Три секунды

Один час. Два. Три. Время шло максимально медленно, что при обычных обстоятельствах было бы не замечено. Марк впервые понял смысл слова — скучно. Он смог ощутить на себе всю суть лениво тянущегося времени, когда ты сидишь рядом со своим парнем, который никак не хочет обращать на тебя внимание. Марк вообще не любил весь синонимичный ряд, убаюкивающий с первой буквы. Он лишь намекал, что в этой жизни спешить нельзя. Но он хотел, особенно когда по левую руку сидел он — слишком уютным и слишком погруженный в ужасно скучную, по его мнению, книгу. Как можно отдавать предпочтение какому-то написанному герою книги, если рядом с тобой сидит герой не хуже, и уж тем более представляет из себя больше, чем просто собрание букв, слов и предложений, показывающих лишь серую оболочку, а не колорит глаз, губ и волос? Марк тоже не понимал, поэтому через трехсекундное размышление, которое позволило ему взвесить все за и против своего поступка, он начинает атаковать своего маленького книжного червя. Конечно, атаковать это слишком сильное слово для такого еле заметного прикосновения пальцами. Он даже не вздрогнул. Тогда Марк решил сделать так еще раз, но растянуть момент на незаметные три секунды. И этого оказалось достаточно, чтобы Донхек решил взять его левую руку в свою и положить рядом с ногой. Чувство их сплетенных ладоней начало горячо ощущаться на кончиках ушей. Секундный вдох и трехсекундный выдох шумно разлетелись и затерялись в сероватых обоях. Он перевел свои темно-карие глаза на заоконное небо. Скоро закат. Он знал, что с Донхеком нужно вести размеренную жизнь иначе тот потеряется в круговороте вещей. Но ничего же страшного не случится, если я немного ускорю момент. Положительно кивнув самому себе, Марк поднимает их сцепленные руки и целует каждый пальчик, старательно державшийся за его большую ладонь. Раз. Марк расцепляет их руки. Два. Он кладет его ладонь себе на щеку, секундно прикасаясь к ней губами. Три. Донхек наконец-то обращает на него внимание. Глаза в глаза. Зачем отказывать себе в удовольствии минутно отвлечься от книги и посвятить этот небольшой отрезок времени парню, что так старательно просит внимания? Донхек тоже не находит отрицательный ответ на этот вопрос. — Хеки… — Что такое? — медленное прикосновение пальцем по скуле. — Отвлечь тебя от книги сложнее, чем сказать, чтобы ты убрал ее куда подальше, — томный взгляд карих глаз. — Разве? — Он бережно зарывается пальчиками в копну черных волос, а после вновь переводит свое внимание на книгу, но уже держа ее левой рукой на уровне своих глаз. Ухмылка с лица не спадает, и это выражение лица отпечатывается в голове Марка, начиная скакать туда-сюда в его складе возбуждающих выражений Донхека. Зачем сдерживать себя, если ты и так на пределе? — Хек, — Марк ловит его подбородок двумя пальцами, слишком быстро поворачивая зажмурившееся лицо в свою сторону. — Разве можно почувствовать те ощущения, что я даю тебе сейчас и всегда до этого, читая какую-то книгу? — конечно, Марк считает, что вопрос этот риторический. — Разве ты сможешь почувствовать мои губы, если я только скажу тебе, что хочу поцеловать? — Марк поднимает руку и заправляет выбившуюся прядь за ухо. — Ты будешь в нетерпении, — он проводит ладонью вниз по шее, задевая ворот белой футболки. — Открывать и закрывать глаза, жмурить их, а я буду наблюдать за твоими подрагивающими ресничками, ожидая лишь два слова, — он наматывает в одно кольцо серебряную цепочку, что висела на шее парня, и медленно тянет на себя. Марк отсчитывает три раза по три секунды, но заветных слов так и не слышит. — Разве ты не хочешь меня о чем-нибудь попросить? — Марк сдержится. Обязательно сдержится, иначе докажет сам себе, что не способен отстаивать свое мнение и показывать лицо маловозбужденного парня. Донхек решает доказать, что заставить что-то чувствовать без максимально откровенных прикосновений для него дело трех секунд. Раз. Он отстраняется, убирает руку Марка и кладет книгу на журнальный столик перед собой. Два. Разворачивается, пробегаясь взглядом по всем достоинствам старшего и останавливаясь на его глазах, что в свою очередь смотрели на него. Три. Аккуратно, почти не касаясь Марка руками забирается на его колени, и немного подумав, стягивает рубашку с его плеч. Марк ждет. Выжидает, присматривается словно лев, что сейчас бросится на добычу. И признаться, сам Донхек не против ей быть. Но кто сказал, что нужно сидеть тихо в своем укрытии? Марк решает положить свои ладони на бедра младшего, что показывали свою красоту благодаря шортам. И Донхек позволяет. Марк решает провести ладонью вверх по животу, заводя за шею. И Донхек позволяет. Марк решает прикоснуться большим пальцем до нижней губы младшего и притянуть к себе. Донхек позволяет. Марк решает поцеловать. И теперь очередь Донхека дарить прикосновения. — Стой, — младший останавливает его, упираясь рукой в спинку дивана. — Что случилось? — Марк не верит, что ему не дают наконец сделать то, что он хотел целых три часа. — Хочу доказать, что могу подарить тебе ощущения прикосновений, лишь говоря об этом. Но не думаю, что ты сможешь продержаться… Марк лишь одаривает его ухмылкой. — Попробуй повторить свои слова после, — руки с бедер младшего он так и не убирает. — Для начала закрой глаза,- и Марк закрывает, делая секунд вдох и трехсекундный выдох. — Представь как я поочередно запускаю пальцы в твои волосы, — Донхек поднимает свои ладони и не касаясь очерчивает контур черных волос. — Я перехожу медленно вниз, одной рукой держусь за шею, а второй дотрагиваюсь до мочки уха, — он придвигается вперед, из-за чего руки Марка немного изменили свое положение и теперь касались кожи, что была спрятана под шортами. — Провожу ладонями по твоим руками немного задевая ногтями, — Марк легким ветерком ощущает руки младшего и не может сдержать улыбки, сжимая ладонями его бедра. — Я останавливаюсь у запястий и снова веду пальцами вверх, переходя на обнаженную грудь, — еще одно движение, и Хеку кажется, что следующее будет последним. — Веду ладонями, оставляя свои рисунки, и останавливаюсь у сердца, чувствуя его биение, — в этот момент им двоим кажется, что два сердца бьются как одно. Хоть Марк не видит, и не ощущает, но он хорошо знает Донхека, чтобы сказать, что он сам себя загнал в ловушку нетерпения. Младший так не думает, поэтому придвигается еще ближе, заставляя старшего шумно выдохнуть. Терпение сходит на нет, когда ощущение двойного возбуждения горит пламенем в голове. Донхек ощущает то же, но желание довести начатое стоит на первом месте. — Хек… — Шшшш, — он прикладывает палец к своим губам, но даже без прикосновений Марк словно ощущает это на себе. И он понял, что проиграл. — Я еще не закончил, — старший понимает суть слов за секунду и откидывает голову назад, не разлепляя глаз, доводя до осознания мысль, что он сам заварил эту кашу. — Мои глаза опускаются на твои губы, я провожу по ним пальцами. Сначала невесомо, а затем ощутимо, — губы были искусаны за этот вечер, кажется. в сто первый раз. — Касаюсь языком то верхней, то нижней губы. Веду ладонями ниже, останавливаясь у края спортивных штанов, — губы искусаны в сто второй раз. — Я отстраняюсь, беру одну твою ладонь и сплетаю со своей, вторую я кладу себе на поясницу, — это было первое упоминание действия, в котором задействуется Марк. Намеки он понимал слишком хорошо, поэтому первым делом ведет ладонями вниз до коленок младшего, а вторым делает все так, как он сказал. Руки оказываются сцепленными нарочито медленно, и хоть Марк не любил что-либо связанное со смыслом этого слова и его приближенных, но сейчас ему хотелось растянуть этот момент, как и все следующие. Раз. Марк открывает свои глаза и ловит свет от оранжевого солнца в волосах Донхека. Закат. Два. Футболка младшего, до этого собранная в кулак Марка, летит в место рядом с его рубашкой. Три. Марк ловит его шумный выдох, и делает трехсекундный вдох, касаясь его лба своим. Раз. Ладонью зарывается в волосы и целует мочку уха. Два. Спускается поцелуями вниз по шее, оставляя укус. Три. Ведет ладонями по груди, задевая соски, а в следующую секунду целует каждый. Раз. У Донхека не хватает терпения. Два. Он считает это ужасно плохой и сильно возбуждающей идеей. Три. Марк думает так же. Девять секунд хватает, чтобы осознать. Десятая секунда наконец дает почувствовать. Закат становится алым и Марк считает очаровательным то, как щеки Донхека похожи на него. — Не думаешь ли ты, что мы оба проиграли? — спрашивает старший, приближаясь к заветным губам. — Разве? — младший ухмыляется, заглядывая в глаза напротив, которые от такого выражения младшего только темнее становятся. — Ты проиграл тогда, когда изменил положение своих рук. — Я действовал так, как ты мне сказал, разве это считается за проигрыш? — Марк останавливается в нескольких сантиметрах от губ. — Я же не сказал тебе напрямую сделать это, — обнимает двумя руками за шею, коротко царапая ноготками. Дразнится, вынуждает сделать следующий и последний ход. Глаза в глаза, дыхание, бит сердца на двоих. Через три секунды Донхек выдыхает. — Поцелуй ме- — Я проиграл, — и в ту же секунду Марк целует. Нежно, через секунду кусая и оттягивая нижнюю, через две зализывая, водя руками по спине, то притягивая, то ослабляя хватку, через три языки сталкиваются и все мысли растворяются в стоне младшего. Рассказанный сценарий летит к чертям на обработку и дополнение, когда старший нависает сверху. Марк вспоминает смысл такого нелюбимого слова, но сильно подходящего в этот момент. Нежно, медленно, неторопливо. — Надеюсь, в продолжении твоей истории есть эпилог в постели, иначе будет обидно не знать, что дальше. — Боюсь мы будем писать его вместе.