Традиции Тумана

Жизнь в новом мире для Хак Чиуна оказалась совсем не такой, как он предполагал изначально. — Что это? — настороженно осведомился Трикстер. На его плечо опустилась рука в перчатке, пока другая дугой указала на прохудившуюся хибарку. — Это — лачуга, — торжественно произнёс Гоуст Фейс и любовно притянул сжатую в кулак ладонь к груди, — святая святых, место, где падал не один выживший и где киллеры лишались нервных клеток пачками, а ещё твоё логово по совместительству. Натянутая улыбка Хак Чиуна дрогнула. — То есть, я буду жить в… Этом месте? — переспросил он. На всякий случай. Вдруг это стандартная шутка для новоприбывших, и сейчас ментор покровительственно рассмеется, махнёт рукой и поведёт его в удобный жилой комплекс с парковками, приятно пахнущими лифтами с лаундж-музыкой на фоне, покажет выделенную для него Сущностью квартиру, в которой будет потрясающая ванна-джакузи, двухспальная кровать с ортопедическим матрасом, балконом, баром и… — Ага, — прервал мыслительный поток Гоуст Фейс и флегматично почесал подбородок под маской, — надеюсь, ты в восторге? — Довольно... Аутентично. — Я знал, что тебе понравится. В подвале вообще отпад, — почти без иронии в голосе ответил Гоуст Фейс и, сложив руки на пояснице, направился вперёд по скрипящим половицам, прямо к другому выходу. Трикстер поплёлся следом, оглядываясь. — А это что? — О, мой юный падаван, это тотемы. Такая штука, понимаешь… Она должна быть у каждого уважающего себя маньяка. Кстати, как у тебя в школе было с поделками? — Ну… Удовлетворительно? — Чиун нахмурился, смотря на фигурку из костей и черепов. Он думал о том, что бы сказала по этому поводу санэпидемстанция. — Отлично! Тогда тебе явно понравится крутить по пять таких штук перед каждым матчем! — Гоуст Фейс радостно хлопнул руками перед грудью. — Что, пять? Зачем?! — Традиция, — ответил ментор, назидательно подняв указательный палец вверх, — справедливости ради, ты можешь накладывать на них порчу и становиться чуточку круче, чем был до этого. — Ну хоть на этом спасибо, — проворчал Трикстер. Когда они вышли наружу, там по-прежнему стоял пыльный вечер, а перекати-поле лениво тащилось по дороге. В этот день, прогуливаясь по салуну вместе с Гоуст Фейсом, он узнал много нового об особенностях этого мира: например, что для победы нужно охранять генераторы, остерегаться вертикальных досок, складывать в сундуки предметы, которые могут стать причиной твоего проигрыша (традиция!), а ещё, что эти симпатичные крюки вовсе не для того, чтобы вешать на них плащ. — Так, погоди, — Хак Чиун быстро, но не без раздражения пригладил волосы ладонью от лба к затылку, — как-то слишком много правил. Сущность забрала меня сюда, чтобы я убивал людей в своё удовольствие, какие нахрен крюки? Какие три повешения? Мне оружие зачем вообще, для красоты? Нет, ну, оно, конечно, симпатичное, но всё же! — Время от времени ты сможешь непосредственно убивать их своими руками, вот прям как сам захочешь. Memento mori, так сказать. Брови Трикстера поползли вверх, а сам он широко улыбнулся. — Ну так с этого нужно было начать! Отличная новость, значит эти крюки легко обыграть. —...только совершать это ты сможешь, лишь если сделаешь соответствующее подношение Сущности и исключительно после двух повешений, — Гоуст Фейс развёл руками и оперся поясницей о старую повозку. Трикстер уткнулся злобным взглядом в стонущую маску, которая, казалось, намеренно над ним издевалась. Это попросту не могло оказаться правдой. Все эти правила и условности звучали комично и больше напоминали полноценную офисную работу, чем атрибуты пространства для самовыражения. — Знаешь, Дэнни, а я тебе не верю, — Хак Чиун ухмыльнулся уголком рта и насмешливо фыркнул, — остерегаться паллет? Серьёзно? Да их запросто можно убрать перед испытанием куда-то в угол. Чтобы генераторы не заводились, я их попросту сломаю! И, поверь, я никогда не стану остерегаться безоружную кучку идиотов. Крюки ещё эти дурацкие, посмотрим, что они скажут, когда встретятся с моими ножами… А после двадцати ударов битой там нечего уже будет вешать. И плевать, что говорит Сущность — теперь это мой мир, и только я буду устанавливать в нём правила игры! Гоуст Фейс меланхолично наблюдал за тем, как Трикстер, самодовольно смеясь, наносил сокрушительные удары битой по крапиве, а после наклонил голову в сторону и коротко выдохнул. — Моё милое летнее дитя... Когда-то и меня вела дорога приключений, а потом случился первый матч, — он покачал головой, явно что-то вспоминая, а затем встрепенулся и продолжил, — ты вообще читал, что подписывал в контракте? Хак Чиун, захваченный жаром битвы со своим органическим противником, остановился, пару раз моргнул и посмотрел вверх, почёсывая затылок. — Что-то такое было… Вроде. Но я тогда перебил кучу народа, в двери ломались копы, и я не то чтобы вчитывался в мелкий шрифт. — Тогда, — рука легла ему на плечо второй раз и похлопала почти по-отечески, — удачи. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Трикстер на это лишь закатил глаза и цокнул языком. *** Гоуст Фейс звонко постучал ложечкой по ободку чашки, подхватил свежеприготовленный какао и направился к сидящему на диване подопечному. Хак Чиун выглядел неважно: он обнимал колени, едва покачиваясь взад-вперед, бессмысленно смотрел перед собой и время от времени тихо шмыгал носом в покрывающий его ноги плед. Гоуст Фейс поставил какао на тумбочку рядом, закинул ногу на ногу и обхватил колено ладонями в замке. На фоне тикали часы, за окном шелестела листва, а в воздухе повисла напряжённая неловкость. — Уютно всё-таки в Бэдхеме… У тебя уже бывали испытания здесь? — Мгм. — И… Как? — Гоуст Фейс коротко кашлянул в кулак, потому что приблизительно знал, каким будет ответ — своё эго помассировать тому явно не получилось. Хак Чиун ещё раз сюпнул носом и посмотрел в сторону своего ментора. — Ты знаешь то место, где растёт кукуруза? Светлое такое? — Допустим, — осторожно согласился Гоуст Фейс. — Меня там ослепили фонарём! Как это вообще возможно? — Трикстер возвёл руки перед собой в немом вопросе, а затем незамедлительно продолжил, — вот я поднимаю какую-то девчонку на плечо и — бам! — мне выжигают глазницы! — Безобразие, — покивал головой Гоуст Фейс. — А паллеток этих… Такое ощущение, что на каждом шагу! Куда ни плюнь — везде будут чёртовы доски! — Так что, получается, не вышло перед матчем все в угол снести? — в участливой интонации уж слишком заметно просквозила издёвка, и Трикстер оскорбленно посмотрел в сторону своего ментора. — Ну ладно, ладно тебе, — Гоуст Фейс подсел ближе к Хак Чиуну и погладил его по голове, на что тот не воспротивился, а лишь сильнее укутался в плед, — я понимаю, твоему возмущению нет предела — всё вокруг совершенно не похоже на сюжет дорамы, но не говори, что я тебя не предупреждал. — Ты не говорил, что они могут пырнуть меня осколком! — возмутился Хак Чиун, — ты не говорил, что меня будут атаковать световыми гранатами, что сброшенные доски смогут поднять, чтобы снова ударить меня ими! — Грубый век, грубые нравы, — Гоуст Фейс покачал головой, продолжая успокаивающе гладить подопечного по волосам. — Они даже порчу мою умудряются найти в первую минуту, а я ведь так всегда стараюсь, когда её насылаю! Им будто приносит удовольствие причинять мне боль и страдание, а ещё тыкать мне в нос до перелома свой сраный фонарик! — Фонарик и вправду раздражает. — Я… Я пришел сюда, чтобы чувствовать сладость победы! Крики жертв, запах крови и предсмертное кряхтение! Где это всё? Где моё кряхтение? А может… — Хак Чиун прислонился виском к плечу ментора и грустно выдохнул. — Может это просто я такой неумелый, и не стоило даже начинать... Гоуст Фейс посмотрел на Трикстера, который из последних сил сдерживался, чтобы не разрыдаться эпоксидным клеем прямо на груди своего наставника, поэтому решил воздержаться от едва не сорвавшегося с языка “плохой пизде плохо везде”. — Ну что ты раскис, всё приходит с опытом. Думаешь, у кого-то из других киллеров сразу получалось стать асом своего дела? Я уверен, однажды в лагере выживших только и разговоров будет, что о тебе. — Вряд ли, — обречённо и гордо протянул Хак Чиун, — я слишком безутешен, можешь даже не пытаться меня подбодрить своей лестью. Гоуст Фейс прикусил нижнюю губу, только бы не засмеяться от мощных драматических потоков. Всё же каждый переживал стресс по-своему. — А я, кстати, ещё слышал, что Сущность готовит тебе новый наряд. — Правда? — сразу оживился Трикстер. — Самая настоящая. Я видел наброски, ух… Всё такое красивое, блестит, сияет. Тебе точно понравится, — Гоуст Фейс улыбнулся, наблюдая за тем, как его подопечный сразу просветлел и призадумался о новых шмотках, а ещё и заодно потянулся к одиноко стоящему на тумбочке какао. Спустя пару минут праздных разговоров Хак Чиун всё же задал вопрос, который его беспокоил: — И всё-таки, почему вы все соглашаетесь работать в таких условиях? Это же ужасно… — Потому что все по эту сторону Тумана — мазохисты, — со смешком ответил Гоуст Фейс, — и киллеры, и выжившие. Иначе здесь не прожить. Любишь кататься — люби и катайся, как говорится, только помни, что в любой момент тебя могут пырнуть осколком или ослепить флешкой. Это своеобразная плата за развлечение. — А что же, если я не хочу быть мазохистом? — Трикстер прищурился. — Хочешь. Сюда других не берут. Это традиция, — Гоуст Фейс сгреб в ладонь волосы, которые до этого гладил, и немного потянул. Хак Чиун ничего не ответил, спрятав едва заметную улыбку за чашкой с какао.