Никто

У Игоря от злости глаза горят, да и двигается он как танк — всех сбивая, не извиняясь. Привыкшие к такому состоянию альфы коллеги не обращают на Грома внимания, просто стороной обходят. Дима тоже не трогает, чему Игорь рад. Интересно, что мог Петя найти в том альфе, который его к себе прижимал, с которым они так мило общались, что аж тошнит? Конечно, Игоря ревность накрывала. Ну и самолюбие, которое он раньше не замечал. И тон холодный Пети, когда он Грома заметил. Чё-ёрт. А ещё до жути было интересно, что в пакете, который Хазину его ухажёр вручил? И почему Петя так и оставил подарок на стуле? Хоть тут никто и не решиться полезть к чужим вещам, но… Ладно, никто, кроме Игоря. Гром проклинает себя за эти мысли и то, как он, словно вор, оглядывается по сторонам, когда в отделе Хазина никого кроме Миши не остаётся. Тот уже домой собирается, но почему-то очень медленно, словно знает зачем Гром сюда идёт. Игорю приходится сделать вид, что он в архив идёт, оттуда за парнем наблюдает и тихо матерится. Но, как только Миша настольную лампу выключает, быстро покидая рабочее место, Игорь с таким облегчением выдыхает, будто он банк ограбил и вышел сухим из воды. Внутри пакета оказывается коробка с духами от «Dior» (Гром чуть-ли не присвистывает, потому что знает, сколько они стоят, сам один раз взял после того, как коллег в споре выиграл. Запросто на те же деньги дверь в туалет поставить мог бы). Во второй коробке полно разных конфет, явно американских. Зачем-то Игорь запускает туда руку, нащупывая какой-то пакетик. Это таблетки. Двадцать штук разного цвета. Альфа глазам не верит, оставляет коробку в сторону и с неким отвращением кидает пакетик на стол, откидываясь на спинку стула, который под его весом слегка поскрипывает, угрожая сломаться чуть-ли не пополам. Так, нет, не может быть. Петя ведь где работает? В отделе по борьбе с наркотиками. Не будет же он… А что, если это вовсе не экстази, а драже, как в детстве? Как Хазин любит. Кислое такое. Гром как-то целую коробку омеге притащил, в ответ зацелован был. Но мужчина глазам не верит. Петя… Его Петя — дилер? Или он сам эту дрянь принимает? Или таблетки подкидывает, чтобы статистику поднять? А что, если всё сразу? Блядь. Смс от Лёши заставляет прийти в себя и даже вздрогнуть. Мелодия кажется такой громкой, что приходится оглядываться в надежде, что его не застанут за столь интересным занятием. Он аккуратно достаёт одну таблетку жёлтого цвета, заворачивая в салфетку бумажную, которую находит в столе Пети, так же аккуратно коробку закрывает, всё складывая в пакет, после чего с «уликой» в сторону выхода направляется, доставая телефон. «Кран на кухне сломался, еле воду перекрыл. Надеюсь, ты собирался сегодня домой». Мужчина тихо матерится. Кран давно поменять нужно было, на соплях уже полгода. Точнее, на соплях держится буквально всё в квартире. Игорь ускоряет шаг, уже покидая территорию участка, как вдруг снова приходит смс. «Дверь в мою комнату с петель слетела. Молюсь, чтобы она не повторила судьбу двери в туалет».

«Понял»

Коротко отвечает Гром. Ремонт надо делать прям край. Вот, завтра и начнёт. Отдаст таблетки Хазина на анализ — и сразу начнёт.

***

Петя никогда в жизни красоты такой не видел. Это не номер был, а целые апартаменты, не хуже белого дома или дворцов. На огромном балконе сидел в плетёном кресле Витя и вертел сигару в руках, задумавшись. Хазин же потянулся на огромной кровати Kingsize, по шею укутываясь белоснежным одеялом. Запах кофе, казалось, заполнил всю комнату, а лучи солнца безжалостно светили в глаза. Омеге нравилось, он довольно улыбнулся, смотря на Витю. Тот встал, открыл стеклянную дверь, выпуская осеннюю прохладу в комнату. — Побудешь со мной? На работу ты и так опоздал, — мягко улыбаясь, сказал мужчина. Хазин кивнул. Уже было около одиннадцати и явно о работе речи идти не могло. Скажет потом, что проспал. Они завтракали за огромным столом почти в тишине, изредка обмениваясь короткими фразами. Хазина устраивало. Потом решили ванну принять. Вместе. В последний раз. Петя нутром чуял, вряд ли они когда-либо пересекутся. Не сильно-то это и огорчало, но… Проводив альфу в аэропорт, Хазин вдруг тяжесть на душе почувствовал: его людей убивают, а он в дорогущем отеле с начальником кувыркается, тем самым изменяя Саше. Пиздец. Настроение окончательно пропало, когда он мимо школы проезжал. Там, за забором у какой-то явно Богом забытой постройки в один этаж с грязно-белыми стенами, драка была. Конечно-же, Лёша тоже был в толпе, именно его и било трое парней, пока остальные человек десять, среди которых и девочки были, снимали всё на камеры дорогих телефонов. «Понятно, почему его Гром усыновил. Они же, блядь, одинаковые» — подумал Петя, перелезая через забор. К слову, через такие препятствия он давно не проходил, поэтому приземлился неудачно, царапая ладони. — Разошлись быстро, — крикнул он толпе, но те не сразу его заметили. Именно в этот момент Хазин к молодому поколению такое отвращение почувствовал. Вот оно, будущее России, стоит и снимает, как такие же, как они животные бьют подростка за то, что он не такой богатый. Петя вздохнул, проклиная себя за то, что пистолет не зарядил, быстро в интернете звук выстрела нашёл и на всю включил. Толпа застыла. — Отошли от него нахуй, — Хазин быстро в центр направился, чтобы Лёшу выхватить, но драчуны путь перегородили. — Ты ещё что за хуй на блюде? Знаешь, чей я сын? — начал выёбываться один из подростков, на что Петя натянуто улыбнулся, борясь с желанием въебать. — Фамилия Смирнов о чём-то говорит? — Того, кто за хранение и распространение наркотиков сядет сегодня же? Понял? Парня ответ позабавил, но Хазин ему в лицо своё удостоверение сунул. — Это чё, хуета из магазина приколов? Петю две вещи бесили. Хуй малолетний, который матом выражал свои хер пойми откуда взявшиеся мысли, так как котелок явно пустой был, и то, что эти ебучие дети на видео его продолжали снимать, а посему нельзя и слова лишнего сказать и взгляда не одобряющего кинуть. Явно проснётся звездой интернета. Ой, да похуй. — Это тебя родители из магазина приколов взяли. Слышь, подушка-пердушка, захлопни свою варежку и домой беги, предупреди папку, что машинка прямо до отделения полиции за ним уже выехала. Из-за спины донёсся смешок, парень зло на них глянул, но это почти ничего не дало. Петя услышал какой-то шёпот, но понять ничего не мог: шум в ушах от бешено бьющегося сердца мешал. И мысль только одна крутилась, словно заевшая пластинка — не въебать. — Чё несёшь, хуета ментовская? — возмутился огрызок. Двое ребят, которые Лёшу до этого держали, стали за Петиной спиной, собираясь атаковать. Хазин уже готов был защищаться, как вдруг голос знакомый услышал, чуть ли не воя. — А чё тут за петушиные бои, а Лёшка? — весело спросил Игорь, но увидев Петю застыл. За то драчуны моментом воспользовались: двое сразу на Хазина со спины набросились, пытаясь ударить…

***

— Да, такого в практике у меня ещё не было. А ещё и майоры! — возмущённо вскрикнул директор школы, невысокий мужичок лет шестидесяти со смешными очками на носу. Игорь с Петей переглянулись, не сдерживая смешка. У Грома небольшой синяк на скуле уже потихоньку приобретал синеватый оттенок, а левая ладонь слегка распухла, потому что его с такой силой в стену впечатали, чудо, что руку не сломал. У Хазина ситуация получше была: нижняя губа разбита, с носа кровь, которая уже застыла. Он как раз пытался сейчас её стереть. Ну и Лёшка тоже с небольшим синяком под глазом и сбитыми костяшками, напротив сидел, вжимаясь в стену, пытаясь слиться с флорой кабинета, а именно огромными фикусами. Ещё и куртка зелёная была, почти получилось. — Им смешно ещё! — крикнул на Петю с Игорем Прокопенко, которого лично вызвал директор. А ещё они с Громом друзьями были, что объясняло, каким хером Лёшку сюда занесло. — Вы хоть понимаете, что натворили! Да я вас! Ой! Фёдор Иванович отвернулся к окну, прикусывая губу. Последствия за драку с несовершеннолетними детьми влиятельных людей были многообещающими. Смирнов — директор банка, Гриценко — основатель сети ювелирных магазинов, а у Потапова — акции Газпрома. Приплыли. А ещё и множество видео, на которых видно, как два придурашливых майора кулаками махают. — Обоих отстраняю до выяснения обстоятельств! И отца твоего уже в известность поставил! — последние слова Прокопенко Хазину сказал, заставляя того нахмурится. На самом деле, Фёдор Иванович надеялся, что Хазин старший поможет, как никак влиятельный человек. — А…Лёшка… — подал голос Игорь, но под взглядом Прокопенко заткнулся. — Отчислю, — директор вздохнул, запивая какие-то таблетки водой. Петя с Громом снова переглянулись, потом начальник им жестом на дверь показал, оба молча вышли. — Охуеть, — сказал вслух Хазин, прислонившись лбом к холодному окну. Игорь рядом стал, упираясь плечом в стену. — Спасибо, что за сына заступился… — тихо сказал он, заставляя омегу улыбнуться. — Ты, блядь, слышал, как эти уёбища со мной разговаривали? До последнего держался… — Чтобы не подкинуть наркоту? — резко и очень грубо спросили Игорь. — Чё? — Ни чё, Петь, ни чё! — мужчина из кармана свёрток достал и омеге в руки сунул. Внутри таблетка экстази оказалась, у Хазина чуть глаза на лоб не полезли. — Твой дружок тебе таких штук двадцать передал. Ну, девятнадцать без этой. — Ты совсем ёбнулся? Нет, не так, ты нахуй к моим вещам полез? Тебя это никак не касается! — единственно, что смог выдавить из себя Петя, чувствуя, как земля под ногами уходит. Поэтому одной рукой за подоконник схватился, вторую в кулак сжал, таблетку раздавливая. — Ну да, — Гром к двери кабинета директора развернулся. Оттуда Лёша вышел, смотрел на них со злостью. — Лучше бы в детдоме остался, — не скрывая ненависти, ответил он, разворачиваясь в сторону выхода. Игорь тут же за ним направился, зло Пете говоря: — Не дай Бог к Лёше подойдёшь хоть на шаг! Как только оба за углом скрылись, Хазин к стенке прижался, по ней же на пол опускаясь. Помог, блядь.