Связаны

Война была закончена. Гарри Поттер победил. С этого момента жизнь странным образом возобновилась с относительной нормальностью, если не считать кошмаров, мучивших главных героев обеих сторон. 5 июня 1998 года Ему исполнилось 18 лет. Прошло больше месяца после битвы за Хогвартс. В отличие от других Пожирателей смерти, Малфоям бессовестно везло. Нарцисса была полностью оправдана благодаря показаниям героя волшебного мира Гарри Поттера. Люциусу удалось избежать Азкабана и остаться под домашним арестом благодаря действиям его жены и крупному денежному пожертвованию министерству. Драко был спасен благодаря свидетельству человека, от которого совершенно не ожидал помощи: Гермионы Грейнджер. Очевидно, жестом, который все еще гарантировал ему место в этом мире, был отказ опознать трех гриффиндорцев, когда их схватили и привезли в поместье. – Драко выиграл для нас время, – заявила Гермиона в день суда над ним. – Если бы не он, мы бы никогда не смогли сбежать из Мэнора, а также благодаря ему мы выиграли войну. Он не доверял ей. Слова девушки звенели у него в ушах несколько недель. Как она могла хотеть помочь ему после того, что с ней произошло? Ее пытали в его собственном доме. У него на глазах. А он ничего не сделал. Образ того дня преследовал его каждый раз, когда он закрывал глаза. Он был уверен, что кошмары пройдут или уменьшатся, как только закончится война. Но они не проходили. Его размышления прервал стук матери в дверь его комнаты. – Драко, дорогой, не мог бы ты спуститься вниз? Твой отец хочет поговорить с тобой. Не дав ей ответить, он переступил с ноги на ногу и вышел из своей комнаты, направляясь в кабинет, где Люциус проводил большую часть своего времени. Он не знал, о чем отец хочет с ним поговорить, и ему было уже почти все равно. Как только он переступил порог кабинета, мужчина улыбнулся. – Входи, Драко, – сказал он ему, – и закрой дверь. Молодой человек нерешительно сделал несколько шагов вперед, сделав то, что ему было сказано. – Ты хотел поговорить со мной? – спросил он скептически. Люциус подошел к полке над большим камином. Взяв бутылку, он наполнил два стакана огненным виски, передал один из них сыну и предложил ему сесть в одно из двух кресел в большой комнате. – С днем рождения, сын, – воскликнул он, поднимая бокал. – Спасибо, – ответил молодой человек, отвечая на тост и делая большой глоток напитка. Неужели это все, ради чего он его вызвал? Это невозможно. У Люциуса Малфоя всегда был второй мотив. – Сегодня тебе исполняется восемнадцать лет, – тон отца показался юноше опасно веселым. – Я знаю, – хотелось ответить Драко, но просто промолчал, продолжая потягивать свой напиток в ожидании продолжения. – Думаю, ты знаешь, что это значит для молодого чистокровного человека. Ах, вот оно что. Он сказал это. Конечно, он знал. Он хорошо это знал. Драко заметил изменения в своем теле. Он продолжал молчать, уставившись на дно пустого стакана. – Молодой альфа в твоем возрасте обычно начинает проявляться, – мужчина окинул его с головы до ног, – но ты, похоже, опередил этот процесс. Кровь Малфоя. – лицо Люциуса исказилось выражением гордости. Молодой человек не смог сдержать гримасу. В глубине души, хотя у него не было доказательств, он знал, что его проявление началось несколькими месяцами раньше и не из-за предполагаемой чистоты его крови. Это была война. Возможно, стресс, или боль, или эмоциональная нагрузка от всего пережитого. Впервые он заметил изменения на следующий день после пыток Грейнджер в его доме. Он провел бессонную ночь. Его тошнило снова и снова. Каждая мышца в его теле горела. С этого момента все произошло в считанные недели: его голос стал глубже, он стал выше на несколько дюймов, мышцы уплотнились. Теперь отец мог свести его с девушкой из хорошей семьи и заставить произвести на свет наследников, и его тело с радостью подчинилось бы. Возможно, ему даже удастся найти омегу, обеспечив следующему поколению Малфоев достойное количество наследников. Такая перспектива привела бы в восторг любого альфу, но его тошнило. Возможно, что-то пошло не так с его превращением. – Ты вернешься в Хогвартс и завершишь свое обучение. Драко чуть не подавился. Это было неожиданно. – В Хогвартс? Нет. Я туда не вернусь. – Вернешься. Потребуется некоторое время, чтобы очистить наше родовое имя. А пока ты завершишь свое образование, – Люциус не смотрел сыну в глаза, пока говорил. – К тому же, тебе там всегда рады, – сказал он, наклоняясь, чтобы взять что-то с журнального столика: письмо в Хогвартс, новым директором которого, как он обнаружил в процессе чтения, была Минерва Макгонагалл. Невозможно, как она могла принять его в школу? – Видимо, свидетельство этой грязнокровки проникло в сердце старой ведьмы, – с ухмылкой заключил его отец. *** 19 августа 1998 года Гермиона проснулась, как обычно, на рассвете от повторяющегося кошмара о том дне в Малфой-мэноре. Ее мозг не переставал добавлять ночь за ночью различные детали, разрабатывая новые и, по возможности, еще более ужасающие версии неприятного события. В этом сне, после того как Беллатриса пытала ее и бросила на мраморный пол, к ней подходит Драко и начинает ее лечить. Так или иначе, с течением времени ее сны все чаще заканчивались образом молодого слизеринца. В тот день она помнила о нем все: пока ее пытали, ее разум не мог не цепляться за единственную знакомую деталь в той комнате. Он. Безоружная и полностью покорная Беллатрисе, она почувствовала, как ее магия проявляется совершенно иначе, чем в прошлом. Единственное, о чем она могла думать, был Драко. Она хотела, чтобы ей помогли, чтобы спасли. С того дня, в Малфой-мэноре, возможно, из-за травмы, полученной в результате многочисленных распятий, она всегда чувствовала что-то странное внутри, как будто часть ее магии покинула ее в той комнате. Она встала с кровати и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь отогнать эти мысли. Война закончилась. Она выглянула в окно: был прекрасный день. Сегодня она собиралась пойти в Косой переулок, чтобы купить новые книги для последнего года обучения в Хогвартсе. Она была рада вернуться. Гарри и Рона с ней не будет: у них начинался курс авроров. Хотя она знала, что будет скучать по ним, часть ее была в восторге от мысли, что этот год будет посвящен исключительно ее учебе. Однако покупки в этот день не ограничивались только книгами. После того, как стресс от войны и постоянных побегов наконец-то закончился, она явно прибавила в весе: ее старая форма больше не подходила. За лето ее изгибы значительно увеличились, и она не возражала. Без угрозы могущественного Темного Лорда, всегда находящегося за углом, она могла немного побаловать себя тщеславием и легкомыслием. *** В тот же день другой молодой волшебник отправился в Косой переулок, чтобы купить все необходимое для нового года. Хотя идея возвращения в Хогвартс поначалу не вызвала у него особого восторга, теперь он почувствовал облегчение от перспективы оказаться вдали от дома и своего отца. Впервые за все время обучения в Хогвартсе он отправился в Косой переулок без родителей. И ощущал странное чувство свободы. Первой его остановкой был книжный магазин, где он купил школьные учебники и несколько других книг, чтобы углубиться в свой любимый предмет – зелья. Затем он зашел к мадам Малкин, купить новую форму. Как только он переступил порог магазина, его узнало большинство покупателей. Несколько голов повернулись в его сторону, и он получил множество мрачных взглядов. Однако ему было все равно. Чувство вины, которое он испытывал каждую ночь, подсказывало ему, что он заслуживает гораздо худшего. Он прошелся пальцами по корешкам, беря книги одну за другой. Трансфигурация, защита от темных искусств, древние руны, астрономия. Ему не хватало только учебников по зельям, чья специальная секция находилась в большом книжном шкафу в задней части магазина. Когда он завернул за угол и подошел к интересующей его полке, то обнаружил человека, которого меньше всего хотел встретить: Гермиону Грейнджер. Он чувствовал себя ужасно виноватым и вечным должником перед ней. Виновным за то, что позволил ей подвергнуться пыткам на его глазах, не вмешавшись, и должником за то, что она дала показания в его пользу. Молодая ведьма не заметила его присутствия, она затерялась среди книг. Он заметил, что она выбирает те же книги, которые интересовали его. Последним в списке был довольно тяжелый фолиант, стоявший на верхней полке. Хотя она могла бы поднять его с помощью магии, она встала на носочки, пытаясь дотянуться до него. Это была странная привычка тех, кто вырос среди магглов. Его отец счел бы этот жест отвратительным, тогда как ему он казался необычайно милым. Сам того не осознавая, Драко улыбнулся этой сцене. Как только он пришел в себя, его охватило желание помочь ей, доставить ей удовольствие. Он не знал, откуда взялось это чувство, но вдруг почувствовал, как оно заурчало у него в груди. Он подошел к полке и, оказавшись рядом с ней, протянул руку и достал два одинаковых тома. Он протянул ей один, а другой оставил себе. Увидев ее вблизи, он понял, что в ней что-то изменилось. Ее лицо всегда было одинаковым, волосы – обычной неопрятной и непокорной массой. Но было что-то еще. – Спасибо, – ответила она, взяв книгу и добавив ее в стопку, которую она держала в руках, и без того не слишком уверенно. Ее взгляд продолжал блуждать по обложкам, но Драко не мог отвести от нее глаз. Что-то было не так. Он чувствовал это, но не мог понять, что именно. Делая вид, что ищет какой-то конкретный том, он продолжал следить за ней, обходя полки. И тут он заметил, как поднимается ее рубашка, когда она пытается дотянуться до книги, стоящей высоко: ее тело изменилось. Она была той же Гермионой Грейнджер, что и всегда, но с небольшими отличиями. Ее грудь была больше, изгиб бедер был более выраженным, как и ее нижняя часть. Может быть, она всегда была такой, а он не замечал? Нет, этого не может быть. Он сжал кулаки. Он должен был уйти от нее. Его охватило приятное ощущение тепла, которого он не чувствовал с начала войны. Его пульс участился, и кровь, бурлящая в его жилах, стала концентрироваться в одном месте. Он должен был уйти.