Поцелуй Иуды

К этой встрече Ребекка готовилась особенно тщательно: ей хотелось понравиться деловым партнерам дяди, ведь потом планировала работать с ними самостоятельно. Проктор уже немолод; он младше отца Ребекки, однако рассуждал иногда как нудный, дряхлый старик. Девушке порой казалось, что дяде Каю просто повезло. Иначе как бы он смог заработать столько денег, подмять под себя весь город и даже баллотироваться в мэры, если не благодаря удаче? Раньше Проктор был совсем другим: таким жестким, решительным, опасным. Было так… возбуждающе, когда Кай стащил с Ребекки голого Джейсона. Девушка испугалась, она не ожидала, понимала, что дядя рассердится, однако то, что он ради своей любимой племянницы готов убивать, неимоверно льстило. Значит, для Кая Ребекка — особенная! Дома бы виноватой выставили именно ее, хотя все парни охотно лезли под юбку, если Ребекка им позволяла, а Проктор верил в честность Ребекки, в ее любовь, до сих пор видел в ней наивную девочку-амиша, хотя она давно стала женщиной. Ребекка с улыбкой провела ладонью по бедру, наслаждаясь мягкостью кремового бархата: платье с голубыми вставками на рукавах и лифе с вышитыми манжетами сидело на ней туго, как перчатка, вырисовывая каждый изгиб. Матери бы стало плохо, если бы девушка появилась в таком виде в общине, а отец сорвал бы ремень и попытался бы выпороть дочь за макияж и каблуки. Родители часто наказывали Ребекку, пытаясь выбить из нее грех; теперь никто не посмеет поднять на нее руку, иначе Проктор отрежет ее по локоть. Так и должно быть: мужчины должны защищать женщин, должны делать все, что они хотят, чтобы их любили. Дядюшка ведь хотел, чтобы Ребекка оставалась рядом с ним? Чтобы помогала, разрешала думать, будто он у нее единственный, и создавала иллюзию здоровой семьи? Тогда пусть постарается сделать Ребекку счастливой. Покосившись на Проктора, девушка слабо улыбнулась, хотя губы тянуло в ехидную усмешку; она прильнула к боку Кая, просунув руку ему под локоть, и дядя со вздохом пустил ее к себе ближе, однако не попытался ответно обнять ее, только сухо чмокнул в макушку и отвернулся к окну. Они ехали мимо зеленых пастбищ, где лениво прогуливались черно-белые коровы, машина неслась вперед, унося их все дальше от Банши, в сторону округа Хоуп: встреча была назначена на границе двух штатов, на нейтральной территории, что ничуть не насторожило Ребекку. Девушка была просто рада ненадолго покинуть город, оказаться подальше от опостылевшего захолустья и взглянуть на людей, на которых у нее были серьезные планы. Заодно поездка позволит некоторым немного по ней соскучиться; Ребекка была уверена, что шериф думал о ней. И тот верзила-индеец; пусть краснокожий ублюдок оттолкнул племянницу Проктора, он все равно ее хотел. Всем мужчинам нужно только одно, даже влиятельный дядюшка Кай не оказался исключением. Возможно, если бы Ребекка была чуть смелее, и отец не смог бы перед ней устоять. Девушка смешливо сморщила нос; до чего грязно, до чего порочно. Но так ведь только веселее. Славно было бы показать матери, что как женщина она — пустое место, и что Ребекка во всем лучше ее. Теперь… плевать. Пусть дальше родители живут в глуши, а Ребекка будет радоваться жизни. Девушка потерлась щекой о плечо Кая, вдыхая горьковато-пряный запах его одеколона; он не повернулся к ней, такой хмурый, напряженный; Ребекка была бы не против помочь ему расслабиться. Она положила ладонь на живот Проктора, крутя пуговицу пиджака, прижалась бедром к его бедру. Мужчина на секунду прикрыл глаза, но никак не отреагировал на прикосновения племянницы, продолжая смотреть в окно; коровы кончились: теперь они ехали мимо стоянки грузовиков. — Что такое? — Ребекка старалась, чтобы ее голос звучал нежно, хотя грудь выжигало раздражением; как Проктор мог ее игнорировать?! Он что, забыл, кто главная женщина в его жизни? Неужели он хотел обидеть любимую племянницу? — За окном есть что-то такое, на что приятнее смотреть, чем на меня? — Ребекка надулась, но тут же улыбнулась, пытаясь заглянуть в лицо дяди. Кай чуть ослабил воротник рубашки, нехотя отворачиваясь от окна; его лоб пересекали угрюмые морщины, и когда девушка потянулась, чтобы разгладить их, Проктор перехватил ее запястье. — Не надо. Давай потом, — попросил он, утешающе целуя пальцы племянницы, однако девушка обиженно вырвала ладонь и отодвинулась от мужчины, сердито одергивая юбку. Почему потом? У них было время, Ребекка вполне могла сделать им обоим приятно, но дядюшка решил поиграть в недотрогу. А ведь она знала, какой Проктор старый развратник; не постыдился переспать с племянницей, а сейчас делал вид, что между ними ничего не было. Зло прищурившись, девушка посмотрела в сторону водителя, рядом с которым ехал Бертон; может, дядя стеснялся своего прихвостня? Стыдился демонстрировать перед другими любовь к Ребекке? Что же, теперь им всегда придется скрывать свои отношения? Так не пойдет, Ребекка не согласна! Она считала себя уже первой дамой Банши и мечтала, что их власть скоро распространится на всю Пенсильванию, а Проктор, похоже, и не думал о том, чтобы стараться ради них. Старый эгоист! Девушка скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу, недовольно покачивая ступней в изящной туфле; Ребекка поджала губы, когда дядя положил теплую ладонь ей на колено, но не решилась сбросить его руку. Пока она слишком зависима от Проктора, чтобы так явно срываться. — Не злись. Веди себя серьезнее, девочка, — Кай говорил ласково, однако его взгляд был холодным, пробирающим до костей, словно зимний ветер. — Нам предстоит серьезное дело. — Это всего лишь встреча с твоими партнерами. Что тут такого?! — Ребекка капризно всплеснула руками. — Как будто ты раньше с ними не виделся! — Виделся. Поэтому говорю тебе, что следует быть осторожнее. Это… непростые люди. Мы работаем вместе, но не доверяем друг другу. — Не разговаривай со мной, как с непроходимой дурой, — взвилась девушка, — я помню, что мы едем не на дружеский барбекю! Мог бы хоть немного сделать вид, что веришь в меня. — Я верю в тебя, — Кай взял племянницу за руку, — поэтому разрешил тебе ехать со мной. Ребекка не удержалась от злого вздоха; он разрешил! Как будто Проктор может обойтись без нее! Так тянуло высказать Проктору все в лицо, не стесняясь и не выбирая выражения, но тогда старый дурак обидится, а Ребекка не могла допустить, чтобы дядя отдалился от нее. Поэтому она робко улыбнулась, изображая застенчивость, взглянула на мужчину сквозь ресницы и переплела свои пальцы с его; кольцо на указательном пальце, которое подарил девушке Кай, блеснуло маленьким топазом, голубым, будто озерная вода. Ей хотелось украшение с большим камнем, настоящим бриллиантом, чтобы ей завидовала вся Пенсильвания, однако Проктор сказал, что такие камни не идут молодым девушкам. Скряга несчастный, как будто он много в этом понимал! Ребекка устало откинулась на спинку сидения; она понимала, что дома не смогла бы получить и половины того, что ей дал дядя, и шериф, несмотря на то, как он хорош, не смог бы обеспечить девушке достойного существования, однако Ребекка была способна на большее, а Кай этого словно не видел. Она сомневалась, что Проктор взял бы племянницу на встречу, не узнай она о поездке заранее, однако Ребекка не из тех, кто быстро сдается. Если у нее получится найти общий язык с партнерами дяди, тогда он сам будет уже не нужен. Ребекка сама станет силой, с которой придется считаться, и тогда уже никто, ни один мужчина не посмеет ей отказать! Девушка расслабленно вытянула ноги, разминая пальцы на ногах, заключенные в плен туфель; она была уверена, что все получится. И что шериф с ней будет гораздо уступчивее, чем с Проктором, ведь они так хорошо поладили. Шериф так одинок, бедняжка; он придет, если Ребекка позовет его. Может, она с помощью полицейского и избавится от дядюшки; немного приукрасить историю их отношений с Проктором — и шериф придет с ордером на арест жестокого насильника, покусившегося на родную племянницу. Кому больше поверят: плачущей Ребекке или человеку, известному на весь город преступнику? Девушка вновь придвинулась ближе к дяде, положив голову ему на плечо, и Кай прижался щекой к ее макушке; со стороны Ребекки предательство будет особенно болезненным и жестоким, но и сам Проктор далеко не ко всем был добр. Он все это заслужил; а Ребекка уже готова занять его место. Они ехали до самого вечера, несколько раз останавливались в придорожных закусочных, чтобы перекусить и отдохнуть. Девушка еще несколько раз пыталась подластиться к дяде, тянулась к его ширинке, и Проктор краснел, блестя покрытым испариной лбом, однако не поддавался, хотя глаза блестели, как у пьяного. В машине было неудобно, и из-за присутствия посторонних Ребекка была ограничена в действиях, иначе бы Кай не устоял бы перед племянницей. Она могла бы задрать юбку, обнажая бедра, или оголить грудь, поиграть с собой, распаляя жарким зрелищем дядюшку, но было слишком тесно, и платье такое узкое, поэтому Ребекка просто предложила отсосать ему или подрочить, чтобы Проктор уяснил, что только с ней ему может быть хорошо. Однако мужчина был непреклонен, настолько, что Ребекку ужалило ревность; вдруг он снова ходит к тем потаскухам из мужского клуба? Что, если среди них найдется какая-нибудь особо ушлая шлюха, которая сможет отвадить Кая от племянницы? Девушка стиснула зубы; ну уж нет, этого не будет! Ребекка уничтожит любую девку, которая попробует покуситься на то, что принадлежит ей. Пусть сейчас дядя ломался, но когда они приедут домой, все станет по-прежнему; и Кай за свою холодность должен будет сделать племяннице дорогой подарок. Например, машину! Черную, большую, как автобус, вроде той, на которой каталась дочь одного из его приятелей; дядя думал, что они подружатся, однако Ребекка ни за что не стала бы водиться с этой белобрысой, напыщенной сучкой: слишком уж Проктор был рад стерве. Несмотря на уверенность в собственной неотразимости, все же следовало подстраховаться. Приехали они уже в сумерках; успело совсем стемнеть, когда машина, наконец, остановилась. Ребекка, несмотря на то, что у нее затекло все тело, дождалась, пока Бертон откроет перед ней дверь машины, и элегантно выставила ногу, опираясь тонким каблуком на пыльную каменистую землю. Она вышла на воздух, держась за поданную ей ладонь Клея Бертона, на которого девушка и не взглянула, подражая образу надменной и гордой дамы, правой руки Кая Проктора. Она вздрогнула, едва не растеряв всю заносчивость, когда заметила обилие вооруженных людей вокруг: неопрятные мужчины и женщины, похожие на бездомных, прохаживались в опасной близости от кортежа дяди, рыскали будто шакалы, почуявшие падаль, и Ребекке ужасно захотелось вернуться в машину. В какое кошмарное место они приехали?! Как Проктор мог сотрудничать с этими… грязными дикарями?! Все они пялились на Ребекку, словно хотели броситься на нее, смуглый мужчина с заросшим лицом и спутанными сальными волосами, вооруженный автоматом, подошел к девушке так близко, что она могла пересчитать все оспины и язвы на его лбу, а женщина с бритой головой, болезненно бледная и худая, по-собачьи принюхалась к Клею, которого такой интерес к своей персоне, кажется, ничуть не взволновал. Он деловито поправил свой галстук-бабочку, пригладил волосы, совершенно спокойный, пока Ребекка нервно переминалась с ноги на ногу. Теперь ей эта поездка уже не казалась такой хорошей идеей; если бы она знала, что так все будет, осталась бы в Банши! Если и партнеры Проктора такие же, то что Ребекка вообще здесь делала? Как дядя мог привезти ее в такое ужасное место?! — Мы… надолго здесь? — пробормотала девушка, отводя волосы за ухо. Клей поправил очки, бесстрастно взглянув на девушку. — Мы пробудем здесь столько, сколько потребуется. — Надеюсь, это не займет много времени, — капризно обронила Ребекка, одергивая юбку; ей хотелось выглядеть бесстрашной и уверенной в себе, но девушка не решалась слишком далеко отойти от Бертона. Конечно, Клей не позволит причинить ей вред, однако даже ему не справиться с таким количеством оборванцев, которые выглядели так, будто спали в грязи. — Это очень полезные люди, — заметил Бертон; к ним подошли три человека из личной охраны Проктора, и Ребекка почувствовала себя чуть спокойнее. — Внешний вид — личное дело каждого. — От них воняет, — шепнула девушка, страдальчески скривившись, и Клей хмыкнул, но не улыбнулся. — Кто это вообще? — продолжала Ребекка. — Они похожи на кучу неорганизованного сброда. Что у дяди может быть с ними общего? — Это рядовые бойцы. Вроде тех, кто работает на мистера Проктора на улицах Банши. Выполняют приказы, создают численность. Послушны и исполнительны. Руководят ими люди совсем иного сорта. — Надеюсь, они принимают душ, — презрительно бросила Ребекка; она прибавила шагу, чтобы догнать дядю, которого заводили в церковь, почти такую же, которая стояла в общине амишей: белостенную, с темной остроконечной крышей и витражами в окнах. Рядом очередной смердящий тип поливал пламенем из огнемета кучу хлама, а из добротного сарая под черепичной крышей доносилось мычание и блеяние; крупная овчарка, сидя за сеткой Рабица, грызла говяжий мосол. Девушка содрогнулась от омерзения и взяла Проктора под руку, чтобы все видели, что она пришла с ним. Кай ободряюще похлопал племянницу по пальцам. — Не волнуйся, милая, все будет хорошо, — посоветовал он, словно Ребекка была глупым ребенком, — но постарайся не привлекать лишнего внимания. Братья Сид довольно своеобразны, но провоцировать их не стоит. — Я понимаю, дядя, — пролепетала девушка, кротко опуская глаза, хотя тянуло огрызнуться; она втянула носом воздух, когда перед ними распахнули двери церкви, и в лицо Ребекке ударили запахи воска и ладана. По коже пробежал холодок от неприятных воспоминаний об ее жизни в общине; в церковь полагалось ходить каждый день, молиться перед сном и каждым приемом пищи, и нельзя было носить красивую одежду, слушать музыку и громко смеяться, танцевать, ходить в кино и читать журналы. Здесь происходило то же самое? Дядя же был в ссоре с родными-амишами, а сам сотрудничал с такой же… сектой?! Когда Ребекка станет у руля, ни за что не будет работать с этими людьми. — Хочу домой, — прохныкала девушка, желая напомнить Каю, что именно она — самое важное в его жизни, а не какие-то сомнительные дела с сектантами. Проктор бегло улыбнулся племяннице. — Потерпи. Я постараюсь не задерживаться. — Постарайся, — надула губы Ребекка, переступая порог церкви; едва они вошли, двери за их спинами захлопнулись. В церкви было темно, мрак разгоняли только свечи, и Ребекке потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к тусклому свету; она крепче сжала руку дяди, стараясь идти ровно и четко, не выдавая своего напряжения. В небольшом зале церкви с алтарем под старинным, выбитым в стене крестом, плазменным телевизором и плотно сдвинутыми скамьями для прихожан было душно, Ребекке быстро стало не хватать воздуха, однако она ни за что не выйдет на улицу, не останется одна с теми грязными фанатиками. Дядя привез девушку сюда, значит, обязан ее защитить; если бы шериф знал, куда они едут, ни за что не отпустил бы Ребекку с Проктором. Может, они бы даже подрались из-за нее. Девушка облизнула губы, пряча улыбку, и приглушенно охнула, когда перед ними возник человек. Высокий, такой рыжий, что цвет его волос был различим в полутьме, одетый в камуфляжную куртку; солдатские жетоны блестели на его груди каплями ртути, огоньки свеч дрожали, отражаясь в глазах. Он оглядел Ребекку с головы до носков ее туфель и чуть свел брови, когда девушка призывно ему улыбнулась. Она была уверена, что понравится мужчине с первого взгляда, ведь по сравнению с живущими здесь девками Ребекка выглядела как принцесса, однако рыжий почти мгновенно отвернулся от нее и протянул широкую ладонь Проктору, которую Кай тут же пожал. — Джейкоб, — Проктор скупо кивнул, — давно не виделись. — Что поделать, — Джейкоб криво усмехнулся в рыжие усы, — ты нечасто покидаешь свою нору. Видимо, в Пенсильвании есть что-то такое, что крепко тебя держит. — Работа, дом. Семья, — Кай мягко пожал пальцы племянницы. Джейкоб, будто разгадав истинный смысл этого жеста, оскалился диким псом. — Да, ты прав. Семья — это святое. Ребекка нетерпеливо постукивала каблуком, ожидая, когда же дядя представит ее как свою протеже, однако об ее присутствии словно забыли. Джейкоб отошел к Бертону, щеголеватому, гладко причесанному, на фоне которого смотрелся как грубый солдафон рядом с выпускником колледжа. — Клей, — мужчина хлопнул его по плечу, на что ему ответили вежливым кивком. — Мистер Сид. — Все еще держишь этого зверя при себе, да? — обратился Джейкоб уже к Проктору. — Если вдруг решишь от него избавиться, отдай Клея нам. Отцу и «Вратам Эдема» пригодится такой человек. — И не надейся, — беззлобно усмехнулся Кай, — я готов уступить вам партию стволов за полцены, но не Бертона. Джейкоб щелкнул пальцами. — Ловлю на слове, Проктор. Так и передам Отцу, имей в виду. — Надеюсь, с Отцом Джозефом все в порядке, — помрачнел Кай, сведя брови над переносицей, — до меня доходили нехорошие слухи… — Сплетни — оружие трусов, идиотов и женщин, — Джейкоб Сид полосонул Ребекку неприязненным взглядом, словно она в чем-то перед ним провинилась. Он такой злой, напряженный, обиженный; Ребекка могла бы помочь ему успокоиться, если у них получится остаться наедине. Девушка подняла подбородок, стараясь смотреть на Джейкоба свысока, показать ему, что не боится, но мужчина нагло повернулся к ней спиной, и очаровывать его бритый затылок было унизительно и скучно. Ребекка протяжно выдохнула, и Кай, словно вспомнив о племяннице, чуть подтолкнул ее к неохотно повернувшемуся Сиду. — Это Ребекка. Моя семья. — Ясно, — фыркнул Джейкоб, не спеша возвращать Проктору ответную любезность, — Отцу это понравится. Но впредь постарайся не тащить сюда таких нежных барышень. Для них здесь не место. У девушки закружилась голова от обиды и возмущения; она же ведь племянница Проктора, его родная кровь и возлюбленная! Как смел этот рыжий ублюдок так с ней обращаться?! И почему дядя молчал? Ребекку оскорбляли, а он был готов молча все проглотить? Почему Бертон протирал свои очки, словно ничего и не произошло?! Они должны спросить с Сида за такое унижение, однако стояли так, словно одновременно ослепли и оглохли?! — Я не барышня, — звонко выпалила Ребекка, уперевшись ладонью в бедро; Кай предупреждающе кашлянул, но девушка не желала молчать. Она шагнула вперед, к медленно поворачивающемуся Джейкобу, который был почти так же высок, как Чейтон Литллстоун, и вполне мог бы с одного движения сломать ей шею. — Я сама решаю, куда мне ехать и где быть. И если я пришла сюда, значит, сочла это нужным, — дерзко заявила Ребекка и попятилась, когда Сид шагнул к ней. Она беспомощно обернулась на дядю и Клея, уверенная, что теперь-то они точно заступятся, но ни один из них не двинулся с места. А Джейкоб тем временем успел подойти к ней почти вплотную. — Может и так. Только вот… кому это надо? Мне? Нет. Отцу? Сомневаюсь? Проктору? — мужчина дернул подбородком в сторону сжавшего челюсти Кая. — Подозреваю, что он слишком тебя балует, раз ты подаешь голос без разрешения хозяина. Бери лучше пример с Клея. Верность и послушание — отличные качества, которых у людей зачастую не найти. Взяв девушку за плечи, Джейкоб развернул ее и подтолкнул в сторону Проктора; Ребекка покорно пошла к дяде, слишком растерянная, чтобы спорить и сопротивляться. — Учи ее лучше, — ухмыльнулся Сид, — а то так и останется дурой на всю жизнь. — Дядя… — всхлипнула Ребекка, и мужчина неловко привлек ее к себе, рассерженный, судя по морщинке на переносице, и девушка спрятала у него на плече злорадно улыбающееся личико. Он не выдержит, не простит, теперь Джейкобу не поздоровится! Рыжая скотина свое получит! Ребекка предвкушала ярость Проктора, ждала, что он прикажет Клею выпустить рыжему Сиду внутренности, однако заступаться за честь никто не собирался. Джейкоб уже успел уйти, а все продолжали молчать, Ребекка тихо хныкала, надеясь разжалобить дядю, но ему было словно все равно. Как же так?! Не может быть, чтобы он настолько рассердился на племянницу? Да, Кай просил ее не высовываться, однако Джейкоб Сид сам виноват! Он провоцировал, оскорблял, смеялся над Ребеккой; разве она могла это вытерпеть?! Почему у нее хватило смелости ответить Джейкобу, а у Проктора — нет?! Девушка тяжело дышала, силясь справиться со злостью, когда рядом раздались шаги; она резко обернулась, уверенная, что это вернулся Джейкоб, но захлопала ресницами, увидев другого мужчину, более молодого и худощавого, не такого высокого, темноволосого и глазами голубыми и бесхитростно распахнутыми, как у иконописного ангела. Он открыто улыбнулся, раскинув руки, словно хотел обнять их всем разом, и крылья носа девушки чутко затрепетали, когда она уловила аромат его одеколона: пахло сливой, грушей и ромом, так сладко, что засвербело в носу. Ребекка улыбнулась, взмахнув ресницами, и отстранилась от дяди, разглаживая складки платья на животе. — Добрый день. Мистер Проктор, мисс, — взгляд мужчины лучился лазурным небом в солнечный день, — прошу… не злитесь на Джейкоба. У него был трудный день. И несчастная любовь. Это до сих пор тяготит моего брата, и даже наш Отец не в силах облегчить его боль. Но мы все верим, что скоро к Джейкобу придет освобождение. Мы все молимся за него. И вы… помолитесь. Помолитесь, мистер Проктор? Клей? — Конечно, — ровно ответил Бертон, — ради такого дела не жаль в церковь зайти. — Значит, «да»? — оживился мужчина, сжав кулаки. — Вижу, ты понимаешь, Клей. Берегите его, мистер Проктор, а если вдруг он вас сильно огорчит, то позвольте мне отпустить ему грехи. Одно крещение — и я верну его вам чистым, свободным и раскаявшимся. Кай наигранно рассмеялся, привлекая Ребекку к себе ближе, оттесняя ее от мужчины. — Что скажешь, Клей? — Проктор повернулся к Бертону, апатично созерцавшему портрет аскетичного мужчины с темной, аккуратно подстриженной бородкой. — Не желаешь покреститься? Сам Джон Сид готов привести тебя к вере. — Я не достаточно набожен для такой чести, сэр. Мистер Сид, — Клей склонил голову, — прошу простить… — О, ничего, ничего, — успокоил его Джон, положив обе ладони на плечи Бертона, — хорошо, что ты понимаешь, что не готов. Но когда ты решишь, что твое время пришло, знай: наша семья с радостью распахнет тебе свои объятия. — Хочу напомнить вам, что я еще здесь, — шутливо возмутился Проктор, рассмешив Джона Сида; он рассмеялся заливисто и звонко, запрокинув голову, после чего дружески ударил Кая кулаком в плечо, словно старого приятеля. — О, не волнуйся. Я ни в коем случае не заберу у тебя Клея, я же знаю, как сильна между вами связь. Почти так же, как между мной и моими братьями. Разве можно вас разлучить? — пожав плечами, Джон прошел мимо Ребекки, затаившей дыхание в ожидании того, как мужчина обратится к ней. Он был совсем не похож на Джейкоба, и девушка ждала от него какой-то галантности, однако Джону Сиду, кажется, было плевать на Ребекку так же, как и этому солдафону Джейкобу. Наверное, это из-за того, что их окружали одни уродины; они просто не привыкли к изысканным, ухоженным девушкам, вот и все. Но если Джейкоба Ребекка не собиралась прощать за грубость, то Джон показался ей очень симпатичным, и с ним, пожалуй, девушка могла бы быть нежнее. Это будет легкая победа; вряд ли в округе Хоуп найдется кто-то, способный составить конкуренцию Ребекке. — Отец ждет вас, мистер Проктор. Прошу, — Джон приглашающим широким жестом указал в сторону двери за алтарем, — ваша очаровательная спутница пусть подождет вас здесь. Нечего забивать ее юную прелестную головку всякими сложными делами, которые ее не касаются. Ребекка уязвленно дернулась, едва не зашипев от ярости, и закусила щеку изнутри, когда Кай положил ладонь ей на спину; ничего, пусть эти Сиды задирают перед ней носы, когда Ребекка займет место Проктора, братья поймут, чего на самом деле она стоит. Девушка в сопровождении вооруженной охраны отошла к скамье, стоящей ближе всех к телевизору, пока дядю и Клея отводили к двери, за которой их ждал тот самый Отец. Интересно, какой он? Молодой? Старый? Такой же скот, как Джейкоб? Ребекке хотелось бы встретиться с ним без Проктора; может, если она немного постарается с Джоном, то и ее отведут к Отцу? Девушка была уверена, что сможет найти с ним общий язык; что ни говори, а находить подход к мужчинам она умела. Пока дядюшка со своим цепным псом отсутствовали, можно было как раз наладить отношения с Джоном; хорошо, что Ребекка не стала надевать сегодня нижнее белье. Выждав несколько минут, девушка поднялась, покачнувшись на своих каблуках; кольцо тесно обхватывало палец и казалось таким тяжелым, однако Ребекка не рискнула его снять: не хватало еще, чтобы кто-то из местных оборванцев его стащил. Прокручивая украшение, она направилась к Джону, который, стоя у подсвечника с десятком оплывших свечей, листал книгу; мужчина благоговейно и бережно переворачивал страницы, и Ребекка на мгновение подумала, что Сид держал в руках библию, однако на обложке был тот же символ, что красовался на стене церкви, который некоторые из местных носили на одежде, и девушка поняла, что это, скорее всего, их собственное писание. Выходит, это все-таки секта со своей собственной религией и пророком; в общине сошли бы с ума, если бы им стало известно, с кем водит дружбу Кай Проктор, пусть изгнанный, но амиш по рождению. — Интересно? — прощебетала Ребекка, наматывая на палец прядь волос; Джон захлопнул книгу и поднял на нее бесхитростные незабудково-голубые глаза. — Полезно. Помогает разобраться в себе, определить свой путь и не сворачивать с него. Хотите почитать? Это все — слова Джозефа, и в них — истина. — Нет. Не люблю читать. Мне нравятся более активные занятия, — девушка погладила себя по груди; Джон, проследив за ее руками, грустно усмехнулся. — Если бы вы позволили, я бы объяснил вам цель «Ворот Эдема» и важность слова «да», но из уважения к вам и к мистеру Проктору не буду настаивать. Однако если вам понадобится помощь, я к вашим услугам, мисс. — К любым услугам? — глупо хихикнула Ребекка. — Могу просить все, что захочу? — Зависит от того, что вы хотите. — А если я скажу, что хочу тебя? — ладонь развязно легла на пах мужчины, чуть сжимая, и Джон дернулся всем телом, чуть не выронив книгу. Девушка подалась вперед, закрывая его собой, чтобы со стороны было не видно, чем она занята. Ребекка принялась поглаживать, запускала руку дальше, пытаясь нащупать яички, перебирала и поигрывала пальцами, пока на шее Джона натягивались жилы. Его член шевельнулся в штанах, и девушка, довольно причмокнув губами, шагнула вперед, прижавшись к нему грудью. — Пока мой дядя занят, можем провести время вдвоем и с пользой, — шепнула Ребекка, — только ему ничего не скажем, чтобы зря не волновать, хорошо? — А ему есть, о чем волноваться? — Джон натужно сглотнул, опустив веки; он стоял, позволяя девушке мять его твердеющий член сквозь плотную джинсу, не пытаясь обнять или оттолкнуть Ребекку, у которой уже повлажнело между бедер. — Он всегда за меня волнуется, ведь я его любимая племянница, — приподнявшись на носочки, она игриво лизнула мочку уха Сида, после чего слегка прикусила; если бы дядя Кай не отталкивал ее всю дорогу до округа Хоуп, ей бы так не хотелось, но теперь возможность трахнуть Джона Сида, когда в соседней комнате находился Проктор, кружила голову. Ребекка сжала собственную грудь, не отнимая ладони от паха Джона, скользнула рукой по своему телу ниже, пощекотала живот, тихо застонав сквозь зубы. Какая жалость, что платье было узким и длинным; так хотелось задрать подол, чтобы Джон засадил ей прямо здесь, усадив на алтарь или на скамью, или у стены, или чтобы Ребекка смогла встать на колени и заставить его кончить ртом, который годился не только для чтения молитв. — Тогда, пожалуй… не стоит добавлять ему причин для беспокойства, — выдавил мужчина, взяв Ребекку за запястье. Его взгляд перестал быть безмятежным и открытым, глаза нехорошо потемнели, сверкая злее молний в летнюю грозу, однако девушка была уверена, что это все от возбуждения; она сама завелась так, что подкашивались колени. — Боишься расстроить моего дядю? А меня — нет? — Ребекка поддела пальцем пряжку его ремня. — Зря: я ведь могу повлиять на него в некоторых вопросах. Так что меня тоже следует ублажать. У Ребекки пересохло в горле. Она теснее придвинулась к Джону, который хватал ртом воздух, оглушенный, дрожащий; его затвердевший член лежал в штанине, и ладонь девушки гуляла по стволу, тискала головку, и Джона начинало колотить всякий раз, когда она принималась мять яички. — Ты так сексуально дрожишь. Как будто я у тебя первая, — Ребекка быстро поцеловала его в шею, готовая прямо сейчас встать на колени и отсосать Сиду. Если Проктор их увидит, то она скажет, что Джон ее заставил, принудил, чертов фанатик, сектант! Разве можно ждать от таких что-то хорошее? Разве может дядя Кай допустить, что Ребекка ему врет? — Я… — Джон шумно выдохнул. — Я хотел бы сказать вам «да»… — Да, — эхом повторила Ребекка, пытаясь расстегнуть его ширинку, но приглушенно взвизгнула, когда Сид схватил ее за горло. Лицо мужчины оказалось на расстоянии вздоха, глаза — безумные, дикие, как у бешеного зверя, впились в побелевшую девушку, и возбуждение схлынуло, бросив ее ослабевшей, напуганной, непонимающей происходящего. — Я хотел бы сказать «да». Но — нет. Я не поддамся греху, — прорычал Джон, — не предам доверия и не оскверню святого места. Он сильнее стиснул горло Ребекки, из глаз которой брызнули слезы; она хотела закричать, но мужчина приложил палец к девичьим губам, призывая к молчанию. — Не нужно. Я не причиню вам боли. Хотя и следовало: вы нуждаетесь в исповеди. Однако… это будет слишком грубо по отношению к мистеру Проктору. Жаль, — выдохнул Джон, размыкая пальцы, и Ребекка кинулась в сторону, к алтарю, давясь воздухом, хлынувшим в саднящее горло. Она забежала за алтарь, борясь с подкатившими рыданиями; Джон Сид смотрел на нее с брезгливой жалостью, словно на больного голубя. — Вы полны грехов. Я мог бы… вскрыть вас, как врачи вскрывают нарывы, выпустить всю эту грязь, позволить вам очиститься, но, к сожалению, вы для меня не досягаемы. Наверное, я никогда не смогу простить себе, что не спас вашу душу, как вы не простите себе жестокость по отношению к своей семье. Потому что семья — это единственное, что по-настоящему принадлежит нам, — Джон прижал ладонь к груди, пока кашель и сухой плач рвали грудную клетку Ребекки, — не забывайте об этом. — Пошел ты, — на грани слуха просипела Ребекка, провожая мужчину ненавидящим взглядом; святоша поганый, такой же, как и ее отец! Как он мог оттолкнуть ее?! У Сида ведь стоял, он хотел Ребекку, но не стал; почему?! Девушка не верила во всю эту белиберду о грехах, как и в моногамию; мужчинам нравятся секс и разнообразия, даже женатые будут изменять, если появится такая возможность, а Джон отказал племяннице самого Проктора. Идиот! Сам не понимал, что потерял, а второго шанса Ребекка ему не даст! И почему в семье Сидов все такие свиньи?! Девушка вернулась на скамью, гневно пылая щеками; ее маленькую размолвку с Джоном не заметили или сделали вид, что не заметили, однако Ребекку это мало волновало. Плевать; когда она вернется в Банши, сразу же пойдет к шерифу. Назло дяде, назло Сидам, потому, что могла, потому что знала, как управлять мужчиной, чтобы он был готов на все ради нее.