Оговорка

Это всего лишь секс. Фраза, удобная им обоим. Можно снять накопившейся стресс, а утром Фредди снова уйдёт горевать по Бел, а Ликс – заниматься самоуничижением. И всё же такие вечера стали чаще, а Сторм вскоре обнаружила, что, перед тем как заняться сексом, они проводят целые часы, смотря телевизор и играя в карты. На меловой доске Фредди стало меньше фотографий, зато появилась таблица, в которой они подсчитывали победы. Когда Лайон впервые привёл её домой, она услышала, как его отец спросил: – Не старовата ли твоя девушка? А Фредди спокойно ответил: – Не волнуйся, это всего лишь коллега по работе. Ликс только надеялась, что их ночные стоны не слишком шокировали бедного пенсионера. Со временем они начали собираться у Фредди почти каждый вечер, если он не гнался за очередной сенсацией, а она не оставалась в офисе допоздна. Раньше Ликс презирала все эти семейные вечера, будто скопированные с дурацких вечерних шоу, но вскоре обнаружила, что играет в карты не только с Фредди, но и с его отцом, что был хитрым старым лисом и выигрывал даже у неё. – Хорошая вы девушка, миссис Алексис. Отец Фредди всегда называл её девушкой, всегда – миссис и всегда – Алексис. Кажется, он говорил, что молодые могут использовать прозвища сколько хотят, но он предпочитает старые добрые имена. – Миссис? Что же ты рассказала отцу, чего не рассказала мне? – всегда шутил Фредди, и они всегда смеялись. – Алексис Сторм ведь не твоё настоящее имя, верно? – как-то спросил он, когда утром они лежали в постели и бесстыдно опаздывали на работу. – Верно, – Ликс забрала у него сигарету. – Звучный псевдоним для журналистки. – А как тебя зовут на самом деле? – Мальчик мой, у нас не настолько близкие отношения. А теперь подай мне мои брюки: если мы продолжим задерживаться, Бел нас убьёт. Они редко говорили о ней, о мисс Роули. Порой было легче сделать вид, что её не существовало и что Фредди не называл её имя в порыве страсти. В первое время. Ликс уже казалось, что всё начало принимать вид некой стабильности, а потом Фредди уехал и всё перевернулось с ног на голову. Она просила его не писать писем, считала это слишком сентиментальным, и он повиновался. Так что Ликс понятия не имела, где он. Правда, один раз она обнаружила посылку. Там не было ни подписи, ни записки, ни единого слова, но были шарф и небольшие фиолетовые серёжки, стоящие, наверное, целое состояние. По этим вещам Ликс определила, что он во Франции. Совсем недалеко. Журналистское любопытство чуть не сподвигло её найти адрес, но Ликс твёрдо решила очертить границы и спрятала серёжки вглубь шкатулки. Но шарф всё же надела. А потом Фредди вернулся. В новом костюме и с этой американской бородой он стал другим человеком. Ликс, к своему неудовольствию, поняла, что скучала. Но Фредди вернулся не один, а с обворожительной француженкой. Когда он их знакомил, то выглядел таким самодовольным, что Ликс не удержалась: – Какая вы красавица, Камиль, – сказала она по-французски, погладив девушку по щеке. Та была удивлена, но не то чтобы против, а вот Фредди чуть не взорвался от ревности. И Ликс была довольна. Флирт с Камиль стал для неё чем-то обыденным. Это раздражало не только Фредди, но и Бел, хотя и лишь потому, что ей не хотелось лишний раз видеть миссис Лайон в офисе. В какой-то момент Ликс подумала о том, что вокруг Фредди крутились три шикарные женщины, – интересно, осознавал ли он свою удачу? Фредди ревновал её не только к своей жене, но и к Рэндаллу, и Ликс всё устраивало, пока однажды Лайон не зашёл к ней в кабинет: – Нам нужно поговорить. – Неужели? – Ликс продолжила раскладывать документы. – Почему ты так стараешься вывести меня из себя? – Дорогой, – Ликс притворно удивилась, – ты заразился самомнением от Гектора? – Оставь Камиль в покое. Это всё бесполезно, ведь ты мне даже нравишься. То есть... я хотел сказать: не нравишься. Короче, я хотел сказать: чтобы ты ни задумала, это бесполезно. Фредди развернулся и хлопнул дверью, оставив Ликс в недоумении. И всё же она не оставляла попыток взбесить Лайона, хотя и понимала, как жалко выглядит. После отъезда Камиль бывший любовник в лице Рэндалла Брауна стал ещё одним способом Ликс отвлечься, пусть и новость о смерти дочери по итогу окунула её в ещё большее отчаяние. А новость об избиении Фредди добила окончательно. Бел крутилась вокруг него ещё больше прежнего, и казалось, что теперь у них всё точно будет хорошо. Ликс чувствовала себя паршиво и, как обычно, отключалась от плохих мыслей с помощью работы и дешёвого алкоголя. Пока однажды к ней не подошла Бел: – Ты не навещала Фредди. – О, я скидывалась на общий подарок. – Он хочет, чтобы ты пришла. Прошу, Ликс, это очень важно. – Хорошо, зайду. И принесу ему апельсинов. – Он их терпеть не может. – Я знаю. *** Ликс всё же пошла, хотя и клялась себе уйти в сторону и не мешать молодым строить своё счастье. Фредди выглядел таким побитым и измученным, что Сторм тут же пожалела, что упрямилась и не навещала его всё это время. Он улыбнулся ей необыкновенно искренне. Впервые за долгое время. – Ты принесла апельсины, – ухмыльнулся он. – Да. Знаю, как ты их «любишь». Ликс положила ему руку на лоб и сама удивилась этому материнскому жесту. – Я скучал. – Не хотела мешать, – Ликс старалась говорить как можно более невозмутимо, – у вас с Бел всё начало складываться. – Нет, – Фредди как-то странно улыбнулся, – у нас ничего не получится. Думаю, она скоро это поймёт. – Не глупи, Фредди, ты столько этого ждал. Глупо упускать шанс. – Помнишь, как я тогда оговорился? Сказал: «ты мне нравишься» вместо «не нравишься»? Это не было ошибкой. – Чёрт, Фредди, – Ликс устало потёрла виски, – тебе это не нужно. – Мне лучше знать, – Лайон снова улыбнулся, будто это не он лежал избитый в больнице. – А сейчас… ты не могла бы сыграть со мной? Скажем, в карты.