о соседях по комнате и тепле под ребрами

У Чону с чувствами всегда сложно. Он не знает, что испытывает, путается в эмоциях и полагается на других больше, чем на себя. Улыбается, когда стоило бы расплакаться, успокаивается, когда надо злиться. Он себя понимает с трудом. Только тело никогда не врет. Когда взгляд впервые цепляется за тело Джэхёна дольше пары секунд, у Кима в голове пустота. Не анализируется, не воспринимается, но и отвести глаза не выходит. Джэхён красивый и Чону впервые думает о чьей-то внешности не оценочно, а с каким-то теплом в середине грудины. Подмечает привычки и от этого не легче ни на секунду. Ким знает, как Джэ тихо хлопает дверью в их комнату, как оставляет тапочки у края ковра, как всегда ставит бутылку вина из маленького холодильника обязательно этикеткой к себе. Это похоже на одержимость. И Чону снова не знает, что чувствует. С Джэхёном просто вот так. Всегда алеют щеки и уши, когда Чон говорит что-то двусмысленное или стоит слишком близко. Иногда кажется, что даже воздух накаляется от того, насколько сам Юно горяч. У него это выходит естественно, непредумышленно. Просто разит сексуальностью и жаром. Джэхён не старается впечатлить, точно не Чону, куда уж там, но у того все равно дыхание перехватывает раз за разом. Совместная комната день за днем становится для Кима адским котлом, личной клеткой греха и местом терпения. Чону отворачивается каждый чертов раз, когда Юно возвращается в одном полотенце на бедрах. Капли воды бегут по красивому телу незатейливыми дорожками и Ким клянется сам себе мысленно, что проследил бы путь каждой из них. Взглядом. Пальцами. Языком. Комната у них маленькая - даже кровати вплотную настолько, что ногами касаются то и дело по ночам. И от этого не легче. Чону вообще непросто. В голове на пустыре мыслей всполохами пробиваются ало-розовые цветы. На лепестках все слова только о Джэхёне. Чону запутался, он как щенок, которого пустили в мясной магазин - все вокруг привлекательное и вкусное, но с порога не дернешься, не зная, чего хочешь. Не пробовал ни разу. А у Юно столько привычек, которые Ким наизусть выучил, но стало только хуже. Джэ после вина становится откровеннее. Похожим на большого кота. Чуть томный взгляд, плавные движения, мычание в такт любимой музыке - Чону слушает его голос вместо любой из песен - и вечно скользящий по губам язык. Ким знает, что у него они сохнут из-за выпивки. И, черт бы побрал, хочется попробовать винную горькоту с этих губ. Он эти мысли не понимает, не может осознать, они просто есть на почти физических рефлексах. Дернуться, взять за подбородок, вылизать чужой рот. Чону в тупике своих желаний. Или чувств. Он неебически запутался. Им с друг другом жить комфортно, привычно и почти легко. Почти, потому что Чону, кажется, окончательно сдвинулся на теле Юно, а тот в свою очередь слишком часто задерживает на Киме свой взгляд. Это нервирует. Бьет метрономом внутри башки. Отдается по всем органам восприятия. Очередной поздний вечер, все как всегда - Джэхён пьет любимое вино, то и дело меняя пластинки в проигрывателе. Чону к планшету на постели возвращается с миской ягод, покрытых сладкими сливками. Чертовски вредно, он с утра будет корить себя на тренировке, но отказаться от лакомства невозможно. Хотя бы тогда, когда можно хоть на немного забыть о необходимости следить за весом. Десяток минут спустя Джэ чертыхается под нос едва слышно и буквально сбегает из комнаты, перекинув полотенце через плечо. Конечно, это ведь только Чону не представляет, как выглядят его пальцы и губы, перепачканные в белой сладости. А вот Юно смотрел на это почти неотрывно, ощущая, как мир неумолимо сужается до монотонных движений Кима, когда тот ягоды отправляет в рот по одной. Связь с реальностью теряется, в теле кровь, по ощущениям, меняется на лаву. Джэ убеждает себя, что душ поможет. Должен помочь. Должен освежить. Должен. И если бы его организм слушался его лучше, чем всегда, так бы и было. Чону провожает его взглядом и проводит минуты наедине с собой, не понимая, почему тот сбежал. Точно сбежал, иначе не скажешь. Чужие эмоции непонятнее собственных. Дверь открывается почти беззвучно, влажные стопы оставляют следы на полу. Чону хотел бы не смотреть снова, но не может себе отказать. Джэхён красив, как аполлон, волосы влажные, тело подкачено, на коже блестит вода. И возбужден. Мыслей нет, в голове марево алых оттенков страсти и больше ничего, пустота, вакуум, Кима изнутри выжигает одним единственным "хочу", будто оно написано ебаным курсивом на обратной стороне век. Он не дает Юно дойти до его кровати, обхватывает за запястье пальцами и тянет к себе, смотрит снизу вверх, сидя на самом краю матраса. У Джэ в глазах непонимание секундно меняется блядской поволокой. Кажется, что музыка не заглушает стук сердца, которое бьется где-то в горле. Джэхён выжидает на манер хищника, мышцы напряжены и адреналин разливается по венам ртутью. Ким выдыхает громко, но за звуком оставленной пластинки его почти неслышно, опускает глаза на член, который поднимает ткань полотенца. Любопытство. Интерес. Желание. Похоть. Всё общее, деленное на двоих. Губы пересыхают вмиг и он облизывает их под первый вымученный стон сверху. Джэ шипит сквозь зубы, тон почти умоляющий. "Сделай что-нибудь". С тормозов срывает сразу же, будто на гоночной трассе с поворота вылетели, мир сходит с привычных осей со скрежетом рушащихся рамок в голове. Чону тянет полотенце за край и то падает к ногам Юно. Рот наполняется слюной, перед глазами то, что он никогда и не думал увидеть так близко. Губы смыкаются на головке, Джэ запускает руку в блондинистые волосы, гладит, не притягивая. Пока что. Пальцы подрагивают, перебирая невесомые прядки. Внутри у обоих коротит, как будто пальцы сунули разом в две розетки, искры можно увидеть почти реально. Чону не умеет, но старается, берет глубже, пускает слюну по стволу и постоянно сжимает губы. Джэхён голову запрокидывает, басовито простонав почти в полный голос, ощущения непередаваемые. Ким добавляет руки, помогая себе, гладит по крепким гладким бедрам, обхватывает основание члена пальцами, дрочит ими, пока вылизывает головку дочиста. Джэхён вкусный и от этого открытия хорошо до неприличного. Удовольствие закручивается на бьющемся в голове смущении. От кожи пахнет сладким гелем для душа, на языке все еще послевкусие ягод, Чону мычит от удовольствия, заставляя Джэ опустить голову инстинктивно. Лучше бы он этого не делал. Никогда. Юно смотрит вниз и сталкивается с по-настоящему блядским взглядом Чону, у того губы растянуты вокруг члена и это смотрится неебически горячо. Он срывается. Толкается в рот сам и смотрит. Смотрит. Смотрит. Пальцы перехватывают волосы, путаются. У Чону слезятся глаза и по подбородку мажет слюной, легкие горят от желания вдохнуть полной грудью, но ему хорошо, так хорошо, что он запускает вторую руку в собственные домашние штаны. Еще постыднее. Но простреливает удовольствием прямо вдоль позвоночника, собственный член мокрый от смазки. Абсурдно. Жарко. Неправильно. Идеально. Они кончают почти одновременно. Джэ прямо в чужой горячий рот, а Чону в свой кулак. Сглатывает и отстраняется, напоследок обласкав языком головку. Дышать, кажется, надо учиться заново. Обоим. У Юно уголки губ растягиваются в предательски довольной улыбке, он опускается - с его грацией буквально стекает - на колени и тянет ладонь Кима из его штанов. Смотрит глаза в глаза и тянет пальцы в свой рот. У Чону в голове взрываются водородные бомбы, выжигая все начисто, от того, с каким видимым удовольствием Джэ слизывает его сперму с его же пальцев. И это отрезвляет, заставляя лицо залиться краской. Приятно. Интимно. Стыдно. Джэхён смеется нежно и садится на постель вплотную, плечо к плечу. Тепло. - Знал бы, что взаимно, сказал бы тебе раньше. Черт, снова в душ…, - смеется без капли неловкости. Чону отмирает, падая спиной на мягкое покрывало, стирает дорожки слез на щеках и вторит хриплым смехом, пихая Юно коленом в бедро. - В очередь, - голос сиплый, горло саднит непривычно. Но этого того стоит. В голове на выжженном пустыре наконец-то вырисовывается понятное и однозначное. Взаимное. И от этого тепло где-то там за солнечным сплетением.