Незваный гость хуже?

- А, ну да. Сам же меня в нее и упаковал. – Хохотнула Таха. - Мы гражданских на точку эвакуации сопровождали. – Ответил Королев на вопросительные взгляды. – И своих, кого задело, к медикам. Тут этих, - он мотнул головой в сторону Степановой, - привезли. Люди. Стонущие. Кричащие. Плачущие. Замолчавшие, с широко открытыми глазами. Мечущиеся. Неподвижно сидящие прямо на взлетном поле. Он тогда мимоходом порадовался, что не его забота обеспечивать эвакуацию. Он подответственный контингент доставил, за своими проследил, можно немного отдохнуть до следующего приказа. Равнодушно проводил взглядом очередной десантный бот, заходящий на посадку… Бот сел впритирку к приемному модулю медпункта. По откинувшейся аппарели внутрь с носилками побежали медики. Услышал: «Конвой с госпиталя накрыло». Какого госпиталя? Рванулся туда, просто убедится, что с ней все в порядке, она гражданский специалист, должны были вывезти сразу же. Пропустил кого-то до черноты обгоревшего, мимоходом посочувствовал, - не повезло. Увидел опустевшее нутро бота, почти успокоился. Спросил. Так, на всякий случай, уже почти стопроцентно уверенный, что Таха была с другим, проскочившим конвоем. Поэтому не сразу понял, что ему говорят и на что показывают. Взгляд уперся в носилки с тем самым, черным. Нет. Ерунда какая-то. Просто что-то перепутали. Никак не совмещалась молодая, очень симпатичная ему женщина с недвижно лежащим на носилках телом. Почему покатили в сторону? Что они говорят? «Третья – четвертая степень… площадь поражения… субфасциальный… дыхательных путей… здесь без вариантов» Здесь?! Значит где-то варианты есть? Хотя бы могут быть! - Мне потом запись переслали, как ты орал и бластером размахивал. - Не я один. Парни, которые вас доставили, тоже вступились. Сказали, если бы не ты, все неходячие сгорели. - Так и не я. Ошиблись парни. Они решили, что мэри мой приказ выполняли. Больше никого с доступом не было. - А кто про термопленку придумал? Тоже мэри? - Нет. – Степанова потерла кончик носа. – Это как-то коллективно получилось. Пока ребята в сознании были, мы там сообща соображали. Вот и нашаманили. - Таха, - как-то уговаривающе-укоряюще произнес Димка, - я ведь тебя видел. Места живого не было. В отличие от остальных. - А… Это в самом конце. Ну, как мне показалось. Полог расправляла, и какая-то дрянь горящая сверху, прямо на спину. Мэри с другой стороны были, пока сообразили, пока добежали… Не повезло, в общем. – Она стянула зубами последний кусок мяса с шампура. - Постой, - спохватился Королев. – Как тебе запись переслали? Кто? - Медики. Которым ты чего-то там отстрелить грозился. Очень убедительно выходило, надо сказать. - А мне сказали, что нет информации. Я же искал тебя. - Дим, ну… коп, называется. С чего тебе иное сказали бы? Тем более у меня в личном деле отметка была - сведения о состоянии здоровья предоставлять: никому. Кстати, тоже потом мне в плюс сработало. Кир и Джон понимающе переглянулись. Если есть к кому обратиться, пока пациент находится между жизнью и смертью, - обращаются, переваливая принятие решения на плечи родственника, друга, начальника… Кого там указал пациент, пока не впал в бессознательное состояние? А вот если нет никого, приходится приложить все усилия, чтобы до сознания достучаться. Или убедительно доказать, что это невозможно. - В общем, что там дальше было, и куда я в летающем гробике отправилась, никто не знает и полностью восстановить так и не удалось. Хотя пыталась. – Таха с сожалением посмотрела на пустой шампур, потом в пустую кружку и поинтересовалась, а нет ли еще чего. Кира покачала головой и подала знак тезке. Тот выволок еще один кег и, прихватив ТимТома, утопал на кухню. Оттуда в шесть рук притащили длинный низкий раскладной столик и кучу всевозможных заедок и закусок. - Димка, у тебя идеальная жена! – Показалось, или голос у нее чуть поплыл? – Сначала накормила, теперь ублажает. Желудочно. Наталья повелительно протянула кружку. - Ну, долго ли, коротко ли, а пришла красна девица, я то есть, в себя. Висю в регмодуле. Рядом народ суетится. И сильно, панимаишь, всем надо, чтоб я знак подала. Ну там слово ласковое сказала, рукой или ногой подергала, на худой конец поморгала. Можно даже только одним глазом. А я не могу. Ваабще не могу. Ни-че-го. Не показалось. И кружка уже наполовину пуста. - Мне потом все подробно показывали и рассказывали, но у меня ж базовое образование чисто гуманитарное. А медсестрам такое … теоретическое понимание вроде как без надобности. Ну, если чего навру, или забыла, пусть настоящий врач поправит. Кружка, в которой осталось только на донышке, указывает на Джона, описывая кривой полукруг. - Накрылось у меня что-то в симпатичес-ской и парно- нет… парасимпатической системе. Мозги, головной и спинной, фу-ункцинируют, рецепторы всякие тоже… А связи между ними нет. – закончила она неожиданно трезвым голосом. – Вот такая ерунда получилась. Джон медленно проговорил: - У киборгов такое иногда бывает. Сознание есть, а телом управлять не получается. - Да. – Наталья отставила кружку, откинулась на спинку шезлонга. – Мне дважды повезло. Первый раз, потому что мой летающий гробик ни в одном медцентре вскрывать не хотели. Слишком обширные повреждения, обезвоживание организма… В общем, риски большие, квалификацию свою признавали не очень подходящей, чтобы гарантировано вытянуть пациента, и пересылали коллегам покруче. Так я и долетела до последней точки. Тут дальше отсылать было некуда. Приняли решение поднимать. И стала я любопытным юридическим казусом. Казус по словам Степановой заключался в том, что с одной стороны, ее медицинская страховка гражданского лица самой мирной профессии – научный сотрудник, социолог, психолог – не имела ограничений кроме самых распространенных, вроде умышленного причинения вреда самой себе, сознательного нарушения техники безопасности и прочего. С другой, как пострадавшая в боевых действиях, она имела очень приличный бонус на реабилитационные процедуры. Сочетание только этих двух параметров заставило юристов страховой компании сначала напрячься, а потом разочарованно развести руками, - по закону, если пациент пожелает, сможет настаивать на полном восстановлении функциональности. Сколько бы ресурсов это ни потребовало. И вот тут-то начинался второй акт юридической драмы. Поскольку искать родственников, дабы они выразили свое мнение по поводу продолжения или прекращения жизнедеятельности пациента, из-за отметки в личном деле было бессмысленно, пришлось добиваться выражения мнения самого пациента. Если бы аппаратура показала отсутствие высшей нервной деятельности, выждали бы, сколько положено по протоколу, и отключили. Жаль, но так бывает. Однако медсканеры безапелляционно утверждали, что ВНД присутствует, и более того, отслеживание иррадиации позволяло сделать заключение о том, что пациент воспринимает происходящее. В итоге получалось, что отключить нельзя – сознание наличествует, но и добиться выраженного желания жить или наоборот не получается. - Второе везение заключалось в том, что данный центр очень тесно сотрудничал с Dex-company. И как раз в это время там чего-то изучал Александр Витальевич Гибульский. Слышали про такого? - Да. – Коротко ответил Джон. Остальные отрицательно помотали головой. - Я, честно говоря, думала, что сумасшедшие ученые только в мультиках или комиксах для малышей встречаются. Оказалось, существует на самом деле такой вот экземпляр. Нет, мир он захватывать при помощи чудо-оружия или супер-вакцины не собирался. Ему это не интересно. Ему вообще ничего не интересно, кроме очередной гениальной идеи. Ни совесть, ни мораль, ни последствия воплощения. Поскольку юристы однозначно высказались, что принудительное прекращение поддержание жизнедеятельности пациентки может послужить причиной пристального внимания надзорных органов, администрация медцентра приняла решение обратиться к Гибульскому за помощью.