Незваный гость хуже?

Олега в несколько рук переложили на носилки. Еще один укол, капельница, кислородная маска… Испугавшись, парень повернул голову набок — и в просвете между людьми увидел перемазанного грязью и кровью киборга, одиноко лежащего на земле.* У лейтенанта Васильева был госпиталь, награды, дальнейшая карьера. Рыжему дексу не досталось и банки сгущенки из обещанного ящика. Вопреки прогнозам врачей Кира начала ходить. Сначала с антигравом и медицинским экзоскелетом, а потом сама, тяжело опираясь на трость. Полгода в реабилитационном центре и резолюция медкомиссии: не годна к строевой… Никого не хотелось видеть и слышать, мир утратил краски, оставив только серый, и Кира медленно проваливалась в депрессию, не находя в себе силы на рывок. ** Как странно… Больше нет Томми. Она никогда не взлетит к звездам, а потолок в квартире тот же самый. Она помнит последний ремонт, как раз прилетала в отпуск. Свалилась на голову, без предупреждения. Родители ахнули, еще бы несколько часов и разминулись. Папа и мама забронировали бунгало на одном из островов, позвали с собой. Было здорово. Оккулта, конечно, не Шии-Ра, но какая разница, если рядом родители, с гордостью представляющие героическую дочь, лейтенанта ВКС, всем мало-мальски знакомым. А по возвращении их ждала идеально обновленная квартира с безупречно белым потолком. Забирали мебель, папа долго возился, собирая эту самую кровать, на которой она сейчас лежит. Потом плюнул и позвал сервис. Мама смеялась и угощала всех, включая парней, играючи справившихся с непокорным объектом, пирогами собственного изготовления. Трещинки. Серые. Совсем почти незаметные трещинки на когда-то безупречном потолке. Она внимательно отслеживает каждую из них. От верхнего левого угла к нижнему правому. Потом наоборот. Таймер. Лекарства. От верхнего левого угла к нижнему правому. Автоматическая доставка продуктов. Убрать в холодильник. От правого нижнего к левому верхнему. … вслепую шагнул к бакам с питьевой водой и наткнулся на человека, а тот его оттолкнул, и Кир — невиданное дело — упал, проваливаясь в такую долгожданную темноту…** Запас энергии 6% от нормы. Критическое обезвоживание. Кровопотеря. Ожоги первой степени — 21% кожного покрова, ожоги второй степени — 11,5% кожного покрова. Рекомендации: восстановление водно-солевого баланса, пополнение питательных веществ. Необходимое время до полной регенерации — 38 часов при условии восстановления водно-солевого баланса, пополнения питательных веществ до нормы. — В госпиталь! Срочно в госпиталь! Это просто чудо какое-то, что вы добрались. Человек, оттолкнувший киборга, размазывает воду по изжелта-серому, собравшемуся складками лицу и хрипло, истерически смеется: — Вон оно, чудо. Валяется. — Сглатывает, вновь приникает к такой чудесной, прозрачной, ну и фиг с тем, что нагревшейся на беспощадном солнце Тифы, воде. Зато ее целый бак, двадцать с лишним литров. С трудом оторвавшись, отдает команду: — Киборга… сделайте что-нибудь… я ему вроде как обязан… Падает на заботливо подставленные носилки и проваливается в блаженное беспамятство. Они дошли, они у своих. Когда-то белокурая шевелюра — серая, в цвет покрытия плаца. Киборг лежит как упал, навзничь. Остекленевшие голубые глаза невидяще уставились в зеленое небо. — Думаешь, есть смысл? — Командир приказал. Декс, оттранспортируй этого в медицинский модуль. Одна из «шестерок» механически волочет за ногу отключившуюся боевую машину. Посеревшие волосы оставляют на тонком слое пыли едва заметные следы. Почему система возобновила съемку, сжирая драгоценные проценты энергии? Ах, да, пересечение периметра, стандартное расширение. Но как это попало в органическую память? — … лейтенант Королев. Компрессионный перелом позвоночника. Ну и так, по мелочи — тупая травма живота без внутренних разрывов, множественные гематомы, трещины в ребрах. — Блокаду поставили? — Нашу пока нет. Подождать надо. Там сразу, на месте вкатили. Он последним из подбитого катера выпрыгнул, ждал пока все с борта уйдут, высоты не хватило. — Ну что ж, такого молодца, отца-командира и полечим покачественнее. Сколько ему? — Двадцать… шесть, кажется. — Надо же, молодой совсем, а такой ответственный. Знаете, коллега, операцию я сам проведу, а за реабилитацией вы присмотрите, пожалуйста. У парня еще вся жизнь впереди, не надо ему нехороших последствий оставлять. — Чего смотреть, я и так вижу. — Пожилой фельдшер, мясистый нос весь в красных прожилках, брезгливо оттопырил губу и даже не вытащил диагност. — Лихорадка местная. Люди шарахнулись. Фельдшер заржал: — Не боись, она от человека к человеку не передается. — А от киборга? — Опасливый вопрос командира группы. — Один хрен. Где вы так умудрились оборудование ухайдакать? — В болоте. Катер подбили. — Нахлебался, значит. Понятно. Тащите к техникам. Я по людям, не по машинам. Холодный склад. Хорошо, что сейчас в этом полушарии Тивии лето. Впрочем, зимой он бы не наглотался болотной жижи, ныряя за тонущими людьми, а лихорадка бьет ознобом. Температуру не удается пятые сутки опустить ниже сорока одного. Слазит кожа, у системы не хватает сил на регенерацию. Да и откуда взяться силам, если кормосмесь вылетает назад фонтаном, едва достигнув поврежденного желудка. — Списываем? — Одурел? У него срок амортизации не выработан, еще четыре месяца до минимально расчетного осталось. Заколебаешься бумажки оформлять. Пусть валяется. Отключится — все проще с бюрократией бороться будет. Оклемается… Не, до полной вряд ли. Продадут, скорее всего. Киборга, который когда-нибудь станет губернатором целой планеты, оставили в дальнем углу склада. Димку пустили в реанимационный блок. Парень долго стоял у модуля, прижимая руки к теплой мембране и разглядывая Киру.** «Вот и все. — Отрешенно подумал он. — Я тебя, наверное, последний раз вижу. Только ты проснись нормально. Потом, когда закончится». Королев кивнул Джону, поблагодарил Вениамина Игнатьевича и вышел.