Никто

Игорь отвёл взгляд, пытаясь скрыть смущение, и сел на стул, прислонившись к стенке. В голове было пусто, в кончиках пальцев ощущалось странное покалывание, будто он дотронулся до чего-то запретного и теперь понемногу расплачивался. Хотя, по сути, всё так и было. Сердце ещё бешено стучало после того, как он пару минут назад прижимал к себе омегу. Прижимал к себе Петю, которого пробивала дрожь, шептал ему на ухо всякие глупости, что не оставит, больше не отпустит. Вряд ли эти слова дошли до сознания парня. Что он чуть мужчине не сказал было очень интересно, но Гром готов был ждать столько, сколько потребуется. Хотя внутри всё холодело, когда у Пети истерика случилась, позволил к себе дотронуться, поцеловать в висок. Вдыхать приятный аромат корицы и бергамота — именно так пах омега. — Приедет? — спросил Гром, встречаясь с парнем взглядом. Тот лишь слабо кивнул, положил аккуратно телефон на стол и к раковине направился, умываться. Игорь и слова не сказал, молча следя за каждым движением, пока Петя напротив не сел, хватая очередную сигарету. Когда они познакомились, Хазин не курил и всегда ворчал, учуяв крепкий запах табака от Игоря. Мол, противно целоваться с человеком, который пачку Честера в себя вдохнул. Теперь же Гром курить бросил, и каждый раз, когда первое время снова хотелось сигарету схватить, вспоминал, как Петя морщил нос, но через пару минут всё равно позволял себя целовать. В щеку правда. Очевидно, многое изменилось. — Может не стоит, а? — тихо спросил мужчина, смотря, как Петя ищет зажигалку. Пачка дорогих сигарет полетела на подоконник, к ещё двум. Полупустая. — Может не стоит в жизнь мою лезть? — тут же огрызнулся Хазин с сигаретой в зубах, но потом тихо простонал, откладывая её в сторону. Зажигалку, к слову, он так и не нашёл. — Прости, последнее время тебя слишком много, отвык от такого прекрасного ебала. Омега вздохнул, направляясь к шкафчикам, попутно включая чайник, а Игорь усмехнулся в ответ. Грустно. Судьба явно над ними издевалась. А может хотела, чтобы оба ошибки прошлого исправили? И какого чёрта Гром снова на судьбу всё скидывает и так свято верит в неё? — Обещаю, что как только Лёша появится мы сразу же уйдём, будем с тобой только по работе пересекаться. Ну, когда нам разрешат… И это… Попробую с Прокопенко договориться, чтобы если что, всю вину на меня… — смотря на свои руки, тихо сказал Игорь. Конечно, он отступать был не готов, но если Петя попросит… Точнее, если он прикажет. — Слышь, рыцарь круглого стола, — Петя даже нож откинул, которым в этот момент лимон резал, а Игорь на стол, за которым он сидел, уставился хмурясь. — И в каком месте он круглый? — Пришёл в себя, когда громкий смех Хазина услышал и только в этот момент дошло что имел в виду Петя. — Блядь, Игорь… — Ну, зато ты сегодня наконец улыбнулся, — ответил Гром, тоже улыбаясь смущённо. Смех омеги был словно луч света в тёмной комнате, на душе тепло стало. — Придурок, — буркнул омега. — У меня сегодня переночуете, вряд ли Лёша захочет к тебе возвращаться, котлеты недоваренные есть. — Я хотел пиццу делать, — тоже буркнул Игорь, смотря на профиль парня, понимая, что всё больше и больше влюбляется. Но всё же, перед ним действительно другой, совершенно другой, Петя стоял. Не весёлый мальчишка, с горящими глазами и широкой улыбкой, а взрослый омега, который просто устал. — О, сырого теста ему как раз не хватало, — с лёгкой улыбкой ответил омега, оба тихо хохотнули, после чего альфа встал, подходя к Пете ближе. — Давай я хоть чем-то помогу? — Давай. Для начала, перестань меня разглядывать будто я экспонат, — кивнул Хазин, встречаясь с мужчиной взглядом. Тот нахмурился, руки в карманы спрятал. Тёплое дыхание касалось открытого участка кожи, щёки покраснели. Нужно было срочно что-то решать. — И будь добр, сними эту кожанку и кепель свой. Вешалка сам знаешь где. Когда Игорь всё же вышел, постояв около минуты в раздумьях, Петя к стеклянной, холодной дверце шкафчика прислонился, не веря, что всё это с ним происходит, что они вот так вот спокойно беседуют, будто не было тех сраных шестнадцати лет. А от взглядов альфы по коже мурашки шли, щеки покраснели, как в тот день, когда они впервые встретились, когда Петя твёрдо решил — этот альфа его и точка. И, судя по всему, что между ними дальше происходило, Гром тоже такого же мнения был. Вот только… — Слушай, забыл спросить, — Игорь его в реальность быстро вернул, появляясь на кухне с кошкой в руках. Та мужчину уж сто процентов облюбовала, мордочкой тыкалась, словно целоваться лезла. Петя даже обидеться успел — она у него не первый день, а какого-то пришибленного обнюхивает, ласкается. — Ты её из столицы привёз? — Нет, её сын… твой от собак спас. Как раз дня два назад, когда мы на кухне чай пили, а ты Лёшку не слушал, пялиться на меня не переставал, — Петя по кухне быстро передвигался и уже бутерброды доделывал, поэтому Игорь в глаза ему посмотреть не успевал, а так хотелось. Хазин же прикусил губу, матеря себя за то, что чуть не сказал «наш сын». Может действительно не пересекаться им больше? Ни к чему хорошему это явно не приведёт, хотя, куда ещё хуже? Но, блядь, проблема-то в том, что Петя без Лёши теперь слабо жизнь свою представляет. Чёрт, Чёрт, Чёрт! — А, так вот, почему у неё лапка перебинтована, — как ни в чём не бывало говорит Гром. Петя дёргается. Серьёзно? — Это единственное, что ты можешь сейчас сказать? — Ну, если снова начну говорить о том, что всё ещё не теряю надежду вернуть тебя, отбить у того мафиози, который к тебе приезжал с подарками… — Игорь, который начинал злиться от одной только мысли, с кем Петя встречаться, вовремя заткнулся, опуская животное. Ссориться снова не хотелось. — Вот, сам видишь… — Тебе полегчает, если я скажу, что Витя не тот альфа, о котором тебе говорю? Видел бы ты свой еблет со стороны, когда на нас смотрел, — Петя поставил на стол тарелку с бутербродами, снова направляясь к холодильнику. Видеть, как тяжело сейчас, да и в принципе, даются майору Грому мыслительные процессы не особо-то и хотелось. Да и мысли снова дурацкие, воспоминания о том, как летом его повёз Гром вишни…воровать, а потом они по полю гуляли, целовались в каких-то зарослях, вечером с друзьями Игоря на чьей-то даче сидели, песни до утра орали. Петя ещё в венке был из одуванчиков и ромашек, Гром сам лично плёл, рассказывая матерные анекдоты. К слову, тот застыл посреди кухни, обдумывая полученную информацию. Пару выводов даже сделал. Первое, Витя — не альфа Пети, но тогда какого хера они обнимались, с хуев такие подарки и какие между ними отношения? Жаль, что альфа не успел как следует пробить по базам этого типа. Но ничё, успеется. Второе — почему, а главное нахрена Хазин ему об этом сказал? Значит ли это, что шансы у Игоря всё же есть? Значит ли это, что Петя хоть что-то ещё к нему чувствует? Непонятно. Ну и третье — существует ли в таком случае загадочный альфа, которого постоянно упоминает Петя, когда говорит, что в отношениях? Ответ на этот вопрос — да, потому что телефон Хазина на столе загорается (так-как всё ещё на беззвучном) и Игорь замечает, что звонит Любовь всей жизни и не только. Игорь губу прикусывает, решая омеге ничего не говорить, а когда звонок прекращается — заставку видит, от которой мир будто темнеет на пару минут, всё внутри холодеет. Какой-то явно высокий блондин, с противной улыбкой до ушей, сидит на диване, а Петя… Петя сидит на нём, соприкасаясь с альфой лбом. Улыбается, слегка в спине прогибаясь. Оба обнажённые, только тряпка какая-то скрывает… — И как… зовут твою любовь, если не секрет? — невероятно хриплым голосом спросил Игорь, когда экран телефона, на который он пялился до последнего, наконец-то тухнет. Злость снова накрывает. — Раз уж пошли такие откровения. — Игорёшь, оно тебя ебать не должно, слышишь? — Петя заканчивает резать помидоры, аккуратно перекладывать их в миску к огурцам и перцу, который успел нарезать, пока Игорь в чертогах слегка недалёкого разума был. — Лучше достань подсолнечное масло. Гром молча выполнил просьбу, но дверью холодильника так хлопнул, что Хазин вздрогнул от неожиданности. Очевидно, Игорь в принципе двери не любит. М-да. А с каким психом он бутылку эту ставит на стол. Ну, Петя тоже злится. Точнее закипает и не сдерживается. — Блядь, Гром, сколько раз повторять, что мир вокруг тебя, ахуенного такого, не крутится? Почему ты думаешь, что за эти блядские шестнадцать лет я не могу начать жизнь заново, без тебя?! — Ну я же почему-то не смог! — вырывается у Игоря быстрее, чем он успевает подумать. Оба замолкают. Гром садится обратно на стул, перед собой смотря, а Петя спиной к нему поворачивается, обеими руками сжимая края столешницы. Больно невыносимо, настолько, что в висках стреляет, глаза тут же слезятся. Почему? Почему Игорь говорит это сейчас? И почему, если он действительно не смог, не искал его? Да если бы за всё это время Гром хоть раз появился бы, просто смс написал бы, возможно всё по-другому было бы! Может даже Петя бы его и простил. Год-два спустя, но не шестнадцать, когда столько воды утекло, что запросто планету затопить можно. Через минут пять раздаётся звонок в дверь. Это Лёша. Хазин направился сторону коридора, останавливаясь возле альфы, но смотреть на него не решился. — Не живи прошлым, и ты сможешь начать всё с нуля, — быстро вытирая слёзы и шмыгая носом, говорит Петя. — Я открою. Как только Хазин удаляется, Гром тут же с силой ударяет кулаком по столу.