Любовь?.

Любовь? Боже, как глупо! Разве то, что происходит с ними двумя, можно назвать так? Больше похоже на садизм и эгоистичность, которую прикрывают красивыми словами! Разве нет? Возможно все вокруг правы — они просто ошиблись. Одна не может любить, другая никогда не любила по-настоящему. Мина погружена с головой в работу. Учится в институте, подрабатывает в кафе и выступает танцором на множестве конкурсов. Хосон вторглась в её жизнь — однокурсница, в один день признавшаяся в любви. И девушка не могла отказать. Просто не могла, ибо не знала — может, она чувствует к ней что-то?.. И оказалась права. С каждым днём симпатия росла, перерастая в любовь. Но затем всё это приняло жестокий и страшный поворот. Хосон была очень эмоциональной девушкой, по любому поводу начинала кричать, а потом и стала угрожать тем, что перережет вены, если не сделают так, как хочет она. И часто под такие угрозы попадала Мина. Девушки вместе снимали квартиру, где после учебы проводила время Хосон, пока её девушка работала в поте лица. Мина приходила к часу ночи и привычно шла в комнату, извиняться перед Хосон. Та кричала о том, что хочет больше проводить времени вместе, постоянно ставила перед выбором — либо работа танцора, либо отношения. Обычно Мина просто обещала прийти пораньше и обнимала свою беспокойную девушку. Хосон успокаивалась, обнимала в ответ, и так они засыпали. Но в душе всё ещё таилась обида — она не получала должного ответа на свои ухаживания. Не было цветов, подарков, приятных сюрпризов и прогулок по ночному парку в свете уличных фонарей. Мина всегда ходила в толстовке, пропахшей потом и одеколоном, коротко целовала в нос, когда провожала из универа домой, отвечала обычным «спасибо» и объятием на приготовленный ужин и только иногда приносила небольшие подарки, вроде браслетика из бисера или красивого нового блокнота взамен старого. Но однажды Хосон придумала идеальный по её мнению план. Желание присвоить девушку себе, запереть её с собой дома и больше никуда никогда не выпускать, желание той самой знаменитой любви поглотило её целиком. И девушка решила запугать Мину, чтобы та испытала укол совести и стала посвящать Хосон больше времени. Мина пришла домой непривычно рано — в семь часов вечера. Повесила промокший плащ на крючок и устало побрела на кухню, чтобы положить в холодильник купленный тортик. — Сони! Иди сюда! Не дождавшись ответа, Мина тихо пошла к их комнате. Приоткрыв со скрипом дверь, она увидела свою девушку, сидящую на кровати с лезвием от канцелярского ножа в руках. — Хосон! Положи лезвие! Девушка только грустно ухмыльнулась уголком губ и посмотрела на Мину. — Не ожидала, что ты придёшь так рано… — Хосон. Пожалуйста… — Что?! — неожиданно резко прокричала девушка. — Сони, не кричи и положи лезвие… — Нет! Если ты подойдёшь ближе, я порежу себя! — Хосон, успокойся… Я купила тортик, пойдём… — Серьёзно?! Тортик? И сейчас ты говоришь мне только это?! Ты хоть любишь меня? Я живу как будто одна… Ты уделяешь своим танцам времени намного больше, чем мне!!! — Милая, но мне только вчера дали новый танец для конкурса завтра… Премии за первое место нам хватит, чтобы не идти на подработку! — И что?! Никто не заставляет тебя работать!!! Мина внезапно почувствовала прилив ярости, но не хотела срываться на любимом человеке. — Ты же знаешь, нам нужно оплачивать квартиру, обучение, и у меня болеет отец… — И что с того?! Неужели твоя мать сама не может заработать на лечение? — ХОСОН! Девушка не замечала того, что говорит и, услышав с какой яростью на неё закричала Мина, сочла это лишь очередным доказательством того, что её никто не любит и лишь ищет оправдания. Поэтому Хосон решительно встала, быстро закатала рукав и занесла лезвие, показательно зажмурившись. Она хотела полоснуть себя где-то около вены, чтобы осталась глубокая царапина, но девушка бы не умерла. Просто напугать Мину, чтобы та боялась потерять Хосон. Жестоко, эгоистично? Но это же любовь… разве нет? Она опустила лезвие. Но не почувствовала боли, только стекающие тяжелые капли по руке… Открыв глаза, девушка увидела, что Мина держит её запястье, а нож… лежит прямо на выступающей вене, и с лезвия стекают багровые горячие капли. Один продольный разрез. Казалось, наконец наступила смерть. Но нет. Хосон достала уже приготовленные заранее, для себя, лейкопластыри и бинты. Осторожно перевязала, казалось бы, смертельный порез. И зашила его; всё-таки обе учились на врачей. Очнувшись на следующий день, Мина пошла в университет. Снова привычно поцеловала перед уходом Хосон, снова так же обняла её. На пути с выступления девушка несла домой всё-таки полученную заветную премию. Хосон сидела у окна и смотрела на то, как её любимая стоит у светофора и радостно улыбается. И тоже улыбалась, предвкушая, что теперь они будут почти всё время вместе, ведь теперь Мине не нужно будет ходить на подработку!.. А когда Мина переходила дорогу, её сбил мотоцикл.