Связавшие души

Первое, что она увидела, с трудом разлепив тяжелые веки — резкий яркий свет, ударяющий по глазницам. Виски неприятно запульсировали, предвещая головную боль, и противно пикающий звук слева только усугублял и так отвратительное состояние. — …приходит в себя… — будто сквозь толщу воды послышался негромкий мужской голос. Веки отяжелели. Затем темнота. Когда она пришла в себя в следующий раз, глаза открывать не спешила, боясь, что снова потеряет сознание. Решив прислушаться к окружающим звукам и собственным ощущениям, она попробовала пошевелить кончиками пальцев на руках и, к ее величайшей радости, ей это удалось. Дальше она решила проверить нижнюю часть тела и только после того, как убедилась, что чувствует ноги, опасливо и немного неуверенно открыла глаза. Свет больше не раздражал, однако яркость помещения заставила ее моргнуть несколько раз, прежде чем зрение привыкло и смогло оценить окружающую обстановку. Дело было вовсе не в освещении. Дело было в цвете. Белый. Стерильный. Это была больничная палата. Слева расположился монитор, который и издавал противный звук мгновением ранее. По экрану бегали непонятные полосы, от которых у нее закружилась голова и поэтому она поспешила отвернуться. Провода от монитора тянулись к ее левом виску, указательному пальцу и грудной клетке. Она вытянула правую руку, чтобы содрать их с тела, когда дверь палаты отворилась и в нее вошла молоденькая девушка в белом халате. Увидев пришедшего в себя пациента, она тепло улыбнулась и подошла к монитору. Сделав запись в журнале, девушка вновь вернула внимание больной. — Как вы себя чувствуете? Она пару раз моргнула и глубоко вдохнула, чтобы ответить, однако изо рта послышались лишь хриплые, гортанные звуки. Медсестра отошла к тумбочке и, налив в стакан воды, протянула его девушке. Жидкость неприятно царапнула сухое горло, но уже через пару глотков ощущалась, как лучшее, что когда-либо пила. Кинув благодарный взгляд на медсестру, девушка протянула пустой стакан и решила вновь попытать удачу. — Ч…что…п-п...п-произо-ш-шло? — голос был сиплый, но, по крайней мере, смысл сказанного можно было понять. Медсестра слегка растерялась от такого вопроса, а затем ее взгляд наполнился сочувствием. — Простите, но вам придется немного подождать. Доктор скоро придет вас осмотреть и все вам объяснит, — подарив девушке на прощанье еще одну улыбку, медсестра покинула палату, прикрыв за собой дверь. Внутри поселилось странное чувство. Оно тревожило и не отпускало. Источник этой тревоги никак не находился и лишь усугублял слабое моральное состояние. Медсестра больше не заглядывала, так же как и доктор не спешил приходить и объяснять ей, что же произошло. Может он почувствовал, а может это просто совпадение, но в тот момент, когда девушка совсем отчаялась и решительно поднялась, принимая сидячее положение, дверь издала тихий скрежет, и в палату вошел мужчина. Встретившись глазами с взволнованной девушкой, он поспешил подойти и успокоить — Вам пока нельзя вставать. Вы еще слишком слабы, — положив руки на ее плечи, мужчина легко надавил, вынуждая ее снова принять горизонтальное положение. Непонятно откуда взявшееся раздражение заставило девушку нервно дернуть плечами, сбрасывая мужские ладони. — Объясните, наконец, что происходит! —почувствовав, как все тело наполняется яростью, она попыталась успокоиться, сделав глубокий вдох. Мужчина, которому на вид было около сорока, видя ее взвинченное состояние, нахмурил брови и отошел на шаг. — Вы две недели были в коме, — ровно произнес он. Теперь была ее очередь нахмуриться. — Кома? — растерянность сквозила в ее голосе, но получив утвердительный кивок от доктора, она попыталась взять себя в руки. Прикрыла глаза и всеми силами надеялась вспомнить хоть что-то. Но ничего. У нее не выходило. — Что произошло? — больше не было ярости, лишь начинающая зарождаться паника. — Вы попали в аварию, — доктор сел на стул, придвинутый к кровати, и продолжил нейтральным голосом, — Вас доставили в крайне тяжелом состоянии. Шансов почти не было. Когда вы впали в кому, никто и не надеялся, что вы сможете очнуться в ближайшее время. Но ваш организм буквально исцелился за эти две недели. Просто чудо какое-то… — покачал головой док. — То есть, — неуверенно начала девушка, — я здорова? — Не совсем. Физически — да, но… — он умолк, не заканчивая предложение. — Н-но? — подтолкнула она, ожидая и в то же время, боясь услышать продолжение. Тяжелый вздох подтвердил ее худшие опасения. — Как вас зовут? — неожиданно спросил мужчина. — Что, простите? — нервно усмехнулась она от абсурдности вопроса. — Ваше имя, — серьезно повторил мужчина. — Назовите его. Девушка ее раз усмехнулась и открыла рот, чтобы произнести свое имя, однако, задержала дыхание и шумно выдохнула. Звенящая тишина в ушах слова сдавила виски. Прикрыв глаза, она вновь напрягла память в надежде вспомнить хоть что-нибудь, но вместо этого снова почувствовала то самое странное ощущение, которое тревожило ее вот уже пару часов. Пустота. Это была оглушающая, сбивающая с ног пустота. Ничего. Белый лист. Она почувствовала, как дышать становиться тяжелее, а тело будто окаменело. Имя. У нее должно было быть имя. Оно наверняка есть, вот только она его не знала. Больше нет. — Успокойтесь, — послышался тихий голос доктора. — У вас всего лишь временная потеря памяти. Слышите? Временная. Такое бывает от сильного удара головой. Подняв на мужчину нервный взгляд, она попыталась унять дрожь в теле, и заразиться хоть каплей необходимого в данный момент спокойствия, которое волнами исходило от доктора. — Как мое имя? — Вас зовут Виктория Уокер. — Виктория, — попробовав сочетание букв девушка разочарованно выдохнула. Это имя совсем не показалось ей знакомым. — Не переживайте, — приободрив ее, мужчина поднялся. — Память постепенно будет к вам возвращаться. — Сколько времени это займет? — Этого никто не знает. Данный процесс очень индивидуален. Кто-то вспоминает за два месяца, а кому-то требуются годы, — заметив ее испуганный взгляд, он поспешил добавить. — В любом случае, вам нельзя поддаваться панике, иначе процесс только затянется. А сейчас отдыхайте, я загляну к вам вечером. Оставшись наедине с собой, девушка прикрыла глаза. С собой. Какая глупость. От нее самой больше ничего не было. Только имя, которое казалось ей неподходящим. Виктория. Такое красивое и слегка помпезное имя совсем не подходило для девушки, которая сейчас лежала на больничной койке и пыталась собрать себя по кусочкам. Кем была эта Виктория Уокер? Чем она занималась? С кем общалась? Как выглядела? Дотронувшись рукой до головы, она почувствовала густые волосы. Взяв прядь, она поднесла ее ближе к лицу, чтобы позже уловить глазами коричневый оттенок. Попытавшись представить свой образ с темными волосами, Виктория разочарованно выдохнула, когда попытка не принесла результата. «Кто-то вспоминает за два месяца, а кому требуются годы». Ну, она-то уж точно не собиралась тратить на это годы и решила для себя, что вечером с приходом доктора выбьет из него всю известную ему информацию о ней, чего бы ей это не стоило. Прислушавшись к внутренним ощущениям, девушка смогла сделать вывод, что является довольно решительной и нетерпеливой натурой, что в данной ситуации было только на руку. Виктория Уокер. Кем же ты могла быть? Журналистом? Адвокатом? Бизнесвумен? За окнами начало темнеть, а ее голова уже гудела от разыгравшегося воображения вариантов ее возможной прошлой и настоящей жизни. Когда доктор посетил ее во второй раз, Виктория больше не выглядела испуганной и слабой. Она выглядела решительной, и нетерпение переполняло ее до краев. Так, как она себя чувствовала, таким и был ее тон. Требовательный и не принимающий возражений. — Я хочу знать все, что вам известно. Док, явно не ожидавший подобного, опешил на мгновение, а затем строго взглянул на девушку. — Следите за тоном, мисс Уокер. Я – ваш лечащий врач, так что будьте добры, проявить хоть каплю уважения. Почувствовав укол стыда, взявшегося непонятно откуда, девушка повторила сказанное, но уже чуть мягче и более доброжелательно. — Пожалуйста, — выдавила она из себя. —Я должна знать, кто я. Доктор расслабился и посмотрел на нее более снисходительно. — Понимаю, Виктория. Но поверьте, я не тот человек, который должен вам это рассказывать. — А кто этот человек? — нахмурилась она. — Завтра, — лишь ответил доктор. — А теперь если позволите, я приступлю к осмотру. Осмотр занял около часа. Все это время ее не покидала мысль о том, кто этот человек, который должен был ей все рассказать. Волнение от предстоящей встречи не давало покоя. А ведь нужно было переждать еще ночь. Док попросил ее встать и Виктория, откинув в сторону одеяло, села и свесила ноги. Босые ступни коснулись холодного пола, посылая по телу рой неприятных мурашек. Вытянув руки перед собой, ладонями вверх, как велел ей врач, она обвела их изучающим взглядом. Тонкие, даже хрупкие руки выглядели слишком болезненно. Пребывание в коме вряд ли кому-то пойдет на пользу и эта нездоровая худоба тому доказательство. Под мешковатой больничной сорочкой сложно было понять, насколько худым выглядело тело, но Виктория очень надеялась, что ее не будут принимать за больной анорексией. Доктор продолжал изучать и ощупывать кости, когда взгляд девушки поймал небольшой шрам на запястье ее правой руки. Притянув запястье ближе, она с интересом принялась рассматривать небольшой порез, который выглядел вполне зашившим. — Что это? — спросила она, поворачиваясь к доктору и демонстрируя свою находку. — Это последствия аварии? Док взглянув на шрам, отрицательно покачал головой. — Нет. Когда вас привезли, он уже был. Виктория нахмурилась и продолжила рассматривать порез. Проведя большим пальцем левой руки по шраму, она приготовилась к боли, но ничего не почувствовала. Он выглядел довольно глубоким и окружал запястье с внутренней стороны. Единственное, чем она могла его объяснить — это вскрытие вен. Но почему-то эта мысль казалась ей бредом. Да, она не знала себя, но на сто процентов была уверена, что суицидными наклонностями не страдала. Только эта уверенность никак не объясняла наличие шрама. Бросив попытки что-либо понять, она разочарованно вытянула руки перед собой, как и просил ранее доктор, только теперь почему-то ладонями вниз. Девушка растерянно уставилась в одну точку перед собой, пока рябь света на ее левой руке не привлекла внимание. Свет от лампочки на потолке коснулся украшения на пальце и ударил ей в глаза красным цветом. Как в тумане она поднесла левую руку к лицу и смогла увидеть то, что так неожиданно отвлекло ее взгляд. Это было кольцо. Оно выглядело довольно массивным и удивительно, как она не заметила его раньше. Рубин квадратной огранки находился в оправе белого золота и украшал ее безыменный палец. На левой руке. Мозг начал лихорадочно работать, подкидывая ей варианты логичного объяснения того, как и почему это украшение находилось сейчас там, где находилось. Однако, Виктория выстроила невидимую стену. Лишь бы не думать, не размышлять. Не принимать. Снова повернувшись к доктору, она молча вытянула руку с ярким рубином вперед, надеясь получить объяснения. А по взгляду, который на нее бросил док, она поняла, что объяснения у него имелись, но делиться ими он явно не спешил. Рука начала мелко дрожать, а сердце сжалось от страха, от того, что она могла сейчас услышать. Ей до дрожи в ногах хотелось услышать объяснения, и в тоже время, она мечтала закрыть ладонями уши и кричать. Кричать, чтобы не слышать того, что в следующее мгновение произнес док. — Ваш муж погиб на месте, — глаза опустились в пол. — Примите мои соболезнования. А дальше мрак поглотил ее. Темнота еще никогда не казалась такой теплой и притягательной.