I'll Keep You My Dirty Little Secret

Лавкрафт не знал, почему Джон Стейнбек приходил к нему так часто. Обычно, когда люди узнавали правду о нём, то либо в испуге убегали, либо просили его о чём-то, и так было на протяжении веков. Одно из двух. Однако Джон не просил о контракте и не бежал в ужасе. Нет, на самом деле Джон совсем не боялся его, и единственное, казалось, что ему требовалось от Лавкрафта, — его компания. Лавкрафт не мог не недоумевать; ни один человек обычно не хотел с ним разговаривать. Не то чтобы он их винил, даже он сам не считал себя интересным собеседником. Он всё ещё не был знаком со многими элементами современной человеческой культуры, поэтому разговоры с ним часто прерывались объяснениями. Поскольку он не был знаком с современным человеческим обществом, Лавкрафт чаще предпочитал просто слушать других, но даже это иногда занимало у него секунду, в зависимости от того, как говорил его собеседник. Его мозгу нередко требовалось лишь мгновение, чтобы обработать слова, которые он слышал. Слова, как блоки, поворачивались в его сознании и переводились в то, что ему было легче понять. По его мнению, человеческая речь развивалась слишком быстро. У людей не просто были сотни различных языков, но со временем они становились всё сложнее и сложнее. Однажды Лавкрафт испугался, что проспит слишком долго и совсем потеряет способность разговаривать с людьми. Поэтому всякий раз, когда он бодрствовал, он изо всех сил старался наверстать упущенное, но, так или иначе, на это требовалось время. Больше времени, чем хватало терпения у большинства людей. Поговорив с ним, люди часто оставались раздражёнными. Однако Джон, казалось, никогда не был недоволен его медлительностью, в отличие от других людей. Он просто ждал, пока Лавкрафт осмыслит информацию, терпеливо улыбаясь, а если видел, что Лавкрафт всё ещё потерян, то либо повторял сказанное, но с другой формулировкой, либо объяснял, даже по возможности используя примеры. Прямо как сейчас. Джон показывал ему горсть почвы, увлечённо рассказывая о её свойствах, о различных бактериях в ней и о том, чем она отличается от других почв, и всё потому, что Лавкрафт не понимал, что имел в виду Джон, когда говорил о том, какие почвы использует его семья. Сам Лавкрафт не мог понять, что такого интересного нашёл Джон в том, что для него было обычной землёй, но всё равно старался запомнить, хотя бы для того, чтобы не казаться грубым. Но, несмотря на все его усилия, Лавкрафт всё ещё чувствовал, что мысли немного блуждают. Он знал, что Джон не будет сильно возражать: Лавкрафт был уверен, что ему просто нравится, когда есть с кем поговорить, даже если этот человек, по сути, просто слушает. Он изучал лицо говорящего Джона, вспоминая ночь их первой встречи. Он не хотел, чтобы фермер обнаружил его. Это была лишь случайная неосторожность с его стороны. Примерно за полтора месяца до этого Лавкрафт выполнил контракт с другим человеком. Работа была несложной, но, к сожалению, она проходила прямо посреди Америки, вдали от океана. А поскольку Лавкрафт всё ещё не разобрался в сложностях человеческого транспорта, это означало, что ему придётся тащиться пешком до океана или хотя бы до реки, ведущей к нему. Не то чтобы он сильно возражал. Да, это было нудно, напряжно и утомительно, но не более всего остального, с чем он сталкивался, просыпаясь. Кроме того, ему не в первый раз приходилось проходить через подобное. У него была целая система. Дойти до ближайшего крупного водоёма — будь то пруд или озеро — и остаться там на пару дней, чтобы вздремнуть и отдохнуть, а потом ночью, когда никого не будет рядом, выскользнуть и продолжить путь. Он остановился у приличного по размерам пруда в лесистой сельской местности. Вода была грязно-коричневого цвета и пахла отбросами, но Лавкрафт не возражал. Такие древние существа, как он, не были слишком разборчивы в выборе жилья. До тех пор, пока это была вода, и пока он мог погрузиться в неё полностью, его всё устраивало. Какое-то время всё шло прекрасно. Бо́льшую часть времени он дремал, а палящее солнце снаружи нагревало воду до комфортной температуры. Когда он не спал, он перекусывал. Здесь было чем полакомиться. Мелкая рыба, обитавшая в пруду, черепаха, енот и бродячая собака — все они стали едой во время его пребывания здесь. Но даже всех этих существ было недостаточно, чтобы утолить его голод. Это было одно из неудобств, связанных с тем, что он был древним чудовищем; он был постоянно голоден. В океане это не мешало: несколько гигантских кальмаров — и голод утолён надолго. Но здесь у него не было такой роскоши, и ему приходилось довольствоваться всем, что попадалось под руку. Однажды ночью, решив дать рыбе, которую он терроризировал, передышку, он высунулся над водой и стал внимательно наблюдать за берегом; не остановится ли какое-нибудь незадачливое животное, чтобы попить. И в конце концов, после нескольких минут ожидания, кто-то всё-таки появился. Тощий чёрный кот с янтарными глазами настороженно подошёл к воде и начал лакать её языком, его тело было напряжено и готово бежать, если понадобится. К несчастью для него, Лавкрафт очень редко упускал свою добычу. Он выпустил щупальца. Кот дёрнулся назад, но было уже слишком поздно. Щупальца плотно обвились вокруг его тела змеями, ограничивая движения. Кот попытался зарычать, но другое щупальце закрыло ему морду; не хватало, чтобы его вопли насторожили тех, кто мог находиться поблизости. Он уже собирался утащить кота под воду и начать пировать, как вдруг голос заставил его замереть. — Должен признаться, я не знаю, чего ожидал от жизни здесь, но уж точно не тебя. Лавкрафт медленно перевёл взгляд и увидел высокого, стройного светловолосого мужчину с юношеским лицом, который ухмылялся ему. Лавкрафт увидел, что тот прятался за деревом, и это заставило его задуматься, как долго тот стоял или сидел там, ожидая чего-то. Лавкрафт раздумывал, как поступить. Он не хотел, чтобы этот человек кричал, вопил и поднимал шум, но если он убьёт его, то вынужден будет бежать. Предложить этому человеку взятку в обмен на его молчание? Прежде чем он успел полностью взвесить все за и против, парень слегка потянул плоскую кепку, лежащую на его соломенно-светлых волосах, и сказал: — Меня зовут Джон Стейнбек. А тебя, если не возражаешь? Лавкрафт моргнул, застигнутый врасплох тем, как непринуждённо вёл себя Джон. Это была, конечно, непривычная реакция. Но что ж. По крайней мере, парень вёл себя тихо, что избавляло Лавкрафта от необходимости убивать его. — Говард. Говард Филлипс Лавкрафт, если быть точнее, — в своё время он появлялся среди людей под разными именами, но это всегда было особенно любимо им, и именно его он использовал чаще всего. — Скажи мне, Джон, кто-нибудь… — Если ты хочешь спросить, знает ли о тебе кто-нибудь ещё, то нет, — услужливо подсказал Джон, подходя ближе к берегу озера. Лавкрафт в ответ тоже двинулся ближе. — Тогда как ты…? — начал Лавкрафт, пытаясь понять, как такое возможно. Было ли всё это просто странным совпадением? Может быть, Джон просто проходил мимо, случайно увидел, как тот появился из воды, и решил проверить? Джон показал большим пальцем себе за спину. — Мы с семьей живём вон там, и я заметил несколько странностей. Например, по какой-то причине собаки не переставали лаять в направлении пруда, а когда я выходил на прогулки, заметил, что местная живность ведёт себя рядом с ним более пугливо, чем обычно. Наконец, когда енот, который жил под нашим домом, таинственно исчез, я решил, что что-то случилось, — скрестив руки и сохраняя беспечный вид, Джон продолжил. — Поэтому я решил попытаться выяснить, что стало причиной всех этих неприятностей. Хотя, честно говоря, я ожидал увидеть что-то вроде чудовищных сомов или, на худой конец, аллигатора, которого какой-то дурак выпустил сюда. Не ожидал увидеть в пруду кого-то вроде тебя. Лавкрафт не знал, как реагировать. Он всё ещё пытался понять, что теперь будет делать Джон. Расскажет ли он? Джон снова, казалось, прочитал его мысли. — Кстати, я никому о тебе не расскажу, — как раз в тот момент, когда Лавкрафт почувствовал некоторое облегчение, Джон поднял указательный палец. — При одном условии. Всё облегчение внезапно улетучилось. Отлично. Вот оно. Он опять застрянет на очередной работе и… — Отпусти этого кота. Лавкрафт снова удивлённо моргнул. Это была не та просьба, которую он ожидал услышать. Конечно, с появлением Джона Лавкрафт почти совсем забыл о существовании кота, но тот действительно всё ещё был в его щупальцах, безуспешно пытаясь освободиться, его когти впивались в толстую плоть одного из щупалец. — Не буду врать, я сам не особо люблю кошек, но пара моих сестёр их обожает, и этот парень — один из наших амбарных котов. Меня он ненавидит, но вот сёстры ему очень нравятся. Младшая уже горюет по поводу исчезновения енота, что, полагаю, твоих рук дело, так что я бы попросил избавить их от этого горя, — объяснил Джон. Лавкрафт не упустил из виду тёмные нотки в голосе Джона. Его слова и выражения были неизменно добродушными, но в них появилась тьма, которая давала понять, что сказанное было скорее добродушным требованием, чем реальной просьбой. Это было просто, но Лавкрафт всё равно чувствовал некоторую неохоту. Он уже потратил силы на то, чтобы поймать еду, и кто знал, сколько времени потребуется, чтобы поймать новую? — Но я голоден… — пробормотал Лавкрафт. Теперь уже Джон удивлённо моргал от его слов, но в итоге расхохотался. — Ты смешной, Лавкрафт, — сказал он, вытерев уголки глаз. Затем, опустившись на колени у края пруда так, чтобы оказаться на уровне глаз Лавкрафта, он продолжил. — Вот что, отпусти кошку, а я принесу тебе что-нибудь поесть. Договорились? Лавкрафт на мгновение замешкался. Насколько он мог судить по опыту, Джон просто побежит обратно и оповестит всех о его присутствии. Но с другой стороны, Джон, похоже, был искренен; Лавкрафт не чувствовал обман. Кроме того, даже если он ошибётся и Джон действительно приведёт людей, Лавкрафт сможет с ними разобраться. Это было бы утомительно, но ему и раньше удавалось уничтожать толпы людей. К тому же, если Джон был искренен, то идея съесть что-то приготовленное привлекала больше, чем сырое кошачье мясо. Надо отдать должное людям, их кулинарные способности всегда впечатляли его. Поэтому медленно и осторожно он поставил кота на землю и отпустил его, после чего тот стремительно умчался в ночь, а Лавкрафт превратил щупальца обратно в руки. — Я знал, что ты поймёшь, что к чему. Я за своей частью сделки. Лавкрафт безмолвно наблюдал за его уходом, надеясь, что Джон серьёзно не настроен приводить людей. Не только потому, что ему пришлось бы драться, но и потому, что теперь парень заставил его жаждать приготовленной пищи, и он не хотел, чтобы его подвели. Прошло около десяти минут, и Джон действительно вернулся с тарелкой курицы, картофельным пюре, зелёной фасолью и кукурузой. — Я собирался оставить это на завтра для тех, кто захочет, но решил, что тебе нужнее. Еда немного холодная, Ма хранила её в холодильнике, но полагаю, что если ты ешь енотов и кошек сырыми, то тебя это не слишком беспокоит, — сказал он, передавая тарелку. Лавкрафт покачал головой. Нет, он совсем не возражал. Приняв тарелку, он тут же принялся за еду. Отчасти ему хотелось быть более естественным и есть пальцами, но современные люди странно настаивали на использовании посуды для еды, и раз Джон дал ему вилку, Лавкрафт нехотя попытался запихнуть еду в рот так быстро, но вежливо, как только мог. Еда была вкусной. Возможно, гораздо вкуснее кота. Он почувствовал разочарование, когда доел, но, зная, что у Джона, скорее всего, больше нет, он поставил тарелку на землю рядом с местом, где тот сидел и наблюдал за ним, и наклонил голову. — Спасибо. — Ты довольно вежлив для того, кто живёт в пруду и ест кошек, — сказал Джон, усмехнувшись. Он кивнул в сторону тарелки. — И доверчивый. Я мог отравить её, знаешь. — Ты прав. Я не подумал об этом… — Не похоже, чтобы это тебя обеспокоило. — На мне бы яд не сработал, — пожал плечами Лавкрафт. Человеческие яды и пули, возможно, усовершенствовались со временем, но одно не менялось никогда — они были бесполезны против него. — Правда?! — потрясённо воскликнул Джон, с интересом наклоняясь к нему. — Если не возражаешь, какая именно у тебя способность? Она вроде связана с водой, но почему яд на тебя не действует? Есть какие-то кальмары и осьминоги, невосприимчивые к яду? О. Джон думал, что он один из людей, рождённых со способностями. Что ж, Лавкрафт не собирался ему лгать. — У меня нет способности. — …Нет? — скептически спросил Джон, выгнув бровь. — Тогда как ты объяснишь, что живёшь в пруду и имеешь щупальца? Лавкрафт вздохнул. Отлично, предстоял этот разговор. Он попытался понять, сможет ли выкрутиться. — Это довольно длинная история. — У меня полно времени, — моментально сказал Джон. Лавкрафт рассказал ему правду. Честно говоря, именно тогда он подумал, что Джон настроится против него. Люди, которые не искали его, обычно напрягались, когда он раскрывал свое истинное происхождение. В лучшем случае, они просто принимали его за сумасшедшего, выдумывающего всякую ерунду. В худшем же они выходили из себя и пытались его убить. Джон, однако, не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он просто стал ещё более любопытствовать. Он спросил Лавкрафта, может ли он потрогать его щупальца, тот в свою очередь разрешил, а затем ответил на все вопросы Джона об океане. Очевидно, семья Джона никогда не видела ни пляжа, ни океана, и ему было очень интересно узнать больше. Единственное, в чём он отказал Джону, — истинная форма. Она требовала много энергии, и, когда превращался обратно в человека, он был истощён. Но он пообещал Джону, что если будет возможность, он покажет её, и тот, похоже, был доволен. Лавкрафт, помнится, в какой-то момент сказал: — Я удивлён, что ты веришь мне. Большинство людей не верит. — Ты не похож на лжеца. Кроме того, ты живёшь в пруду и говоришь так, будто не разговаривал целую вечность, без обид, — пожал плечами Джон. — Всё в порядке. — Поэтому я решил, что, учитывая то, что я видел, в этом есть смысл. С такой логикой не поспоришь. — Кроме того, правда это или нет, суть в том, что ты странный… и знаешь что? Приятно чувствовать себя не единственным странным здесь, — расплывчато сказал Джон. — Я прошу прощения, но что ты имеешь в виду? — Давай покажу, — сказал Джон с загадочной улыбкой и вытащил нож из кармана своего комбинезона. На мгновение Лавкрафт напрягся, думая, не попытается ли тот напасть. Но вместо этого Джон закатал один из рукавов и сделал небольшой надрез на руке. Стоило признать, Лавкрафт был в замешательстве. — Сейчас станет понятнее, — заверил Джон, не обращая внимания на рану на руке. Порывшись ещё раз в карманах, он достал мешочек с семенами, достал одно и приложил его к порезу. Лавкрафт наблюдал, как вдруг на руке Джона вздулись вены, и из раны вылезла лоза, с некоторых её усиков капала кровь. — Неплохо, да? — сказал Джон. Тогда же Лавкрафт впервые увидел способность «Гроздья гнева». Сначала он подумал, что она довольно бессмысленна. Что толку от способности проращивать виноградные лозы? Однако Джон почти всю ночь рассказывал ему, как можно использовать эту способность, и даже показал несколько примеров, и Лавкрафт, признаться, был впечатлён. Способности людей не всегда бывали удачными, но та, что досталась Джону, действительно впечатляла, хотя он и сетовал, что не так уж часто пользуется ей; люди в этих краях не любили тех, кто обладал способностями. Лавкрафт не мог точно вспомнить, о чём они разговаривали в тот вечер, но помнил, что они проговорили до самого утра, пока не взошло солнце. — Как время летит, правда? — рассмеялся Джон, заметив это. Действительно. Лавкрафт и сам был удивлён. Неужели он действительно так долго говорил с этим человеком? Он едва мог выдержать час беседы со своими деловыми партнёрами без желания заснуть. Он помнил, как Джон встал и сказал: — Мы сможем встретиться вечером? — Ты хочешь… встретиться со мной? — Не делай вид, что удивлён. Ты интересный парень, Лавкрафт, — кивнул Джон. Лавкрафт был потрясён, но просто кивнул. Он всё равно пока не собирался уходить, и, он полагал, ему не был неприятен разговор с Джоном. — Тогда я обязательно приду. А пока мне нужно вернуться и принять душ, пока мне не влетело, — он сделал паузу. — И не волнуйся. Я уже сказал, всё это — наш маленький секрет. Лавкрафт лишь кивнул. С тех пор Джон навещал его каждый вечер на пару часов, обычно принося тарелку с едой. Обычно именно Джон вёл большую часть разговора, но что-то в нём, в его лёгкости и дружелюбии заставляло Лавкрафта пытаться завязать ответный разговор, чаще сводившийся к тому, чем он обычно занимается, и к объяснению вкуса различных животных. Лавкрафт был искренне удивлён тому, как сблизился с этим человеком. Раньше он никогда не испытывал подобного. Честно говоря, ему стоило бы уйти ещё неделю назад… но вместо этого он оставался. Каждый день, когда не спал и не ел, он с нетерпением ждал наступления ночи и прихода Джона. Лавкрафт начал задаваться вопросом, действительно ли он обрёл то, что люди называют другом. От этой мысли он почувствовал странную радость. Внезапно его внимание привлекло то, что Джон прервался. — Знаешь, тебе не обязательно продолжать спать в этом пруду с отбросами. У нас есть гостевая спальня. Я уверен, что если я слегка уболтаю семью, то смогу убедить их позволить тебе остаться на пару ночей, — небрежно сказал он. — Ты уверен… — начал Лавкрафт, протестуя. Этого он не ожидал. Он помнил, как Джон рассказывал о финансовых проблемах, с которыми постоянно сталкивалась его семья. Он не хотел быть обузой. Но он хотел увидеть ферму, о которой Джон так много рассказывал, и его семью и… — Не беспокойся о еде и всём таком. Я не просто так приносил тебе её; у нас хватает еды, по крайней мере, для ещё одного человека. Кроме того, я достаточно развлекал ночующих у нас друзей моих братьев и сестёр, чтобы семья могла позволить мне пригласить одного друга, по крайней мере, на какое-то время. Итак… что думаешь? Хочешь вылезти из этого озера и спать на настоящей кровати? Лавкрафт колебался. Он не должен был этого делать. Он не должен был привязываться к Джону так сильно. Он должен был вернуться в океан, он должен был… Джон улыбнулся и протянул руку, прервав размышления Лавкрафта. — Не волнуйся. Все эти морские штуки — наш маленький секрет, так ведь? — сказал он, подмигнув. Внезапно все мысли об океане исчезли. Вместо этого Лавкрафт просто схватил предложенную руку.