Смеющиеся тени

Карин казалось, этот Хирако весь состоял из острых углов. Он двигался как-то неестественно, словно был деревянной куклой. Широкая улыбка и зубы, как будто вытесанные из камня, дополняли впечатление. По нему совершенно невозможно было определить возраст, мужчина казался выходцем из прошлого столетия. Пальто висело на нем, а на туфлях плясали блики. Она вздохнула и подвигала руками в карманах плаща, стараясь запахнуть его покрепче. - Собственно, вот. Нас было трое, я, Соуске и Хикифунэ. Мы – я, по крайней мере – верили в лучший мир, который можно достичь через любовь и взаимопомощь. «Общество Душ» - красивое название, не правда ли? Мне некуда было девать свои деньги, Кирио была идейным лидером, а Соуске просто некуда было прибиться. Его выгнали из университета, потому что он не имел средств заплатить за обучение, моя душа Хикифунэ стала доктором по теологии, а я? Я франт и просто хороший человек, которому надо было чем-то увлечься. Зачем я всё это рассказываю, Карин-чан? Чтобы ты поверила мне, вот зачем. После смерти Хикифунэ открылась вся сволочная натура Соуске – видать, при её жизни даже этому гаду ползучему приходилось отвечать перед совестью. Мы с Хиори оставили «Общество Душ», и тогда всё там кардинально поменялось. Широкая улыбка казалась теперь совсем пугающей. - Кто такая Мацумото-сан? – Карин вспомнила упомянутое Хинамори имя. - Как ты сказала? – нахмурил лоб Хирако. – Мацумото? Достаточно распространенная фамилия, но не припомню никого определенного. Почему ты спрашиваешь, Карин-чан? - Увидела, когда пролистывала дневник Хинамори, - решилась девушка. Мужчина остановился. - Дневник Хинамори? Где ты его нашла? – странным тоном спросил он. - В чьей-то комнате, в доме, где остановилось «Общество Душ». Я пыталась найти доказательства, что она не совершала самоубийства. Я еще не читала, только пролистывала, но… - Ты забрала его? - Да. - Он в надежном месте? - Кроме меня, никто не знает, где он хранится. Хирако откинул голову и громко захохотал. Карин непонимающе уставилась на него, чувствуя себя неловко. Мужчина только похлопал её по плечу. - Молодец, девочка! – он перестал смеяться. – Сможешь принести его в следующий раз? Я знал Хинамори, она отличалась изрядной дотошностью – наверняка она записывала всё, что происходило за последнее время. Мы должны встретиться еще раз в ближайшее время, но не вызывая подозрений. Черт, завтра этот подонок уже уезжает, сбегает обратно в свое змеиное логово… Ничего, мы успеем, мы должны успеть. - Должны, - Карин невольно заразилась его энергией. Хирако уже задумался над чем-то, и его лицо не покидала широкая светящаяся улыбка. Он учтиво поинтересовался, как Карин будет добираться до дома, и предложил подвезти. Она отказалась, помня про брата – не дай Бог он узнает, что её подвез до дома какой-то незнакомый парень! От мысли, что Ичиго может подумать, что она завела интрижку со взрослым мужчиной, захотелось блевать. Карин одернула себя, но всё же решила, что предпочла бы доехать на такси. * Дома не было никого, что даже разочаровало. Она уже было нацепила на лицо маску невинности. Зато теперь понятно было, почему журнал звонков не трещит от пропущенных Юзу. Небось, срочный вызов в клинику. Хорошенькое окончание лета. Карин зашла в комнату и тут же подлетела к кровати, проверяя матрац. Всё верно, вот он, блокнот с огненной обложкой. Куросаки вздохнула с облегчением и открыла его. «Хинамори Момо, первый район Руконгая Сейретей». Между первой и второй страницей была вложена фотография. Карин мысленно извинилась перед почившей владелицей дневника и вырвала выцветшую от времени бумажку. На ней стояло несколько человек, улыбавшихся фотографу. Глаза сразу отыскали маленькую Хинамори, стоящую рядом с мальчиком чуть пониже, обладателем ярко-белых волос. Получается, Хицугая не крашеный и не носит линзы, а просто альбинос? Рядом с ними, положив руки на плечи, стояла высокая красивая женщина с копной золотистых волос. Её держал под локоть худощавый мужчина с короткими седыми волосами и лукавой ухмылкой. С другой стороны был парень, в котором Карин с трудом угадала Хирако – как и все, он был в обычной черной робе, а его волосы доставали до бедер. Облокотившись на него, стояла девчонка с веснушчатым лицом и растрепанными хвостиками – Саругаки! В центре, за Хинамори, рядом с незнакомой женщиной, стоял Айзен. Он мягко улыбался, сложив руки на груди. Сзади было нацарапано «Общество Душ» и перечислены семь имен – видимо тех, кто на фотографии. Вот Хирако Шинджи, Саругаки Хиори, Соуске Айзен, Мацумото Рангику… Карин нахмурилась и перевернула фотографию. Значит, Шинджи не имеет никакого понятия, кто такая «Мацумото-сан», да? Внизу хлопнула дверь. - Кто-нибудь есть дома? – зычный голос отца. Карин поспешила спуститься. * - Привет, дочка, - вымученно усмехнулся Ишшин, - ну и денёк же сегодня, да, Юзу? - Мы пытались спасти господина, приехавшего из Токио, - пробормотала в ответ Юзу, - ударился о бортик ванной и потерял сознание. Наглотался воды. - Черти что творится, - фыркнула в ответ Карин, - а Ичи-нии где? Ишшин опустил голову и молча прошел в гостиную, а Юзу с виноватым видом уставилась ему вслед. - Они вроде как поругались немножко, - тихо произнесла она. - Что этот бородач ляпнул уже? – раздраженно перебила старшая из сестер. - Он предложил Ичиго работу… в клинике. - Но он ведь и так помогает! - Ты не поняла, - отмахнулась Юзу, - не помогать ему, а… работать. За деньги. Он сказал, что Ичиго уже достаточно взрослый и, если не собирается поступать в университет, то это его дело, но… он не потерпит того, что его собственный сын превращается в лентяя и дармоеда. Папа еще сказал… он сказал… «А ты подумал, что будет, если вдруг я умру? Вот ударюсь о бортик ванной и утону? Выпаду из окна? Поскользнусь на лестнице? Что будет с Карин и Юзу? Ты должен будешь обеспечивать их, понимаешь?» Так и сказал. Ичиго вспылил и начал огрызаться в ответ. А потом просто ушел. Мы думали, он поехал домой. - Когда я пришла, дома никого не было, - отстраненно заметила Карин, - и никто не приходил. Юзу тихо заплакала ей в плечо, и старшей сестре ничего не осталось, как обнять её и гладить по спине, втайне надеясь, что всё образумится само собой. Карин уложила её в кровать и спустилась вниз. Бородач протянул ей подгоревший кусок говядины в тарелке с оранжевой каемкой. - Голодна? - Тошнит скорее, - Карин всё же приняла тарелку и вилку, - ты кретин. - Знаю, - Ишшин вздохнул, - не самое удачное время, но знаешь… Я сегодня как никогда понял, что жизнь может прерваться в любой момент. В любой, понимаешь? Я обязан знать, что в случае, если меня не будет, у вас всё будет хорошо. Это его обязанность как старшего брата. - Кретин, - как же ей хотелось расплакаться кому-то в плечо, - кретин, ты будешь всегда, понял? Это твоя обязанность как отца! Ишшин коротко поцеловал её в лоб и ушел. Знал, что если обнимет её сейчас – она расплачется. А ей надо быть сильной. Ведь если бы он обнял её – это бы значило, что он прощается. А он не прощается. Не прощается, черт подери. * Спокойных снов Карин уже и не ждала – ей снилось, словно это она рассорилась с отцом. И стала фотографом; Айзен понимающе улыбался и предложил заработать. И вот она уже настраивает камеру. Молодой мужчина с короткими седыми волосами издевается на тем, какая она неуклюжая, а голубоглазый мальчик хмуро глазеет и называет неумехой. Хирако щелкает его по носу и говорит, что такое говорить дамам нельзя. Спустя мгновение девочка с веснушчатым лицом затевает драку с голубоглазым мальчиком. Карин разнимает их и отбрасывает девочку. Оказывается, всё это время они стояли на балконе, и офицер Саругаки, отчаянно хватаясь руками за воздух, падает за бортик. Девушка бросается к краю, но внизу лежит не Хиори – бедная Момо. Глаза ей закрывают ухоженные ладони с аккуратными отполированными ногтями. Мягкий голос уверяет, что всё в порядке, Карин не виновата. Девушка с яростью срывает ладони с глаз. Перед ней – дневник Хинамори. Всё правильно, вот подпись: «Хинамори Момо, первый район Руконгая Сейретей». Только вместо страниц там – фотографии. На всех фотографиях – плачущая Юзу. Но Юзу не должна плакать! Карин проснулась в холодном поту. * Она вскочила с кровати – Юзу мирно посапывала у неё под боком. С ней всё в порядке. Всё в порядке. За окном розовело небо. Электронные часы доказывали, что в Каракуре наступил пятый час утра. Карин осторожно выбралась из постели, понимая, что больше не заснет. Стараясь ступать бесшумно, она спустилась на кухню, намереваясь сделать себе кофе или хотя бы выпить кефира. От своих мыслей её отвлекло движение. Внутри всё похолодело, и она резко рванула к выключателю. На кухонном стуле, скрючившись, сидела незнакомка. Заметив вошедшую, она резко вскочила, выставив руки перед собой. Немного ниже Карин, с затравленным взглядом и маленьким красивым ртом. Синий свитер Ичиго висел на ней как вязаное платье. - Я не вломилась, - скороговоркой выплюнула она. - Я поняла, - указав на свитер, кивнула Карин, - но почему ты здесь… э, в пять часов утра? Внезапно Куросаки прошибло. Будто ушат ледяной воды за шиворот вылили. Незнакомка медленно опустила руки. - Меня зовут Кучики Рукия, - представилась она, - я сбежала из «Общества Душ». Просто я боюсь, что… стану следующей. Девушка в кимоно со снежинками.