стук металла в сдавленных стонах

парень клацает зубами по металлическому шарику, рассматривая себя в зеркале. прокол уже полностью зажил и сегодня чуню надо менять украшение на более короткое, так как отек спал. — все не можешь собой налюбоваться? — син цю, подперев плечом стену у зеркала, со смешком подмечает, как его возлюбленный пристально изучает свою обновку. — не могу привыкнуть до сих пор… мне кажется я выгляжу странно. — чун юнь наконец отлипает от стекла и теперь смотрит на себя как бы издалека, — не могу понять нравится ли мне. — тебе очень идет, поверь мне — син цю со спины подходит к парню, обвивая его шею руками и смотря через отражение в голубые глаза и читая в них легкое смятение. но стоит родным рукам обнять его, а теплым губам прикоснуться к бледной коже шеи, как все сомнения сдувает будто прибрежным бризом, и чун юнь кладет ладонь поверх руки сина, расслабляясь, — не хочешь опробовать его на деле? кончики ушей чун юня немного алеют и син цю растягивает губы в хитрой улыбке, сверкая клычками и еще одним серебряным украшением в уздечке. почти все тело этого юноши было покрыто проколами. индастриал в правом ухе, четыре прокола в хряще левого уха, исколотые мочки, от одного украшения на которых шла цепь к губе и там закреплялась на колечке в очередном проколе. пробитая бровь, скрытый сейчас в носу септум, пупок, который был украшен небольшим камешком еще лет в 12. но его любимым пирсингом все равно оставались соски. когда между ними тянется цепочка, как на губе, и за эту цепочку слабо дергают, вызывая разряды тока по всему телу. когда чувствительные соски исследуют языком, играясь с металлическим колечком. когда грязные мысли воплощаются в реальность. увидь кто син цю в университете в обычный день ему бы и в голову не пришло, что за пределами учебного заведения он выглядит как преверженец какой-то субкультуры. начитанный мальчик, с кучей любимых французских книг, рассказывающий стихи зарубежных поэтов на память сейчас запускает кончики пальцев под футболку вечно холодного любовника, контрастируя жаром своего тела с вечным льдом его. — разве нам не сказал мастер, что нужно подождать хотя бы месяц до заживления? — чунь немного оборачивается, смотря в игривые янтарные глаза, в зрачках которых черти плящут и даже не скрывают своих темных намерений. — то есть я тебе не интересен, да?.. — наигранно обиженный тон никак не вяжется с руками, уверенно скользящими вниз к уже очень даже заметному бугру в штанах. чун юнь не умел отказывать своему парню, да и не хотел в общем-то. ему нравился каждый дюйм разгоряченного тела, что так сочетался с прохладным металом, разбросанным по всему юноше. прикасаться к тонкой талии, осыпать поцелуями бедра, ласками вызывать стоны и сладкие просьбы, от которых член наливался кровью и был на грани того, чтобы порвать ткань штанов. — интересен…ты и сам это знаешь. — парень разворачивается, складывает руки на талии возлюбленного и втягивает его в поцелуй. шарик на языке создает новые, доселе неизвестные ощущения для обоих, и чун юнь не жалаеет ни секунду, что согласился тогда на этот импульсивный поступок и создал этот прокол. губы нежные, сладковатые, такие родные и горячо любимые, что крышу сносит и отстраняться не хочется больше никогда. но сделать это приходится и чунь, будто уже под странным дурманом, заглядывает в хитрые глаза вновь, — хаа… так уж не терпится? получив одобрительный кивок, парень припадает аккуратно к мягкой коже шеи, а руками уже тянется расстегивать штаны, которые через пару минут будут бесполезным куском ткани лежать на полу. поцелуи неспешные, изучающие. белая рубашка ужасно мешает, чтобы продолжить опускаться губами ниже. приходится отвлечься от штанов и приступить к идиотским пуговицам на рубашке (кто вообще их придумал, лучше бы были обычные кнопки). но чун юнь не торопится, медленно снимая с любимого до дрожи в коленках тела излишнюю сейчас ткань. на фоне молочной кожи серебро смотрится особенно красиво. цепочка от соска к соску так и призывает потянуть за себя, чтобы син цю призывно прогнулся, легко вздрагивая. — ты так весь день ходишь? — чун юнь усмехается и мажет языком по одному из сосков. вместо ответа он слышит тихий звук стука металлов друг о друга, что глушится в шумном выдохе. на трусах давно появилось влажное пятно. чунь сжимает в ладони полувстваший член и большим пальцем проводит по пятну, чуть надавливая, тем самым вызывая сбивчивый стон. прикусив горошину соска и вызвав тем самым дрожь у парня, он наконец полностью опускается на колени. одна рука продолжает гладить торс юноши, иногда пальцами цепляя специально подготовленную для него цепочку, другая в это время же высвобождает член, пару раз поглаживая его вдоль. дыхание син цю становится все более сбивчивым, он теряется в чувствах, когда чун юнь дует холодным воздухом на горячую плоть. ему хочется сбежать от этого, но он лишь неосознанно толкается в чужую руку, желая поскорее прийти к разрядке. чун юнь не любил долго мучать возлюбленного, поэтому когда замечает легкие метания того, то почти сразу обхватывает головку губами, посасывая ее и пошло причмокивая. он не торопится, плавно проводя языком по всей длине, шариком задевая особенно чувствительные места, чем выбивает из легких син цю стоны и хрипы. тому давно пришлось обпереться рукой о плечи возлюбленного, дабы просто не свалиться. констраст распаленной плоти и холодного металла, что так приятно скользит по члену, поражал. это были явно новые ощущения, от которых коленки подрагивали. чун юнь же, заметив реакцию парня, стал чаще проводить украшением по уретре, уздечке, обводить им венки, не забывая вбирать член в рот до конца, недолго держа его так, а после полностью выпуская. син не думал раньше, что способен так быстро кончать. последний раз он так скоро содрогался в оргазме, когда завлек чун юня в коморку в университете, ибо захотел острых ощущений. ощущения и правда оказались острыми. по итогу около коморки остановилась компания подростков и в какой-то момент их чуть не заметили. чунь раньше и не предполагал, что у его парня кинк на подобное. чунь юнь послушно проглатывает сперму, чуть усмехаясь и облизываясь, вновь демонстрируя украшение. — мне кажется ты заставил меня проколоть язык просто потому, что тебе захотелось минет покрасочнее. син цю лишь тихо смеется в ответ, опускаясь на пол, и целует возлюбленного, клацая зубами по металлическому шарику.