Пролог
Мой новый начальник, Артит Фрост, холоден, отстранен и безразличен… Он в два раза старше меня и невероятно сексуален. И я, конечно же, знал, что не стоит влюбляться в этого недоступного мужчину. Так же, как знал, что я устроился на работу для того, чтобы заработать себе репутацию и доказать, что я чего-то стою. И я совершенно не ожидал того, что мой босс — властный мистер Фрости растает в моем присутствии. Что его холодное выражение лица, которым он наградил меня при первой встрече, сменится жарой и желанием во взгляде, как только мы останемся наедине. И что всё, на что я потом буду способен — это растаять для него, словно мороженое на солнце. Он должен быть натуралом, но, кажется, я стал его исключением из правил. Я так хочу следовать за своим сердцем, но очень боюсь, что неправильно понял босса и тогда мои мечты могут разбиться на мелкие осколки. И теперь передо мной стоит непростой выбор: поверить в чудо и окунуться в зарождающийся, запретный роман или уберечь своё сердце и вернуться в безопасную, безвкусную реальность? Вот только стоит мне бросить лишь один взгляд на его лицо, которое озаряет редкая и такая красивая улыбка, и я понимаю, что на самом деле выбора у меня никогда и не было.Глава 1
POV Артит
Неумёхи! И почему они все такие неспособные? Мой лучший друг Нотт, конечно же, убеждает меня, что эти помощники более чем способны, просто никто и никогда не сможет соответствовать моим высоким ожиданиям. И уж тем более, их превзойти. Но я с этим не согласен. Угодить мне не так уж сложно. Надо всего лишь сделать свою чертову работу правильно, эффективно и с улыбкой. Потому что этот журнал должен быть успешным. Издание было непрямым подарком от человека, который был мне очень дорог. Если я позволю этому журналу провалиться, то подведу мистера Иттикорна. И, поскольку он вытащил меня из мрака моей кошмарной жизни, выбил из меня пыль и отправил меня в эту реальность, которая, честно говоря, больше похожа на незаслуженную мной мечту, моей миссией стало добиться успеха ради него и хотя бы так отплатить за проявленную доброту. Нотт утверждает, что его отец гордился бы мной, даже в том случае, если бы я загубил свои возможности. Мистер Иттикорн не был холодным, расчетливым бизнесменом. Он был радостным и весёлым, знал толк в бизнесе и принимал взвешенные решения. И я, будучи бизнесменом, хочу стать таким же, как он, просто потому, что он действительно был для меня отцом, которого я всегда хотел. Отцом, который был в сто раз лучше, чем мой. По спине вдруг пробегает холодок, заставляя меня сесть прямее, напрячь мышцы плеч и задуматься: Я ведь не холодный, расчетливый бизнесмен, не так ли? Я могу быть теплым. Даже горячим. Ох, ладно, признаю, горячим я быть не могу. В физическом смысле. Нет, я, конечно же, знаю, что весьма привлекателен, ведь многие женщины очень ясно дают мне это понять. Но в том, что касается эмоций, мне трудно найти, то самое мягкое, нежное тепло, которое испытывает большинство людей в отношениях друг с другом. У Нотта, например, теплое сердце, и даже если его бывшая невеста поступила с ним подло и отбила тягу к серьёзным отношениям, он по-прежнему ходит на свидания, и люди тянутся к нему. А что я? Я даже не могу уложить девушку в постель после первого свидания. И поздно ночью, лёжа в своей постели и чувствуя, как одиночество, словно раздраженная кошка, подкрадывается ко мне из тени, шипя и выгибая спину, я начинал думать. Почему я никому не нужен? Не только в физическом смысле, я имею в виду. Я невероятно успешен. Я — человек, который превратил обычный журнал из просто популярного в сверх популярный. Я ношу дорогую одежду, сшитую на заказ, и тщательно слежу за продуктами, которые ем. Ещё я много времени уделяю спортивным тренировкам, хорошо начитан и разбираюсь в текущих событиях. Кроме того, я редко трачу деньги, а потому они продолжают накапливаться на моём банковском счёте. Я — лакомый кусочек, черт возьми! В почтовом ящике появляется письмо, отвлекая меня и раздражая.Ведь корреспонденцией должен заниматься мой помощник. К тому времени, как я закончил разбираться со срочной работой и издеваться над клавиатурой, стуча по ней, я посмотрел на время и понял, что прошло уже два часа. И это означает, что моя новая помощница не пришла, потому что если бы мисс Мур появилась, Праэ из отдела кадров обязательно затащила бы её в мой кабинет, чтобы познакомить меня с новым сотрудником. Напряжение начинает давить на мои виски, и прикладывая к ним подушечки пальцев, я начал делать легкий массаж, всей душой ненавидя тот факт, что мне придется провести без помощи ещё несколько дней. Потому, что перед этим уволилась еще одна моя сотрудница. Хотя, возможно, так и должно было быть, потому что Мапранг больше заботилась не о качестве работы, а о том, как бы поскорее её сделать и избежать наказания за небрежность, допущенную в процессе. В связи с этим, её юбки становились всё короче, а разрез на них — всё больше. А флирт этой женщины со мной и вовсе перешел все допустимые границы. Безусловно, она была красивой женщиной, но меня не привлекала, ни в малейшей степени. Единственное, что меня в ней интересовало — чтобы она делала свою чертову работу, а не пыталась подцепить босса. И когда Мапранг поняла, что потерпела поражение, то решила уйти без предупреждения за две недели. С тяжелым вздохом я поднимаюсь со стула, аккуратно придвигая его к столу.Собираю документы, складывая их в аккуратную стопку на столе, и кладу ручку рядом с ними, параллельно и прямо, прежде чем закрыть крышку ноутбука. Посчитав, что наконец-то навёл порядок, я прохожу по своему просторному кабинету, который когда-то принадлежал моему наставнику. В нём всё еще ощущается запах сигар, который навевает приятные воспоминания о тех временах, когда я только начинал здесь работать. Прошло почти два десятилетия с тех пор, как я начал подниматься по карьерной лестнице издательского бизнеса, но в такие моменты мне кажется, что это было только вчера. Открыв дверь своего кабинета, я заметил, что болтовня мигом затихла, и это порадовало. Мне нравится, что хорошие сотрудники здесь знают, когда нужно успокоиться и вернуться к работе. Все они сидят в своих отгороженных кабинках, чтобы не смотреть друг на друга и не отвлекаться, пока работают за компьютером. Кроме одного. Большие карие глаза, которые с восторгом смотрят на меня. Пышные каштановые волосы. Клетчатая бабочка, которая криво сидит. Глупая улыбка. Молодой… такой молодой. Кто этот человек, сидящий за столом, который ещё недавно занимала Мапранг? Ещё раз, присмотревшись к посетителю, я нахмурился. Высокие, точеные скулы. Длинные, темные ресницы. Пухлые розовые губы. Острая линия челюсти, притягивающая взгляд. Этот парень красив, но, кажется, он только что окончил среднюю школу. В любом случае, у меня не было времени с ним нянчиться, а потому я проговорил: — Полагаю, вы заблудились, молодой человек, — стараясь донести свою мысль до посетителя тоном, не терпящим возражений, с которым прекрасно знакомы мои подчиненные. А вот и реакция: одна из редакторов, Мэй, которая сидит рядом с местом моего помощника, ныне вакантным, напрягается. Это та линия поведения, к которой я привык, находясь в деловом режиме. Растерянный поначалу ребенок вдруг широко ухмыльнулся. И пока я ловил себя на мысли, что его поведение… отталкивает, произнёс: — В час дня звонили фотографы. Они опаздывают. Подробная информация здесь, — проговорил парень, протянув мне розовый стикер, а потом продолжил: — Мэй говорит, что передовая статья для февральского номера не будет готова вовремя, потому что её источник информации исчез, но в три часа у нас будет мозговой штурм, чтобы подумать, какой из имеющихся материалов может быть достоин первой страницы. А ещё, можно ли спасти тот материал, который у неё есть, без этого источника. — После этих слов в руку мне лёг второй розовый стикер, — В пять нам нужно обсудить состояние этих файлов за этим столом. Я уже записал это в ваш календарь в общей папке. Я ещё больше нахмурился, и, пребывая в замешательстве, спросил: — Простите, а вы кто? И тут звуки печатания затихли. В мою сторону посмотрели восемь пар глаз, в которых читалось что-то среднее между опасением и любопытством. Девятая пара глаз — карих и сверкающих от удовольствия –вообще не отпускала мой взгляд. — Твой новый помощник, глупыш, — тихо прошептал парень, но я хорошо всё расслышал. Серьёзно? «Мой новый помощник?» «И он только что сказал мне глупыш?!» Никто, я имею в виду абсолютно никто, никогда, за всю жизнь, не называл меня глупыш. Я не глупый. Я серьезный и сдержанный. И уж точно не игривый. Именно поэтому нелепый флирт этого парня или точнее его смешные попытки следует прекращать. А потому я прорычал: — У меня нет помощника, — чувствуя, как в теле появляется напряжение, а внутри — раздражение. — Так что, это незаконное проникновение на частную территорию, молодой человек, потому, пожалуйста, пока я не вызвал охрану, покиньте помещение добровольно. После моих слов, парень поднялся со стула, и мои ноздри вмиг уловили аромат лесного ореха. До недавнего времени, я был страстным поклонником черного кофе, пока сестра Нотта, Фанг, однажды не заставила меня выпить кофе с ореховыми сливками. И, как ни странно, мне понравилось. С тех пор это мой любимый вкус. Что-то сливочно-ореховое… Я слегка тряхнул головой, прогоняя отвлекающие мысли, чтобы сосредоточиться на текущей проблеме, которая потрясающе пахла, но всё ещё раздражала и услышал: — Мистер Фрост, я Конгфоб, — произнёс парень и, протянув руку, добавил: — Конгфоб Мур. Потеряв дар речи, я посмотрел на его руку, как на ядовитую змею. Этого не может быть. Мой помощник не появился. Ведь Праэ так и не позвонила мне, чтобы встретиться с новым сотрудником. И в резюме были данные женщины, а не мужчины. Верно? Автоматически вызвав образ резюме в моем сознании, я быстро «просмотрел» его, ища подсказки, указывающие на пол соискателя. Ознакомившись с документом впервые, я предположил, что это была женщина, потому что имя соискателя звучало для меня женственно. Однако сейчас подтверждений этому предположению я так и не нашел. Это был промах. Небольшая ошибка. Не то чтобы я был против ассистента-мужчины, просто до этого у меня работали одни женщины, вот я и решил, что это тоже будет женщина. И теперь мой мозг пытался наверстать упущенное, собрать воедино все события этого утра, чтобы разобраться в ситуации. Парень опускает руку, которую я так и не пожал, и его голова наклоняется в сторону, когда он изучает меня. В кабинете стоит смертельная тишина, как будто все наблюдают за решающим моментом схватки, который определит победителя. — Приятно познакомиться, — наконец сказал Конгфоб с подмигиванием, от которого я вздрогнул, а затем на грани шепота добавил: — Красавчик, — после чего уже нормальным голосом проговорил: — Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой. «Красавчик!» От этого слова по моей коже пробегает непонятный жар, обжигая шею и низ живота. И это чувство… вероятно унижение, которое доселе было мне незнакомо. Мои руки начинают дрожать и всё, о чем я могу думать, — это убрать его отсюда. И поскорее. — В мой кабинет на пару слов, — прорычал я, а мой голос по ощущениям сейчас стал ледяным вихрем, замораживающим всё на своем пути. — Сейчас, мистер Мур. Вместо того чтобы отшатнуться от моих слов или съёжиться, как делают большинство людей, он рассмеялся. Этот въедливый, вкусно пахнущий, вызывающий вспышки моего раздражения парень рассмеялся и проговорил: — Вы властный, мистер Фрости. Знали об этом? Кто-то фыркнул рядом. Брайт. Если бы он не был так искусен в работе с социальными сетями, я бы его точно уволил. Я бросил на Брайта свой фирменный взгляд, от которого он съёжился, веселье исчезло с его лица, и в комнате снова стало тихо. Конгфоб, тем временем, обошел стол и положил руку мне на плечо. Его улыбка несколько увяла, когда он, сжав пальцами мои напряженные мышцы, констатировал: — Сотрудники сказали, что твое сердце сделано из камня, — произнес парень, а затем, нахмурив брови, добавил: — но они не упомянули, что твое тело тоже очень похоже на камень. Брайт снова фыркнул, и я, сохраняя остатки сил, чтобы не отчитать наглого мальчишку прямо здесь, стряхнул его руку и, развернувшись, зашагал в свой кабинет. Следом послышались шаги, и, не оборачиваясь, я приказал: — Закрой дверь, — пройдя вглубь помещения, и повернулся в сторону собеседника. На что Конгфоб, приподняв бровь, спокойно проговорил: — Сначала скажи «пожалуйста». Услышав это, я нахмурился, наотрез отказываясь произносить подобное и вместо этого стал молча его изучать. Парень оказался хорошо сложен во всех нужных местах, хотя и не так, как я. Несмотря на то, что он одет в костюм, что-то в его облике кажется мне… неуместным. Возможно, дело в бабочке. Или в крошечном пятне от кофе на его слегка помятой белой рубашке. А может быть, дело в розовом стикере, который он засунул в карман пиджака. Или может дело в том, что вместе с деловым костюмом он надел теннисные туфли. И хотя все эти вещи действуют мне на нервы, есть что-то еще.Что-то, что я никак не могу определить. Мой взгляд скользит вниз, падает на его ремень, а затем… Я замираю, безуспешно пытаясь глотнуть воздух. Вот оно! Это его брюки. Они такие… узкие. Такие узкие, что я могу видеть… — Поднимите глаза, мистер Фрости, или вы получите иск о сексуальном домогательстве, — раздался насмешливый голос Конгфоба, а затем парень добавил: — Серьезно, сэр, не дразните меня так. Я ловлю себя на том, что слышу все слова парня, но всё, на чем я теперь могу сосредоточиться — узкие брюки Конгфоба, которые, вероятно, были ему впору где-то во времена средней школы. А теперь они неприлично узкие. И в эти брюки каким-то чудом втиснуто его достоинство. Но это нисколько не помогает, потому что… Я всё равно видел очертания его члена. Его большого, внушительного члена, так, как если бы парень был обнажен. Интересно, с каких это пор меня впечатляют члены? Проигнорировав внутренний голос, который настойчиво шептал: со времён «всегда», я поднял глаза и встретил его взгляд. Жар вернулся, пробираясь по моей шее и оседая на щеках. — Я пошутил, — вдруг раздался в тишине голос Конгфоба, а его обладатель стал подходить ко мне. Все ближе, ближе и ближе. Я застыл, окутанный дымкой насыщенного аромата ореха, словно мои ноги были прибиты к полу, и просто молча смотрел на парня, который добавил: — Расслабься, Фрости. Его лицо теперь так близко, что я замечаю веснушки. Не очень много и я вполне могу их сосчитать. И по причинам, которые даже я не мог понять, я очень хочу сосчитать эти веснушки. Прямо сейчас. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать один, двадцать два… — Ты что, считаешь мои веснушки? — спросил парень, словно подслушав мои мысли, а его широкая улыбка… улыбка, а не ухмылка, которую он демонстрировал до этого, внезапно стала очень привлекательной. У него были очень красивые, белые и ровные зубы. Все, кроме одного резца. Я умилился этому маленькому несовершенству и, вспомнив, что должен что-то ответить, проговорил: — Я… У тебя бабочка криво сидит. Конгфоб посмотрел вниз, и попытался поправить аксессуар, но потерпел неудачу. Пожав плечами, он снова поднял голову, изучая меня своими глазами цвета карамели. И сам не зная почему, я начал бормотать: — Я люблю фундук и карамель, — и, потянувшись вверх, чтобы поправить его бабочку, добавил: — И порядок. А твоя бабочка не хочет поправляться. Что ж, поищем причину. Целенаправленными движениями я скользнул пальцами к его воротнику и нашел источник проблемы — скрученный ремешок. Поправив его, я, наконец, смог выпрямить бабочку, а затем, расправив воротник, вернулся, к прерванному подсчету веснушек. — Их сорок семь, — проговорил я, наконец. — Но, уверен, ты уже знаешь это. Щеки Конгфоба порозовели, и я на мгновение задумался, не смутил ли его, указав на количество веснушек или приведя в порядок его бабочку? Надеюсь, что нет, ведь я просто люблю, чтобы вещи выглядели идеально. Обычно это не распространяется на людей, но в этот холодный январский день я почему-то внезапно изменил своим привычкам. — Вообще-то нет, не знаю, — отозвался Конгфоб, слегка задыхаясь. — Я никогда раньше не считал свои веснушки. — Что ж, теперь знаешь, — проговорил я и уже хотел отвести взгляд от его лица, но что-то в нём опять меня привлекло. Вообще, у него, кажется, есть какое-то особое влияние на меня. Как будто он колдун с подчиняющим ореховым ароматом, который собирается заманить меня в свою ловушку. — У тебя тоже галстук перекосился, — тихо сообщил Конгфоб, прикусив нижнюю губу, и мой взгляд немедленно обратился туда, пока его руки потянулись ко мне. Я уже было собрался возразить, что мой галстук точно в порядке, но тут его пальцы провели по шее, посылая вспышки удовольствия моему телу. Он не спеша проверил узел на моем галстуке и провел рукой по шелковистой ткани. И в этот момент я подумал: а не является ли это предлогом для того, чтобы потрогать мою грудь и пресс? Эта мысль очень взволновала меня, хотя я и не знаю почему. Закончив, парень посмотрел на меня и проговорил: — Твой ремень мне тоже проверить? После этих слов вся кровь в теле устремилась на юг, разжигая пламя внутри заставляя меня возбуждаться и словно проверяя насколько мои брюки могут растянуться, чтобы вместить красноречивую выпуклость. И ещё я прекрасно понимал, что, будучи так близко, Конгфоб не мог не заметить мою физиологическую реакцию. Услышав тихий удивленный вздох парня, я собрал последние остатки здравого смысла, и кое-как вернув себе самообладание, ответил: — Мой ремень в порядке, — не в силах отвести взгляд от его соблазнительных малиновых губ. И подавился воздухом, когда услышал: — Это прекрасно, мистер Фрости. Но я хотел бы лично в этом убедиться. Спустя несколько мгновений я обнаружил, что киваю, как идиот и говорю: — Спасибо. Я ценю вашу заботу и внимание к деталям. В ответ он слегка усмехнулся. И это никак не улучшило моё состояние. Как и ни на йоту не снизило моё возбуждение. Когда его пальцы добрались до моего ремня, я простонал. Он провёл пальцами по моему животу, прежде чем высунуть конец моего ремня из пряжки. Когда он расстегнул его, и брюки ослабели, мне пришлось ухватиться за его плечо, чтобы не упасть. Что, чёрт возьми, сейчас происходит? Все, что я сейчас знал наверняка, это то, что я хочу, чтобы он полностью снял этот самый ремень, проверил пуговицу, а затем и молнию. Они же все могут быть не в порядке. Кроме того, вдруг проверки требуют другие вещи, и для этого вообще придётся снять брюки? Вместо этого Конгфоб снова застегнул мой ремень и проговорил: — Пока все выглядит нормально, но позже я бы хотел провести ещё одну проверку. Когда он сделал шаг назад, я с ужасом увидел, что его член тоже отреагировал на наш неподобающий проверочный момент. До этого я думал, что ранее уже увидел все, что можно было увидеть, но сейчас, когда возбуждение парня достигло пика — создавалось ощущение, что он вообще стоит передо мной без штанов. И эта мысль возбудила меня. До такой степени, что лишь, когда Конгфоб отошел на приличное расстояние, я смог избавиться от этого наваждения и реальность вступила в свои права. И тогда я в шоке обнаружил, что всё, что сейчас происходило между нами, могло стать достоянием общественности, потому что этот мальчишка так и не закрыл дверь! — Ты уволен! — выпалил я, отчаянно пытаясь найти в себе того Артита Фроста, которым я был всего за двадцать минут до встречи с Конгфобом Муром: хладнокровного, сдержанного и главное, рассудительного бизнесмена. В ответ Конгфоб лишь засмеялся. А я, наблюдая за тем, как веселится этот парень, который внёс столько путаницы в мой сегодняшний день, вдруг понял, что вместо того, чтобы возненавидеть его, хочу сделать так, чтобы слышать этот звонкий смех ещё и ещё.