***
Вечером в России шумно. Все едут домой, скапливаются в пробки, матерятся друг на друга. Те, кто идёт пешком, проклинают мир, ведь ноги болят и нужно долго идти. Мамаши и их дети выходят на площадки, алкаши сидят на лавках, молодожёны ругаются друг на друга, а потом мирятся очень интересным способом. Старая бабка включила телевизор на полную громкость, ведь слышит только так. Сосед сверху сверлит что-то уже аж третий год. Собака в соседней квартире лает, молодой парень включил рок на всю, а какая-то студентка привела домой нового юнца, и они весело и громко проводят время. Ближе к ночи всё затихает, слышатся только проезжающие мимо машины с громкими моторами и тихие шаги сверху. Обычно это происходит в старых домах с картонными стенами, у людей, которые не стали тратиться на шумоизоляцию или студентов. В нашем случае второй вариант. В квартире тихо. На кухне еле мерцает почти перегоревшая лампочка, а слышно только мурчание серо-белого кота, что сидел на коленях у юноши, который в свою очередь мирно попивал чай, печатая что-то на клавиатуре. Этим «что-то» был реферат, уже наполовину законченный. У парня были светлые волосы, заплетённые в аккуратную, но уже довольно потрёпанную косу до талии, одет он был в чёрную майку и такие же чёрные домашние штаны. Особенностью его, были глаза. Многие прохожие могли подумать, что он просто надел линзу на один глаз, но это было далеко не так. Гетерохромия, что несколько странно смотрелась, была с ним с самого рождения и из-за этого один глаз был жёлтым, почти золотистым, а другой — небесно голубым. «Они похожи на яркое солнце на фоне голубого неба» — как-то раз сказала его подруга-художница, а после пообещала нарисовать его глаза на холсте. Кстати говоря, так и не нарисовала. Такая особенность не очень радовала Николая, многие, даже его родные родители, считали это уродством. Впрочем, это уже не важно, с ними он контактировать больше не намерен. Квартира небольшая: маленький, узкий коридор, если пойти прямо, то попадёшь в туалет. Чуть левее кухня, друг напротив друга спальня и гостиная. Все помещения до того небольшие, что запросто можно обо что-то споткнуться. Например, об диван, который стоит уж слишком близко к выходу. Из-за этого дивана у Николая, уже которую неделю, красуется большой, фиолетовый синяк на колене. Он, конечно, ругается, но мебель не передвигает, ведь знает, что злая соседка снизу, тётя Зина, придёт, и постучит по голове своей деревянной тростью. Тут уж ничего не поделать. Чай в кружке закончился и пришлось вставать и ставить чайник заново. За последние 2 часа он выпил кружек шесть, а она у него не маленькая, на пол-литра. Впрочем, ему всё равно. Главное, что есть чай. Электрический чайник не был слишком шумным днём, но ночью все звуки кажутся куда громче, так что Гоголь обдумал всё и решил не заваривать чай, быстро доделать реферат и отправиться спать, часы почти доходили до часа ночи, а вставать ему в семь утра. Садясь обратно за стол, блондин, почесав уснувшего на соседнем стуле кота, продолжил писать. Хозяйка квартир, на удивление, была очень доброй женщиной. Ей, на вид, от тридцати пяти до сорока, и она очень положительно относится к животным, даже разрешила завести Мурзика, который в данный момент мурчит возле парня. Всегда предупреждала о визитах, угощала вкусным чаем с выпечкой, хвалила блондина за то, что такой самостоятельный и была очень приятным человеком. Если у Коленьки не хватало немного денег за квартиру, то она говорила: «Ничего страшного, в следующем месяце отдашь вместе со всей остальной суммой». Это было приятно, ведь в прошлой квартире, которую снимал Николай, была очень злая хозяйка. Это одна из причин, по которой он прожил там всего 2 недели, а после съехал сюда. За окном пронёсся какой-то идиот на байке, но Гоголя это не волнует, ему нужно закончить реферат. А закончил он, кстати, уже через пятнадцать минут. Уставший, сонный и с огромным желанием лечь спать как можно скорее, юноша встаёт, сохраняет работу, закрывает ноутбук и, выключая лампочки над плитой, после идёт в небольшую комнату, где чуть-ли не падает лицом в пол из-за того, что поскользнулся на собственных носках. Ворча что-то невнятное, он переодевается и заныривает под одеяло, тут же отключаясь, с надеждой, что он не забыл поставить будильник.***
Без пятнадцати восемь утра, все люди уже на работе и учёбе, либо почти добрались до неё, а блондин метается по комнате, собирает вещи и матерится на весь мир, ведь он проспал. Проснулся Николай от того, что у соседей сверху упало что-то тяжёлое, хотел уже было лечь спать дальше, но посмотрел на часы и понял, что скоро опоздает. Маты вылетали из уст каждые пять секунд. Одежда помятая, а коса не аккуратная. Он не сильно заморачивался с одеждой: просторная рубашка белого цвета, чёрные, облегающие брюки и совершенно обычные носки, которые пора бы уже постирать, но Коле слишком лень. Выбегая в коридор, парень натягивает свои чёрные кеды в белую полоску, лёгкую крутку, ведь на улице хоть и весна, но всё ещё холодно, хватает ключи и выбегает из квартиры, закрывая её на ключ и убегая вниз по лестнице.***
Он всё-таки успел, опоздал всего на две минуты, но успел к тому моменту, когда их отмечали. Отругали немного, правда, но поняли и пропустили. Это была пара по экономике, ничего интересного небыло. По этому предмету у Гоголя всё равно автоматом стоять будет, ведь выполняет всё отлично и без опозданий. На лекции все ходит, на вопросы отвечает. В общем: «умница» и «молодец, пацан». На середине лекции, Николай вдруг вспомнил про ноутбук, что остался лежать на столе. Поняв, в какой он жопе, он уткнулся лицом в парту и просидел так до конца лекции. -Пиздец, — сказал парень выходя из аудитории вместе со своим другом. -Да ладно тебе. Я могу отпросить тебя с какой-нибудь пары, я же староста, — сказал молодой парень, на вид куда моложе чем сам Николай. У него были длинные бело-сиреневые волосы. Звать его Сигма, он был другом Коли Яновского и по совместительству старостой. Хороший парень, добрый. Затискать бы, обнять и не отпускать — такой он милашка. -Будет не плохо, — буквально простонал Николай, подходя с Сигмой в столовую, дабы купить чего-нибудь. Он ведь не завтракал, так торопился. -Тогда, я отпрошу тебя с физкультуры. У тебя всё равно освобождение из-за сломанной руки на 3 месяца, — улыбнулся длинноволосый парень другу. -Ага, но сегодня последний день. Думаю, стоит воспользоваться этим, спасибо Сигма, — Гоголь был искренне благодарен своему другу за то, что он делает. Сигма, не смотря на то, что большую часть жизни провёл в детдоме, старается помогать другим и вообще, быть добрым. За это его и любят. -Ой, да мне не сложно, — и никогда не принимает благодарности. — тогда, сейчас сходим на пару, а потом я отпрошу тебя. Так они дошли до столовой. Старая повариха Светлана Генадьевна раздражённо на них посмотрела, как только они к ней подошли. -Что ж вы все поле первой пары прётесь? — начала ругаться она. — Дома чтоль не едите? Тьфу. Ничего нового. Она всегда ругается, не важно когда ты пришёл, в чём ты пришёл, она найдёт повод прикопаться. В принципи, не стоит заострять внимание на этом. У неё были пышные размеры, кудрявые, явно крашенные рыжие волосы, красная помада на губах, ярко выраженные ресницы и заметные зелёные тени на глазах. Одета она была в испачканный белый фартук, синюю кофту и какие-то чёрные штаны. Пока продавала Николаю его булочку с сыром и липтон она что-то бурчала непонятное. Когда же подошёл Сигма, она поуспокоилась и даже улыбнулась ему, староста как никак и парень хороший. -Здравствуйте, Светлана Генадьевна, — поздоровался он, — мне пиццу, пожалуйста, и сок яблочный. -Ой, здравствуй, милок, — ласково начала она, — 78 рублей с тебя. Сигма расплатился и они пошли на третий этаж, в аудиторию. -Никогда не понимаю её логики, — начал говорить Николай, — почему со мной она так раздражённо всё делает, а с тобой прям расцветает, словно яблоня весной. Я вроде хорошо учусь и всегда здороваюсь, а ты староста. -Не знаю. Оно как-то само. — улыбнулся длинноволосый. — У нас сейчас пара у куратора, его предупрежу, а на следующей паре схожу к физруку. -Хорошо, — согласился Николай, заходя в аудиторию. Там было примерно четверть группы. Остальные либо не пришли, либо ушли куда-то гулять по коллежу. Некоторые побежали в магазин, кто-то, как например Сигма и Коля в столовой, а кто-то в курит на улице. Преподавателя нету, до пары осталось минут 8, может меньше, может больше. Никто не торопится, садятся на места, кроме Яновского, ведь он очень хочет есть. В этой куче студентов, он заметил новое лицо, но заострять внимание на нём не стал. «Перевёлся от куда-то наверное.» — подумал Николай, продолжая есть свою булку.***
Пара прошла скучно. Препод говорил, блондин записывал. Они что-то решали, он просто лежал на парте и молился, чтобы пара поскорее закончилась. И она закончилась. Не так быстро как хотелось бы, но закончилась. Николай уже бежал по коридору первого этажа и видел выход из здания. На улице как назло пошёл дождь, а зонта нет, лишь тонкая куртка. Под проливным дождём бежит светловолосы парень. Он на самом деле может не сильно торопиться, ведь пара идёт час, а до дома ему не очень долго, однако, он старался добежать как можно быстрее. Возможно, на обратно пути он зайдёт в пекарню и купит себе кофе с булочкой, но это не точно. Он промок, нужно будет переодеваться. Капли воды стекали по его телу, но он не тормозил. О нет, светофор. Только что загорелся красный свет. Все люди под зонтами или в дождевиках, а он стоит в капюшоне от куртки. Прекрасно, у него отличный шанс простудиться. Вот, замигал зелёный и Николай что было сил помчался дальше. Его дом уже было видно, эти обшарпанные стены можно узнать из тысячи таких же домов. Он в спешке стал доставать свои ключи от подъезда, чуть не упал, но добежал до своего подъезда. Там на лавке сидело 2 бабки, дождь их не задел, они ведь под небольшой крышей над дверью подъезда. - Эй, Коля, ты чегой-то? - старчески, слегка хрипло спросила баба Зина с первого этажа. - Тыж учиться сейчас должен, промок весь, чего прибежал? - Да я забыл кое-что, баб Зин, я тороплюсь. - в спешке ответил Николай, снимая с себя капюшон и прислоняясь к стене, дабы отдышаться после такой пробежки. - Может тебе чайку налить? - спросила её подруга баба Галя. На ней всегда были смешные, толстые и круглые очки. - Иж-ты, до ниточки промок, заболеешь ведь. - Да не, я сейчас высушусь и пойду обратно в универ. Спасибо, хорошего дня. - он всё же достал ключи и открыл дверь подъезда. Эти две бабки хорошо к нему относились, на чай часто приглашали, помочь просили иногда даже, а Гоголь в свою очередь не отказывал. Он жил на третьем этаже, включать лифт не было смысла, всё равно не работает. А если и работает, то он там просто застрянет. Поднимаясь по лестнице, он встретил противную алкашку-мать, которая вышла покурить из квартиры. Кинула ему в след что-то по типу: "У меня ребёнок спит, а ты тут бегаешь, бестолочь" и плюнула в сторону угла. Противная женщина, как её родительских прав не лишили только. Не особо обращая на неё внимания, он проскочил мимо и поднялся на свой этаж, тут же вставляя ключ в замочную скважину. После двух оборотов в право замок щёлкнул и дверь отварилась. Залетая внутрь, Николай по пути снимал обувь, куртку, что промокла на сквозь, и не забыв закрыть за собой дверь, залетел на кухню. Рюкзак, благо, не промок, он был кожаным, так что вся вода просто стекла вниз. Видя свой ноутбук на кухонном столе, он вслух пробубнил пару ругательств и запихнул его в свою рюкзак. Коса промокла почти на сквозь, нужно высушить, как и всю одежду.***
До конца пары осталось 20 минут, ещё плюсом 10 минут перемена. Николай шёл к университету уже под зонтом, с высушенными волосами и в другой одежде. На этот раз это были чёрные джинсы, что лишь слегка облегали его ноги, белая свободная майка и толстая, в чёрно-белую, вертикальную полоску толстовка. Куртка тоже была другой и уже немного полегче. До здания оставалось метров 20, но Гоголь решил зайти в небольшую пекарню напротив и купить себе что-то. Там всегда были милые кассирши, не то что злая повариха. Именно по этой причине блондин чаще покупал себе что-то там, а не в столовой. Этот раз не стал исключением. Его встретил звонкий звон маленьких, голубых колокольчиков над дверью, приятный запах свежей выпечки и милая девушка за кассой, которая сразу же узнала Кольку и помахала ему рукой. В заведении почти никого не было, лишь одна бабушка в платке покупала хлеб и молодой парень, на вид одного с Николаем возраста, с чёрными как пепел волосами и глубокими, необычного цвета глазами. Почему необычного? Они были толи рубинового, толи фиолетового цвета, а может всё вместе. На нём было чёрное, длинный и достаточно толстый пиджак, чем-то напоминабщий пальто, из под него было видно белоснежную рубашку. Он был сам по себе необычным и по этому одна из девушек за кассой посматривала на него с влюблённой улыбкой. Осмотрев и так знакомое место, блондин подошёл к кассе. -Привет, Николай, - улыбнулась ему низкая девушка с чёрными, длинными волосами. - что на этот раз? Или как обычно? -Как обычно, Ир, как обычно. - улыбнулся ей высокий парень, доставая кошелёк из внутреннего кормана куртки. - и кофе 3в1, пожалуйста. -Ага, кофе 3в1, один круасан с начинкой в виде сыра, ветчины, зелени и майонеза и один яблочный сок объемом 0,2 миллилитра. - повторила ещё раз девушка, и как только увидела одобряющий кивок, поспешила собирать заказ. Собирала она не долго, секунд 30 всего. -С Вас 105 рублей. -всё так же дружелюбно улыбалась девушка. -Что? Раньше было 95. - с огорчением говорил и без того не богатый студент, добавляя ещё 10 рублей. -Круасан подорожал. - объясняла Ира. - теперь не 60, а 70 рублей. -Изверги. - пробурчал Коля и попрощавшись вышел из пекарни. Сейчас ему оставалось пройти либо в раздевалку, либо на подоконник перед аудиторией. Из этого лучше выбрать второе, ведь если спалят за едой в раздевалке, то наругают, а этого не хочется. Ещё и физрук заставит заниматься, ведь:«Раз пришёл, то будь добр занимайся. То что тебя отпросили не значит, что бездельничать можно». Суров мужик был, суров. С такими мыслями Николай шёл на третий этаж колледжа.***
Прозвенел противный звон , что означал, что перемена закончилась. Многие уже ушли. Оставшиеся студенты дрожали над своими работами, либо же в спокойствии отдыхали, ожидая следующую пару. Одним из них был Гоголь, что успел проверить свою работу на ошибки, подправить и был спокоен. Сигма, что сидел перед с ним, жаловался, что физрук опять заставлял их бегать кучу кругов, а Коля лишь смеялся и радовался, что отпросился именно в эту пару. В аудиторию зашёл преподаватель, все тут же затихли. Вслед за ним плёлся парень. Тот самый, который сидел в пекарне и которого видел Николай ранее. -Ребятки, вы наверняка уже видели нового одногруппника, но я представлю вам его ещё раз. Это Фёдор Достоевский, перевёлся с философского, любите жаловать. - Старый преподаватель придерживал новенького, достаточно высокого, но худощавого парня за плечо одной рукой, а после сказал ему что-то по типа «Садись на любое свободное место». Тот так и сделал, поднимаясь по ступенькам ближе к верху и садясь рядом с окном, сзади Николая. На мгновение они встретились взглядами. В руках нового одногруппника была старая книга с потрёпанной обложкой, на которой красовалось серебренная гравировка названия «Война и Мир».