Старые друзья

      Аурра взялась за дело больше из любопытства, нежели ради заработка. Ее положение не позволяло привередничать в выборе работы, но то был совершенно особый случай. Весь преступный мир, принадлежавший некогда Хаттам, содрогнулся от постигшего его бедствия. Биб Фортуна, верный (а на самом деле не очень) дворецкий Джаббы Хатта, унаследовавший после смерти хозяина всю его преступную империю, был убит прямо у себя во дворце, в бывшей резиденции Джаббы. Застрелен на ложе давно почившего босса. Узнав об этом, Синг злорадно ухмыльнулась. Когда-то проныра Биб хотел купить ее расположение пустыми обещаниями, а когда это не вышло, то хотя бы ночь любви за пригоршню кредитов. Разумеется, Синг украла деньги и сбежала. Лечь с этим старым ублюдочным тви`леком — значило себя не уважать. Даже Хондо Онака в свое время вызывал большее желание. И вот теперь он мертв (Биб Фортуна, а не Онака, хотя и это было бы неплохо), и убил его некто в мандалорской броне и шлеме.       Сердце Ауры забилось часто-часто.       «Боба?»       Матерый наемник ведь когда-то работал на Джаббу Хатта. Аурра внимательно следила за судьбой бывшего подопечного, хотя больше никогда с ним и не виделась. Да, когда-то, еще до падения Империи, он был личным карателем Джаббы. И если некий мандалорец атаковал в одиночку именно этот дворец, то, очевидно, здесь замешано что-то личное. Это мог быть только Боба. Домашние лот-коты ведь всегда возвращались в родной дом. С чего бы это Фетту быть исключением?       «В зеленой мандалорской броне… награда: 200 000 кредитов…»       Едва Синг это услышала, как тут же отбыла на Татуин. Конечно, это непозволительно малая цена за голову Фетта, но он ведь считался мертвым, очевидно никто не узнал во вторженце именно Бобу. Пожалуй, одна только Аурра не поверила в его смерть. Не подсказывало ей сердце чего-то дурного. Впрочем, Синг никогда не была шибко чувствительной.       По прибытии на Татуин наемница сразу же отправилась ко дворцу Джаббы, даже не став заглядывать в кантину. Найти нужное место не составило труда, — сколько раз она брала здесь заказы! — равно как и проникнуть внутрь. Конечно, новый хозяин — прирожденный воин, мандалорец, но… все-таки с Ауррой Синг мало кто мог сравниться в искусстве незаметных проникновений. Даже ее подопечный.       Она заняла свою излюбленную позицию в вентиляционной шахте. Когда-то это место было храмом, и храмом старым. Поэтому вентиляционные ходы были широкими и разветвленными. Самое то для наемного убийцы.       Аурра подползла к решетке и сорвала со спины снайперскую винтовку. Быстро настроила оптику. Таинственного нового босса Татуина еще не было. Зато в рюкзаке хранилась вода и сухой паек. При необходимости, Синг могла выдержать очень долгую засаду. Один выстрел — один труп — побег. План А всегда прост и ясен. Даже джедаи не могли ничего противопоставить этой тактике, за это Синг и прозвали «убийцей джедаев». Но ее нынешняя цель — далеко не джедай. Это нечто большее.       Когда охотник за головами появился в поле ее зрения, она уже знала, что не будет стрелять. Эта облупившаяся зеленая краска, вмятина на гладком куполе шлема, узкий росчерк визора…       Боба!       А кто это рядом с ним? Какая-то женщина. Черные волосы, собранные в хвост, сталь во взгляде. Черная облегающая униформа. Бутылка в руке и бластеры на поясе. Все в ней выдавало наемницу. Еще одну, такую же как Аурра.       «Похоже, теперь он ищет женщин, напоминающих ему обо мне. Ах, как это лестно!»       Вскоре женщина оставила Бобу одного, а он, словно этого и ждал, вдруг внезапно рявкнул:        — Выходи!       Синг не слышала, чтобы Боба говорил так, она ведь не видела его с самого детства. Но часто слышала этот голос от его отца.       Аурра сняла вентиляционную решетку и спрыгнула в зал, бесшумная как кошка. Припала на все четыре конечности. Пружиня бедрами, встала, тряхнула хвостом длинных жестких волос, заплетенных в косички и украшенных бусинами. Они больно мазнули по лицу, но сейчас это было неважно.       Синг опустила винтовку и поставила ее на предохранитель.       — Я знал, что ты сюда проникла.       — Знал, что кто-то проник, но не знал, что это я, — поправила его Аурра.       — Знал, что проникла именно ты, — с нажимом повторил Боба, воззрившись на женщину сквозь черное стекло визора. Синг не видела его глаз, но знала, с каким выражением они смотрят. — Твоя одежда и капюшон не могут скрыть твоих повадок. А их я помню слишком хорошо.       — Ах, милый Боба, ты наблюдателен, как и всегда, — жутко улыбнулась Аурра, подходя почти вплотную к Фетту. Она протянула руку, чтобы запустить ее под шлем и коснуться губ Бобы. Но он перехватил ее со скоростью молнии. Даже постаревший и грузный, он не утратил мастерства. Широкая как лопата ладонь Фетта сжала тонкое запястье женщины едва не да костного хруста. Синг улыбнулась, пряча за ядовитым показным паскудством приступ острой боли.       — Времена, когда я позволял тебе меня касаться, прошли.       — Я всегда брала то, что хочу, ты мне ничего не мог позволить или запретить! — с улыбкой поправила его Аурра, мягко высвобождая руку из его стальных пальцев. — Ты что, до сих пор на меня злишься?       — Нет. Но я четко знаю, кто может быть мне полезен, а кто представляет угрозу.       Аурра самодовольно улыбнулась.       — Значит, ты считаешь меня опасной, малыш Боба? А твой отец доверял мне.       — Это было до того, как ты попыталась украсть наследство его сына, — холодно возразил Боба.       Аурра прыснула.       — Я ничего не украла!       — Я не сказал, что украла. Сказал, что попыталась. Зачем ты здесь? Если для того, чтобы убить меня, то почему не выстрелила?       — Боба, нас так много связывает, — искренне сказала Аурра и тут же смазала эффект, цокнув языком, — разве я могу поднять на тебя руку?       — Можешь, у тебя нет принципов. Но дело вряд ли в этом.       — И в чем же? — слегка изогнула бровь Аурра.       — Моя броня отразила бы такой выстрел.       — Вот как.       С лица Аурры сползла всякая улыбка, искренняя и не очень. От Бобы так и веяло противоестественным холодом, к которому Синг не привыкла и которого не ожидала. В ее памяти Фетт все еще оставался маленьким кудрявым мальчиком, обиженным на весь мир и закрывшимся от него шипастой броней. Сейчас тот ментальный доспех заменил крашеный бескар, а натянутые как струны нервы — спокойствие уверенного в себе наемника. Мальчик быстро вырос.       — Сними шлем, Боба.       — Не слушай ее!       «Черт!»       Аурра даже не заметила, как ей в затылок нацелилось дуло бластера. Проклятая подружка Бобы подкралась незаметно.       — А кто это, Боба? Совсем забыл про старушку Аурру и решил найти помоложе?       — Это Феннек Шэнд. Она спасла мне жизнь. Старушка Аурра не может этим похвастаться, да?       Ощутив острый укол ревности, Аурра подбоченилась и повернулась к Шэнд.       — Убери-ка пушку, девочка, тут болтают старые друзья.       — Боба, — не обратив внимания на Синг, повторила Феннек, — я сказала не снимать шлем…       — Довольно!       Готовые вцепится друг другу в глотки женщины замерли, не проронив больше ни звука. Хотя их губы оставались сомкнуты, глаза их говорили о многом.       » — Только выкинь что-нибудь, и я прострелю тебе башку!»       » — Если я что и выкину, то это будет последним, что ты увидишь в жизни!»       — Хватит! — вновь прикрикнул Боба. — Шэнд, опусти оружие!       Казалось, она снова начнет спорить, но, чуть поколебавшись, все же подчинилась. Бластеры нырнули в кобуры, но Феннек не удержалась от того, чтобы неодобрительно покачать головой. Стиснув челюсти, она пробормотала:        — Это еще хуже, чем заварушка с тем парнем и его малышом…       Но Боба уже не слушал свою напарницу. Он развернулся к Аурре, преодолел последние сантиметры, что их разделяли. Хоть он и считал ее смертельно опасной, но не смог не поддаться искушению. Не спеша Боба поднял руки, сжал пальцами в перчатках края шлема и медленно его снял.       — О, Боба… — протянула Аурра, протягивая к нему руку и касаясь кончиками пальцев его щеки.       — Не это ты ожидала увидеть, да? — процедил Фетт. — Держу пари, ты думала, что под шлемом я все еще маленький мальчик? Сарлаак оставил на мне свои шрамы. Время тоже.       Аурра глядела на такие знакомые черты, обезображенные чуть ли не до неузнаваемости. Смазанные, будто восковые черты лишь отдаленно напоминали ей лицо, которое она помнила — лицо Джанго, не Бобы. Но его почти целиком теперь пересекали шрамы, и не те короткие, мужественные отметины, что подчеркивали некогда суровость Джанго. Нет, это был хаотичный клубок спутанных рубцов, широких и уродливых, и блестящих на свету розовым. Тут и там кожу испещряли мелкие ожоги, похожие на ноздреватые кратеры, глубоко прорезавшие сеть морщин как глыбы волнорезов море. В карих глазах под нависшими надбровными дугами, начисто лишенными волос, таилась несвойственную даже человеку его возраста и опыта мудрость. Сталь. И решимость.       Раньше она легко выдерживала хмурый взгляд Фетта. Теперь же это давалось ей с трудом. Змеиные, плоские глаза убийцы — это всегда неимоверно страшно. Не у каждого душегуба такое встретишь. Но вот у людей целиком и полностью отдавшихся жестокости — да. А если такой человек научился держать свою мощь в узде…       Синг всегда знала, что Фетту многое уготовано судьбой. Но никогда не думала, что будет его бояться.       Аурра облизнула вдруг пересохшие губы, и все же нашла в себе силы улыбнуться. Дерзко, как и всегда.       — Помнишь, как мы весело проводили время в нашей корускантской квартире? Тогда ты был только мой долгими холодными ночами.       — Нет.       — Не помнишь? — язвительно усмехнулась Аурра. — А я…       — Помню. Но для меня это ничего не значит. Отказ был к твоему следующему вопросу. Мы никогда не будем работать вместе, и здесь тебе места тоже нет. Уходи.       В поле зрения Синг попалось маячившее сзади лицо Шэнд, довольное и злобное. Против обыкновения, Аурра не стала к ней цепляться. Только кивнула, выдала напоследок одну из своих горько-саркастичных усмешек и, оставив в памяти Бобы долгий пристальный взор, растворилась между высоких темных врат.       — Вас правда когда-то что-то связывало? — нарушила затянувшееся молчание Шэнд. Боба обернулся к ней, увидел взгляд, нахмуренный и недоуменный. — Не жалеешь, что прогнал ее?       — Нет.