Это уже их проблемы.

«- Йоэль, ну мне уже больно, прошу перестань! - Терпи, мразь, терпи!» Он вдавливал его в кровать со всей силой и жадно целовал. Он желал его всего. Всегда. Каждое утро. День. Вечер. Каждый час. Он получал удовольствие оттого, что его Алекси был под ним. Каунисвеси подчинялся ему, потому что любил. А Хокка пользовался этим. У него не было никаких чувств. Ему нравилось лишь ощущение того, что кто-то подчиняется ему, что есть человек, который сделает всё, чтобы он чувствовал себя как король. После интервью, студии, концертов, Йоэль возвращался домой и ставил Алекси на колени. Он заставлял делать его то, что Каунисвеси не нравилось, но он делал, потому что любил. Хокка считал, что этот парень его собственность. Запреты, одни запреты и ничего больше. «- Чтобы дома был ровно в десять! Ты меня понял? - Йоэль притянул Алекси к себе. - Но Йоэль, я же... - Не спорь со мной! - срываясь на крик, Хокка жадно впился в губы младшего...» «- Ты с ними больше не общаешься, - Йоэль показал пальцем в сторону отходящих парней. - Это же Йоонас, Нико, Олли и Томми, ты чего? - Алекс не понимал, что такого что он общается с ребятами из группы, в которой он тоже состоял, но и общался он с ними только по работе. - Они смотрят на тебя так, как будто бы взяли прямо на глазах у всех! И ты что, снова споришь? Ты. Больше. Не. Общаешься. С ними. И точка!..» «- Йоэль, может посмотрим фильм? Или может сходим куда-нибудь? - Каунисвеси дотронулся до плеча парня, который лежал на кровати свесив ногу и пил пиво. - Это всё чушь, - он отмахнулся рукой, - Только бабы этим занимаются, и я тебе запрещаю это делать, - Хокка вцепился в руку Алекси, - Иди-ка ты лучше ко мне.» Ошарашенные парни из Blind Channel не понимали, что происходит с их давно нежным, почти никогда не делавшим больно кому-то Йоэлем. Да он был не идеален, да иногда срывался, да нервничал и пропадал на сутки, но чтобы делать так, как он делает сейчас, ещё и с человеком, который его любит, они просто не понимали его поведения. Спрашивая его об этом, они каждый раз получали один ответ: «- Всё в порядке, да Алекси? У нас все прекрасно.» Каунисвеси отвечал также. Группа пыталась поговорить с парнем, но он молчал, потому что слушался Хокка, а он ведь запретил им общаться. Впрочем он мог говорить с ними, когда Йоэля нет рядом. Он мог рассказать всё и получить помощь. Но он молчал. Молчал так, как будто ему зашили рот, или заклеили с обоих сторон, для надёжности супер клеем и скотчем. Хокка избивал парня, но к его же счастью не сильно. Оставалось пару синяков, но «это пустяки» говорил Алекс, смотря на себя в зеркало, а потом идя в спальню и ложась в объятия своего парня. Каждые ссоры доводили младшего до слёз, а Хокка усмехался над ним, говоря что он слабак. Постоянные грубые слова и выполнение работы за старшего свалились на Каунисвеси за какое-то быстрое время. Но он вновь возвращался домой, вновь выполнял всё, что ему говорят и вновь падал в объятия Йоэля. «- Алекси идём, - Хокка схватил младшего за руку и потащил на выход из студии. - Что? Куда? Мы же только начали работать! - Я не могу терпеть! Ты что не видишь? Или ты хочешь, чтобы я взял тебя при них, и они смотрели на нас? М, хочешь!? - вновь крикнул старший. - Нет, не хочу, - отвечал Каунисвеси опустив голову. - Тотоже.» Вся романтика в отношениях пропала. Она была и всё было как в сказке: цветы, которые Хокка покупал после долгих поездок, ужины при свечах, походы в кино или прогулки по городу за руку, завтрак в постель и готовка ужина вместе. Все пропало, но Алекси надеялся, что Йоэль изменится и всё будет как раньше. Что-то сломало Хокка, что-то сделало ему больно, отчего он стал так себя вести. Как бы им не пытались помочь, как бы не пытались вытащить Алекса из этого ада, и как бы не пытались привести Хокка в чувства, всё было без полезно. Да и впринципе это уже их проблемы.