Кошмар.

Джифун, приближаясь к подвалу, уже почуял неладное, поэтому схватил какую-то арматуру, лежавшую на лестнице и побрел дальше. Все эти события давили на него, словно глыба в шахте. Отец никогда его не любил, матери не стало, он так сильно плакал. Ревел, выл, снова ревел и все больше и больше уходил в себя. Отец научил его ненавидеть этот мир, но мать вечно вторила, что войны это самое ужасное что может произойти с человечеством, она говорила что каждый человек, будь то оборотень, анимаг или обычный прохожий в городе – все важны. Каждый достоин этой жизни и никто не вправе распоряжаться его жизнью. Тут он вспомнил слова про его охоту и паника захватила сердце, каким же уродом его растил отец и какой прекрасной розой он был для своей матери… – Идёт, кто-то идёт! – Намджун приложил палец к губам, как бы заставляя умолкнуть и Чимин повинуется. Тут дверь отворяется, на пол падает что-то тяжёлое и никто не решает сделать шаг вперёд. Джифун слишком много понял за эти несчастные пару минут, а может он всегда хотел свергнуть отца? Так, чтобы его диктатура не правила над ним, ведь так хочется быть собой. Плакать если устал или расстроен, улыбаться мелочам и быть крепким и храбрым, в моменты, когда это правда нужно. Может не тебе, но твоему другу, знакомому, твоей любви, которую он так до сих пор и не встретил. – Намджун, – в горле ком, он так виноват перед ним, слёзы застилают глазные яблоки. – Давай отомстим этому падонку? Простите за все, пожалуйста. Я просто понимаю, что уже не выдерживаю… – Не реви, успеешь ещё, сейчас нужно действовать! – Ким всегда умел подбодрить, когда это было и вправду нужно. Чимин вспоминает их первую встречу – злобный оскал и черти в глазах, сейчас же он видит убитого в этом парне ребенка, как и его когда-то убили родители. – Максимум что я смогу достать это пару кинжалов, до автоматов меня не допускали. – И это будет впору, спасибо большое. Они бредут по лабиринту, в котором до жути темно, тесно и холодно. Только слабые лампы освещают лестницу, придавая этому помещению ещё больший зловещий вид. – Там стоят человек 10, которые могут разорвать нас в любую секунду, поэтому спрячьте руки за спину и, опустив голову, идите за мной, изобразите слёзы или что-то такое, неважно, главное делайте расстроенный вид! – Ну что там, Джифун? И почему это тебя отправили одного, даже без охраны? – завопил один из телохранителей его отца. – Что мне сделают два покалеченных человечишки? – с натянутым злорадством процедил парень, помогая парням подняться на крепкий деревянный пол, под которым они находилась на глубине около 2-3 метров. Зрелище жуткое, но это уже позади, сейчас важнее вернутся домой и быть в кругу любящих друзей. Кто-то из всей это компании начал смеяться, видя измученный вид парней, а Намджуна это только злило, он хотел подойти к нему, плюнуть прямо в его надменное лицо и избить до полусмерти за всю ту боль, что они ему причиняли, но здравый разум пересилил эмоции и тот спокойно, с видом раненного оленя, прошел мимо них в маленький коридорчик, ведущий прямо на крыльцо, где уже слышен голос Минхо, который смеётся и угрожает, будто морально издеваясь над Джином, Юнги и Гуком. – Сейчас, – Джифун открыл какой-то тайник, что был прикрыт цветком, стоящим на большой тумбе, что занимал явно больше пространства, чем требовал. Они достали несколько маленьких ножей, а так же две достаточно большие и тяжёлые катаны, на ручке которых были выгравированы: «Смерть неудачникам» и «Мир ужасен». – Чимин, тебе придется всё-таки вскрыть свой шрам, ведь он может просто не дать тебе ту силу, которой поделился Гуки, – глаза Пака вылезли явно за орбиты этой гнусной планеты, но он все равно взял в руки маленький кинжал, на всякий случай вытер его лезвие о свою одежду и слабым нажатием надавил на шрам. Он не смог сдержать крик и дверь, в которую они должны были выйти, отворилась. Голоса разом замолчали, а Юнги окаменел – крики Пака явно не то, что он хочет сейчас слышать. Джун раскрыл рот, делая глубокий вдох. Джин в теле волка не настолько прекрасен, нежели в облике самого прекрасного человека на свете, но Нам все равно тут же срывается с места, минует Минхо и падает на шею к волку, тягая руками шерсть, но старшему совсем не больно. Совсем. Мигом он обращается в человека и заключает любовь всей своей жизни в объятия, сейчас все равно, пусть он погибнет под градом пуль, но объятия родного человека он будет помнить и нежить в памяти даже в садах Эдема. – Прекрасная парочка, – рявкнул Минхо и обратил взгляд на сына. Предателя в его лице он явно не ожидал, поэтому опешал. Юнги с Чимином не были столь глупыми как Джин и Намджун, поэтому они, обменявшись тёплыми взглядами, излучающими «Я скучал», остались на своих местах, выжидая атак и действия. Они оба поняли, что уже не потеряют друг друга в этой пучине злости и ненависти со стороны гнили, что их окружила, поэтому их разум оставался холодным и рассудительным. – Ты, довел до могилы мою мать, а теперь и всех этих людей, оборотней и магов, думаешь тебе есть прощание? – в глазах Джифуна оказалось море, но слёзы не спешили стекать по щекам и утопать в пропитанном кровью паркете крыльца. – Я не нуждаюсь в чьем-то прощении, сопляк. Особенно в твоём! – не смотря на крики главы, обычные пешки не спешили нападать, ждали сигнал. Чонгук всё ещё сверлил взглядом отца, стараясь вбивать в себя слова Тэхена, но с каждой секундой становилось все невыносимей. Хотелось подлететь, разорвать в клочья и повесить шкуру как трофей перед входом в дом. Но нужно оставаться спокойным, холодным… Дома ждёт Тэхен, волнуется. – Что ж, пора вас всех убить, господа! – на этой не веселой ноте начался обстрел. Джин снова превратился в волка, посадил на себя Джуна и увёз в безопасное место, ближе к границе, ведь там уже не было тех, кто мог навредить. После лёгкого поцелуя и обещания вернутся он побежал помогать своим. Им нужно выстоять и победить, иначе все окажется пустым мгновением. Отец Чона сразу бросился на сына и в него попало несколько пуль, он заскулил, но оборонял своим телом Гука. В него попадало все больше пуль, кровь текла по бокам и утопала в зелёной траве. – Что ты творишь, ублюдок?! – вскрикнул парень, но не нападал. – Просто я понимаю, что больше ничего не смогу тебе дать, кроме спасения жизни. Живи счастливо, пожалуйста и пусть Чимин меня простит, я просто хотел тебя увидеть. Извини меня, – выдал он на последнем издыхании, но злость все ещё бушевала в крови волка. Хотелось загрызть эту паскуду, но мысли были забиты только его последними словами… Больно, очень больно. Чимин понимает, что погибнет здесь первым, ведь он стоит прям рядом с Минхо. Поэтому нанизывает клинок на свой шрам, кричит от боли и вынимает его. Клинок окрашивается в ярко-алый цвет и разом загорается. Из рук Пака так же брызжет огонь. Минхо резко оступается и падает с крыльца вниз по земле. В эту же секунду Юнги достает из кармана яд, быстро кидая его на лицо мужчины, что с треском провалился в этой операции и произносит заклинание. – Чимин, беги! – кричит Мин, седлая подоспевшего Джина… Видимо, это были последние слова, которые смог бы услышать Пак, ведь в него попало несколько пуль, но это совсем не так. Чонгук выбирается из-под тела своего отца и бросается к другу, рывком закидывая его себе на шею и спеша за друзьями. Бежать пришлось не долго, ведь все, кто участвовал в операции, остались в деревне Минхо, а сам он уже был одной ногой в могиле, так что ничто бы его не спасло. – Чимин! Пожалуйста очнись, только не умирай! – Юнги не мог сдерживать свои крики, нервно вытаскивая из карманов эликсиры и снадобья, бережно вливая практически все содержимое в рот бездыханному телу. Пара секунд и тело начало светится, слегка поднимаясь над землёй и парень открыл глаза, вглядывая в любящий взгляд, наполненный тонной слез. – Этот человек никогда не сможет умереть, Юнги, так как он – наше спасение, – подытожил Намджун, все сильнее сжимая руку Джина. Эту любовь они пронесут сквозь время, муки, страдания и невзгоды, но она не оставит шрамов на душе и не даст пойти ко дну.