помощь неаполитанским пенсионеркам

— Конечно же я помогу, — Бруно серьёзно кивнул очередной неапольской старушенции, и было заметно, как в его голове крутятся шестеренки, запуская процесс запоминания очередной проблемы, абсолютно не касающейся мафии. — Спасибо, сыночек, — счастливо разулыбалась беззубым ртом та. — Благослави тебя Бог за твою доброту. Буччеллати лишь пожал плечами, как бы показывая, что существуй Бог, он бы уже давно нашёл способ оказать помощь, в которой, наверное, он уже и не нуждался. — Ты такой сострадательный, — фыркнул Леоне, когда старушка ушла. Всё это время он стоял рядом с Бруно — то ли телохранитель, то ли просто друг, не нашедший себе места лучше, чем около того, кому подчинялся. — Она же даже заплатить нормально не сможет. — Мне не жаль, — пожал плечами тот. — Дел тут на пару часов, я один справлюсь, а её улыбка… Бесценна. Думаю, на старости лет многим не хватает поводов для неё. Аббаккио задумался на секунду — он не понимал, почему Бруно так важна какая-то улыбка. Он и сам улыбался нечасто, и когда Буччеллати говорил такое, невольно закрадывалось беспокойство: а вдруг, ему мало того, сколько выражал радости сам Леоне? С другой стороны, возможно, редкое гораздо ценней… Да, скорее всего, так и есть. — Тебе действительно важна просто улыбка? — поинтересовался Аббаккио, неспешно направляясь за Бруно к их привычному столику в ресторане. — Даже не… Признание? — Не знаю, — фыркнул тот. — Наверное, если бы меня не любили, я всё равно делал бы это в надежде, что однажды полюбят… Либо нашёл бы другие причины. Не могу сказать. — Странный ты человек, Буччеллати. — Не страннее тебя. И то верно. Леоне очень захотелось, чтобы Бруно тоже улыбнулся сейчас. Искренне, по-доброму и немного лукаво, так, как улыбался только глядя в глаза Аббаккио. Эй, коллекционер улыбок, У тебя тысяча экземпляров, А у меня всего один, Но эта улыбка — твоя.