***
Каждая история начинается с чего-то. Некоторые — с судьбоносной встречи, трагедии, драки, секса… Да с чего угодно — много ли нужно интересной истории, чтобы развернуться? Вот и эта история просто началась где-то, когда-то и зачем-то. Как сказал бы Ким Намджун — ебучий случай. И был бы прав. К ней привело много случайностей: пропавший год назад брат Чон Чонгука; скучающий художник, заглянувший на вечеринку; уставший помощник судмедэксперта на той же вечеринке; главный судмедэксперт, который потерял труп; брат этого судмеда, который сбежал от бывшего; детектив, который пристрастился к советам шаманов и гадалок; глава отдела особо тяжких, который пытается поймать маньяка. Просто Любовь, которая внезапно накрыла многих. Ебучий случай, помните? И тайны. Тайны, тайны, тайны… Они как дети, эти тайны, — всегда напоминают о себе в самый неподходящий момент. Вот занимаются страстной любовью супруги в догги-стайле, и тут скрип двери и тоненький голосочек: «Ма-а-ам, я пить хочу. А что вы делаете?» Ну вы поняли, да? Всё тайное становится явным, и часто — стыдным и неловким. Это как совместная дрочка с соседом в подростковом возрасте: стыдно и неловко, но крышу рвёт от удовольствия, а оргазм приносит невероятную лёгкость в теле и мыслях. А вот кончать на мамины шторы с ромашками было необязательно, да.***
Весна в этом году была прелестна и наполнена яркими красками. Самая обычная корейская весна, ничего нового. Но красиво, как и всегда. Цвела сакура, девушки меняли строгую зимнюю одежду на более лёгкую весеннюю. Юнги, талантливый и известный в очень — очень — узких кругах художник двадцати восьми лет, направлялся на вечеринку к какому-то своему знакомому. Рост без шести сантиметров сто восемьдесят (звучит лучше, чем метр семьдесят четыре, правда?), мятные волосы, изящные черты лица — Юнги нравится думать, что он милашка. Чёрные кеды с красными шнурками, голубые джинсы с прорезями на коленях и свитшот цвета инкарнадин. Да, именно так, и он никогда не признается, что просто постирал красное и коричневое вместе, ведь цвет инкарнадин звучит круто, а Мин любит быть крутым, хоть и не умеет. Вечеринка проходила в небольшом, но красивом доме с садом. В саду цвели вишни и разврат: пока Юнги шёл к дому и выглядывал хоть кого-то знакомого в толпе, из небольших беседок и даже кустов слышались кокетливый смех, звуки страстных поцелуев и шорох сминаемой (и снимаемой) одежды. Художник уверен, что видел даже чью-то голую задницу в одной из беседок (четыре звезды из десяти, слишком широкая). Так и не найдя хозяина вечеринки и не узнав, кто же всё-таки его пригласил, Юнги просто устроился на террасе второго этажа и пил сладкий коктейль. Он даже почти не захмелел после пяти бокалов — ему так казалось. Играла приятная музыка, люди вокруг общались стайками по интересам, а Юнги было скучно. Круги, в которых его знали как талантливого и оригинального художника, были очень узкими, всеобщая любовь и слава ещё не пришли, но уже были в дороге. Так что да, Юнги было скучно. Поначалу он перемещался от компании к компании и пытался влиться в разговор и веселье, но чаще всего вообще не понимал о чём речь и уходил дальше. Было такое ощущение, что всех этих людей просто хватали на улице, приводили на вечеринку и оставляли развлекаться кто как хочет. Мин успел пообщаться с адвокатами, танцорами, врачами, любителями теорий заговоров и собачниками. И не встретил ни одного интересного для себя человека и даже собирался уходить. До этого момента. Во дворе, прямо под террасой, пил пиво ОН. Самый красивый мужчина, которого Юнги когда-либо встречал. Незнакомец был примерно одного с ним роста и выглядел таким романтично-таинственным! На самом деле угрюмым, злым и уставшим он выглядел, а взгляд был заёбанным работой, но с художником не поспоришь, он так видит. Мин боялся моргнуть, несколько минут просто пялился — а вдруг прекрасное видение исчезнет! Он схватил мимо проходящего мужчину, оттащил к перилам и, тыкая пальцем в незнакомца, пискнул: — Кто? Кто это такой?! Конечно же Мин Юнги не дал петуха, вам показалось, просто горло саднило, ведь давно не говорил на этой скучной недовечеринке, а долго молчать вредно. Мужчина был немного удивлён, но решил не уточнять причину странного поведения парня с зелёными волосами (мятными! Это мятный цвет, мужлан!): — Это Чимин, помощник судмедэксперта из седьмого участка. А что ты… Но Мин уже умчался к прекрасному Чимину. Юнги почти перестал дышать. Чимин… Даже имя Его великолепно… Сдобное и вкусное. И сам он весь вкусный. Эти маленькие пальчики, похожие на детские мелки или токпокки, которые хочется облизать. Розовые волосы, которые хочется понюхать. Стройная фигура (Юнги готов поклясться, что под одеждой скрыты крепкие мускулы!), бордовая рубашка, чёрный пиджак, узкие брюки. Румянец словно бы подчёркивал мягкость щёк. В эти щёки хотелось потыкать пальцем и укусить. И потыкать не только пальцем… На губы Мин старался не смотреть. Слишком они чудесны: пухлые, мягкие даже на вид, соблазнительные и созданные, на взгляд Юнги, для поцелуев с ним и только с ним. И для минетов. Да, но о минетах Юнги тоже старался не думать пока. Перед глазами пронеслось ближайшее будущее, в котором они вместе. А как иначе-то? Они очень подходят друг другу — розоволосый Чимин и Юнги с волосами цвета мяты. Просто мятное мороженое и зефир, идеально. Мин представил, как бы они смеялись, обнимались, смотрели дорамы, занимались любовью… «О, нет, не думать о сексе! Ужасная идея… Нельзя знакомиться со своей судьбой и светить стояком!» — уговаривал себя художник, представляя самые невозбуждающие картины, на которые был способен. Придумался тонущий автобус, полный котят… Юнги даже закусил губу от жалости, но тут в фантазию ворвался Чимин в лосинах супергероя, вытащил автобус, перегладил спасённых котят, подмигнул Юнги и скрылся… Лучше не стало: Мин сам себя наебал своим живым воображением, и пришлось найти ванную и вздрочнуть, чтоб не лопнуть. Подрочив на светлый образ Чимина в супергеройских лосинах, Юнги начал действовать, и хоть он не самый смелый парень, но пять коктейлей решили иначе — и вот, пожалуйста: — Привет, я Юнги, и мы должны быть вместе! Чимин булькнул пивом, которое пытался проглотить, и закашлялся. Он был сбит с толку этими словами, и да, он заметил, что какой-то парень постоянно пялится на него. Пак прекрасно осознавал свою привлекательность и почти не обратил внимания поначалу, но уже полчаса постоянно натыкался на горящий взор изящного юноши с мятными волосами. Глупо отрицать то, что парень красив, и в другой жизни Чимин бы не отказался, но… но у него уже есть кое-кто. — Мы истинные! — восторженно воскликнул Юнги. — Это что за херня? — не понял Чимин. — Нас предназначила друг другу природа! Мы ярче чувствуем запахи друг друга. Мы альфа и омега, идеальная пара! Я понял это, как только увидел тебя. Чимин принюхался. Он был уверен, что принимал сегодня душ, и почти был уверен в том, что ни во что не вляпался в морге или на улице. Запах был обычным для него: медицинский такой, с оттенком антисептика и усталости, если усталость вообще пахнет. Для всех Чимин пах дорогими духами с нотками ванили, но помощник патолога всем естеством чувствовал запах работы на себе. Профессиональная деформация, чтоб её. — От меня воняет формалином, а от тебя — краской и скипидаром. Все чувствуют наши запахи в радиусе мили. — Я не про те запахи, но ты такой наблюдательный и всё подмечаешь… Сразу понял, что я художник… Юнги прижал руки к груди и с восторгом любовался парнем напротив. Он и сам поверить не мог, что все те легенды про истинность правдивы. Это ведь легенды, верно? Юнги сейчас не мог вспомнить, где он это вычитал (мы знаем, где). — Природа возьмёт своё! Не противься судьбе, я принял тебя сразу, и ты должен. Художник хотел выглядеть мило, соблазнительно и игриво. Он постоянно жестикулировал, придвигался ближе и, как ему казалось, сексуально улыбался. А на деле он выглядел, как припадочный, который постоянно дёргается, хаотично двигается и кривляется (будем снисходительны, Юнги влюбился). — Я не чувствую хватку природы, но я чувствую, как ТЫ пытаешься взять меня за задницу. Я оторву тебе руку и пришью обратно, если не прекратишь. — Мой альфа… конечно же, он альфа, такой грозный… — с придыханием, восхищённо прошептал Юнги, но руку убрал. — Господи, ты, блять, боже мой… Послушай, как тебя там, Унки? — Юнги… — Хорошо, Юнги. Отъебись от меня, лады? Я уверен, что вокруг куча парней, которые с удовольствием поиграют с тобой в любые ролевые игры на твой вкус. Станут альфами и омегами, паровозиком и туннелем, ниточкой и иголочкой, и всем, чем захочешь. Чимин ещё со времён учёбы в медицинском знал, как нужно разговаривать с сумасшедшими. Проходил практику в заведениях с мягкими стенами и насмотрелся. Если не можешь дать безумцу желаемое — переключи его внимание. Где-то очень глубоко внутри шевельнулось почти атрофированное чувство вины перед теми, на кого обратит своё внимание Юнги. Мысленно Пак выкинул это чувство из окна и даже вздрогнул от удаляющегося по мере полёта душераздирающего вопля (всегда обладал яркой фантазией, с самого детства). Глянув на часы, — он уже похерил свой график из-за этого идиота — Чимин продолжил: — Ты красивый парень, у тебя, должно быть, много поклонников… — Это твои инстинкты, видишь! Ты ревнуешь уже, говоришь о моих поклонниках, я же вижу, как ты недоволен сейчас! — не дослушав, перебил Юнги и радостно хлопнул в ладоши. — Да ну ёб твою мать… — безнадежно выдохнул Чимин и потёр виски. — Где-то я проебался в прошлой жизни. По-крупному, не иначе… Я очень спешу! Чимин лихорадочно соображал, как избавиться от этого неадекватного, пусть и симпатичного психа. — Я действительно очень тороплюсь. Я бы с удовольствием послушал твою интереснейшую