Незваный гость хуже?

На обещанный «под водку» рассказ о том, как появились «Перелетные птицы», собрались у Степановой на шаттле. Хозяйка махнула рукой в сторону выкаченного сервировочного столика, предложив самим себя обслуживать по мере необходимости, и заняла привычное гравикресло.  — Это будет очень невеселая история. — Сумрачно начала она. — История о том, что самые замечательные намерения, воплощаясь, не обходятся без издержек. Только тем, кто в издержки попал, ничуть не легче от замечательности намерений. — Она не смотрела на собравшихся. Кир ощутил, как женщину накрывает тяжелое облако горечи. — Не скажешь точно, с чего именно все началось. Когда после Рунабаси и госпиталя я вернулась в университет, там целое чествование устроили. Не столько лекции читала, сколько с перфоманса на презентацию, с презентации на митинг перемещалась. Что-то там такое вручали, стоя аплодировали и вообще делали национальную героиню университетского масштаба. Хотя все, что знали точно, можно уложить в три слова: влипла, поломалась, лечилась. Особенности лечения Dex-company и медцентр решили засекретить. Сейчас и то не все можно обнародовать, я Джону уже говорила. Наталья поплотнее уселась в гравикресле, обхватила ладонями поручни. — Но со временем шумиха сошла на нет, и оказалась я в странной ситуации. Еще один юридический казус. Только на сей раз звезды не в мою пользу сошлись. Казус состоял в том, что уволить, даже по истечению срока контракта, человека, находящегося на больничном, нельзя. Надо подождать, пока он выйдет на работу, объявить в установленные сроки конкурс на замещение вакантной должности и только по итогам принимать решение, остается фигурант в профессорско-преподавательском составе, или его место занимает более удачливый кандидат. Но фактически вакантной должности не было: доктора Степанову никто не ждал. Не то, чтобы заранее похоронили, просто не будешь держать рабочее место свободным ради человека, шансы которого восстановиться, врачи оценили как призрачные. С новыми работниками уже были заключены долгосрочные контракты, и разрыв их мог сказаться очень нехорошо. Провести конкурс формально, надеясь, что неожиданно воскресший сотрудник его проиграет, нечего было и рассчитывать. Наталья все планы по учебной и научной работе за предыдущий активный период выполнила и перевыполнила, прямо из госпиталя опубликовала несколько статей и даже оппонировала на магистерских и докторских защитах. Невольные конкуренты ворчали, что, лежа на кроватке, оно, конечно, нетрудно. На что Степанова светло улыбалась и разводила руками. Извините, коллеги дорогие, просто так получилось. — У меня даже мысль закралась, что по всяким мероприятиям специально таскали, чтобы сроки подачи документов не соблюла. Но процессор — штука полезная и многофункциональная — пока программа заранее подготовленную речь толкала и автографы раздавала, я весь пакет оформила. А на одном из фуршетов-банкетов аккуратно дала понять, что на многое не претендую, и вообще за кафедрой стоять мне трудно, административная работа утомляет до не могу. Поэтому, уважаемое руководство, буду ужасно благодарна, если оставите минимум по преподаванию и позволите отрыть дышащему на ладан инвалиду уютную норку — лабораторию или исследовательскую группу какую сформируете. Руководство милостиво позволило и облегченно выдохнуло. Такой вариант устраивал всех. Пусть занимается чем хочет, статьи с монографиями кропает, все университету польза. — Только я же контакты и с медцентром поддерживала, и с Dex-company, и с силовиками разных мастей отношения неплохо сложились. Словом, первый договор, приносивший в копилочку университета очень неплохую денежку, предъявила уже через несколько месяцев. Потом, под разработку теоретического бэкграунда по материалам, собранным при исполнении договора, грант взяла. Ну и пошло, поехало. График сложился настолько плотный, что Наталья со своей группой мотались по всем окрестным секторам с одного проекта на другой. Высокое университетское начальство радовалось и ставило в пример. А вот учебная часть была крайне недовольна: под Степанову и ее присных вечно приходилось перекраивать расписание. Наталья в такие технические мелочи не вникала. Она прилетела, готова свой курс вычитывать в полном объеме хоть по восемь-десять часов ежедневно, что за вопросы? — Я гораздо позднее поняла, в какую головную боль для них превратилась. — С извиняющимся видом объяснила Таха. — Ага, когда самой графики работы разных групп стыковать пришлось. И когда особо творческие личности в упор не понимали, почему нельзя задержаться на объекте, где так много вкусного. То, что из-за их любопытства летит аренда транспорта и придется ломать согласованные планы других сотрудников, каждый из которых тоже не в одном месте занят, во внимание не принималось абсолютно. Киборги с сочувствием переглянулись. Ну что с людей возьмешь? Димка с Кирой понимающе покивали головами — гражданские специалисты, все понятно. — А разве обязательно преподавание именно на территории университета вести? — Удивилась Вики. — Почему вам только дистанционные курсы не оставили? — Дистантом я большую часть выбирала. Однако, во-первых, не всегда была техническая возможность связи, а во-вторых, по уставу университета полагалось не менее трети занятий вести в аудиториях. Традиции там, непосредственное общение, передача личного опыта и все такое. Но, по-моему, они просто опасались, что совсем уйдут в виртуальный вариант, если искусственно не введут ограничения. Словом, начали на нас нехорошо коситься, и чем дальше, тем больше. На ровном месте возникали проблемы с помещениями, транспортом, согласованием графиков работы, получением разрешительных документов. Степанова скрипела зубами, ругалась, но до поры до времени терпела. Ее саму и парочку уже защитившихся аспирантов с распростертыми объятиями приняли бы много где. Галаполиция прямо заявляла, что готовы взять на постоянную работу и предлагали разместить исследовательскую группу на выбор в одном из четырех региональных центров. — А галаполиции ты зачем? — Удивился Королев. — Во-первых, у них, как и у всех есть пострадавшие при выполнении заданий сотрудники, которым не только физически, но и психически досталось. Дим, ты это лучше меня знаешь. Во-вторых, аналитика правонарушений хоть и не была нашим основным делом, но кое-что мы для них по данному профилю выполнили. Заказчику понравилось, позволило оптимизировать штаты и режим работы. В-главных, сильно они хотели нас на компаративистику девиантного поведения с учетом социально-культурных аттракторов посадить. Илья впечатлился. Дэн полез в справочник, чтобы перевести на понятный язык последнюю фразу. Кир, судя по отсутствующему выражению лица, либо пропустил мимо ушей как неважную информацию, либо занялся тем же, что и Дэн. Кира стесняться не стала и прямо потребовала объяснить для тех, у кого научные степени отсутствуют. — Извини, — покаялась Таха, — увлеклась. Хороший был проект, интересный. Сделали мы его потом. Не в том объеме, в котором хотелось бы, но сделали. Девиантное поведение — это действия, нарушающие принятые нормы. Морали, закона, правил внутреннего распорядка — по большому счету не важно. Но в каждой культуре есть, с одной стороны, эти самые нормы, иногда очень специфические. А с другой стороны — их нарушения. И вот надо было, например, выяснить, почему на одной планете самый распространенный вид правонарушений у молодежи — угон транспортных средств, а на другой — уличные драки. — Выяснили? — С азартом подался вперед лейтенант СБФ. — Выяснили. — Кивнула наставница. — Чтоб лекцию не читать, а то увлекусь, рулили два основных фактора: экономический — на первой планете личный транспорт не являлся редкостью, в отличие от второй, и культурный: если у первых в приоритете личные качества, в том числе удаль молодецкая, которую таким вот способом подтверждать было принято, то у вторых — лидерство в группе, проявляемое, сами понимаете, от большого ума, в процессе коллективного мордобития. Илья, если тебе интересно, почему культурные нормы именно этак вывернулись, — стажер активно закивал, — отчет найду и скину, он в архиве. А то будем на каждом проекте тормозить, до зимы не встанем. Не уходила Степанова из университета из-за неостепенившейся молодежи. Задвинут мальчиков и девочек на вечный ввод информации в базы данных, и все, не видать им ни самостоятельной работы, ни научной карьеры. — Последним камнем преткновения стала ситуация с дата-центром. Нас и так мариновали совершенно неприлично, то затягивая выделение ресурса, то вообще сдвигая в самый конец очереди. Пошла я к ответственному лицу и поставила вопрос ребром: до каких пор нам предстоит выклянчивать свое законное? Мне ответили очень обтекаемыми формулировками, из которых, тем не менее, непреложно следовало: до морковкиного заговенья. Обоснование было очень простым, — раз эти умники в казну университета столько сдают, то наверняка и себя не обижают. Так что пусть свои проблемы решают из своего кармана, а ценный ресурс выделим тем, кто в силу высокой теоретичности, недоступной непосвященным и потому невостребованной, по-другому его получить не может. У профессора N, например, актуальнейшая тема — сопоставительный анализ натурфилософии Демокрита с натурфилософией Эпикура. Степанова, сперва решив, что ослышалась, переспросила, чьи именно натурфилософии собирается сравнивать уважаемый профессор? Ей продемонстрировали утвержденный план работ, где четко и ясно были прописаны оба древних грека. На предъявленное Натальей исследование, выполненное еще в XIX веке одним очень талантливым юношей*, посмотрели, как авшур на просроченный вексель, и настоятельно рекомендовали не вмешиваться в научную деятельность не своего подразделения. Проблему обостряло то, что уже был подписан договор на проект, где предполагалось обрабатывать большие объемы данных. Надеяться, что заказчик пересмотрит смету, не приходилось от слова совсем, да и сор из избы выметать пока не собирались. — В общем, поставила я перед приданными нам айтишниками ребром уже совсем другой вопрос: сколько будет стоить дата-центр под наши задачи? Устала я собственным процессором половину вычислений группы вести. Да и ситуацию с хранением информации как-то решать надо было. Айтишники назвали цену. Стало совсем грустно. Кто-то и пошутил, что за такие деньги проще списанных дексов в качестве устройства обработки и хранения данных покупать. — То ли с расстройства, то ли с гениального озарения, попросила оценить, насколько это вообще технически возможно. Оказалось — очень даже. Объем памяти большой, процессор мощный. Плюс грубая физическая сила, что в наших командировках тоже не всегда лишним было. Только дексов нам не досталось. Формально, конечно, аукцион проводили, а фактически там все заранее решено было. Словом, на нормальные торги выставили только двух мэри из госпиталя и ириена из борделя. Мэри, которая получше выглядела, ушла у нас из-под носа. Оставшиеся такими… амортизированными были, что цена пошла вниз. Да, — невесело усмехнулась Степанова, — это Катрин и Саймон.