♪ Tree — Ólafur Arnalds
Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Последние капли ещё не успевали скатиться с листьев, как тут же превращались в живые драгоценности — солнце, выглянувшее из-за облаков, наделяло их сияющим, но таким недолговечным могуществом, тут же забирая его, нещадно испаряя влагу и нагревая заблагоухавшую зеленью землю. Влад и Мария, покинув временное пристанище, возвращались назад тем же путём. Шли снова молча. Молчание, которое до этого было таким умиротворённым, стало смятенным и наполненным каким-то новым смыслом — волнующим и… запретным. Запретным для каждого из них по своим собственным причинам, но с одним общим неутешительным исходом — щемящим чувством неизвестности ни в зыбком настоящем, ни в неопределённом будущем. Мария после собственной случайной откровенности, которая, впрочем, могла трактоваться как угодно, как и не трактоваться вовсе, отгородилась стеной, варясь в своих переживаниях. Влад же не навязывал своё внимание, понимая, но ещё больше чувствуя, что ей это необходимо. Когда они дошли до более людного места, Мария сняла с плеч камзол и отдала Владу, тихо поблагодарив. Настаивать дойти в нём до дома он не смел по понятным причинам — девушке, собирающейся вскоре выйти замуж, не пристало появляться на глаза людям в предмете одежды с совсем другого — чужого — плеча. — Мария, — Влад остановился, когда домик Берскульджи показался в поле зрения. — Думаю, лучше проститься здесь. И вроде бы ничего особенного в этом предложении не было, но оно словно бы подтверждало, что то, что произошло в те недавние минуты недосказанности и их неосторожной искренности действительно существует, а не просто показалось кому-то из них. И понимание этого чего-то легло на плечи обоих невидимой тяжестью за своё существование. Влад легко мог бы спрятаться за иронией, переведя всё в шутку, или за холодной назидательностью, как сделал вчера, после того, как сам, глядя на измазанные корицей губы, чуть не сорвался в поцелуй… Но теперь он не мог. Не мог лгать ей, делая вид, что всё это ничего не значило. Равно, как и подтвердить — словами или поступками. Оказавшись в своего рода ловушке, где и действие, и бездействие могли трактоваться одинаково предвзято и приводить к одинаково нежелательным последствиям, словно в какой-то шахматной партии. Только вот против кого или чего он играл? Марии? Своей сути? Времени? Судьбы?.. Так или иначе, это ещё не шах и не мат. И у Марии, пока он будет отсутствовать, есть время всё осмыслить или… окончательно запутаться. — Да, вы правы. Здесь будет лучше, — её покорное согласие неожиданно резануло по живому мыслью, что и Мария, видимо, считает его присутствие рядом неправомерным и нежелательным. И всё же она не уходила, чем могла бы позволить проводить себя до дома хотя бы взглядом… Стояла и смотрела. Чего-то ждала, но чего? Чтобы скорее ушёл? Остался? Басараб сдержанно поклонился, не позволяя себе большего, чем единственный взгляд, прожигающий осколками голубого льда, и Мария снова пожалела о том, что не смогла сдержать любопытства, чем, видимо, перешла запретную грань и лишила себя теплоты его взора, непринуждённости улыбки… — Прощайте, Мария. Влад развернулся, уходя прочь, не дожидаясь словесного ответа, уже звучащего в серо-голубом отблеске глаз. Оставляя её стоять одну посреди улицы под ослепительным солнцем. Позволяя делать то, что хотел сделать сам — смотреть вслед, наконец открыто и жадно впитывая линии силуэта, и так выученные наизусть. Запечатлевая каждое удаляющееся движение — от неспешной походки до еле заметного поворота головы и полусекундного замирания, когда ветер вдруг донёс беззвучное: — Возвращайтесь скорее…~^~
— Ты же хотел вернуться вечером? — Ноэ недоумевал внезапному появлению Цепеша в его родовом замке. — Время не ждёт. Собери всех, — бросил тот мимоходом, направляясь в свои покои. — У тебя полчаса. В обозначенное время Влад, как и несколько дней назад, уже сидел во главе стола в той же зале, которая несмотря на свои огромные для кабинета размеры, именно им и служила. По правую руку его сидел Локид, по левую — Богдэна со своей сестрой — Оаной. — Итак. Что необходимо? — вопрос Дракулы был обращён Богдэне, но вгляд его мимолётно скользнул и по второй сестре, дозволяя при необходимости брать слово. Ноэ, развалившийся в своём кресле, уже было фыркнул, недовольный тем, что его разъяснений вчера вечером в Италии Владу оказалось недостаточно, но одно незаметное для других движение брови Владыки, а именно им сейчас Цепеш и являлся для него в первую очередь, — и Локид смиренно вздохнул, подключаясь к внимательному переслушиванию рассказа. Богдэна ещё раз повторила то, что всем присутствующим и так уже было известно, но Влад не желал упускать деталей, которые могли оказаться важными. — Обычные вещи несут лишь отпечаток энергии бывшего хозяина, — Оана — светловолосая, в отличие от сестры, девушка со светло-голубыми глазами — всё же решилась на дополнительные пояснения, привлекая внимательные взгляды. — Любые же творения человека, созданные сначала его разумом, а затем и руками — хранят в себе третий и самый важный элемент — часть его души. Также само творение хранится во всех мирах: в каждом из них — в соответствующей для данного мира форме, включая доступные человечеству высшие или низшие, зависимо от природы устремлений. Подобное недоступно простым вещам человека, созданных к тому же совсем другими людьми.♪ Revenge — Abel Korzeniowski
Оана замолчала, глядя в ожидании, как и Богдэна. Уголки рта Дракулы чуть дрогнули, обозначив подобие улыбки. Разъединив сцепленные в замок пальцы, он откинулся на спинку кресла и перевёл взгляд на Локида. Тот же наоборот облокотился о стол, подаваясь вперёд и вынуждая девушек инстинктивно отпрянуть, несмотря на значительное расстояние, которое их разделяло. — А теперь, милые неведьмы, удивите нас чем-то новым, — губы демона изогнулись в однобокой улыбке, при этом зелёный глаз зажёгся искренним весельем, а тёмный стал ещё серьёзнее. Сёстры завороженно смотрели на его лицо, словно разделившееся пополам. Причём каждая больше на ту его сторону, которая досталась волею рассадки за столом: Богдэна — на кареглазую и опасно-суровую, а Оана — на открыто насмехающуюся над ними не менее опасной зеленью. Влад некоторое время с лёгкой усмешкой наблюдал за обычной реакцией всех без исключения женщин на своего в буквальном смысле разнохарактерного друга, в очередной раз сам для себя убеждаясь, что нет ничего более интересного и богатого на краски, чем живые человеческие эмоции. И похоже, не только он один так считал — Локид и сам в некоем немом ликовании упивался ими. Но собрались они здесь не для этого. Цепеш перебрал пальцами пару коротких арпеджио, стуча по столу. Провидицы тут же «ожили», переводя на него внимание. — Нового я и не ждал, — это заявление Влада стало новостью и для демона в том числе — он обескураженно хмыкнул, снова откидываясь на обитую тёмно-синим бархатом спинку. Дракула же поднялся из-за стола, небрежным жестом приказывая всем, уже было дёрнувшимся встать за ним следом, оставаться на своих местах. — Всё, что хотел, я услышал, — он направился в противоположный, наименее освещённый угол залы. — Вы знаете, о чём говорите, поэтому знания ваши достойны доверия, — Богдэна и Оана почти счастливо переглянулись, вызвав кислую гримасу на лице Локида. — Я бы не поручил это дело дилетантам. Цепеш аккуратно, даже бережно приподнял тонкую светлую ткань с чего-то лежащего на небольшом высоком столе, затем убирая её в сторону. — К тому же всё, что сказала Богдэна о нынешнем местонахождении Лале оказалось истиной, — сказал он тише, уже держа в руках картину и задумчиво рассматривая её в несчётный раз, но теперь ещё и выискивая схожие черты с лицом Марии и понимая, что наибольшее родство их кроется не в статичном образе, но в живой мимике, отражающей одну, общую для обоих воплощений, душу. Цепеш вернулся к столу, намереваясь положить на него картину, но Ноэ остановил его жестом, вставая. — Произведения искусства достойны некоторых жертв, — улыбнулся демон и направил разноцветный взгляд в пустоту рядом с Цепешем. Лицо Ноэ приняло сосредоточенное выражение. Его глаза кратко сузились, выражая усилие и воспроизводя задуманное Локидом из невидимого во вполне осязаемое. В воздухе сначала словно мираж, всё более проявляясь, стали вырисовываться очертания уже до боли знакомого Владу предмета. И уже через несколько секунд прямо из ничего материализовался мольберт на резных ножках и из тёмного дерева, в тон картинной раме — довольно скромной, но изящной. Влад удовлетворённо усмехнулся, что Ноэ с большим удовольствием принял за благодарность, переводя лукавый взгляд на вытянувшиеся в почти шоке женские лица. Ведьмы они или нет, а произвести на них впечатление казалось дополнительной наградой за потраченные ресурсы. Впрочем, Богдэна, поймавшая его взгляд и тут же отведшая глаза, была явно не столь впечатлена, как сестра. Её губы изогнулись в плохо подавляемой усмешке и она покачала головой, будто бы уличая Ноэ в любви к показухе. Настроение демона если не испортилось, то из благодушного стало азартно-злым, и Локид тут же дал самому себе обещание если не заставить эту дерзкую ведьму смотреть на него, как на восьмое чудо света, то хотя бы считаться с ним, как должно.♪ Rejection — Abel Korzeniowski
Тем временем женский портрет был установлен на мольберт его бережным хранителем, и взоры всех присутствующих устремились на незнакомое лицо: кто-то — в тщетных попытках вспомнить, кто-то — просто рассмотреть. — Он остался незавершённым, — слова Дракулы прозвучали почти бесстрастно, как давно вынесенный приговор чему-то давно былому. Но его взгляд, направленный на одну из провидиц и вынуждающий тут же обратить на себя внимание, был истолкован ею, как вопрос. — Господин, — Богдэна чуть склонила голову, — не думаю, что это станет препятствием для работы. Главное, он сохранился без каких-либо повреждений. Лишь нарушение целостности может ослабить или разрушить целостность и энергетическую. — Хорошо. В таком случае, можно приступать. — Позволите? — Богдэна указала глазами на портрет, спрашивая разрешения подойти ближе. Ответом стал жест Дракулы, приглашающий действовать так, как необходимо. Уступая место рядом с картиной, он отошёл к высокому стрельчатому окну и опёрся бедром о каменный подоконник, складывая руки на груди. Богдэна подошла ближе, всё ещё всматриваясь в лицо девушки на портрете. Затем протянула руку, касаясь пальцами верхней части полотна и закрывая глаза. Какое-то время стояла, прислушиваясь, и под её закрытыми веками были видны движения глаз. Но вот мимика провидицы стала напряжённее, она свела тонкие тёмные брови. — Очень светлая душа… — тихо сказала Богдэна. — Чистая… Я не встречала таких. Позади Локида, у окна, послышался тихий, немного судорожный вздох, тут же привлекший внимание демона, которое, впрочем, он не собирался афишировать, но определённые выводы сделал: всё обстоит гораздо серьёзнее, чем он предполагал изначально, поскольку Ноэ никогда, ни разу, ни при каких обстоятельствах не видел Тёмного Короля Карпат таким — почти открыто уязвимым, почти откровенно беззащитным и почти… человечным. — Она прожила яркую и, можно сказать, счастливую жизнь. Но такую короткую… Словно звезда. Вспыхнула и погасла, но лишь для этого мира… Влад оттолкнулся от подоконника, начав медленно прохаживаться мимо окон. — Человек сильный духом, — продолжала провидица. — Самоотверженная. Внешне Дракула был непроницаем, но Ноэ всё больше накрывало исходящим от него волнением. Локид поспешил «закрыться» от столь будоражащего и, несомненно, пагубного влияния… — Такие, как она, идут вперёд вопреки… Вопреки всему. До конца. — Что с картинами? — Влад всё же прервал поток этой информации, хотя честно пытался терпеть до последнего… — Картины… — повторила Богдэна, настраиваясь на необходимую волну, что было уже сложнее, чем просто работать с самим первоисточником. — Мы попытаемся найти их двойники в остальных мирах, а оттуда — и на Земле. Оана…♪ Cornfield Chase — Hans Zimmer
Оана, не мешкая, встала и подошла к Богдэне, становясь рядом, так же, как и сестра немного расставляя ноги для устойчивости и касаясь одной рукой полотна. Так же закрыла глаза, погружаясь в иное состояние. При этом, в отличие от сосредоточенной Богдэны, лицо Оаны наоборот расслабилось, всё более приобретая выражение крайнего спокойствия… — Я готова, — второй рукой Оана взяла сестру за поданную ей ладонь. Какое-то время они стояли молча, и лишь по меняющимся ритму дыхания и чертам лиц девушек можно было понять, что они находятся не только здесь, но и где-то там, за пределами видимого простыми людьми мира. — Смотри… — указала на что-то Богдэна. — Нет… — Оэна уверенно отвергла. — Где-то… где-то здесь. — Я тоже… Тоже чувствую. — Нет, не то… Локид скучающе подпёр голову кулаком. Он так и знал — вся эта затея гроша ломанного не стоит. — А это?.. — Не уверена. Хотя… — Вот здесь… Видишь? — Да, вижу… — Их две? — Нет, посмотри ещё. — Да… Вот ещё. Третья… Локид обернулся к Владу, но тот этого даже не заметил, сосредоточенно наблюдая за сёстрами. — Проверю выше, — сказала Оана. — Мне с тобой? — Да. Можно… Через какое-то время Оана подтвердила: — Да. Это они. Запомнила? — Поставила метки. Дальше? — предложила Богдэна. — Давай. Снова минуты тишины и напряжения невидимой работы. — Здесь пусто. — У меня тоже. Нужно смотреть выше. — А если внизу? — Исключено. — Согласна. Тогда иди наверх, но аккуратно… Снова молчаливое течение минут… — Там что-то есть, — сообщила Оана. — Иду дальше. Ноэ уже и сам с нескрываемым интересом следил за происходящим… — Оана… — в голосе Богдэны прозвучало предостережение. — Всё же попробую… — отозвалась сестра. Всего на миг по лицу Оаны проскользнула озабоченность, но она тут же разгладилась умиротворением. На лице её появилась улыбка, напоминающая блаженство, но не человеческое, а то высшее, что чувствует каждая душа в уже высших мирах… Демон, почувствовав чужеродный и слишком опасный для него фон, медленно встал из-за стола, пятясь к уже отошедшему на значительное расстояние Цепешу… Ещё несколько минут… Дыхание Богдэны становилось всё взволнованнее. Вдруг она сжала руку сестры. — Оана, дальше нельзя… Слишком высоко. Та не ответила. — Оана… Ничего. — Оана, там защита! Остановись! Оана!!! — Богдэна резко отдёрнула руку, прерывая контакт, и, судорожно вздохнув, будто выныривая из воды, открыла глаза. Она пошатнулась от резкого и слишком быстрого «возвращения» и взглянула на сестру, когда та, закатив глаза, уже оседала вниз, затем падая на пол…