***
— Буду ждать вас завтра рано утром! — Лисандра радостно бегала по комнате. — Эдион уверял меня, что дресс-код не обязателен, но я очень хочу видеть вас в черных платьях с открытыми плечами. На своих свадьбах делайте как хотите, но на моей будет так, как скажу я. Не даром же я ждала столько времени. Эту информацию подружки невесты слышали далеко не в первый раз, но даже Манона молчала. Прошлое недовольство было встречено Лисандрой в ипостаси призрачного леопарда. Возражать еще раз не посмел никто. Четыре подруги смирно наблюдали за последними приготовлениями, лишь одна Венга восхищалась своим платьем, присланным Несариной в честь завтрашнего торжества. Ей, как самой младшей, разрешалось не так внимательно слушать невесту. Госпоже Эстфол предоставили удобное кресло, так как на шестом месяце беременности стоять становилось все сложнее. Элида, Манона и Аэлина таких привилегий не получили и поэтому последние пол часа стояли посреди комнаты, обязанные помогать Лисандре в выборе фаты к платью. — Если я кому-нибудь расскажу, что великая и ужасная Манона Чернокоювая, Королева всех ведьм, стояла с блестящими заколочками и выбирала какого цвета будет нижняя сорочка невесты, мне не поверят! — громкий смех Ирианы разнесся по комнате. — Ты не посмеешь! -только наличие тех самых блестящих заколочек в руках, удерживали Манону от демонстрации железных ногтей. — Я передам Дориану, что ты предпочитаешь красные сорочки. Может тогда он предпримет более решительные действия. До кресла Ирианы заколка не долета всего несколько сантиметров. Слушая разговор подруг, Элида и Аэлина искренне пытались не улыбаться. Пять женщин с таким характером в закрытой комнате могли привести к катастрофе, если бы они не были соратницами и не прошли все ужасы войны вместе. Элида им завидовала. Завидовала счастью Аэлины с Рованом. Завидовала, видя, с каким восторгом и любовью Шаол смотрит на беременную жену. Завидовала, наблюдая за приготовлениями Лисандры к свадьбе с любимым. Осознание, что у нее такого никогда не будет, нагоняли тяжелые мысли. Слова, сказанные Лорканом во время того, как Элида спасала его с поля боя, так и остались без ответа. «Я люблю тебя.». Когда-то, она только и мечтала, что услышать эти слова. Сейчас же, они вызывали только горечь. Он без согласия Элиды, привязал ее к себе. Разрушил любую возможность на счастливую жизнь с другим фейцем. За это его было невозможно простить. Элида не хотела иметь с ним ничего общего и даже видеть его не хотела. -Он завтра будет? — вопрос, заданный Аэлине, не нуждался в пояснениях. -Нет, ты же просила. -Спасибо.***
— Я принес тебе шаль, чтобы скрыть его метки, — руки Фенриса медленно накинули полупрозрачную ткань на открытые плечи.- не обращай ни на кого внимания. Пусть они думают, что хотят. — Фенрис, спасибо тебе. За все. В ответ Элида увидела улыбку. Черное на бретельках платье в пол, сидело, как влитое. Серебряный лиф выгодно подчеркивал грудь. Волосы, собранные в высокую прическу и оставленными несколькими локонами, обращали внимание на тонкую, изящную шею. Туфли на высоком каблуке делали ее выше и заметнее. Образ заканчивала темная просвечивающаяся шаль, лежащая на одном плече, которую можно было принять за аксессуар. Отражение в зеркале нравилось Элиде. Там она выглядела замечательно. Уверенная в себе, сильная и независимая. Только ее реальное состояние очень отличалось от того, в зеркале. Элиде не оставалось ничего, кроме как попытаться соответствовать своему отражению.***
— Герцогиня Элида Лошэн и Господин Фенрис из Доранеллы! Каждый праздник теперь начинался с представления всех гостей. Что бы жители Терассена помнили, что они не одни и знали к кому можно обратиться за помощью. Звучала спокойная музыка. Первыми всегда представляли Аэлину и Рована. Затем назывались имена и названные люди, входя через главную дверь, следовали к своим местам. Главный зал поражал своей красотой. Все помещение было украшено белыми лилиями, любимыми цветами Лисандры. Мягкий свет, проникающий через окна, передавал невероятную атмосферу. Эдион Ашерир стоял на возвышенности и ждал свою невесту. Зазвучали фанфары и все гости замерли. Через распахнувшиеся двери шла Лисандра. Белое шелковое платье струилось по ее фигуре и переходило в длинный шлейф. В аккуратно уложенные волосы была вплетена тиара из белого золота. Голову покрывала белая длинная фата, конец которой несла улыбающаяся во весь рот Венга. Лишь немногие заметили, как у главнокомандующего армией Терассена текли слезы при виде его будущей жены. Осознание, что все испытания закончились, даровало невероятное чувство легкости и счастья. Приблизившись к возвышению на котором стоял ее будущий муж, Лисандра склонилась на колени перед своей королевой. То же самое проделал и Эдион. — Согласен ли ты, Эдион из рода Ашериров, взять в жены Лисандру? — Согласен. — Согласна ли ты, Лисандра, герцогиня Караверрская, взять в мужья Эдиона? — Согласна. — Клянетесь ли вы, в радости и печали, в счастье и горести, в войне и в мире, любить и поддерживать друг друга? — Клянемся. — Объявляю вас мужем и женой, и пока Тьма не разлучит вас! Зал взорвался радостными криками и аплодисментами. Улыбки на лицах были дороже всяких подарков. Началось празднование. Все продолжали поздравлять молодоженов. Элида была искренне рада за них. Они с Аэлиной вот уже пол часа не отходили от пары, помогая принимать подарки. Она стояла повернувшись в сторону огромной горы разноцветных свертков, что бы добавить туда еще один. — Простите за опоздание, спешил как мог. Знакомый голос заставил все внутренности Элиды сжаться в клубок. Неизвестно откуда взявшаяся дрожь, чуть не заставила выронить подарок. Ощущение, как будто из помещения вдруг пропал весь воздух. Дрожь только усиливалась, но этикет обязывал обернуться и поздороваться с опоздавшим гостем. — Эдион, Лисандра, поздравляю вас! Пусть жизнь будет счастливая. Приветствую вас, Ваше Величество, Венга, Госпожа Лошен. — Господин Сальватире, — Элида заставила себя выдавить слова и склонить голову в приветствии. — извините, мне нужно проверить, все ли гости прибыли. «Надо быстрее покинуть этот зал.» Единственная ясная мысль в голове. Спуститься с лестницы, улыбнуться Фенрису, пройти мимо гостей и быстрее через дверь. Прямо, не разбирая дороги и первая попавшаяся дверь. Благо комната оказалось пуста. Элида прижалась к холодной стене и закрыла глаза, в попытке восстановить дыхание. Скрипнула открываемая дверь. — Ты мне клялась, что его тут не будет! Ты мне обещала! — злые слезы лились по лицу. — И я тебе доверилась! — Если бы ты знала, что он приглашен, ты бы не согласилась приехать. Он много значит для Эдиона, ведь был знаком с Гарелем. Лисандра хотела собрать всех и отпраздновать вместе. Если тебе от этого станет легче, он тоже не знал, что ты будешь. — Да мне плевать! И плевать на то, что ты королева! Ты меня предала! Понимая, что любые слова сейчас бесполезны, Аэлина тихо вышла за дверь. Оставшись одна, Элида подошла к зеркалу и сняла шаль, скрывающую его метки. Ведь ее так разозлило не появление Лоркана и тем более не то, что Аэлина не сказала ей об его участии в свадьбе. Страшнее всего оказалась реакция самой Элиды. Замирание сердца, дрожащие руки и ощущение, будто они одни в зале. Это было намного страшнее. Коснувшись рукой маленьких шрамов на ключице, она грустно усмехнулась себе в зеркале. — Ведь я бы могла забыть тебя и жить счастливо. могла бы полюбить другого и построить с ним семью. — Жаль я не могу сказать того же. Вздрогнув, Элида повернулась к двери. Он был так же красив, как и при их последней встречи. Неизменный черный камзол подчеркивал широкие плечи. Черные глаза так же вглядывались в душу. До дрожи в коленках хотелось прикоснуться к его темным волосам. Подавив этот мимолетный порыв, Элида заставила свой голос звучать бесчувственно: — Я не желаю тебя видеть. — Ты стала еще красивее. Спокойная жизнь идет тебе на пользу. Или за это стоит благодарить твоего будущего муженька? — Не смей так говорить о Фенрисе! Он намного благороднее тебя. — Благороднее значит?- голос Лоркана становился похожим на рык.- А что ты скажешь, если я расскажу тебе, что он тебя хочет? Что ты скажешь, если узнаешь, что большая часть мужчин в этом зале тебя хотела?! — Аа, так дело в этом. Ты меня ревнуешь. — Ты не видела, как они на тебя смотрели. — Раз они такие плохие, не хочешь обьяснить откуда вдруг у меня у основания шеи твои метки? Шрамы, доказывающие мою принадлежность тебе? Или решил, раз я не досталась тебе, так не должна достаться никому? — Только эти метки спасли тебя от участи быть изнасилованной сегодня. Знаешь, не все фейские мужчины ждут согласия девушки. Это было последней каплей. Терпение Элиды лопнуло и его осколки разлетелись по сторонам. Сократив расстояния до Лоркана, она дала ему пощечину. Тишина в комнате была звенящей. Тяжелое дыхание обоих заставляло нагреваться воздух. Прикрыв глаза девушка думала о его и своих словах. Легкое дуновение ветра и она почувствовала лопатками холодную стену за спиной. Лоркан всем телом прижимал ее к стене. Каблуки делали разницу в росте значительно меньше, но Элиде все-равно приходилось приподнимать голову, чтобы видеть его лицо целиком. — Знаешь, чего ты не учла? — раздался тихий шепот у левого уха.- Что метки на теле остаются лишь тогда, когда этого желают оба. Шею Элиды обдавало горячим дыханием. Вся грудь и плечи были покрыты мурашками. Язык Лоркана медленно прошел путь от подбородка к основанию шеи. Губы прижались к дрожащей жилке. Все его самообладание полетело к чертям, когда из приоткрытых губ Элиды вырвался рваный выдох. Руки, до этого находящиеся по обе стороны от ее головы, скользнули на талию. Губы продолжали путешествовать все ниже, по открытым плечам, к маленьким шрамам и дальше ниже к груди. — Ты знаешь, как это, любить и не иметь возможности сказать? Хотеть и не иметь возможности прикоснуться? — его голос был хриплым и тихим. — Знаю. Выдохнул, когда она вдруг потянулась к нему. Лицом, губами, руками. Тонкие пальцы погладили щеку, и он еле успел взять под контроль судорожный выдох от нежности этого прикосновения. Тем более, когда она снова подалась вперёд, облизывая губы. Лоркан перехватил и крепко сжал пальцами тонкий подбородок, отводя его в сторону, наклоняясь и впиваясь в её шею жёстким поцелуем. Туда, где виднелись его метки. Почти против воли, он возбуждался ещё больше, ощущая как тёплые ладони теперь не гладят, а цепляются за его спину. Пальцы подцепили бретельки на тонких плечах, спуская их к локтям, сковывая движения. — Ты и представить не можешь, как я хочу тебя, — рычит, прикусывая кожу за ухом. Руки скользят вверх, по втянутому животу, рёбрам, оглаживают каждое, обхватывают грудь. Через ткань платья ласкать напряжённые соски, чувствуя лихорадочное биение сердца под ладонью. — Еще. Губы сминали кожу ключиц, впиваясь, кусая, пока пальцы стаскивали платье вниз, освобождая грудь. Прикосновения губ к нежной коже, заставило Лоркана напомнить себе не торопиться, а её спину — выгнуться так сильно, что кажется, вот-вот раздастся хруст позвоночника. Прохладные пальцы зарылись в волосы на его затылке. Ладони обхватывают сжатые бёдра и ведут вверх, поднимая подол платья. Карие глаза расширяются, не отрываясь от его лица. В её взгляде борьба. На секунду Лоркан застывает, чувствуя, как она напрягается. Руки медленно смещаются немного ниже и подхватывают её под ягодицы, разводя ноги и подтягивая вверх так, чтобы раскрытая для него промежность оказалась на уровне паха. Так, что можно прижаться. Отчаянный румянец заливает щёки, и Элида поднимает глаза. Боги, его руки, его тело. Всё это так близко. Напряжённое лицо в нескольких сантиметрах от её собственного. Вздымающаяся грудь. Рёбра, мышцы, натягивающие кожу, Мускулистый живот. Хотелось прикоснуться, почувствовать мягкость кожи. А во взгляде черных глаз читается такое желание, что ноги начинают подгибаться. Его руки сильнее стискивают кожу ягодиц, пока настороженный взгляд следит за каждым движением. Элида торопливо подавляет стон, поднимая ноги и обхватывая ими узкую талию Лоркана. Робко. Неумело. Тот всё ещё продолжает смотреть, будто проверяя, как далеко она сможет зайти. А она… растерянно замирает на несколько секунд, теребя пальцами материю его расстегнутой рубашки. Ладони прижимаются к широкой груди сильнее, движутся вверх, к плечам, под ткань рубашки, попутно снимая её. А в следующий миг Элида обхватывает его плечи, трётся носом о границу его волос за ухом. Миллион. Или даже больше миллиона мурашек. Она гладит его. Осознание, что ему нужны её губы. Элида не успевает сделать даже вдоха, когда он возвращается к её лицу, обхватывая руками. И язык нетерпеливо чертит контур нижней губы, побуждая открыться навстречу ему. Млея от того, как язык Лоркана вылизывает, врывается в рот, она расстёгивает пряжку только со второго раза. Он на несколько секунд отстраняется — для того, чтобы посмотреть в глаза. — Если ты не готова, я подожду. — Нет, я хочу этого. И тем не менее, от звука расстёгиваемой ширинки у Элиды вырывается испуганный выдох. Потом — ещё один, когда он подхватывает её под бёдра, снова разводя ноги, снова прижимая к стене, прижимаясь сам. — Лоркан, — почти неосознанный шёпот в его ухо. Произнесённое имя разрывается салютом в голове и разносится по сосудам вместе с шумящей кровью. Как она это делает? Одним словом, одним движением губ сводит его с ума. Фейец закрывает глаза, тяжело сглатывая. Рука сама скользит по внутренней стороне её бедра. Выше, почти касаясь. — Обхвати меня крепче, — хриплый голос. Будто не его, чужой. — не бойся. Когда острые коленки стискивают его рёбра, не сдерживается. Проникает внутрь — сначала одним пальцем, застывая. От тесноты и того, как Элида задыхается. Затем — двумя. Стискивая зубы, едва не рыча, когда она выгибается, запрокидывая голову, упираясь затылком в холодную стену. Рука отрывается от нее, судорожно сдёргивая ткань белья и девушка вздрагивает, когда его член прижимается к ней. Без разделяющей тела ткани. Горячий. Одно резкое движение, один сильный рывок — и он внутри. Её громкий вскрик на секунду оглушает. -Прости меня, прости. -сдавленно, задыхаясь. Мягко, как никогда. — Просто скажи мне, как? Лоркан не двигался, чувствуя, как её сердце вылетает навстречу его собственному. Она не прекращала дрожать, кусая губы. Затем осторожным, невесомым движением губ поцеловала его. — Все…хорошо— тихо-тихо, шепотом прямо в губы. — Просто медленно, ладно? И стискивает коленями его бёдра, приподнимается, неосознанно сжимая его внутри. Вырывая из его горла рычащий стон. Раздирая в клочья остатки его самоконтроля. Не отводя тёмного, такого безумного взгляда от его глаз, устремлённых на неё. Взгляда, в котором он уже не тонет — в котором он безнадёжно идёт камнем на дно. Осторожно подхватывая её под колени, медленно толкается к ней тазом, входя до самого конца, чувствуя дрожь в каждой напряжённой мышце. Просто… медленнее. Она держит его внутри так сильно, что скручивает нутро. Выворачивает наизнанку, а разрядка затянутым шаром пульсирует глубоко внизу. Живот напрягается, Лоркан подаётся назад и опять в неё, вызывая резкий выдох, опаляющий кожу шеи. Замирает. Она дрожит. Фейец со стоном прижимается к её губам, целуя — глубоко, возобновляя толчки. Медленные, размеренные, осторожные. Губы произносят что-то прямо в поцелуй. Такие важные слова. который сам же не слышит, только замечает: боль в её глазах растворяется, щедро разбавляется огнем. — Лоркан… Это жжение внутри — оно почти пропало. Остались его движения, его руки и взгляд. Лишь бы слышать его тяжёлое дыхание. Такой до безумия нежный и страстный одновременно. И всё, что было нужно — смотреть на него, вглядываться в лицо, закушенную губу, привлекать к себе, целовать её, целовать его скулы и щёки. А потом — бешеный поцелуй, который толкнул её за грань. Грань чего-то очень страшного, больного, сильного, угадывающегося внизу несмелыми импульсами. Там, где он двигался. Лоркан на мгновение замер, впиваясь зубами в её губу. А затем с рычанием вздрогнул всем телом. Впервые кончая в пульсирующий жар — такой чистый — не ощущая мерзкой пустоты. — Моя… — на выдохе, зарываясь лицом в растрёпанные, влажные волосы, не сдерживая дрожи, лихорадочно мешающейся с этим единственным словом, которое пульсировало в голове. — Моя. — Твоя. И пока Тьма не разлучит нас.***
Скрип двери заставил обоих замереть. Горькая улыбка Фенриса была красноречивее любых слов. Взглянув в глаза Элиде, он кивнул, как бы говоря, что все понимает и тихо вышел за дверь.