This Pretty Life

Пак Сонджун знал, что он пёс. Он родился дворнягой. В котором слишком много от корейца для Японии и слишком много от японца для Кореи. Дворняжкой без отца. Сыном проститутки, ищущим смысл жизни в спорте, в котором потерпел провал. Первым человеком, которому он доверился, был его тренер. Первый человек, которому он доверился, солгал ему, украл у него и причинил боль единственному близкому Сонджуна: его матери. Сонджун убил его. Это был акт самозащиты. Ему было шестнадцать. После этого, по воле обстоятельств, взрастивших его гнев, Сонджун стал бойцовым псом. Маленьким одарённым наёмником, которого якудза посылали куда только можно, зная, что для такого опороченного ничтожества, как Пак Сонджун, не бывает крайне грязной работы. О, простите — как Вараиони. Оптимист определил бы это прозвище как проявление уважения. Сонджун бы это опроверг, указав на предлог, которым воспользовались вышестоящие, чтобы не произносить его иностранное имя. (Он никогда не чувствовал себя комфортно, когда использовал его по-местному. Но его мать — напротив, когда дело касалось семейных документов. Его немного ранило видеть это странное имя на её могиле. Даже после смерти она не смогла сохранить достоинство собственного имени). Нет, глава клана ни хрена не уважал своего маленького о́ни. Ему нравилось иметь под рукой полезного, злобного пса, который не раздумывая выполнял любую порученную работу, потому что лишние размышления навевали болезненные воспоминания на мальчика под маской смеющегося демона. Сонджун не понимал. Он доверился главе. Делал всё, что ему говорили. Никогда не просил многого. Единственная его просьба заключалась в том, чтобы ему позволили управлять своей маленькой варварской бандой по своему усмотрению. (Эти парни... они были первыми и единственными настоящими друзьями Сонджуна. До чего же жалко). Так какого чёрта босс не мог найти кого-нибудь другого, чтобы уничтожить последнюю тонкую, ослабшую надежду Сонджуна обрести семью? Серьёзно. Возможно, Сонджун не сделал бы того, что сделал, если бы босс не нашёл в себе наглость отчитать его за то, что он расстроен. Сонджун заколол его. Это был акт мести. Ему было восемнадцать. После этого он стал бродягой. Бездомным. Безработным. Разыскиваемым преступником — за убийство не всех тех невинных людей, а одного ублюдка, который заслуживал того, чтобы у него отняли жизнь. Мишенью для любого проходящего мимо бандита, на которой можно было выместить свою ярость. Алкоголиком. (Купить спиртное было достаточно легко. Стресс состарил его, заставив выглядеть далеко не по годам). Но даже бродяга хочет жить. По прошествии времени, которое он провёл, скрываясь в переулках и зализывая раны, Сонджун решил искать новую жизнь в месте, которое должно было стать для него родиной. И таким образом, грязный, неопрятный дворняга сел на корабль контрабандистов, направляющийся в Корею. И именно на этом корабле он встретил своего хозяина. Капитана. Сэра. Босса. 244. Ли Джинхо. Как бы его, блять, ни звали. Сонджуна поражало, как он мог провести с неким человеком столько лет и при этом так мало о нём понимать. Капитан сказал, что восхищается боевыми навыками Сонджуна. По его словам, именно поэтому он хотел, чтобы они работали вместе. Но... он не использовал Сонджуна в качестве бойца. Он никогда не просил Сонджуна следить за порядком на корабле. Не назначал своим охранником на суше. Он просто держал Сонджуна рядом, коротая с ним дни и отпуская странные замечания, которые тот не умел читать. Первый ключ к разгадке намерений капитана прозвучал из уст его команды. Я впервые вижу, чтобы капитан так о ком-то заботился. Должно быть, вы ему не безразличны. Может, он понял, что Сонджун его раскусил. Капитан стал более дерзким. Началось всё с дула его пистолета, направленного в лоб Сонджуна, что со стороны капитана считалось непринуждённой шуткой. Вы же знаете, каким я завистливым становлюсь, так ведь, ребят? Хаха. (Ужасающие выражения лиц членов его команды сказали Сонджуну, что они отнюдь этого не знают). Одним солнечным днём капитан, отдыхая у перил корабля с Сонджуном и наблюдая за показывающимися из-за волн китами, наконец выставил свои фишки на стол. Сонджун. Когда прибудем в Корею, не держись сам по себе. Работай со мной. Сонджун в шутку согласился — если только в качестве платы получит лодку капитана. К его изумлению, капитан без колебаний согласился. Но с условием, значение которого Сонджун поймёт гораздо позже: Ты должен будешь стать таким человеком, каким я скажу тебе быть. Когда капитан сказал Сонджуну перестать вести себя с ним формально, Сонджун совершил две ошибки. Первая — он отказался. Вторая — он объяснил капитану причину отказа. Он признался, что больше не может доверять людям, как бы дружелюбно они к нему ни относились. Он не хотел, чтобы ему снова причинили боль. Как ни иронично, возможно именно это и всадило нож в живот Сонджуна. Рука капитана, лежащая на спине Сонджуна, была почти нежной, тёплой и успокаивающей, даже по мере того, как он вдавливал нож глубже в его внутренности. Голос звучал мягко, когда он требовал ответа на вопрос, как далеко готов зайти Сонджун. Сонджун сбежал от него. Это был акт отчаяния. Ему было девятнадцать. Его забрали в колонию. Вместо того чтобы сетовать по этому поводу, Сонджун потратил своё тюремное время на самосовершенствование. Ему дали шанс начать жизнь заново, и он собирался им воспользоваться. Пак Сонджун собирался взять всё, что ему причитается от мира, и неважно, как низко ему предстоит пасть, чтобы сделать это. Всё, чего он желал, — наличие лучшего пути к желаемой жизни. Но какие ещё варианты у него были? Он снова стал бродягой, брошенным на произвол судьбы в чужой стране, где не было ни одного знакомого лица. Нелегальным иммигрантом с пустыми карманами, нищим, оставшимся в одной рубашке. Хах. Пришло время вернуть рубашку её законному владельцу, подумал он. Капитан выглядел озадаченным, увидев его. Однако от Сонджуна не ускользнуло, что капитан тщательно следил за ним, раз знал, что его выпустили. Это было многообещающе. Капитан был готов к бою. Он не был готов к тому, что Сонджун упадёт на колени и начнёт умолять принять его обратно. Сонджун разрешил человеку, стоящему над ним, использовать его как угодно, покуда тот мог дать Сонджуну то, что ему нужно. Ли Джинхо не был нормальным. Сонджун это знал. Он был бездушным. Садистом-социопатом, рассматривающим людей как животных, которых можно приручить для работы или забить на корм. Поэтому, заключил Сонджун, лучше всего будет занять место покорного ручного пса Джинхо. Это было именно то, чего хотел Джинхо, и, кроме того, — собственному питомцу глотку никто не перережет. По крайней мере, нормальные люди так не сделают. После стольких лет Сонджун обрёл комфорт. Он делал всё, что ему говорили, а Джинхо выполнял свои обещания. Пак Сонджун, маленький жалкий дворняжка, жил жизнью, о которой в детстве мог только мечтать. Он был знаменит. Его боготворили. Ему платили. О нём заботились. Такой должна была быть жизнь. Именно это Сонджун, чёрт возьми, заслужил после столь долгих страданий. Ничего не изменилось. Так почему же его хозяин отвернулся от него? Джинхо предупреждал его ещё тогда. Если будем работать вместе, один из нас умрёт. Тебя это устраивает? Он предупреждал его. Но... но это же был просто Джинхо. Он всегда нёс подобную чушь. Ему нравилось видеть, как Сонджун время от времени его побаивается. То был его способ поразвлечься. Сонджун не сделал ничего плохого. Так почему же жизнь, за которую он так боролся, рушилась вокруг него? Сонджун не сделал ничего плохого. Так почему же все, ради кого он так усердно работал, отвернулись от него? Сонджун не сделал ничего плохого. Так почему же к его лицу приставлен пистолет? Он выдавил смешок. Последний подарок от Ли Джинхо, а? Так похоже на него. Сонджун умер по его приказу. Это был акт бессмысленного, жалкого насилия. Ему было двадцать четыре.