Слёзы глаза не украшают

Прохладный ветер забирается под ворот куртки, в руках еще теплятся остатки американо, тело наполняет приятная усталость. Впереди маячат немного возбуждённые мемберы, перекидываются шутками и тычками, рядом идёт и строчит что-то в своём телефоне лидер. Всё как обычно, обыденно и привычно, но всё же какая-то деталь не даёт покоя. Где-то на подкорке сознания вертится мысль, словно упущено важное уведомление или напоминание. – Эй, Минхо-хён, ты чего такой напряжённый? – тихонечко спрашивает вездесущий макнэ уже в машине, привлекая внимание своими подведёнными глазами. Он никогда особо не получал какого-то особого отношения или заботы от старшего, поэтому и в ответ старался давать действовать также. – Спина болит, не выспался вчера, – уклоняется Ли от ответа и принимается бездумно листать новостную ленту. Оказавшись дома, парни заваливаются на диван в гостиной, чтобы посмотреть какой-то очередной фильм и расслабиться. К ним не присоединяются только старшие и макнэ, который ссылается на усталость и первым уходит в свою комнату. Минхо перехватывает что-то на кухне, оставляя там снова севшего за работу лидера, мажет по младшим ленивым взглядом и тоже уходит к себе. Уронив своё тело на кровать, парень не прекращает попытки понять, что же не так, включая очередной ролик на ютьюбе. С противоположного спального места доносится шорох одеяла и еле различимый звук онлайн игры. – Хён, отвлекаешь ведь. К тому же ты опять перепутал двери. Твоя следующая, – тёмная макушка отодвигает одеяло, являя слабому свету от лампы сосредоточенное (и уже умытое) лицо. – Какая разница, у нас вечно все кроватями меняются. К тому же ты сам играешь, а ещё мне что-то говоришь. – Чьи-то мысли шумят не тише процессора Чан-хёна. Кто-то доставил проблемы? – Не люблю, когда игнорируют без причины, – неожиданно выдаёт Минхо, не отводя взгляд от какого-то выступления с прошлой недели. – Ты также ведь делаешь периодически, но мы привыкли, – пожимает плечами макнэ, отрываясь от игры и вглядываясь в немного напряжённое лицо. – Спроси его, что случилось. – Это не моё дело. Захочет – скажет. Спи давай. Чонин лишь мысленно попросил этого человека не мучить больше старшего и отвернулся к стенке, планируя пройти начатый уровень и уснуть. Конечно же, макнэ как никто, скорее всего, догадывался, о ком шла только что речь. Старшие всегда от него много чего прятали, но парень не просто так носил прозвище лисицы, поэтому тяжело вздохнул и прислушался к приближающимся шагам. Это оказался их лидер и всеобщая наседка. И, естественно, разговаривали парни настолько тихо, что Чонин при всем своем остром слухе не смог разобрать бо́льшую часть диалога. Вот только фактически вылетевший из комнаты Минхо всё сказал без слов: с тем человеком что-то случилось, поэтому хён чуть не забыл ключи от общежития и деньги для оплаты явно не автобуса. Лёгкая улыбка коснулась хитрого лица в тот же миг, как на плече почувствовалась тёплая ладонь. Недостающая деталь встает на свое место, потерявшаяся шестеренка с щелчком соединяется с остальными, даря, правда, ещё больше беспокойства, чем раньше. Такси несётся по ночному городу, приближаясь к месту, адрес которого знали только несколько человек и старались держать это знание в строжайшей тайне. Слова Чана всё ещё набатом звучат в голове, заставляя мысленно умолять водителя ехать быстрее, нарушать правила, но привезти его к тому, кто очень-очень ждёт. Длинные пальцы мнут телефон и подол наспех накинутого на плечи пальто, с тонких губ срывается дёрганное дыхание. Парень нервничает чуть ли не сильнее, чем перед выступлением на шоу. Но вот, наконец, шорох шин стихает, входная дверь в подъезд распахивается, ступеньки десяток за десятком исчезают где-то внизу, а перед глазами оказывается знакомая ручка. Очередное шоу, записанное с пятого раза, но без ошибок. За плечами многие часы ожидания и почти полное отсутствие сна, потому что мемберы больше дети малые, чем взрослые парни. На дворе осень день за днём входит в свои права, поэтому на шею приходится накидывать шарф, который не особо согревает. Усталость привычно ложится на плечи, заставляя замедлить шаг и скрыться в ближайшем переулке, только чтобы не идти со всеми в общежитие. Его отсутствие вряд ли заметят раньше, чем через два часа, и это тоже сильно огорчало. Этот камбэк был слишком сложным для всех: две утраты подряд, перед этим вынужденный карантин, снова подозрения… Он так устал от всего. Если бы его спросили, что он чувствует, то ответ был бы незамедлительным и окончательным: одиночество. Он не был один: мемберы всегда поддерживали своего хёна, родители тоже рядом, однако в душе было по прежнему слишком пусто и мысли не находили выход, крутясь в миллионный раз на одной и той же волне. Было душно, было тошно от самого себя, от невозможности поделиться всем с лидером, в которого даже был одно время влюблён. Но у Хонджуна младшие, стафф и менеджеры, с которыми приходилось решать вопросы, поэтому он не мог грузить его еще и личными переживаниями. Именно поэтому сейчас тёмные носки кроссовок смотрели в полумрак пустой квартиры, в которую парень приходил уже не в первый раз. С губ срывается горький вздох, тонкие пальцы зарываются в чуть отросшие волосы, касаясь ненавистной резинки на затылке, глаза скрываются под тяжелыми веками. Он так устал, что хочет просто исчезнуть. Спустя половину вечности принимается решение встать с прохладного пола и закутаться в одеяло, уткнувшись лицом в подушку. В какой момент слёзы начали пропитывать светлую ткань – не скажет даже само время. Сонхва нужен был тот, кому не важно ничего, кроме маленького огонька жизни где-то глубоко внутри. Тот, кто выслушает все душевные проблемы и поддержит. Тот, кто будет рядом, даже если будет далеко. Он не услышал скрипа досок и стука дверного звонка, находясь где-то между реальностями, но почувствовал его. – Долго ждал? – такой несуразный, но такой нужный вопрос разрезает тишину пополам, заставляя ресницы вспорхнуть. – Прости, я не… – Ты здесь, – глухо и как-то слишком облегчённо эти слова утонули в одеяле. – Спасибо. Длинные руки мягко касаются кокона, проникая прохладными ладонями под обёрнутый в ткань пух, обвиваются вокруг чуть дрожащего и измождённого тела. Старший неосознанно льнет к прикосновениям, прижимаясь к стройному телу и удобнее устраиваясь в объятиях. Их ноги переплетаются, позволяя пальцам сделать то же самое, пока сердца пытаются найти единый ритм. Сонхва чувствует, что сейчас он находится там, где нужно. – Сильно устал? Расписание очень забитое? Хорошо кушаешь? – Минхо как никто заботился именно о Сонхва, а не о старшем в группе, потому что знал, каково это. – Соскучился. Постоянно хотелось написать, но тут же отвлекали, – голос Пака звучал тихо и немного хрипло. Чужая рука невесомо начинает массировать загривок, вплетая пальцы в чуть смольные волосы и избавляя те от тугой резинки. – А мне уже подумалось, что я стал не нужен тебе, хён, – на лице Ли расцвела его коронная кривоватая улыбка. – Мне жаль, что вы чуть не поссорились с Хонджуном из-за меня. – Почему ты так решил? – тёмные глаза, в которых плескалась звёздная ночь, оторвались от рассматривания сплетённых пальцев и уткнулись в обеспокоенное лицо. – Я видел шоу, где вас пытались примирить ведущие. Не знал, что Ким так отреагирует и так быстро узнает о наших отношениях. Прости меня, совушка, – и почему этот вечно недовольный и даже сумасшедший взгляд менялся на нежный и тёплый, когда Сонхва рядом? – Он и не знает, что мы общаемся намного дольше официальных слухов, – шёпот одним вздохом сорвался с сухих губ, оставляя те приоткрытыми в ожидании ответа. – Никому не нужно знать, что у меня есть тот, кому я отдал всего себя без остатка, и кто не позволяет чувствовать одиночество. – Но ведь Джун – твой лучший друг, почему он не видит твоей боли? – чуть грубоватая кожа коснулась мягкой щеки, даря еле ощутимые прикосновения. – Такой хрупкий хрусталь не должен покрываться трещинами изнутри. – Джун не знает, как уберечь от повреждений. Поэтому, прошу, не дай мне разбиться. Минхо смотрит в эти глубокие омуты и даже не пытается понять смысл жизни, ведь его существование было заключено в человеке, который так отчаянно нуждается в нём самом. Не Лино, не очередном младшем, не новом знакомом со времен Кингдома, а именно Минхо. Он был нужен кому-то также отчаянно, как умирающему – ещё один глоток воздуха. Сонхва в ответ лишь сильнее прижимается в попытке раствориться, утонуть, растаять в родных объятиях. Ему никогда не нужны были долгие разговоры или разборы проблем и внутренних переживаний. Он всегда знал, откуда и почему что возникало и как можно было справиться со всем. Вот только единственной потребностью оставалось банальное желание упасть в человека. Без пояснений и ненужных слов. И Ли смог ему это дать. Он видел в нём человека; не старшего, не популярного айдола и не обычного друга. Минхо удавалось как никому чувствовать душу Сонхва. А Сонхва в ответ отдавал всего себя. Их отношения не выходят за рамки, поставленные их компаниями, но и дружескими их трудно назвать. Потому что на следующее утро один появляется с подозрительно спокойным видом и еле заметными царапинами на спине, а другой слишком довольно приветствует сидящих за столом мемберов и скрывает маленькие тёмные пятнышки на бёдрах и за ушами. Все понятливо молчат, и только лидеры чуть обеспокоенно спросят «Всё хорошо?», да младшие взглядом удостоверятся в своих догадках, после чего вернутся к обычной жизни. Порой даже самому сильному человеку нужен тот, кто распахнет себя и укроет от всего мира, позволяя быть самому собой, вдали от шумной повседневной жизни. Сонхва устаёт от одиночества, Минхо же почти нуждается в нём. И они с облегчением отдают себя друг другу, ценя само свое существование в мирах друг друга.