Грязная кровь, чистая кровь

      - Маггла, маггла! – увлеченно кривлялся Северус, размахивая в воздухе письмом из школы чародейства и волшебства, в котором зеленым по желтоватому ясно сказано, что обычным людям там не рады. Лили пристыжено отводила от сестры взгляд, но все равно радостно поддакивала из-за спины приятеля, как будто тощая грудка мальчишки стала бы серьезным препятствием для Петунии, вздумай она поучить сестру манерам и уважению к старшим.       И Туни очень даже хотела выместить на чем-нибудь или на ком-нибудь злость. Обидно ей не было, а вот раздражение – да, присутствовало. Как эта мелочь пузатая посмела сунуть свои длинные носы в ее переписку?! Ну, она, конечно, тоже поступила не слишком умно, поддавшись минутной слабости и написав директору Хогвартса, что хотела бы там учиться вместе с сестрой. Пожалела сразу же, стоило только сове скрыться из зоны досягаемости – ну что она той школе магии забыла?? «Лягушку, сову или кошку»? Или заклинание, чтоб призраков прогонять? И о чем она только думала, Император помилуй?       Хотя ясно же, о чем. О великолепном принце, который будоражил мысли юной Петунии уже несколько лет к ряду. Вот в помутнении рассудка, видимо, и решила, что «настоящая сказочная магия» гарантированно позволит ей привлечь внимание самого Юграма Хашвальта, на зависть этой выскочке Кандиде Кэтнипп! А там серенады под окном, поцелуи при луне и пышная свадьба в качестве обязательного хэппи энда – все как положено в самых смелых мечтах прилично воспитанной девицы.       Вот за эти мечты и пришлось поплатиться минутой позора перед младшей сестрой с ее рыцарем-оборванцем. Фи, и как только мама позволяет Лили общаться с… этим вот. Грязным, ободранным, в одежде то ли с прошлого века, то ли просто с помойки… И манеры такие же – письма чужие читает, хоть бы для вида пристыдился, и куда только его мать смотрит? И его, и их с Лили…       Петуния вздохнула, демонстративно отряхнула от невидимой пыли светлую юбку и, напоследок мазнув по сестре предостерегающим взглядом, чтоб не вздумала на радостях болтать лишнего, с царственным величием отвернулась.       Да скорее шинигами вымрут, чем ее гордость заденут детские насмешки. Подумаешь, маггла. Квинси, вообще-то. Да почистокровнее приемыша-Лили, решившей задрать нос сразу же, как только письмо из школы этой получила.       Ага, конечно, теперь же Туни не самая талантливая в семье. Она ведь в воздухе парить не умеет (пока что) и спички в иголки превращать никогда не научится.       Ладно, может быть, Петунье все-таки немножко обидно. Спички в иголки – это, наверное, интересно. И Кандиды в Хогвартсе точно нет.       Правда, Хашвальта-сама, исполняющего обязанности Императора, там тоже нет. Как и приятелей Моники с Никлаусом. И сейрен ей тогда не светит… Нет, ну его, этот Хогвартс, пусть Лили сама развлекается.       Остаток того лета проходил в дикой суматохе – попробуйте собрать одиннадцатилетнюю девицу в неизвестность на срок почти в десяток месяцев без права вернуться домой на выходные. Тем более, если в этой неизвестности порядки дремучего средневековья, а девица и сама никогда обычной «магглой» не была.       Туни за ажиотажем наблюдала издалека, старательно делая вид, что происходящий в доме переполох ни капельки ее не касается. Вот теперь ей точно обидно – обычно летом они всей семьей ездили в Японию, в гости к главной ветви клана Исида, к которому принадлежала и сама Туни с родителями (только они относились к побочной ветви). Взрослые бы занялись своими взрослыми делами, а Лили и Петуния примазались бы на тренировку к сколько-то-там-юродному кузену Рюукену. Конечно, братец Рю, будучи старше Туни на три года (Лили, соответственно, почти на шесть), предпочитал проводить время в компании своей ровесницы Масаки – воспитанницы клана Исида, которую попутно прочили Рю в невесты, но если постараться… В конце концов, для своего возраста Петуния была достаточно талантливой – та же Масаки, хоть и старше, а все еще имела сложности с формированием духовного оружия. В отличие от Туни. Лили-то ладно, она мелкая еще, к тому же гемишт во втором поколении, ей простительна некоторая слабость. А вот у Туни лук получался – загляденье! И стреляла она хорошо, метко. В этом году можно было даже рассчитывать уговорить дядюшку Сокена взять ее на настоящий патруль или охоту – в Каракуре такое устроить легче, чем в Британии. Там духовный фон более насыщенный и страдающие дальнозоркостью шинигами себе под нос не смотрят. Идеальные условия для тренировки боем!.. Но из-за Лили с ее дурацкой школой магии все планы рухнули, как карточный домик. Ни тебе силовых тренировок, ни лингвистических – только и слышно, что разговоры про магию да наставления держать рот на замке.       Не хватало еще порушить многолетнюю маскировку квинси с помощью одной не в меру болтливой девицы.       А Лили и рада – решила, видимо, что там, подальше от военно-аристократичного уклада Ванденрейха, сумеет избавиться от статуса «гемишт», удачно выйти замуж и забыть, как страшный сон, собственную родословную. Туни ее оптимизма не разделяла – судя по отношению «полукровки» Северуса к «магглам», не все так просто в датском, то есть магическом, королевстве. И при самых выгодных раскладах Лили сойдет в лучшем случае за такую же полукровку… А тот же Снейп до довольного жизнью представителя аристократичного рода как-то не дотягивал.       За сестру было боязно – пусть не родные, но росли-то они всегда вместе! Тренировались, шкодничали, даже поспорили однажды, кто быстрее вырастет и выйдет замуж за братца Рю… Ну, это было давно. И неправда.       Вообще, кровными сестрами Петуния и Лили не являлись – да даже дальними родственницами назвать их было нельзя. Разве что, когда Рюукен женится на Масаки – и то с большой натяжкой. История кровной семьи Лили, конечно, на отдельный роман тянет. Любовный. Туни даже не полностью в теме была. Знала только, что Масаки действительно являлась последней из клана Куросаки – у Лили права на благородную фамилию отродясь не было. У нее и крови-то квинси хорошо если четверть – ее мать, Жизель, уже была рождена полукровкой от союза Эдгара Куросаки, эхьта из французской ветви клана Куросаки, с девушкой без рейацу. Кровный отец Лили тоже условно считался обычным человеком… ровно до того момента, пока маленькая Лили не начала использовать силу, которую Исида не смогли приписать ни одной из известных полярностей реацу. Спросить подробности оказалось не у кого – Эдгар погиб при засекреченных обстоятельствах где-то на территории шинигами, Жизель пропала без вести вскоре после рождения дочери, а об отце малолетней ведьмочки никто ничего не знал. Из «своих» его никто никогда не видел, в отцовстве никто каяться не спешил, поэтому версий оставалось аж одна – в родословной клана Куросаки потоптался шинигами. Где и как Жизель могла столкнуться и тесно пообщаться с проводником душ, загадкой оставалось нерешенной, но оно и понятно – папаня-то, видимо, магом оказался, то есть вполне себе человеком. Правда, вопросов «как», «почему» и «куда» этот факт не отменял.       Конечно, у Лили была еще и бабушка – та самая женщина, ради которой Эдгар в свое время пожертвовал чистотой крови. Как только Жизель исчезла, именно она, как ближайшая родственница, и занялась воспитанием малышки. Родители Петунии помогали по мере сил – все же, мать и дочь близкой подруги не были им чужими, да и маленькой Петунье требовалась постоянная компания почти-ровесницы. Но первый магический выброс Лили закончился трагедией – взлетевший под потолок тяжелый цветочный горшок упал в самый неподходящий момент, прямо на макушку кинувшейся ко внучке перепуганной женщины. Так двухлетняя малышка Лилс в один миг осталась круглой сиротой.       Главная ветвь клана Исида, у которых на тот момент на поруках уже была восьмилетняя Масаки, от гешмита Куросаки категорично отказались, зато британская ветвь – родители Туни, с радостью пригрела малышку под своим крылом. Вот и получилось, что сводной сестрой эхьт Петунии Исиды оказалась гемишт Лилиан Куросаки. По документам Гэнсея, правда, обе прописаны под фамилией Эванс – что-то там связано с семейным бизнесом родителей в человеческом мире. Туни до поры до времени не интересовалась, справедливо полагая, что этим займется ее будущий муж. Конечно же, чистокровный квинси, которого выберут родители (хорошо бы Хашвальт-сама, но мечтать не вредно, Туни). Если повезет, то даже из главной ветви какого-нибудь приближенного к императорскому трону клана. Лили в этом плане можно позавидовать – она была полностью свободна в выборе мужа. Наследства ей не досталось, на главную ветвь претендовать даже не стоит пытаться из-за «порченой» крови, да и сил квинси у нее не очень много – ее дети, если родятся не от квинси, вообще вряд ли смогут сформировать духовное оружие без помощи Браслета. Слабачка-грязнокровка никого не интересует, что автоматически означает почти полную свободу действий. При условии, что она будет держаться подальше от Зильберна и значимых чистокровных кланов.       У Петунии, в свою очередь, жизнь давно уже расписана по минутам – скорее всего, жениха ей уже присмотрели и дату свадьбы назначили. Это было… правильно. Но нежелательно. Ну не хотела Туни замуж за, например, своего хорошего приятеля Никлауса Бастербайна! А он ведь нареченный либо ее, либо Моники – иначе зачем еще старшему на год мальчишке из главной ветви клана Бастербайн таскаться в компании двух девчонок из побочных ветвей? Ясно же, что одна из них, к радости родителей, в обозримом будущем станет его женой.       Впрочем, у Туни лазейка тоже была, хоть и своеобразная. Штернриттеры и приближенные к ним офицеры имеют больше прав на собственноручное обустройство личной жизни… или на отказ от таковой.       - Выкинь ты этот крестик, - недовольно проворчал Северус, помогая подружке затащить на поезд тяжелый сундук. – Или на шею повесь, как все нормальные магглы, чтоб не видно было. Здесь тебя никто не поймет с твоей религиозностью…       - Кому какое дело? – искренне удивилась Лили, не сразу осознавшая, чем ее заключенный в круг четырехконечный крест квинси может быть связан с маггловской религией, но даже не подумавшая приятеля исправлять. Крест ей выдали под честное слово и только как последнее средство защиты на случай Армагеддона, и тут же лишаться привычного с детства оружия Лили не собиралась. – Это традиция. Семейная.       - Ну как знаешь. Я предупредил, - пожал плечами Снейп, расслабленно откидываясь на спинку кресла. – Кстати, а почему Петуния тебя не провожала? Ей неинтересно на волшебный поезд посмотреть? На Косой Алее, помнится, аж рот раскрывала.       - Туни еще вчера отправилась на сей… собственное обучение, - быстро поправилась юная ведьмочка и больно прикусила язык. Ну вот, первые полчаса свободного плавания – а она уже чуть не прокололась. Все же хорошо, что существует магический мир – квинси из нее… шинигами на смех.       - Правда? – аж подпрыгнул явно задетый за живое Северус – как же, магический поезд оказался проигнорирован высокомерной магглой. – Куда?       - В Германию, - на этот раз, не моргнув глазом, соврала Лили. На самом деле, она понятия не имела, в какую часть Ванденрейха направят сестру, но на семейном совете решили, что так у Лили хотя бы будет логичное объяснение своему знанию немецкого языка – типа, ее собирались отправлять туда же, но приглашение из школы магии спутало все планы. Вполне логично же. А про японский и выдумывать ничего не надо – родственники там, сестер Эванс к ним каждое лето отправляли, вот Лили и выучила немного. Ага, на свободном уровне одиннадцатилетки – как же, третий родной язык, наравне с английским и немецким. Так что лучше иностранные языки вообще не светить – от греха подальше. - Специализированная школа с индивидуальным подходом к ученикам, меня к ней тоже готовили.       - Круто, - не слишком пораженно протянул Северус. Лили хихикнула – ну да, в понимании Сева ничто не сможет переплюнуть Хогвартс! Эх, Эванс многое бы отдала, чтоб увидеть выражение лица своего приятеля при виде того, как Туни формирует из воздуха лук и расстреливает мишени с сотни метров без промаха…       Ее мысли прервали двое всколоченных черноволосых мальчишек, с веселым смехом ввалившихся к ним в купе.       А годы шли неумолимо. Петуния и Лили жили каждая в своем изолированном мирке, встречаясь только на каникулах да редких праздниках. Связь поддерживать удавалось с трудом – проверить, летают ли магические совы в Ванденрейх было настолько откровенно плохой идеей, что ее даже не рассматривали, поэтому письма передавались через родителей, и то – с перебоями, если те оказывались слишком уж заняты семейным бизнесом. Девушки, впрочем, не жаловались, искренне увлеченные учебой, друзьями и прочими повседневными девичьими трагедиями.       В мире магов с чистотой крови оказалось не все так просто, как уверял их с сестрой Северус. Первое же небрежно брошенное от какого-то слизеринца «грязнокровка» послужило более чем наглядным доказательством. Пара вопросов в гостиной Гриффиндора – и вот уже юная магглорожденная Лили Эванс крепко осознала, что она здесь никто, звать ее – никак, и сильного, пусть и оказавшегося в немилости, клана за спиной не предвидится от слова «совсем». Конечно, можно было бы попытаться удачно выйти замуж за непривередливого аристократа или налечь на карьеру в Министерстве… но время терпело. Как минимум до пятого курса можно не дергаться. Хотя Северус говорил, что многие аристократы сговорены с младенчества… Средневековье какое-то. А она еще на Ванденрейх с его идеями чистокровности грешила… Квинси хотя бы выбор дают – вон, ни Туни, ни ее подругу Монику МакЭллон за Бастербайна никто замуж выходить не заставляет. Ну, то есть, понятно, что жениха Петунье будут подсовывать из эхьтов, но, по крайней мере, не сразу тычут пальцем в ее будущего мужа без права отказаться. Хотя, опять же, ни Сириус Блэк, ни Джеймс Поттер сильно на эту тему не заморачивались… В общем, дело ясное, что дело темное.       В любом случае, это чертово «грязнокровка» стояло отчетливым клеймом на лбу и портило жизнь Лили в обеих мирах. Ну матушка, ну удружила! Спасибо, конечно, что не с шинигами спуталась, но черт бы их всех побрал. Интересно, кто там в папеньках затесался – а то окажется еще, что Поттер-старший, вот веселуха будет. Гемишт, тьфу, полукровка Рода Поттер, Лилиан Куросаки-Поттер… Нет, не звучит. Просто Лилиан Поттер? Уже лучше. Хотя Лилиан Блэк звучит интереснее, особенно с учетом огненно-рыжих волос, родовой особенности клана Куросаки. Леди Лилиан Куросаки-Блэк. Ха. Вообще прекрасно.       Знать бы, как отцовство определить по-тихому… Официально ведь она Эванс и удочерение оформлялось через квинси. По документации обычных людей, она родная дочь четы Эванс и одному Императору известно, зачем это было нужно, да еще и с переездом в другое графство. Лили бы и официальным статусом приемыша могла довольствоваться, тем более что тогда были бы развязаны руки с поиском кровного отца. Но что есть, то и есть.       А у Лили и без хитросплетений родственных связей найдется, чем заняться.       Например, она неожиданно увлеклась изучением магии как таковой – еще перед первым курсом, выяснив, что наложенные на книги антимаггловские чары не действуют на квинси (по крайне мере, Исида распрекрасно видели вход в Дырявый Котел и без проблем могли читать ее учебники), юная ведьма загорелась идеей узнать, есть ли у духовной и магической сил что-то общее. Может быть, магия – такой же «полюс» реацу, как и силы квинси, пустых, шинигами? Или маги – совершенно отдельная раса, никак не сопоставимая с «духовно просвещенными» квинси или проводниками душ? Хотя, сама же Лили как-то появилась на свет, так что, скорее всего, сопоставимая. Как минимум через «посредника» - обычного человека, «маггла», как говорят маги.       Вопреки мнению сестры, открещиваться от семейной истории Лилиан Куросаки вовсе не собиралась. Окунаться в магию целиком и полностью, забывая о возможностях реацу, не стоило хотя бы из соображений безопасности – по взмаху волшебной палочки кровь в жилах не заменится на абсолютно-магическую. И что ей прикажете делать, если перед носом выпрыгнет Пустой и попытается ее сожрать? Маги о загробной жизни знают не больше приснопамятных магглов, в чем Лили и Туни убедились еще от Сева, и что по итогу не раз подтверждалось в Хогвартсе. Соответственно, раздела в учебниках по ЗОТИ всякие менос-гранде тоже не имели. Что не мешало им существовать и пожирать себе подобных, периодически лакомясь человеческими душами. И духовно просвещенными живыми людьми тоже, находя их по эманациям реацу. Умирать из-за собственной категоричности Лили не хотелось, а реацу от нее вполне себе фонило, пусть и слабенько.       Проблема заключалась в том, что на территории Хогвартса, тренировать большую часть арсенала квинси не представлялось возможным (да и Лили, выросшая в семье эхьтов, прекрасно понимала, что никаких высот на этом поприще не добьется), поэтому оставалось искать обходные пути, самозабвенно обучаться магии и тайком практиковаться в «меньшей части арсенала квинси». Выбиться в отличницы получилось легко, непринужденно и случайно – школьными оценками Лили не интересовалась совершенно, прекрасно зная на примере деда, что лучшая оценка усвоенным знаниям – сохраненная в трудную минуту жизнь.       Исследования проходили ни шатко, ни валко, но юная ведьма не сдавалась, справедливо полагая, что времени у нее предостаточно. Конечно, и обычные физические тренировки она не бросала – уроков полета явно маловато для поддержания работоспособности тренированного с самых пеленок организма, так что приходилось по утрам делать зарядку, постепенно втягивая в это соседок по комнате. А с нахождением на втором курсе Выручай Комнаты (спасибо библиотеке и старшекурсникам), решился вопрос со стрельбой – серьезные вещи, вроде призыва Хайлиг Богена, приходилось оставлять на каникулы, но обычные материальные луки и вполне приличное стрельбище магия ей обеспечила. Из духовных способностей без проблем получалось тренировать только духовный поиск. На призраках. С ними все вообще довольно интересно сложилось – большая их часть, вроде Серой Дамы или Кровавого Барона, оказались самыми обычными душами плюсовой полярности, пусть и неизвестно (пока что) как прикрепленные к материальному миру. И ощущались именно так, как и положено самым обычным задержавшимся на Грунте душам. К Лили они относились индифферентно, не слишком выделяя среди остальных студентов, однако и не игнорируя ее существование полностью. Они чувствовали что-то странное от нее, но, поскольку даже в загробном мире не все знали о существовании квинси, не могли идентифицировать свои ощущения. В конце концов, она живой человек, пусть и с несколько странными силами – уж точно не шинигами, к которым призраки тянулись инстинктивно. С другой стороны, сама Лили очень хотела бы пообщаться с ними поближе – как же, такой материал! Древние души, привязанные не к месту смерти, а к конкретному замку – ну что за прелесть! Такие исследования могли бы более чем пригодиться в Ванденрейхе, да и просто интересно, как маги могут нарушать правила и законы загробного мира.       Особенно перспективным образцом для далекоидущих планов юной ведьмы, чья кровь настойчиво требовала приносить пользу Императору, оказался Пивз. Застывший на грани пустофикации кусок эктоплазмы проявлял все свойственные минусам рефлексы – он пытался Лили сожрать. Или покусать. Но то ли останки человеческой сути противились, то ли у недо-пустого просто не хватало мозгов, по факту он только пакостил магглорожденной студентке. С особым энтузиазмом. Северус и Мародеры честно пытались защитить подругу от града навозных бомб и замерзающих под ногами ступенек, а сама Лили едва ли не в каждом письме жаловалось сестре на то, как сильно ей хочется поковыряться в этом недоразумении духовной стрелой. Но нельзя. А ну как вырвется и растреплет всем и каждому о странных силах рыжей грязнокровки?       Тем временем Петуния от сестры не отставала, полностью погрузившись в учебу и тренировки. Только если Лили совмещала духовные науки и магию, Туни налегала на военную подготовку и обычную школьную программу. Для квинси, в отличие от шинигами не способных позволить себе полную изоляцию от человеческого мира, это была обычная практика – Ванденрейх, будучи империей невидимой, обеспечивать сам себя просто напросто не мог. Да, штабы, исследовательские институты, специализированные тренировочные поля и учебные заведения были экранированы со всех материальных и духовных сторон, но квинси тоже нужно чем-то питаться, куда-то ходить в увольнительные и как-то все это дело оплачивать. Вот и получалось, что Ванденрейх раскинул свои сети на оба мира – загробный и человеческий. Главные ветви кланов, правда, по большей часть предпочитали не отдаляться от Зильберна, оставляя «дела мирские» побочным, но находились и те, кто с удовольствием жил на два мира. Исида до некоторого времени был одним из таких «двояких» кланов, но после изгнания дядюшки Сокена, главная ветвь полностью переселилась в мир людей, выбрав в качестве места жительства родную для семьи Японию. Насколько знала Петуния, из-за того изгнания и потери расположения, Рюукену путь в Шаттен Берайх был заказан напрочь, но того устраивала и обычная жизнь – он мечтал о собственной больнице, о чем неоднократно повторял как родителям, так и стайке девиц-почти-сестер. вечно круживших неподалеку. Какие-то шансы построить приличествующую чистокровным квинси карьеру будут у его детей… Если те захотят.       Туни, на счастье, ограничение главной ветви не коснулось, хоть они и общались довольно тесно (дядюшка Сокен предпочитал не разбрасываться лояльными к нему родственниками), поэтому ей большая часть дорог Ванденрейха была открыта. Чем она и пользовалась, удачно отхватив себе в наставники весьма перспективного квинси – давно уже престарелый Роберт Аккутрон, выглядящий лет на сорок максимум при настоящем возрасте явно за сотню, не только не ограничивал жажду познаний юной девицы, но и всячески поощрял ее. И обучал на совесть, сверх обычной программы сейрена заставив Петунию ознакомиться с человеческими военными технологиями.       Проще говоря, стрелять она училась не только из лука, но и из огнестрельного оружия. Наставник обещал, что если Туни не остановится на сейрене и пойдет по военной карьерной лестнице, то можно будет подумать о создании чего-нибудь наподобие его пистолета, стреляющего не пулями, а сгустками реацу – фактически, теми же стрелами, но куда более компактными и пафосными. Петуния, естественно, была только за. А еще наставник обещал протекцию в дальнейшей карьере, раз уж клан Исида в этом плане абсолютно бесперспективен и выходов на высшее военизированное общество имеет не так уж много.       Жизнь юной Исиды была выкрашена в бело-голубые тона с редкими вкраплениями темных или ярких красок. Белоснежная форма, пока что самая стандартизированная, но в будущем обещающая стать индивидуальной модели. Голубая реацу, формирующая изящный витой лук и простенького вида стрелы. Белоснежные облака Сейретея и его же голубые небеса. Серебряная цепочка на запястье, увенчанная крестом-пентаклем. Белоснежные пески Уэко Мундо и его смоляная бездна мертвых небес. Серебристые здания Зильберна. Темная грива волос Бамбиетты Бастербайн, младшей сестры Никлауса, и лимонно-зеленые локоны Кэндис Кэтнипп, кузины Кандиды, с которыми некоторое время пришлось работать, силясь научиться командной работе.       Ну да, что может быть практичнее, чем оставить в Уэко Мундо трех склочных девиц с приказом «выживайте, как хотите», сообщив только примерные координаты контрольной точки? Дружбы у них так и не получилось, к слову. Туни и Бэмби все не могли поделить лидерство, а Кэндис предвзято относилась к сопернице сестры за сердце Хашвальта-сама, что тоже не добавляло дружбы в тесный девичий коллектив. Работать в команде они научились, да и каждая выучила свой собственный урок, но полноценной боевой тройкой они не стали. Что оказалось вполне себе к счастью, как считала Петуния, познакомившись позже с Жизель Жевель и Лильтотто Лэмпард, присоединившихся к Бамбиетте и вместе образовавших что-то вроде команды. Еще позже в их компании была замечена Менина МакЭллон из главной ветви клана МакЭллон, с которой Туни уже была знакома через Монику, и юная Исида окончательно уверилась, что все сложилось довольно неплохо. Сама она предпочитала работать в одиночку, и цветастое змеиное кубло, собравшееся вокруг Бамбиетты, ее не привлекало от слова совсем.       Петунье нравилась такая жизнь. Учеба, служба, встречи с Моникой и Никлаусом по выходным, похвала наставника, гордость родителей, разговоры с Лили и Масаки (с перерывами на попытки развести на «поговорить» братца Рю) до рассвета на летнем отдыхе-каникулах. Сила на кончиках пальцев – как жаль, что Лили нельзя колдовать вне Хогвартса! Можно было бы посоревноваться вдоволь, а то просто в стрельбе и так понятно, кто победит. А вот настоящее тренировочное сражение с использованием магии и реацу обещало быть просто замечательнейшим опытом!.. Когда-нибудь после совершеннолетия Лили, когда сама Туни, скорее всего, уже получит официальное звание и назначение на службу.       И слухи. Слухи-слухи-слухи, наполняющие Шаттен Берайх снизу доверху.       Война.       Это слово читалось в сосредоточенном взгляде Хашвальта-сама, угадывалось в активном шевелении исследовательских центов, звучало по углам строчками из гимна короля, подразумевалось в усиленной муштре молодежи.       Грядет новая война с шинигами. Но до нее еще есть время и пока что жизнь может продолжать идти своим чередом.       - Так, еще раз, - помотала головой семнадцатилетняя Петуния, откидываясь на спинку стула в уютной столовой главного особняка клана Исида. – Ты женишься на Катагири, я правильно тебя поняла?       - А Масаки выходит замуж за шинигами, - подхватила четырнадцатилетняя Лили, наклоняясь вперед и опираясь локтями о массивную дубовую столешницу.       - И при этом твоя мать каким-то чудом не убила вас обоих, - тем же тоном продолжила Туни, скрещивая руки на груди.       Двадцатилетний Рюукен Исида от такого напора честно смутился, сдавленно кашлянув, и демонстративно отвернулся к окну, сохраняя холодное аристократическое спокойствие. Ни одну из девиц не проняло – ни вращающуюся в высших кругах квинси старшую, ни привыкшую к аристократам-слизеринцам младшую. Обе продолжили сверлить профиль юноши недовольно-шокированными взглядами.       - Бывшего шинигами, - для порядка заметил он, старательно рассматривая едва заметное пятнышко на казавшемся кристально-чистым оконном стекле.       - Не суть, - отмахнулась Лили, недовольно хмурясь. – Братец Рю, Мерлин бы тебя побрал, что здесь творится?       Творилось, на самом деле, почти ничего и в то же время до чертиков много. Например, ухажер Масаки, ошивающийся рядом с ней со времен старшей школы, внезапно оказался шинигами. Петуния чуть инфаркт не получила от таких новостей, и это в свои-то семнадцать лет. Нет, она могла понять, почему и Рюукен, и старшая Куросаки больше двух лет молчали при ней о личности Ишшина (при этом удосужившись их познакомить, Император помилуй, она обнималась с ШИНИГАМИ!), все же, связь с проводниками душ абсолютно аморальна и уголовно-наказуема с точки зрения квинси, а Туни – что ни есть представитель закона. С другой стороны, неужели Масаки и Рюукен серьезно думали, что она способна поднять лук на того, кто с такой непередаваемой нежностью смотрит на ее старшую сестру? Детское соперничество за сердце братца Рю она давно переросла и пусть кровью она с обеими Куросаки была связана очень условно, сестер Туни искренне любила и зла им не желала. Они были семьей и подобное недоверие ранило ее.       Хотя резонность их недоверия она все равно понимала и принимала.       Другой новостью оказалась связь Рюукена и Канаэ, и вот тут логики не понимали ни сестры Эванс, ни Масаки. Лили, вон, сама гемишт, более того, вообще магичка, и что-то не похоже, чтобы та же Туни относилась к ней слишком предвзято. Рю и сам не знал, почему умолчал о зарождающемся романе, но он же пригласил их на свадьбу? Которую его собственная мать собиралась проигнорировать, между прочим.       В конечном итоге Ишшин был нагло выставлен из собственного дома с наказом сходить в гости к Рюукену, продегустировать отжалованные Лили сливочное пиво и контрабандное огневиски, а три девицы, подцепив под белы рученьки Катагири, на освободившейся территории устроили шумный развеселый девичник. Будущую жену своего единственного брата они знали не хуже, чем она их – в конце концов, большую часть своей жизни Канаэ прислуживала Рюукену, и, соответственно, автоматически втягивалась в дела трех его ближайших подруг-сестер. Да и за мебель ни одна из них ее никогда не считала… но теперь им предстояло знакомство с ней не с просто с рядовой квинси, а как с избранницей братца Рю…       …В общем, пришедшие к следующему обеду мужчины переглянулись, тяжело вздохнули и ушли обратно в полупустой родовой особняк (из старшего поколения клана Исида посетить свадьбу Рюукена собрался один только Сокен, его дражайшая жена отбыла в гости к австрийской ветви клана, отношения с которой было скорее деловыми, чем семейными), оставляя четырех девиц давиться слезами и сливочным пивом над какой-то корейской мелодрамой про принца и нищенку.       Пятый курс звонко щелкнул Лили по носу, да так удачно, что ее мир перевернулся. За пять прошедших лет учебы юная чародейка привыкла быть лучшей. Отличные отметки, снисходительное уважение учителей, симпатия самого популярного парня школы и его не менее популярного друга, успехи в личных исследованиях. Воспринимать себя ведьмой стало естественным – куда естественнее, чем квинси. Успехи в духовных техниках оставались откровенно скромными, не чета даже Канаэ, что уж говорить о рвущейся в Шуцштаффель чистокровной Петунье, но Лили хватало и той малости, коей владела.       Как волшебница Лили оказалась сильна – огромный, по меркам магглорожденных и даже полукровок, резерв (по-видимому, папенька был не безродным, да и тренировки квинси, как показала практика, отлично раскачивали магическое ядро), гибкий ум и железобетонная упертость позволяли продираться сквозь хитросплетения магических и теоретических формулировок, а знание немецкого языка упростило обучение латыни, что для грязнокровки оказалось огромным плюсом. Техники квинси тоже пошли в дело – при должном старании духовный поиск получилось дотренировать до возможности отслеживать не только призраков, но и обычных магов (кроме скрытых поттеровской мантией-невидимкой Мародеров, шинигами бы их всех побрали), а дуэлинг с ЗОТИ для воспитанницы исконно-военизированной нации, тысячелетие живущей по принципу «убей или будь убитым» и вовсе не представляли сложности. На удивление, подобные замашки проявились и у Северуса – видимо, долгое общение с сестрами Эванс не прошло для него даром и в боевой магии мальчишка блистал, пусть и гораздо меньше, чем в зельеварении.       И Лили отчетливо понимала, что Снейпа захотят прибрать к рукам. Пусть и гемишт, пусть последние пять лет она почти не соприкасалась с делами Ванденрейха, а предыдущие одиннадцать была для них слишком мала… война была в ее крови. Она видела растущее напряжение между слизеринцами и всеми остальным. Что-то грядет, и грядет в ближайшем будущем – об этом говорили даже многочисленные гадания.       Говорят, в жилах квинси течет кровь Императора. А еще говорят, что он может видеть будущее так же четко, как настоящее.       Что ж, если это так, то Лили, видимо, достался кусочек Его силы… и, сплетясь с силой магической, одарил юную ведьму даром прорицания. Пророком или предсказательницей назвать ее все равно было нельзя, но гадать Лили умела прекрасно.       И с каждым годом увиденное в картах и рунах нравилось ей все меньше. Причем на любых раскладах – даже на Туни и Масаки, разложенных однажды ради тренировки и интереса, всплывало слово «война».       А дальше вступала в дело логика. И наблюдательность. Газеты приносили вести о нарастающем влиянии Томаса Риддла, полукровки-слизеринца из фракции темных; в усиленном режиме воспевал дружбу и справедливость Дамблдор; учащались межфакультетские стычки. Которые сходили с рук гриффиндорцам и за которые в двойном объеме влетало слизеринцам, на почве чего возникали все новые и новые конфликты.       Лили понимала, что будет дальше. И пыталась, честно, пыталась вытащить Северуса хотя бы из эпицентра… Он же свой, он же давний-давний друг, как она могла его бросить на произвол судьбы и слизеринцев? Плевать ей на темную и светлую стороны, рассказывайте такую чушь кому-нибудь, кто не видел своими глазами, как устроен загробный мир, но… К «темным» ей самой хода не было. Пусть сильная, пусть перспективная, в чистокровном обществе «темных» ее не примут, и толку тогда будет от попыток защитить Северуса? Самой придется отбиваться, да от «своих» же. Оставалось только перетащить Снейпа к себе, если не к «светлым», то хотя бы к нейтралам, оперируя теми понятиями, которые казались ей доступными для понимания мага.       …Переборщила. Или недожала. Презрительно брошенное у всех на виду «грязнокровка» свело на нет весь ее энтузиазм. Зачем спасать того, кто не хочет спасаться, лишь глубже погружаясь в зловонное болото? Северус же не дурак, он тоже видит, что, разбежавшись по разным фракциям, дружбы у них не выйдет. Возможно, в другое, мирное, время, что-то бы вышло… вон, Масаки вполне себе счастливо живет с шинигами, и никто никого не убил… Но у них так не выйдет. Не сейчас. Не в грядущем бардаке, о котором твердили карты. И в «темной» фракции… ну, она-то, в случае чего, отобьется, куда она денется? Куросаки ведь, все-таки, а не Эванс. Только жить, ожидая удара в спину, ей совсем не хочется.       Джеймс Поттер, как оказалось, прекрасно умеет утешать расстроенных девиц.       В восемнадцать Петуния закончила сейрен и временно вернулась к родителям. Называлось это «определиться с собственным будущим», но по факту предполагаемое начальство просто решало, нужна ли им такая новенькая или пусть выходит замуж и не путается под ногами. Хотя с возможной свадьбой в любом случае возникли бы проблемы – Никлаус торжественно обручился с Моникой еще год назад и теперь во всю шла подготовка к грядущей свадьбе. Туни, когда увидела на пальце подруги кольцо, только вздохнула облегченно – хорошо, что не она. Впрочем, шансов на такой исход изначально было мало. Ник прекрасно знал о ее планах на жизнь, к тому же честно и без подвоха симпатизировал милой и нежной Монике, выгодно выделяющейся на фоне взрывной Бамбиетты и холодной Петунии, как выделяется карамельная конфета на фоне перца чили и горсти снега.       Ситуация разрешилась к всеобщему удовольствию (кроме четы Эванс) и Туни с нетерпением ждала приглашения на службу. Наставник обещал поспособствовать ее назначению поближе к Зильберну, но… там уж как повезет. Ах, но было бы неплохо оказаться рядом с Хашвальтом-сама… Если она будет много-много работать и станет действительно полезной Ванденрейху, он всенепременно обратит на нее внимание… А там поцелуи при луне, горячие свидания по темным закоулкам и пышная свадьба в качестве промежуточного пункта между свиданиями и супружеской постелью – все как положено в не самых смелых мечтах условно-взрослой девицы, значительную часть жизни проведшей в обществе мужчин и солдат.       Печально только, что у Кандиды Кэтнипп была фора – ее приняли в Зильберне еще год назад, как раз сразу после сейрена… Гррр, ну ничего, все равно эта фора ей ничего не дала, фамилию она все еще не сменила! Правда, говорят, Бамбиетта с компанией – самые вероятные кандидатки в Штернриттеры, а значит, Кандида сможет подобраться к Хашвальту-сама через Кэндис… Но пока об это переживать рано. Петуния сдаваться не собирается, не будь она из клана Исида, знаменитого своей упертостью!.. И свадьбой наследника с гемишт, да. Выходку Рюукена чистокровное общество обсуждало по всем углам, сетуя, что главную ветвь Исида можно сбрасывать со счетов, черта с два там какие перспективы у детей будут… О свадьбе Масаки с «человеком» и то меньше болтали, там с утерей целого клана все смирились еще после смерти ее родителей, когда стало понятно, что фамилия Куросаки через десяток лет сгинет в небытие из-за отсутствия наследников мужского пола. Да и наследовать там было нечему, в общем-то. Куросаки были сильным кланом, но не шибко богатым, а единственная побочная ветвь, считай, прервалась еще в позапрошлом поколении, со смертью Эдгара.       Ну не военная организация, а просто-таки клуб любителей мыльной оперы и детективов! Лили говорила, что у них в магическом мире так же. Интересно, может, и шинигами в перерыве между строевой подготовкой развлекаются сплетнями и грандиозными интригами за честь понравившегося капитана?..       А вот родители сложившуюся ситуацию категорически не одобряли. Если их единственная кровная дочурка отправится завоевывать звезды на погонах, то кто займется семейным бизнесом? Не Лили ведь, отрезанный ломоть, гемишт и вообще ведьма? Петуния только отмахивалась от них, не желая думать ни о замужестве, ни о бизнесе в мире людей. Ее ждал Шаттен Берайх и точка, а родители еще молодые и к шинигами, как Эдгар Куросаки, не суются – им еще жить и жить, так что сами со своим бизнесом разберутся.       Джеймс Поттер доутешал Лили до того, что к девятнадцати годам повел ее под венец.       Юная ведьма и сама не уследила, как наглый самоуверенный аристократ закружил ее в вихре романтики, нежности и красивой сказочной страсти – почти как в том слезливом кино, которое они с сестрами смотрели на девичнике перед свадьбой Канаэ. Принц и нищенка, ха. Очень гордая и самодостаточная нищенка, которая, тем не менее, пала в объятия любвеобильного принца… и сумела в них остаться. Родители Джеймса были даже не сильно против их свадьбы – так, поупирались для приличия, но разбавить кровь с помощью сильной магглорожденной (Лили все еще иногда пробирало на смех от такой формулировки) оказались не прочь. Ну, большая часть воплей волшебников про чистоту крови не стоила и выеденного яйца – Лили проверяла. Основное различие между аристократами и полукровками заключалось в наличии фамильных библиотек, залежей артефактов в кладовках старых пропитанных магией домов, и опытных взрослых под боком, двадцать четыре на семь готовых купировать магические выбросы, научить держать в руках волшебную палочку и дать волшебного пенделя в любое время года, а не только на каникулах, как у магглорожденных. Лили и Петуния долго с этого всего смеялись. Да уж, этих магов да в условия Ванденрейха, где чистота крови обеспечивает силой и возможностью использовать особые техники, вроде блюта… Мигом бы перестали придумывать себе классовые различия.       Впрочем, очную ставку магов с квинси Лили устроить могла. Более того – именно это она и собиралась сделать на своей свадьбе, пригласив на праздник семью. Всю. Не только «Эвансов», но и главную ветвь Исида (хотя бы Рюукена с Канаэ!) с четой Куросаки. А почему нет? Магглорожденные имеют право посвящать своих близких родственников в дела магического мира, а что часть из них живет в Японии… ну, подумаешь. Бывает.       Так что Джеймс знакомился с семьей невесты непосредственно на свадьбе. Явились, правда, не все, кого Лили хотела бы видеть – кроме дядюшки Сокена с женой (но тетушку Лили и не ждала, если честно, у той явно сформировалась милая привычка игнорировать свадьбы своих детей и не пускать на них дядюшку), отсутствовал Ишшин, оставшийся в Каракуре приглядывать за приболевшим трехлетним Ичиго. Тащить ребенка через Тени, как прибыли все квинси, смысла не имело, тем более что бойкий рыжий мальчуган не проявил способности к блюту, и это означало, что он, как минимум гемишт. А как максимум кровь квинси в нем вообще спала беспробудным сном, усыпленная кровью шинигами. Рисковать и проверять, что из этого верно, чета Куросаки не собиралась, а использовать обычный маггловский самолет не рискнули из-за очень вовремя вылезших у мелкого соплей и кашля. Так что Ичиго с папенькой пришлось остаться дома, лишив Лили возможности потискать любимого племянника, которого она и без того видела всего несколько раз в жизни (что не мешало ей его любить). Зато Рюукен и Канаэ привели своего малолетнего красавчика – серьезный не по годам Урюу умилял Лили до счастливого писка и попыток затискать хмурого мальчугана, глядящего на мир таким же суровым взглядом, каким его отец когда-то пытался отделаться от щебечущей стайки девиц вокруг своей персоны. Собственно, поэтому на трех тетушек этот взгляд и не действовал – на них нападала ностальгия и мальчуган подвергался еще более усиленным пыткам обнимашками. Даже от суровой, как арктическая пустыня, Петунии.       Профессионально загнанные в угол Джеймс и Сириус клятвенно пообещали сестрам и брату Лили следить и оберегать «миссис Поттер», не слишком поверив в обещания в случае чего испортить им загробную жизнь, но честно засчитав попытку. Наивные.       Разговор о собственном происхождении Лили упорно откладывала на потом, увлеченная то одним делом, то другим. Отношения с Джеймсом четко определили ее сторону в разгорающейся магической войне, а вступление в Орден Феникса окончательно перекрыло пути отхода. Не то, чтобы Лили собиралась куда-то бежать, конечно. Кое-что в личных исследованиях можно было проверить только на поле боя… Точнее, это можно было провернуть, не спалившись. Например, что будет, если проткнуть магическое ядро духовной стрелой? А можно ли силами квинси поглотить магическую энергию? А как реацу влияет на дементоров? Узнать ответы в бою… что может быть проще? Жертвы как таковые Лили волновали мало – она уже поняла, что шинигами за магами присматривают очень и очень спустя рукава, то подсовывая им игрушки вроде сказочного камня воскрешения, то оставляя призраков свободно висеть в материальном мире. А это означало, что подавляющее большинство магов после смерти либо станет нормальными приличными призраками, либо растворится в каком-нибудь кровавом артефакте, либо пустофицируется. Или в каком портрете зависнет, но, как казалось Лили, магические картины входят в список кровавых артефактов.       Так себе перспективы, поэтому совесть одной юной квинси спала спокойным сном. Тем более, что мирных жителей, не участвовавших в боевых действиях, Лилиан Куросаки честно и самозабвенно защищала, постепенно переставая жалеть о выбранной стороне баррикад – пустофикация пустофикацией, но пока ведь эти люди живы! И незачем ускорять процесс, будьте так добры, спасибо, покойтесь с миром.       Учеба на курсах авроров, куда Лили подалась вслед за Мародерами, давалась так же легко, как и ЗОТИ с дуэлингом – пока Джеймс и Сириус выли от недостатка свободы воли и обилия жесткой дисциплины, Лили преспокойно зарабатывала авторитет. Гены пальцем не раздавишь и волшебной палочкой не заткнешь. В конце концов, не одной же Петунье гордится своим назначением в Зильберн, Лили ничем не хуже. Мальчишки, изнеженные домашние детки мирного времени, только удивлялись ее работоспособности в военных условиях,       В общем, на свадьбе секрет «работоспособности» вскрылся. Коллеги-авроры с лету уловили в однотипно одетых гостях военную выправку, особенно в Туни, в свои двадцать два уверенно поднимающейся по карьерной лестнице Ванденрейха все выше и выше. Пришлось рассказывать давнюю сказку о специализированной школе в Германии, где училась вся семья и куда должны были отправить и Лили. Джеймс смотрел на невесту круглыми влюбленными глазами, а Сириус, пытавшийся подсунуть Урюу шоколадный батончик-тошниловку, мрачно залечивал устроенный Канаэ вывих руки. Могла бы и сломать, но не хотела портить праздник.       - Не нравится мне тот дедуган с колокольчиками в бороде. Не знаешь, случаем, почему? – спросила на японском языке Петуния, прихлебывая из высокого бокала вкуснейшее магическое шампанское. Молли Уизли, крутившаяся неподалеку со своим старшим отпрыском (Лили не помнила, чтобы приглашала Билла, но ладно – раз Ичиго нет, то пусть Урюу хоть какая-то рыжая компания будет), удивленно моргнула, не поняв ни слова. На что и был расчет старшей Эванс.       - Не беспокойся, мне он тоже не нравится, - пожала плечами Лили, вежливо улыбаясь опешившей Молли. Ах да, она ведь так и не афишировала свое знание языков… Ну, Джеймс знал. Сириус знал. Северус, наверное, тоже знал. Потому что от них она не скрывала, что каждое лето ездит к родственникам в Японию, и было бы странно за девятнадцать лет не выучить хотя бы элементарный разговорный язык… это если не учитывать, что японский и немецкий для квинси входили в обязательную программу. А больше никому из магов знать ничего и не надо. – Ну, точнее… он тебе не нравится, потому что его методы похожи на методы Ванденрейха. Ты видишь это сходство подсознательно и автоматически противишься ему, потому что верна нашему Императору.       - Дорогая, ты же говорила, что училась на факультете храбрых, а не умных? – нарисовалась сбоку Масаки, обнимая рыжую родственницу за плечи. – Он случаем не может знать, что мы квинси?       - Храбрых же, а не глупых. Знание ради самого факта знания меня не интересует – вот почему я не Ворон, - засмеялась Лили. – И я могла бы попасть и на факультет хитрых, Шляпа предлагала… но, говорила же, я и здесь кровью не вышла. И не знаю, Масаки, честно, не знаю. Говорят, во время Второй Мировой наш дражайший глава Ордена сражался с прошлым Темным Лордом где-то на территории Германии. И что он с этим Лордом еще с молодости дружил… А там мало ли, где мы за последнее тысячелетие наследить могли. Да и Лихтрейх ведь где-то в тех краях был, а у магов есть мода на фамильные библиотеки и разумные портреты предков. Крестом я в школе не махала, конечно, но… Сложно сказать.       - Интересно, - сладким голосом продолжила развила Куросаки мысль, заговорщицки подмигивая Туни. – А если…       - Даже не подумаю, - отрезала Исида, допивая шампанское и отдавая пустой бокал домовику – стремному лопоухому созданию в наволочке, вызвавшему у всех квинси приступ брезгливости напополам с любопытством (стрелять по магической прислуге Лили дражайшим родственничкам запретила). – Вдруг это секретная информация и мой интерес только проблем добавит? Я до сих пор не могу от родителей добиться, знает ли Ванденрейх о Лили, а ты хочешь, чтобы я о магах в целом информацию искала.       - Поняла-поняла, - демонстративно надулась Масаки и тут же переключилась на другую тему. – Так что насчет наследников рода Поттер? Уверена, Ичиго и Урюу будут рады компании!       - А сама-то не хочешь еще одного завести? – покраснела Лили, легонько пихнув сестру локтем в бок, и с удивлением услышала в ответ радостный смех.       Дамблдор задумчиво рассматривал компанию странно одетых (даже для магглов) людей. Какие-то непонятные японские родственники, способные позволить себе путешествие через весь мир ради свадьбы девицы, которая, по идее, должна была рассориться с семьей из-за их непонимания магии (у магглорожденных такое сплошь и рядом, беда-беда), в его светлейшие планы не входили от слова «абсолютно». Да и на периферии сознания вертелась какая-то странная мысль, которую никак не удавалось поймать за хвост. Что-то о людях в белоснежных одеждах, что-то, о чем он когда-то где-то слышал краем уха… Или читал?.. Нет, не вспомнить…       На двадцать третьем году жизни Петунье пришлось смотреть, как по пепелищу на месте родительского дома шныряют одетые в одинаковые белые одежды зольдаты. Это было британское сумрачное осенне-зимнее утро, на фоне которого яркая чистенькая форма квинси резала глаз не хуже мигалок полицейских машин. И Петуния сейчас должна была либо, по законам драмы, с нервным срывом валяться в больнице, пытаясь связаться с недоступной в своем магическом мирке сестрой, либо по законам триллеров – бежать сломя голову мстить абсолютно-точно-известному врагу, попутно, опять же, пытаясь связаться с недоступной в своем магическом мирке сестрой.       Вместо этого она стояла в центре некогда уютного дворика, пачкая белоснежные форменные сапоги в диком месиве из грязи, жухлой полусгнившей травы и буро-серого пепла, поминутно ежась от промораживающего до костей влажного британского ветра. А может, ее трясло из-за расшалившихся нервов или жесткого двухдневного недосыпа.       Прошлым вечером «мистер и миссис Эванс» погибли в собственном доме. По предварительному выводу полиции, смерть наступила приблизительно в девять-десять вечера, в результате несчастного случая, потерпевшие сгорели заживо, точное место смерти – первый этаж, кухня. Пожар, как уверяли изъятые квинси офицерские отчеты, полыхнул внезапно, и добротный старый дом в благополучном районе Коукворта выгорел дотла едва ли не за пару минут, словно окунутая в бензин деревянная щепка. Пожарные приехали в рекордные сроки, однако потушить или хотя бы приглушить пламя не получилось. Один из работников пожарной службы героически погиб, так как, по заверению сбежавшихся соседей, мистер и миссис Эванс должны были находиться внутри рушащегося здания… Тело буквально на глазах превратилось в пепел… Бла-бла-бла… Пожар потух самостоятельно через час… От дома почти ничего не осталось, опись предоставится на следующий день… Обугленные тела погибших жителей дома найдены на предположительно первом этаже, недалеко от несохранившейся лестницы… Младшие мисс и мисс Эванс в доме не проживают, местоположение обеих неизвестно. Запрос на разрешение идентификации трупов по зубам.       Исида Петуния злобно скомкала предоставленную лично ей копию документов и сунула бумажку в карман шинели. Хотелось выкинуть куда-подальше, а еще лучше затолкать в глотку тому ублюдку, который всю эту… нехорошую ситуацию организовал. Так глубоко, что б из противоположного отверстия вылезло. Но нельзя. Во-первых, отчет могла захотеть прочесть остальная семья, во-вторых, виновника еще нужно найти. Несчастный случай, ага-да. В доме квинси, пусть и живущих обычной мирной жизнью, но все же бою обученных по всем правилам. Ну-ну.       Нет, полицию и пожарных Туни не винила – за что? Они же не знают ничего и не видят. Они и предположить не способны, что образцово-показательные англичане могли погибнуть в результате военных действий двух столетиями противоборствующих рас. И поэтому их документация – просто мусор. Бесполезный. Лживый. Мусор!       Петуния рвано вздохнула, чуть покачнувшись, и надавила пальцами на опухшие покрасневшие глаза. Вчерашняя ночная смена в Уэко Мундо, дневной разбор документации, она только к вечеру дошла до койки… И уже к полуночи ее сдернул экстренный вызов в штаб. К рассвету Исида носилась по Коукворту, официально вроде как в увольнительной, но по факту все равно по уши в делах родного Ванденрейха.       Что, в общем-то, логично. Не может же Империя оставить без внимания настолько подозрительную смерть двух чистокровных квинси, особенно если учесть, что их родная дочь – перспективный унтер-офицер Ванденрейха. Поэтому в маленький английский городок был направлен отряд зольдат под командованием, внезапно, аж целого штернриттера, громко и четко раздающего приказы напополам с пинками особо нерасторопным подчиненным. Что наводило на не самые позитивные мысли. Конечно, красивое, доброе и милое, а главное, логичное объяснение присутствию именно этого штернриттера придумать было можно… Но оно казалось настолько сказочным, что Петунье, и так не настроенной на романтический лад, еще больше хотелось рыдать.       Поэтому она честно старалась даже не смотреть в сторону розового ирокеза, выделяющегося на серо-белой панораме, как попугай в голубиной стае – боялась сорваться. Боялась даже на мгновение представить, что он может быть здесь ради нее. Это было бы… слишком жестоко, ведь правдой являться в принципе не может.       При любых других обстоятельствах Петуния с удовольствием бы окунулась в сладкие фантазии – уже далеко не такие наивные, как было с Хашвальтом-сама, но все еще сказочно-красивые. Она насладилась бы мыслями о мягких волосах, которые, как она знала, фиксировались в ирокез с помощью рейши, а не обычных человеческих гелей. И о горячих сухих губах, о поцелуях, пьянящих не хуже глинтвейна… Ладонь рефлекторно потянулась к пока еще плоскому животу, но Петуния жестко себя отдернула, силой воли заставив стоять смирно. Сейчас не время, чтобы кто-либо что-либо заметил.       При любых других обстоятельствах – но точно не на могиле родителей, когда сама Петуния готова рухнуть на колени и рыдать без остановки. Она не может себе сейчас позволить верить в лучшее – потому что правда ее сломает. Нужно просто запереть все, абсолютно все, чувства под замок в самой глубине души и заняться привычным и простым, как три копейки, делом. Работой.       - Тц, - помянешь черта. Базз-Би, хмурясь и пряча руки в карманах форменных белых штанов, подошел к стоящей поодаль Петунье. Его испытывающий взгляд Петуния встретила с достоинством, хотя кожа в тон шинели, красные от лопнувших капилляров сухие глаза и мелко подрагивающие руки с головой выдавали ее состояние. В зеленых глазах мужчины мелькнула тень каких-то нечитаемых эмоций. А что он ожидал увидеть? Слезы? Отчаяние? Просьбу о помощи? Не дождется. Исида Петуния – офицер Ванденрейха, она не позволит себе слабости в присутствии посторонних. А розоволосый штернриттер был именно что посторонним – их связывала всего лишь пара жарких ночей, и то, как подозревала Туни, причиной послужили вовсе не ее красивые глазки и блестящие перспективы. Скорее уж, Базз-Би просто-напросто таким образом решил насолить Хашвальту-сама, уведя у него из-под носа одну из его почитательниц (интересно, Хашвальт-сама хоть знает об их с Кандидой существовании?). О невзаимном соперничестве штернриттера с и.о. Императора знал весь Зильберн, особо интересные случаи даже передавались из поколения в поколения в качестве развеселых и очень секретных баек (не дай Император, услышит вспыльчивый Базз-Би или грозный Хашвальт-сама!), поэтому ничего удивительного в таком поступке не было. Единственное, чему можно порадоваться, так это тому, что выбор Базз-Би пал не на Кандиду – ну, просто из принципа, что уводить Петунию показалось ему приятнее, чем Кэтнипп. С другой стороны, не факт, что он не оприходовал их обеих одновременно, в конце концов, по громкой связи о любовных похождениях офицеров не объявляют. – С полицией разобрались, документы подправили. Тело «пожарника» подложили, память кому надо подправили. Если не начинать копать слишком сильно, несостыковок не видно. Но не думаю, что кто-то из обычных людей заинтересуется случайным пожаром в доме обычных мирных граждан среднего класса.       - Что это было за пламя? – с трудом разлепила сухие потрескавшиеся губы Петуния. Голос чуть не пропал на середине фразы, но она смогла справиться с собой. – Почему он задел даже подвалы? Они же экранированы от реацу.       - Экспертиза еще не готова, - покачал бритой головой штернриттер и отвернулся, устремив взгляд на суетящихся подчиненных. Зольдатам пришлось делать двойную работу – полноценное расследование для Ванденрейха, и логичное вранье, которое потом подсунут полиции, скрывая следы собственной деятельности. Петуния знала этот процесс – как унтер-офицер, она была ознакомлена с порядком действий в подобных случаях… Что упрощало работу Базз-Би и усложняло жизнь ей самой. – Духовное стекло в подвалах оплавлено. Я мало представляю, какой температуры должен быть огонь, чтобы повредить наше стекло. Мой поглощает даже сейчас – я проверил. Пока что ясно, что вещи и существа без реацу сгорают почти мгновенно, но то же стекло смогло сопротив…       Базз-Би резко замолчал, скосив чуть виноватый взгляд на откровенно посеревшую Петунию.       - Ну давай, скажи это, - вместо ожидаемого сарказма, с губ сорвался тусклый хриплый сип. – В отличие от того пожарника, мои родители умерли в муках, я права?       - Не все так просто, - спустя несколько секунд молчания ответил штернриттер, устало горбясь и глубже засовывая в карманы стиснутые кулаки. – На телах найдены следы от резаных ран. Настоящую причину смерти выяснить нельзя, но они могли погибнуть еще до пожара. Или в самом его начале.       - Или в совокупности ран, огня и удушья, - профессиональная жилка Туни не позволила ей смолчать даже в такой ситуации, привычно предположив самое худшее. – Резанные раны и огонь… Шинигами?       - Как самый очевидный вариант, - неопределенно качнул головой мужчина. – Следов их реацу еще не найдено, так что под подозрение попадают и подчинители, и баунто.       Петуния закусила изнутри щеку, и запустила руку в и без того растрепанные волосы, нервно дернув себя за обычно аккуратно уложенную челку. Она и сама понимала – исключены только пустые, как не умеющие вызывать огонь и слишком заметные для духовно-просвещенных личностей твари. Появись здесь пустой, особенно рангом выше обычного минуса, с котором бы родители справились без вопросов, то шинигами бы звонили во все колокола, рыская по городу в поисках правых и виноватых. Но проводников душ на горизонте видно не было… Ну, и целый штернриттер для расследования смерти от лап пустого – это как слишком круто.       - Или огонь был создан без помощи реацу, - вдруг гораздо тише добавил Базз-Би, покосившись на расхристанную и больную с виду девушку.       - Чт… - хрипло начала Петуния, но пепел, поднятый в воздух случайным потоком ветра, залетел прямо в рот, вынудив юную квинси закашляться, схватившись за горло. – В каком смысле?..       - Новая фамилия твоей приемной сестры – Поттер, верно? – даже не пошевелившись в сторону надсадно дышащей собеседницы, спросил Базз-Би, выразительно выгнув бровь. – Говорят, в той местности, где она живет со своим мужем, сейчас не все спокойно?       Тонкий намек на толстые обстоятельства в один миг морально раздавил Петунию, отчего она пошатнулась на подгибающихся от накатившей слабости коленях. Ванденрейх знает.       Впрочем, естественно, он знает. Лили ведь говорила, что в волшебном мире Статут Секретности был принят в конце семнадцатом веке – а это на семь столетий позже ухода в подполье самих квинси. Тот же Базз-Би вполне мог быть лично знакомым с магами древности, не говоря уже о Его Величестве, кто по определению не мог не знать о соседствующей с Империей расе смертных. Однако поверх знания, судя по всему, квинси еще и старательно следят за жизнью своих соседей… Уж не поэтому ли двадцать лет назад бесследно исчезла Жизель Куросаки, дочь разведчика и шпиона Эдгара Куросаки?..       - Я так понимаю, для конкретных фактов у меня недостаточный уровень доступа, - ха, еще бы унтер-офицера посвящали в тайную политику верхушки Империи. Может, у Его Величества вообще договор с магами имеется. На ненападение или еще чего. Легче, быстрее и выгоднее спросить у Лили, как у представительницы противоположной стороны. Да, так Туни и поступит, как только встретится с сестрой. – Благодарю, Базз-Би.       - Не за что, - хмыкнул мужчина. В центре пепелища тем временем проходило какое-то нездоровое оживление – кажется, кто-то из зольдат нашел экранированный духовным серебром сейф и теперь пытались решить, записывать ли находку в отчет «для полиции» или сначала спросить как-то подозрительно тихое начальство, стоящее в стороне и разговаривающее с потерпевшей. – Исида, еще одно. Я получил прямой приказ. Мое дело – проконтролировать, чтобы в полицию не попало ничего лишнего и найти ответы на вопросы, не больше.       Вот как, мысленно хмыкнула Петуния, «Исида». Даже не по имени. Как тайную любовницу, о которой в Зильберне шепчутся по всем углам, но личности не знают.       Собственно, что и требовалось доказать. Кто она и кто он? Романтические сюжеты про принца и нищенку отхватили себе Лили с Канаэ, Масаки досталась спасенная принцесса, а ей, Туни, осталась только жизненная история про двух высокопоставленных козлов, в которых она умудрилась поочередно влюбиться.       Ну, по крайней мере, ни один из них не обещал ей любви до гроба, и на том спасибо. Хашвальт-сама вряд ли вообще знает ее имя, а Базз-Би никогда и не пытался играть в романтику, сразу и сходу спросив, чего она таскается за «Юго», если он ее в упор не видит, и почему бы не обратить внимание на красивого него.       Второй «тонкий намек» в словах штернриттера тоже более чем понятен – за нахождение и наказание виновников Базз-Би не ответственен. Только за установление. Ясненько, и на том спасибо.       Петуния устало помассировала виски, чувствуя, как глазные яблоки буквально горят от невыплаканных слез и разорванных сосудиков. Она так устала за последние стуки, так устала… А еще нужно будет зайти в полицию для создания иллюзии нормального хода дел, и сообщить родственникам… Черт, одна надежда, что Рюукен поможет с похоронами… Или хотя бы Никлаус с Моникой, если братец Рю не сможет вырваться.       - Моя семья тоже погибла в огне, - прервал ее мысли Базз-Би, неожиданно даже для самого себя разоткровенничавшись. – В тот день я поклялся убить ублюдка, который был в этом виновен.       - И как? – с искренним интересом спросила Петуния, разглядывая приближающегося зольдата, судя по нашивкам, рядового. – Успешно?       - Нет. Он оказался бессмертным.       И в ярких зеленых глазах обернувшегося на мгновение мужчины Петуния отчетливо прочитала продолжение фразы:       «Но это не означает, что я смирился и простил»       На похороны прибыли не все. Второй раз беременную Масаки просто-напросто не отпустил муж, аргументируя тем, что не хватало еще в ее интересном положении прыгать по Теням, а портключам и самолетам он не доверяет. Масаки, имевшая поразительную способность волноваться гораздо меньше своего ненаглядного супруга, в этот раз предпочла ему уступить, рыдая извинения Петунье по телефону и Рюукену в плечо. Вся семья понимала – бывший шинигами волнуется не сколько о беременности, сколько о неизвестных убийцах четы Эванс. Подробностей от него не скрывали, наличие в семье ведьмы тоже рассекретили уже давно (попутно выяснив, что шинигами, или, как минимум, клан Шиба, прекрасно в курсе о существовании магии), так что опасения Ишшина, сходящего с ума от каждого чиха драгоценной жены, понимали. Вряд ли, конечно, кто-то рискнет напасть во время церемонии, потому что «а зачем», но перестраховаться было бы не лишним.       Так же в Японии остались дети – Ичиго, что понятно, и Урюу, временно перепорученный заботам служанок дома Исида.       Зато, примечательно, изволила явиться тетушка, последние годы высказывавшая свое презрительное «фи» на обеих Куросаки и собственного сына, но гордящаяся карьерой Петунии едва ли не больше, чем «Эвансы». Видимо, и на похороны она прибыла по той же причине – побочная ветвь клана Исида хранила чистокровность и верно служила Императору, а не якшалась с магами, гемиштами и людьми (о том, что Ишшин – шинигами, ей сообщить совершенного случайно забыли). И если с Рюукеном и Масаки она еще могла переброситься парой слов и в случае чего присмотреть за Урюу, то на долю Лилиан достался только царственный игнор. Не то, чтобы это сильно отличалось от ее обычного отношения к воспитаннице клана, так что леди Поттер не в обиде.       Взгляд двадцатилетней беременной ведьмы (бедный Рюукен, число племянников которого росло в геометрической прогрессии, с большим подозрением поглядывал на Канаэ, но та, в отличие от дружно залетевших сестер, радовать мужа вторым ребенком не спешила) скользил по черно-белой толпе скорбящих и не очень гостей, пытаясь вычислить загадочного любовника Петунии. Сестра молчала, как партизан, всю прошедшую с трагедии неделю заливаясь слезами и магическим успокоительным, что в любом случае не могло положительно отразиться на ребенке.       В целом, ее можно было понять – потерять в один момент почти все, чего у нее было… Родители, карьера, свободная жизнь офицера Ванденрейха – трагедия одним кровавым мазком перечеркнула ее жизнь, взамен выдав нежеланного ребенка и родительский бизнес на два мира.       По-хорошему, ей бы замуж выйти по-быстрому, пока беременность еще можно будет списать на первую брачную ночь. В оригинале – лучше всего за того загадочного любовника, чье имя Туни так старательно не хочет называть, вызывая у сестер шпионский зуд, а у Рюукена активируя режим старшего брата, наконец-то увидевшего возможность набить морду ухажерам его младшей сестренки. С Ишшином и Джеймсом не сложилось, так хоть третий имеет все предпосылки к выяснению отношений… Но Туни молчала.       Лили оценивающе прищурилась на обнявшего сестру мужчину, задержавшего руки на спине Петунии дольше положенного по этикету и что-то шепчущего ей на ухо. Чистокровен, красив, силен – образцово-показательный квинси…       …Да ну нет, это не может быть Никлаус Бастербайн. Он, во-первых, друг детства Туни, а во-вторых, честно и взаимно любит свою жену Монику. Роман Ника с Петуньей невозможен так же, как женитьба Северуса на МакГонагалл. Теоретически, конечно, такое может быть, но практически от одной перспективы мозг ломается.       Кто тут еще из квинси?.. Вряд ли сестра, вылезающая из Шаттен Берайх только по долгу службы и в гости к родителям, спелась с кем-то другой расы – у нее ведь просто времени не было! Значит, отец ребенка, как минимум, коллега по работе.       О, Мерлин, это ведь не Хашвальт-сама?! Петуния же мечтала о нем с самого детства, а так как мистер и. о. Императора официально в отношениях никогда замечен не был… Версия выходит более чем логичная. Вот козел, поматросил и бро… А, Туни же отцу ребенка ничего не сказала.       Ну, в любом случае козел, кто бы он там ни был. Нет бы сначала замуж звать, а потом уже детей заводить, как все приличные люди! Хотя, зная карьеристку Петунию… «Он» вообще на похороны пришел-то?! Кто тут еще подозрительный… Наставник Туни по сейрену? Фу, он же старый. Но Хашвальт-сама, объективно, старше. Правда, не внешне.       - Девочка моя, позволь выразить свои искренние соболезнования, – вот уж кого не ждали и не звали, так это Дамблдора. Лили с вялой улыбкой поприветствовала главу своего Ордена, с неудовольствием отмечая фиолетово-лимонную мантию в мелкую радужную блесточку и россыпь золотых колокольчиков в длинной бороде. Помнится, на похороны братьев Прюэтт он тоже заявился в чем-то подобном, хотя даже у магов не принято надевать на похороны яркие цвета. Какое… кричащие неуважение. – Однако вынужден признать, с момента моего последнего посещения подобных мероприятий в мире магглов, мода на наряды успела смениться. Помнится мне, раньше на похороны простецы предпочитали темные цвета.       Темные?.. Лили недоуменно моргнула, еще раз обведя собравшихся оценивающим взглядом. Ну да, все правильно – снежно-белая одежда с черной оторочкой и серебристыми пуговицами, все как положено у кви…       А. Ну, да, точно. Квинси.       Лили ведь даже Джеймса заставила надеть белую мантию, добровольно-принудительно перекрасив одну из его шикарных парадных бесполезных тряпок, висящих в шкафу «на торжественный случай». Вот он, случай этот, только пришлось подкорректировать цветовую гамму. Красно-золотой для похорон не подходит вообще ни с какого боку. Черный – цвет шинигами, использовать его на похоронах квинси – смертельное оскорбление для усопших. Пусть даже от них не осталось даже пепла и хоронили, по обычаям магглов, пустые гробы.       - Это… Семейная традиция, - кривовато улыбнулась Лилиан. – Родители бы не хотели их нарушать…       - Понимаю, девочка моя, понимаю, - глубокомысленно изрек Дамблдор, покивав своим мыслям. – С традициями сложно бороться, ведь для человека гораздо проще пойти на уступки, чем создавать что-то новое и прекрасное. Аристократы нашего мира – яркий тому пример. Как жаль, что магглы тоже все еще привержены такому положению дел…       Лилиан старательно скрыла неодобрение во взгляде и потупилась, печально и вроде как одобряюще вздыхая. Когда этот дед уже заткнется? Ей сейчас совсем не до мозгоправста, ее куда больше волнует, что Никлауса кто-то куда-то уволок и Туни осталась стоять совсем одна посреди целой толпы народу.       - …но не буду тебе мешать, - продолжал директор свою высокопарную речь. – Я только зашел сказать тебе, что если тебе и твоему мужу понадобится какая-либо помощь… я и ваши друзья обязательно придут на помощь. Почему ты не пригласила миссис Уизли? Уверен, она бы помогла тебе с организацией похорон…       - Потому что эти похороны – дело магглов, - несколько грубовато прервала его Лили, тряхнув огненно-рыжими прядями. – Извините, директор, я что-то… не очень хорошо себя чувствую. Я пойду, если вы не возражаете.       Ведьма «ненароком» положила руку на живот и оперлась на мгновенно оказавшегося рядом мужа.       - Конечно-конечно, - засуетился Дамблдор, по-доброму сверкая светлыми очами сквозь очки-половинки. – Я все понимаю, Лили, дев…       Лилиан его уже не слушала, заставив Джеймса раскланиваться с начальством вместо нее, сама же заспешив к сестре, заключая ледяную статую в объятия и чувствуя под руками ответную дрожь.       Теперь из их детской брато-сестринской компании при живых родителях оставался только Рюукен.       …Если расследование что-то и дало, то Петунье так об этом и не сообщили. Она не спрашивала, полностью уверившись в грифе «секретно» над взаимосвязью квинси и магов.       Точнее, она не спрашивала у квинси, но к младшей сестре подойти не постеснялась.       На время похорон Туни выдали двухнедельный отпуск – вообще положена неделя, и она честно постаралась не думать, кто и за какие заслуги выдал ей в два раза больше выходных дней. Но не воспользоваться щедрым подарком (она даже подозревала, от кого) было бы кощунством, поэтому она временно переехала к Лили в Годрикову Лощину, отклонив приглашения Бастербайнов и Рюукена. Из Англии устраивать похороны все же легче, а родителей следовало похоронить, как Эвансов, что бы не возникало лишних вопросов.       Беременная двадцатилетняя Лили ничего не знала. Да, приспешники Темного Лорда нападают на родителей грязнокровок – ходили такие слухи. Мало проверяемые, потому что у аврората и Ордена дел и так было завались, чтоб еще и мир людей проверять. Нет, лично она ничего такого не встречала – муж ее вообще отказывается из дома выпускать, за ребенка боится… Нет, делает-то он правильно, только она вообще не планировала беременеть – что она, дура, что ль, посреди боевых действий рожать? А придется. Потому что Джеймс – дурак и решил таким образом удержать любимую жену подальше от поля боя. Нет, Туни, не надо в него стрелять, он живым нужен. И духовной стрелой тоже не надо, у него тогда разрушится магическое ядро, и он станет сквибом. Ага, проверено. А сама-то чего беременная ходишь?..       …Вся с таким трудом обустроенная благополучная жизнь, набирая обороты, резво летела в Ад. Петунье оставалось только обессиленно рыдать на коленях сестры, хороня свою жизнь и свои мечты.       Единственное, что не вызывало вопросов – это отцовство, но легче как-то не становилось. Ребенок – эхьт, это бесспорно, но предъявлять Базз-Би хоть малейший намек на претензию…       В принципе, Лили права – следовало бы выйти по-быстрому замуж, пока беременность еще можно будет списать на первую брачную ночь. Как раз, если подсуетиться и за пару недель найти кандидата, роды получатся через семь месяцев – вполне адекватный срок, не вызывающий сильных подозрений. Семимесячные младенцы выживают чаще восьми- или шестимесячных, а что крупненький – так генетика же. Папаня вон какой… Вы, конечно, имени его не знаете, но поверьте на слово – там есть, на что посмотреть. Попутно можно передать мужу управление семейным бизнесом – небольшой, как внезапно выяснилось, фармацевтической компанией, поставляющей товар одновременно в обычные аптеки и в Ванденрейх. А потом сидеть дома и воспитывать ребенка, как это делала ее мать и делают Канаэ и Моника, угу-ага. Беременность – гарантированный, мать его, вылет из Шуцштаффель, потому что молодые мамочки там не в почете. Совмещать воспитание дитятка и службу Туни просто-напросто никто не даст. Турнут с офицерского места и ее мнения не спросят. Императору нужна полная самоотдача общему делу, вечные «больничные по уходу за ребенком» и прочие отгулы он не приемлет и не простит.       Ну, еще есть вариант аборта, правда. Можно даже магический попробовать, Лили сказала, что подсобит знакомствами. Но, во-первых, Туни ведь даже не маггл, безопасность ей никто не гарантирует. А во-вторых, мысль избавиться от ребенка как всплыла в ее в голове, так и потонула. Нет уж. Легче родить, чем рискнуть собственным здоровьем и по итогу остаться в лучшем случае бесплодной, а в худшем – мертвой. Карьера против семьи – о, великий Император, она не собиралась решать этот вопрос еще как минимум пару десятков лет! Ну или хотя бы до свадьбы с Хашвальтом-сама, но это синоним слова «никогда», так что не считается. Базз-Би в этом смысле не рассматривался даже в порядке бреда, поскольку и на сказочного принца не тянул, и склонности к образованию семейной ячейки чистокровного общества за тысячу с гаком (или сколько там ему лет) не проявил. Как и Хашвальт-сама, но мечтать о совсем уж недостижимом легче, чем о вполне себе снизошедшем до ее тела любовнике.       Выбор был очевиден и для самой Петунии, и для почти-семейного совета, собравшегося в Годриковой Лощине в составе Лили, Рюукена с Канаэ, и Никлауса с Моникой (Джеймс, так в родословную жены и не посвященный, был временно выселен к Сириусу). Поддержку ревущей навзрыд Туни обещали со всех сторон. Рюукен и Никлаус даже вызвались помочь с родительским наследством – всю жизнь положившая на алтарь офицерской службы Петуния ничего не смыслила ни в бизнесе в целом, ни в фармакологии в частности, а оба мужчины так или иначе были связаны с медициной. Клан Бастербайн и вовсе был партнером британской и австрийской ветвей Исида (вторые отреклись от политики главы клана Сокена, но от фамилии их не отсекли, поэтому взаимодействие с загадочными родственниками у Исида было минимальным, но все же было). С ребенком обещали помочь Канаэ и Моника, да и Масаки вряд ли останется в стороне, как только ее токсикоз сойдет на нет и Ишшин перестанет бегать по потолку безо всякой реацу, в попытках выполнить каждую ее прихоть.       Жизнь потихоньку продолжалась.       Осень своего двадцать первого года жизни Лили встречала с маггловским пистолетом под подушкой. Это ночью. В дневное время суток оружие занимало свое место на поясе молодой ведьмы и в обязательном порядке скрывалось от посторонних глаз маскирующими заклинаниями. Знали о нем только Джеймс и Сириус – их Лили тоже снабдила «простецким» оружием и заставила научиться с ним управляться. В качестве учителя выступила относительно-недавно разродившаяся Петуния, которая с чувством полнейшего морального удовлетворения гоняла магов и в хвост, и в гриву, полностью оправдывая свое утерянное год назад офицерское звание. Старшей Эванс, в свое время перенявшей от наставника военную суровость, а от кумира-тире-любви арктически-ледяной взгляд, тренировка новобранцев приносила ни с чем не сравнимое удовольствие, позволявшее выпустить пар от бесконечных пеленок-распашонок. А уж когда Поттер и Блэк доходили до кондиции и пытались то заколдовать зверствующую магглу, то пойти на нее в рукопашную, так вообще наступал праздник. Лили только глухо хихикала в сторонке, наблюдая, как «беспомощная маггла» надирает аристократические задницы «могущественных магов», при этом не активируя даже блют, не говоря уже о Хайлиг Боген. И находясь при всем при этом на земле, хотя, насколько знала Лили, навыки сестры в хиренкьяку позволяли ей сражаться в любой плоскости и положении – ну, слабаков в Шуцштаффель никогда и не брали. А Туни, хоть и разжалована до офицера запаса, все еще была ого-го и после родов достаточно быстро вернула себя в спортивную форму.       На долю самой Лили, впрочем, тоже перепало фирменной муштры квинси, причем в двойном объеме. Если мужчин Петуния гоняла только в рукопашке и стрельбе из пистолета, то любимую сестрицу подтягивала и в духовных техниках, заставляя до изнеможения создавать духовные стрелы и выгуливая в Уэко Мундо – охотиться на мелких пустых. Сама Туни не гнушалась и охотой на адьюкасов, обходя стороной разве что Васто-Лордов. И то, потому что всем квинси сверху передали приказ не соваться к источникам сильной реацу. Вот Туни и не совалась, не слишком вникая в детали. Приказы, они, как бы, не обсуждаются.       Жизнь медленно входила в новую колею. Петуния, с треском лишившаяся всех званий и офицерского жалования, переехала из опостылевшего Коукворта в дальний Литтл Уингинг, купив небольшой двухэтажный дом и со временем обустроив его хорошим подвалом, экранированным духовным стеклом. Деньгами помогли Рюукен и Лили, как самые свободные в своих средствах. Масаки и Ишшин носились с тремя детьми, напрягать Бастербайнов Туни не хотела, они и так слишком многим ей помогают, а Базз-Би отдалился от бывшей любовницы в тот же момент, когда прознал про причины ее увольнения.       Даже спросить ничего не удосужился. Исида, может быть, и сказала бы правду. Но нет. Не пришел. Ну и шинигами с ним, Туни сама справится! Тем более что Дадли – очень милый ребенок. Светленький такой, весь в мамину породу, хоть сейчас Рюукену претензии предъявляй. Остальные-то детки все черно-рыжие, одна Юзу блондинка непонятно почему. Возможно, откуда-то со стороны Ишшина гены вылезли, но тот клялся и божился, что все Шиба – темненькие. Ну и ладно. Детей от этого меньше не любили, только больше.       В общем, жить было можно. Если бы еще не война в магическом мире… Нет, сам факт войны не волновал никого из квинси. Уж кого-кого, а их боевыми действиями было не напугать, но выплывшее пророчество, под которое попадал Гарри… О, Лилиан Куросаки очень многое высказала своему мужу и его дружку об их методах защиты любимых женщин, а потом еще и Петуния подключилась – оба балбеса едва ноги унесли и еще сутки выпрашивали прощение под окнами дома Поттеров, забаррикадированного изнутри двумя злющими женщинами с детьми. Пришлось, к сожалению, пустить обратно, хоть Туни была против. Но Лили, так или иначе, своего мужа любила, ценила и уважала, так что немного повредничав, простила, решив работать с тем, что есть.       Гадальные карты каждый раз показывали одно и тоже – война. При этом тот факт, что она уже идет, карты, видимо, совершенно никак не волновал. Война, война, война, смерть, горе, война.       Для нее, мужа, Туни, Масаки, Рюу, Гарри, Ичиго, Урюу… Северуса. На кого бы она не раскладывала карты и руны, результат был один и тот же, отличались только мелкие детали. Ичиго доставались могущество и любовь, Туни – карьера и семья, Руюкену – месть. Сириусу – страдания, симпатия, боль.       Вздыхая, миссис Поттер ставила на дом защиту за защитой, но смутные подозрения, помноженные на женскую интуицию, настойчиво шептали – если Император действительно мог видеть будущее, то оно уже предрешено. А значит, ее попытки напрасны.       Томас Марволо Ридлл, он же Лорд Волдеморт, он же Темный Лорд, он же много кто еще не очень хороший, ворвался в дом четы Поттер, что в Годриковой Лощине, через мгновение после того, как услышал до боли знакомые хлопки маггловского огнестрельного оружия. Что бы Поттер, потомственный аристократ, взялся за оружие простецов? Или это его жена-грязнокровка, над которой трясся Северус Снейп? В любом случае, оставлять такое без своего темнейшего внимания Томас не собирался.       В конце концов, это он собирался убивать младенца Поттеров, какого Мерлина кто-то этим занимается без него?       …магическая защита дома висела обрывками и невнятными клочками, свет горел только на первом этаже с выбитыми стеклами… Пресловутый Фиделиус, почему-то совершенно целый поверх истерзанных барьеров… Труп Джеймса Поттера прямо на пороге – без каких-либо признаков травм, зато с маггловским пистолетом в одной руке и волшебной палочкой в другой… Разоренная и перевернутая вверх дном гостиная с пятнами копоти и отчетливыми следами Секо… детский плач со второго этажа…       По лестнице Томас взлетал, перепрыгивая через две ступеньки – если ребенок еще жив, значит, его мать расправилась с нападающим, и он, Лорд Волдеморт, должен завершить начатое.       Дверь в детскую закрыта – Томас выбил ее Бомбардой, уже замахиваясь для Авады, когда застыл с открытым ртом, глядя на одиноко стоявшую посреди темной комнаты женщину. Ее фигура была подсвечена холодным голубым светом, исходящим из мерцающего Силой энергетического лука в ее руках. Красивая, с рыже-голубыми волосами, едва ли не стоящими дыбом от ярости и притока силы, с холодным, расчетливым блеском глаз человека, прекрасно умеющим убивать.       Слишком знакомо, чтобы быть правдой.       - Жизель… - неверяще охнул Темный Лорд, непроизвольно делая шаг назад. Этого мгновения чужой растерянности хватило квинси, чтобы голубая стрела сорвалась с тетивы и вонзилась ровно в сердце огорошенного мага, пронзая не плоть, но гораздо более важную часть тела – магическое ядро. Рука Лилиан Куросаки не дрогнула, даже когда она услышала имя кровной матери – выучка и кровь, к сожалению, дали о себе знать в самый неподходящий момент.       Но осознать этого она не успела так же, как и отреагировать – тот же миг, когда душу Темного Лорда пронзала боль разрушаемого магического ядра напополам с осознанием, что у Жизель, его милой Жизель, есть дочь-ведьма, а Лилиан Куросаки-Поттер растворяла лук и вскидывала маггловский пистолет, комнату озарили два ядовито-зеленые вспышки, отразившиеся в показавшихся очках-половинках.       Говорят, мантия-невидимка, что хранится в роду Поттеров с незапамятных времен, способна укрыть даже от смерти. Что ж, как минимум от взбешенной гибелью супруга гемишта квинси – вполне.       Рюукен и Масаки, которых после новостей о смерти Лили штормило не меньше, чем Туни, предлагали перебраться в Японию. Никлаус и Моника – в Шаттен Берайх. Но Петуния, помятуя о родословной маленького Гарри, не спешила с переездом. Лили говорила, что всех рожденных на Британских Островах магов с рождения зачисляют в Хогвартс, а значит, Гарри тоже придется там учиться. Что логично, ведь не умея использовать силу можно натворить очень много бед… поэтому-то Туни и старалась не оставлять Гарри наедине с Дадли. Она еще не забыла причин, почему Лилиан Куросаки стала Эванс, и совершенно не желала лишиться собственного ребенка. Пусть и нежеланный, пусть и не от любимого мужчины, Дадли был ее плотью и кровью, ее наследником, эхьтом благородного рода, признанным Исида (пришлось все же раскрыть перед тетушкой личность его отца, ибо судьбы гемишта Петуния своему сыну не желала. Но слухи по Ванденрейху ой какие ходили… Кэндис постаралась, стерва неугомонная). Она любила сына, но так же не собиралась обижать и племянника.       …только вот она знать не знала, как нужно воспитывать маленьких магов. Никто из их семьи не знал, если честно, ведь все они были представителями других рас. А с Ичиго, Урюу, близняшками и Лаббертом Бастербайн таких проблем, как летающие сами по себе игрушки, не возникало и в помине. Там другие радости были, вроде ненависти Урюу к шинигами или попыток Ишшина оградить Ичиго от духовного мира…       В общем, лучше оставаться в Англии, чтобы для Гарри хотя бы английский язык был родным и английские нравы не вызывали недоумения, а в Японию кататься летом и на праздники, как их с Лили когда-то возили. В конце концов, у Гарри здесь родная кровь, причем аристократическая. Да и крестный, олух лохматый, где-то был… Жаль, связей в магическом мире нет ни у кого, Туни только с Джеймсом да Сириусом общалась немного. Даже с Северусом связи никакой нет – Туни в Коукворте была, дверь хибары в Паучьем тупике чуть ногой не вынесла, но никого не обнаружила. Узнать бы, что произошло той ночью. А то правильно Ник заметил, уж больно ситуация со смертью Лилс похожа на гибель четы Эванс. Пусть не такая уж и сильная квинси, но все же не беспомощная, да и маг не из последних… более того – мать над колыбелью собственного дитя! И не смогла защититься и защитить?!       Вилами по воде писано.       Петунье двадцать восемь лет, она одинокая домохозяйка с двумя пятилетними детьми и собственным бизнесом (которым занимаются заместители), когда семью Исида-Куросаки вновь накрывает одновременно две трагедии. Масаки мертва, Канаэ впала в кому. Ишшин, забрав детей, полностью отгородился от Исида, замкнувшись на своем горе и полностью посвятив себя девятилетнему Ичиго и пятилетним близняшкам. Через месяц умерла Канаэ, добавив девятилетнему Урюу ненависти ко всему живому и едва не сведя с ума Рюукена, одновременно потерявшему жену и сестру. Петуния, как могла, поддерживала брата, пока ее собственные дети плакали просто потому, что похоронная атмосфера – не самое здоровое окружение для малышей, особенно если у «старшего братца Рюу», как они называли Урюу, вызывая умиление у всего старшего поколения, у самого глаза на мокром месте, а от родителей несет отчаянием и спиртом.       По всему Ванденрейху из всех углов звучали одни и те же сроки:       «Через девять лет Он вернет свою силу»       С благоговением, страхом, ожиданием – с какими только интонациями не произносились слова старой молитвы. В их числе была и ненависть, тщательно замаскированная под почитание. У клана Исида накопилось слишком много счетов к Императору и его приближенным – начиная от смерти четы «Эванс», о результатах расследования которой Петуния так ничего и не услышала, заканчивая Аусвеленом, лишившим семью сразу двоих любимых женщин, а детей оставив без матерей и тетушек.       По крайней мере, сами дети живы. А то ведь гемишты среди них все, кроме Дадли и Лабберта, а Никлаус рассказывал, что кое-кто после Аусвелен и детей потерял. Общественность еще на ушах стояла – как же, в благородном роду Барро у четы истинных эхьтов от Аусвелена погиб ребенок! Но плевать на Барро, какое счастье, что Гарри, Урюу и Ичиго с близняшками не пострадали. Поттер и Куросаки, по всей видимости, за квинси можно и не считать, но что не так с Урюу…       Рюукена едва ли не тошнило от беспокойства за сына.       Через три года Петунье приходит приглашение вернуться на службу во имя Его Величества Яхве, с восстановлением всех званий и жалований. И она, стиснув зубы и пережив откровенную истерику Рюукена, соглашается (через многие годы выяснится, что в методах мести Урюу пошел в тетушку). Восстановление Туни, как офицера Ванденрейха, проходило болезненно – привыкшая к жизни матери, она хоть и поддерживала боевую форму, но все же успела растерять многие навыки и способности. Бывший наставник, Роберт Аккутрон, только головой качал, подтягивая ученицу заново и неодобрительно проходясь по ее сыну, в нечистокровности которого после Аусвелена начали сомневаться. И все же… она смогла.       Она, Исида Петуния, доказала всем вокруг и самой себе, что не зря еще в детстве выбрала своей дорогой войну.       - Вице-капитан Ядгарми, штернриттер «J» - «The Justice», Исида Петуния, - удивительно. Она столько лет мечтала услышать свое имя, произнесенное этим самым бархатным голосом, а теперь готова вырвать его обладателю язык. – Яхве-сама предвидел твое предательство. Однако, помятуя о твоем упорстве и заслугах во время службы, я даю тебе шанс отступиться. Опусти лук.       - Прошу прощения, Хашвальт-сама, - под ногами Петунии корчился от боли в оторванной руке Баззард Блэк и ей, совершенно случайно услышавшей настоящее имя отца своего ребенка, теперь очень сложно выбросить воспоминания о совсем другом Блэке – черноволосом и синеглазом маге, который однажды подарил ей кактус с иголками размером с женский пальчик. – Вынуждена отказать. Я должна задержать вас, пока мой племянник Куросаки Ичиго не разберется с Яхве.       - Исида… убирайся! – кое-как прохрипел изможденный штернриттер, силясь встать и то ли продолжить бой, то ли… Хотя это же Базз-Би. Конечно же, продолжить бой. – Ты… ему на один зуб. А у тебя… дети.       - Именно. У меня дети. А еще племянники, которые тоже дерутся где-то здесь! За прошлое своих погибших матерей, моих сестер, и за собственное будущее!       - Понятно, - Юграм Хашвальт спокойно обнажил клинок, высказывая если не уважение к ней, как к воину, то хотя бы признание ее причин сражаться. – Стоит отметить, что к смерти Куросаки Лилиан, так же, как и твоих родителей, Ванденрейх не имеет никакого отношения.       - Я знаю, - Петуния кривовато усмехнулась, натягивая голубую тетиву. – Но также я не могу позволить детям сражаться в одиночку, иначе какой пример я подам сыновьям?       Голубая стрела срывается в полет.       А где-то далеко-далеко содрогается от землетрясений Хогвартс, и тринадцатилетний Гарри Поттер, поправляя сползшие на кончик носа очки, откладывает в сторону недописанное письмо для Дадли. Все равно же не знает, куда отправлять – мама Туни, как только запахло жаренным, отправила его и Лабберта куда-то в безопасное место в компании тети Моники, а самого Гарри спровадила на Диагон-Аллею, выдав деньги на проживание в Дырявом Котле и карманные расходы на три месяца, со слезами на глазах желая удачи в новом учебном году. Мама, дядя Рюукен, дядя Ник и братец Рюу ушли на войну, где ему, магу, места нет. Потому что крови квинси в нем едва лишь восьмушка – так, Пивза только дразнить.       На Карте Мародеров точка с именем «Питер Петтигрю» пробиралась к Гриффиндорской гостиной.