиторию, на вторую мы сами не засотели идти, а потом наступил обед и мы посли в кафетерий… Ким Тэсён, ты в своем уме?! — она орёт своим шепелявым голосом, а я втягиваю носиком побольше воздуха, чтобы вытеснить из легких рвущийся наружу конский гогот. — Госпожа Нам… — Чимин отпихивает меня в сторону, тем самым спасая от приближающегося пиздеца, и начинает лить сладостные речи, уговаривая эту стерву принять наши объяснительные и отпустить, потому что у него дома кот не кормленный, и четвероюродную бабушку надо на рынок сводить, а у меня вообще стресс из-за случившегося и я хочу какать. Короче, такую дичь ей наплел, что на голову не натянешь. Она еще какое-то время удрученно повздыхала и, придя к выводу, что от нас, идиотов, другого ожидать и не стоило, вытурила в коридор. Пронесло. Чимин довольно насвистывает и тянет меня за рюкзак, буксируя на выход: — Наконец это дерьмо закончилось, теперь можно свалить и пожрать, как следует. — Так ты ж пять минут назад срать хотел, или мне послышалось? — подшучиваю над ним, а сам кручу башкой по сторонам в поисках своего ненаглядного. Вокруг только студенты, которые оккупировали весь коридор и холл своими уставшими и потными тушами. Ей богу, жопу притулить некуда. Я заглядываю за угол, старательно изображая, что ищу кого-то в толпе, а сам шарю глазами по небольшой компашке толи спецназовцев, толи пожарников. Парни, сказать по правде, то что надо. Статные, плечистые, с волевыми подбородками и упругими задницами. Уф… Как же мне, всё-таки нравятся мужики в форме. Но…Так стоп! Тэ, угомони гормоны. Его среди них нет. Может, он занят допросами где-то наверху? Нам точно нужно попасть к нему на стол… То есть под него… Да, бля. — Пошли, заебал уже, — Чимин хмурит хлебальником и вытаскивает из сумки сигареты, засовывая одну за ухо. — Ты че там палишь? Пошли жрать! Я отбиваюсь от его попыток схватить меня за рукав и напоминаю, что нам нельзя покидать территорию универа. —Ты уже забыл, что говорил директор? — Тэ, дорогуша, я его пиздеж успешно игнорирую на протяжении трех лет, и сегодня не исключение. Кто бы сомневался. Обнимаю его одной рукой за шею и приободряющее ерошу крашенные патлы: — Булочка моя, он сказал, чтобы мы, дебилы никуда не уходили, потому что нас могут вызвать на допрос к многоуважаемым господам полицейским. Помнишь про такое? — Да в пизду! — брыкается он и вырывается из моих объятий. — Нас все равно не вызовут, мы ничего не знаем и ничего не видели, а нашими «важными» объяснительными только в туалете задницу подтирать. Не хочу это признавать, но тут он чертовски прав. По правде, пользы от нас сейчас, как с козла молока, но я не могу упустить такую отличную возможность. Неизвестно, когда еще выпадет шанс пересечься с мистером «совершенство». Я прокручиваю эти и другие мысли в голове, задумчиво пялясь в потолок, и даже не замечаю, как кто-то подкрадывается сзади и резко обхватывает меня со спины. К-кто это бля? Кто посмел? Я ловлю охуевший взгляд Чимина и пытаюсь прочитать в его глазах хоть что-то, кроме полного охуевания, но все бесполезно – вижу только, как он таращится на кого-то за моей спиной и медленно пятится назад, сжимая кулаки. — Тэ, сладкий мой, я по тебе так скучал, — раздается это. Этот знакомый, низкий с гнусавыми нотками голос. И внутри меня все скукоживается от страха и разочарования. Это не он. ЭТО БЛЯТЬ НЕ ИНСПЕКТОР ЧОН! — Богóм, отвали, — я стряхиваю его культяпки со своего драгоценного тела и отступаю в сторону. — Че тебе надо? Откуда ты вообще взялся? Ты же в Тай свалил год назад. —Нервно тараторю, чуть ли не захлебываясь слюнями, которые от злости и растерянности летят во все стороны. — Когда? Как? Зачем ты вернулся? Он дебильно ухмыляется и поправляет выбившийся локон в идеально зализанную прическу. — Сюрприз, Тэ! Не ожидал? Пиздец. — Я понимаю, ты в шоке. Просто отцу предложили выгодную должность в Сеуле, и мы всей семьей решили вернуться в Корею. Пиздец. Он что, опять пытается выпендриться своим успешным папашей? Я же это просто так ляпнул... Закатываю глаза и слышу, как Чимин громко цокает языком. Ментальная связь, епта. Главное, чтобы он не кинулся на этого ебантяя с кулаками, ну или хотя бы подождал, пока мы отсюда не съебемся, а то точно вылет из универа. — Я прилетел две недели назад, — продолжает Богом. — Но из-за смены обстановки чувствовал себя неважно, поэтому первое время не хотел приходить в универ, а тут оказывается так весело-о, что теперь жалею, что не сделал этого раньше. Да и к тому же, я очень сильно соскучился по тебе, Тэ. Чимин нервно чавкает толи остатками никотиновых жвачек, толи одной из бумажек из своей сумки и тянет меня к себе, пряча за спину:— Ну и че? От нас тебе че надо? Чтоб мы сплясали в честь твоего приезда, а? Гуляй лесом, театрал хренов. Нам до задницы, когда и зачем ты приехал. — Я толкаю Чимина в бок, и неразжимная зубов шепчу в ухо. —Вообще то я у него про это спросил. — Да, тихо ты. — Шикает он и продолжает.— Слышишь, че, Пак Богом? Держись от нас подальше, а иначе новый парень Тэхёна тебе так наваляет, что на всю жизнь вперед хватит, еще правнукам по наследству передавать будешь. Усёк? ПИЗДЕЦ! ПИЗДЕЦ! ПИЗДЕЦ! ЧИИИМИИИН! От такой новости лицо Богома передергивает однобокая усмешка, которая резко сменяется мрачной миной и снова переключается на приторную натянутую улыбку. Он всегда так блять делает, вне зависимости от ситуации, от того, что он испытывает и чувствует в этот момент, неважно, будь то злость, радость, печаль или отвращение – он всегда натягивает эту дебильную улыбочку. Не знаю уж, выдрессировали его так на занятиях по актерке или это все из-за его строгого папаши, который лупил его, каждый раз, когда тот не улыбался – честное слово, я не ебу. Но то, что эта ухмылка означает абсолютно всё и ничего сразу - меня напрягало еще до того, как мы только начали встречаться, а потом и вовсе пугало до дрожи в коленках. Он улыбался так каждый гребаный раз - когда впервые признался, поцеловал, ударил… он делал всё с этой уебской идеальной улыбочкой, которую мне порой хочется вырвать с мясом с его смазливой рожи и скормить бродячим собакам. Бесит. Чувствую, как от отвращения к этому человеку у меня сводит рот, а брови смыкаются на переносице и стремятся упасть на глаза. Как же неудачно этот придурок появился. Почему именно сегодня? Почему именно сейчас? А может, он подрывник…? Не, не, не… Он ебанутый, но не тупой. Бля… Я хотел увидеть своего красавчика полицейского, а не бывшего мудака, который обращался со мной, как последняя сволочь, а после расставания преследовал и угрожал. Он просто конченный, жалкий абьюзер, который прячется под маской пай мальчика и не более. Мне давно уже пора забить на него и сосредоточиться на более важных вещах. — В общем, нам пора, — выдавливаю, после неловкой паузы длинною в вечность, и дергаю Чимина за кофту. — Пошли, нам нужно идти… Я не успеваю даже договорить. Все происходит слишком быстро. Чимин вскрикивает, а я оказываюсь скованным железной хваткой. — Ты пойдешь со мной, нам надо поговорить, — рявкает Богом и тащит меня к лестнице, пока я осознаю, что происходит, растерянно оглядываясь назад. Нет… Чима. Он лежит, скрючившись на полу и стонет от боли, пока вокруг скапливаются зеваки и обступают его плотной стеночкой, тем самым лишая меня обзора. Нет. Нет. Нет… — Зачем ты его ударил, мразь? — пытаюсь выдернуть руку, но Богом сжимает еще сильнее, и мне кажется, что вот-вот мои кости треснут пополам. — Отпусти… Мне же больно! Он лишь скалится и толкает меня в первый попавшийся кабинет. Небольшая аудитория на втором этаже для практик. Почему здесь ни души? А, ну да… У нас же ебаная бомба в здании, и все, как идиоты, толпятся внизу. Кричать бесполезно – никто не услышит. Может в окно? Бля… Второй этаж. Пользуюсь моментом, пока он отвлекается на дверь и вырываюсь, отбегая в сторону. Между нами, три парты и шесть стульев, а у меня за спиной шанс на спасение, но, к сожалению, только через сломанные ноги. — Что тебе от меня надо? — кричу я изо всех сил, не упуская надежды быть хоть кем-то услышанным. — Зачем ты притащил меня в аудиторию номер 233?! Повторяю – в АУДИТОРИЮ 233! На втором этаже! Возле пожарной лестницы и автомата с батончиками! — Заткнись, Тэ. Не усложняй, я просто хочу поговорить с тобой. Ох, не нравится мне его тон, слишком спокойный. Слишком. Он проводит рукой по зализанным волосам и садится на край парты. — Кто он? — Тебя это не ебет. — Тэ… — он выдавливает скудный смешок и закатывает глаза. — Когда ты уже поймешь, не важно, встречаемся мы или нет, мы все равно будем вместе, потому что мы созданы друг для друга. Что он блять несет? — Богом … — я закипаю от злости. — Это ты все никак не поймешь, что между нами - всё кончено. Наши отношения были самой хуевой ошибкой в моей жизни. Ясно тебе? Между нами, больше ничего нет. И нас – тоже нет. Все в прошлом, — Которое я упорно пытаюсь вытряхнуть из своей памяти последние два года. Он скрещивает руки на груди и пялится на меня, как на забавную зверюшку, которая что-то миленько лопочет себе под нос. Он не воспринимает мои слова всерьез, да? Ему просто похуй. Окей, мне тоже. Че я вообще перед ним тут распинаюсь? Пусть идет нахер, кусок говна. — Всё сказал? Я киваю головой и иду между рядов к выходу, пока он продолжает греть парту своей жопой и противно тарабанить костяшками по ней же. Бесит… Кого он из себя корчит? Если долбоеба, то у него неплохо получается. Дергаю дверь – заперта. Какого хуя? — Открой. Он садится в пол оборота, и я вижу приподнятый уголок рта, его мерзкую ухмылочку. У-у… Сука. — Мы еще не договорили, Тэ. Я так и не услышал ответ на свой вопрос. — Те-бя это не е-бет, — по слогам проговариваю я и продолжаю дергать дверную ручку.— Вот видишь, я уже дважды на него ответил. А теперь открой эту чертову дверь. Я должен узнать, что с Чимином и найти кое-кого. Он подрывается и, сшибая стулья, несется ко мне. Долбанная дверь. Открывайся. Я истерично дергаю, тарабаню по ней кулаком, но он оказывается раньше возле меня, чем я успеваю что-либо сделать. — Кого тебе надо найти? — он хватает меня за воротник, и толкает назад, прижимая к стене. —Того парня, о котором говорил коротышка? — Я брыкаюсь, но он лишь сильнее впечатывает меня, сжимая пальцы на шеи. — Отвечай, пока я не придушил тебя. Воздух... Мне не хватает воздуха. Он давит слишком сильно. — Спасите… — последнее на что у меня хватает сил, последнее, что вырывается из меня ломаным хрипом. Я чувствую, как немеет язык, и картинка перед глазами расплывается, превращаясь в мутное месиво. Я больше не контролирую тело, не могу даже ударить по его лыбящейся морде. Я умираю? Вот так просто, средь бела дня? В аудитории 233 на втором этаже моего «любимого» универа? От рук этого ничтожества? Как-то слишком быстро и скучно… Я всегда думал, что это будет более эпичнее и, как минимум, попозже. А ведь я так много чего не успел сделать - типа: закончить учебу, найти работу, украсть кота для Чимина и выйти замуж за инспектора Чона. Мда-а… уж. Ну что ж, прощайте, мои любимые, я был рад, что смог прожить эту жизнь так, как считал нужным. И меня не ебет, если вы считаете иначе. Занавес. — Тэхён, очнись… Тэхён… Открой глаза, прошу тебя. Ты слышишь меня? Стоп что? Кто это? Словно голос из глубины моего сознания, он становится громче и отчетливее. Я уже умер и слышу Бога? — Тэхён! А нет… Это снаружи. Я слышу, как кто-то отчаянно пытается докричаться до меня, но я не могу ответить. Размыкаю губы, но в ответ только хриплый стон. — Открой глаза, пожалуйста… — черт, а этот кто-то действительно переживает за меня, раз так отчаянно пытается привести в чувства. Ладно, так и быть, очнусь, не буду помирать. Тем более, скоропостижной кончины у меня не было сегодня в планах. Приоткрываю левый глаз и вижу, что лежу на полу, аккурат у той самой двери. Она, кстати, открыта, а вокруг какой-то беспорядок, мусор, щепки, оторванная ручка. Что блять здесь произошло, пока я был в отключке? Неужто бомба все-таки взорвалась? Открываю правый глаз и охуеваю. Богом лежит у противоположной стены и не подает признаков жизни, от слова совсем, как будто даже не дышит. Я втягиваю носиком побольше кислорода и чувствую, что не успел еще отойти от собачьего кайфа, как меня уже трясет от нарастающей паники. ЧТО ЗДЕСЬ НАХУЙ ПРОИЗОШЛО? Спокойно, Тэ. Спокойно. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Все в порядке. Ты жив, что уже, наверное, нельзя сказать про Богома, а значит кто-то пришел, ебнул в дверь, потом его, ну и тебя спас, до кучи. И, да, кстати, где этот чудо-спаситель? Я приподнимаюсь, скрипя костями, и сажусь на стул , который уцелел после мочилова, которое здесь произошло. Вокруг лютый погром. Поваленные стулья, парты, куски, по всей видимости, от выбитой двери и бездыханное тело этого мудака посередине. Ну пиздец… Меня теперь точно посадят. Остается лишь надеяться, что арестовывать меня будет сам инспектор Чон и не один раз.