Загадочная игра репетитора-киллера Реборна

      — Я не буду это делать!       — Будешь. Как миленький.       Реборн с невозмутимым видом достаёт из-за пазухи пушку, наставляет её на Хаято, и Хаято понимает: да, ему придётся это сделать. И будьте прокляты эти тупые игры, в которые Реборну вечно хочется поиграть, и японские традиции, и сам Хаято, и Хибари, мать его, Кёя!       На Десятом лица нет, и Хаято его прекрасно понимает — сам мрачнее тучи. Один только Бейсбольный придурок лыбится, как идиот. Весело ему, видите ли! Хаято посмотрел бы на него в той же ситуации! Почему это дебильное задание не досталось кому-нибудь другому? Чёрт, да почему это задание ВООБЩЕ там оказалось?! Кто его написал и на кой хрен?!       Глупый вопрос — кто. Реборн, конечно же. У кого из них всех ещё сыщется такое садистское чувство юмора? Может, Реборн за что-то его ненавидит? Решил избавиться по-тихому и подыскать для Десятого другого человека на должность Правой руки? Кого-то более подходящего, умного и сильного?       «К чёрту! — зло думает Хаято, хватая со стола коробку и твёрдым уверенным шагом направляясь прочь. — Я сделаю это и докажу Реборну, что достоин быть Правой рукой! Докажу, что не нужно меня никем заменять! Докажу...»       Чем дальше он отходит, тем стремительнее тает его уверенность. И, чтобы поскорее разобраться со всем этим безумным бредом, который точно сведёт его в могилу, Хаято прибавляет шагу. Он точно знает, где в это время можно найти Хибари Кёю, хотя предпочёл бы этого не знать. Ещё он точно знает, что эту картонную коробочку нежно-розового цвета, обвязанную пунцовой атласной лентой, ему затолкают куда-нибудь в стратегически важное место, и как можно глубже.       «Я справлюсь!» — думает Хаято, на всякий случай мысленно прощаясь с жизнью. И не дай бог Хибари не просто сидит в кабинете дисциплинарного комитета, а дрыхнет. В таком случае проще сразу сигануть вниз с крыши и больше не мучиться. Главное — успеть до этой крыши добежать.       Удача — или неудача, тут как посмотреть! — на его стороне: Хибари не спит. Кажется, он только проснулся и зевает теперь, с ленцой посматривая на Хаято, который, топчась у порога, вцепился в ручку двери и не может заставить себя пройти в помещение.       Хибари молчит; считает ниже своего достоинства заговаривать первым, что ли? Хаято чувствует, что ещё секунда, и — всё, конец, он психанёт и что-нибудь к чёртовой матери подорвёт! Секунда проходит. Потом вторая. А потом Хаято швыряет Хибари в лицо запечатанную коробочку с шоколадом, орёт: «С ДНЁМ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА» и героически…       ...убегает.       Он понятия не имеет, как в Японии принято поздравлять с этим долбанным праздником, но ему плевать. В задании чётко сказано: «Поздравить Хибари Кёю с днём святого Валентина и подарить ему шоколад». Сделано? Сделано! О том, что нельзя кидаться им в адресата, а потом позорно давать дёру, не написано ни слова!       Уже за пределами школы Хаято останавливается, чтобы перевести дух — стоит, упершись ладонями в колени, и тяжело дышит. Кажется с такой скоростью он не бегал ни разу в жизни. Со школьного двора к нему мчится Десятый, за ним волочится Бейсбольный придурок. Реборна почему-то нет, но Хаято этому рад — не хватало ещё в подробностях описывать процесс дарения.       — Вам-то что выпало? — выдавливает из себя он.       — Поздравить Кёко, — с раздражающим смехом отвечает придурок. — Прости, Тсуна.       — А вам, Десятый?       Тот стремительно бледнеет:       — Пожалуйста, не спрашивай…       Всё равно хочется спросить, но бледность Десятого сменяется панической краснотой, и Хаято, спиной чувствуя неладное, оборачивается.       Хибари стоит там — в дверях, не обращая внимания на то, что мешает другим ученикам свободно входить и выходить. В руках у него — Хаято, кажется, и сам бледнеет и краснеет одновременно, — сраная коробочка! Ну почему, ну как, НУ ЗА ЧТО?!       — Это от тебя? — со спокойствием удава, душащего свою жертву, спрашивает он.       Хаято собирает остатки мужества в кулак и выплёвывает слова, смирившись с неизбежностью и не думая о последствиях:       — А сам как думаешь, блин?!       — Ясно. Завтра в семь.       И — Хаято не может поверить своим глазам, разворачивается, намереваясь уйти.       — По… погоди! Что ещё за «завтра в семь»?! Что в семь?!       Хибари бросает на него короткий ледяной взгляд через плечо, и Хаято затыкается. Что это, мать вашу, значит?..       — Кажется, тебя только что пригласили на свидание, — смеётся Ямамото.       Хаято смотрит в это улыбающееся лицо, в которое так охота двинуть, и понимает, что его нагло подставили. Не мог Ямамото случайно вытянуть Кёко. Не могло Десятому достаться что-то, о чём ему так стыдно говорить. И не могло самому Хаято достаться… ЭТО.       А Реборн, само собой, как сквозь землю провалился.       — НИКАКИХ БОЛЬШЕ ИГР С ВАМИ, РЕБОРН-САН!